Матрилокальные поселения Старой Европы.
Классик культурной антропологии Джордж Питер Мердок писал:
«Липперт высказал крайне интересное предположение, согласно которому матрилокальное брачное поселение оказывается особенно вероятным там, где основные средства к существованию добываются женским трудом [1]. Хозяйственная трансформация, особенно часто поднимающая женский вклад в экономику до уровня, превосходящего мужской, - это переход от охотничье-собирательского общества к земледелию. Поскольку земледелием обычно занимаются женщины, матрилокальность и матрилинейность чаще всего встречаются именно среди ранних (ручных, мотыжных) земледельцев [2]. Тернвальд говорит об этом достаточно ясно. По его словам, среди билатеральных охотников - собирателей «сыновья наследуют от своих отцов орудия охоты; дочери - кухонную утварь и орудия собирательства от своих матерей. Когда женщины перешли от занятий собирательством к земледелию, количество их имущества выросло, и матрилинейное наследование стало более важным. Обладая в результате перехода к земледелию более стабильным, а зачастую и обильным источником пищи, чем мужчины, женщины увеличили свою социальную значимость, а их большая важность в вопросах собственности (в том числе и на детей) привела к широкому признанию матрилинейного счёта родства» [3].
Значит, по идее, неолитические земледельцы Старой Европы должны были жить в матрилокальных поселениях с матрилинейным наследованием.
И. Б. Губанов в статье "ПРОБЛЕМА МИГРАЦИИ ДРЕВНИХ ИНДОЕВРОПЕЙЦЕВ В СЕВЕРНУЮ ЕВРОПУ В СВЕТЕ НОВЕЙШИХ ДАННЫХ АРХЕОЛОГИИ, ПАЛЕОЭТНОГРАФИИ И ГЕНЕТИКИ" говорит, что "относительная миролюбивость данного общества [неолитических земледельцев Старой Европы] - ещё один дополнительный фактор, поскольку война поднимает значимость мужчин, а также доставляет им дополнительных жён (захваченных на войне рабынь) и добычу, также помогающую «приобретать» новых жён. Ещё одна важная предпосылка - относительно низкий уровень политической интеграции, как правило, не выходящий за рамки локальной общины (как это наблюдается в Меланезии или среди индейцев пуэбло). Надобщинная политическая власть приносит её носителям (практически всегда мужчинам) дополнительные влияние, собственность и престиж, зачастую разрушающие матрилокальность".
И далее: "Война, рабство и политическая интеграция стимулируют переход к патрилокальному поселению. Особенно важно в этом отношении появление любых форм движимого имущества, которое может накапливаться в больших количествах мужчинами. При его наличии (в виде скота, рабов, денег и иных ценностей) богатые мужчины могут предлагать калым родителям девушек, побуждая их, таким образом, с ними расстаться. Концентрация имущества в руках мужчин особенно облегчает переход к патрилинейному наследованию у народов, прежде придерживавшихся наследования матрилинейного, поскольку мужчины теперь обладают властью и средствами для реализации своих естественных предпочтений - передачи имущества своим сыновьям, а не детям сестры. Переход к скотоводческой экономике почти повсеместно приводил к патрилокальности брачного поселения [4] . Сходные результаты наблюдаются и тогда, когда не женщины, а мужчины начинают обрабатывать землю (зачастую вследствие перехода к пашенному земледелию) [5].
"Давно было сделано предположение, - пишет И. Б. Губанов, - что общества неолитических земледельцев Европы были преимущественно матрилокальными. Только с появлением методик генетической экспертизы стало возможным установить истинность этой гипотезы. К сожалению, материалы ранненеолитических погребений Малой Азии (погребения под полом жилищ в древнем городе Чатал-Гююк) и Юго-Восточной Европы нерепрезентативны для анализа такого рода, поскольку по неведомой нам причине состоят почти исключительно из женских и детских погребений [6]. Также сложно провести такое исследование по погребениям в многочисленных западноевропейских мегалитах, поскольку там смешаны большое число ингумаций на протяжении поколений, хотя некоторые общие (не генетические) остеологические исследования на этом материале были недавно проведены [7].
Материалы центральноевропейских неолитических захоронений гораздо более репрезентативны. Результаты весьма убедительного исследования подобного рода по центральноевропейской неолитической культуре лендель, которую считают предшественницей культуры воронковидных кубков, распространившейся в Польше, Германии и Южной Скандинавии, опубликованы в пионерской работе И. Ленгвеля. Учёный провёл серогенетический анализ ингумаций со сходным погребальным инвентарём в могильнике Морадь-Тюзкедомб в Западной Венгрии. Выяснилось, что женщины (и, естественно, их дети) состояли в кровном родстве, а мужчины - нет. К тому же в мужских захоронениях иногда встречаются необычные черты, вероятно, принесённые из их родных мест. Анализ групп крови выявил высокий процент эндогамии (внутриродовых браков). Всё вышеперечисленное - характерные проявления типичного матрилокального общества [8]."
Кстати, длинные дома носителей культуры линейно-ленточной керамики свидетельствуют в пользу того, что они жили в матрилокальных поселениях.
Это реконструкция типичного длинного дома в раннеземледельческой деревне в Европе. Деревня относится примерно к 4500 г. до н. э.
Как говорит Википедия, "судя по остаткам керамики, каждый длинный дом имел собственную традицию, а помещение керамики в могилы, обычно женские, указывает, что её, по-видимому, изготовляли женщины". Формирование традиции возможно лишь в том случае, если в большом доме проживает материнский клан, в котором на протяжении многих поколений формируется свой уникальный "почерк" и стиль изготовления керамики.
Если носители линейно-ленточной культуры жили матрилокальными кланами, это соответствует модели данного типа традиционного общества, нарисованной Дж. П. Мердоком: «…представим небольшое матрилинейное матрилокальное поселение, состоящее из двух матрикланов, каждый из которых локализован в определённой части деревни: по одну сторону главной деревенской улицы находятся домохозяйства одного клана, а по другую - второго… мужчина после заключения брака просто переселяется на другую сторону главной деревенской улицы, поселяясь в домохозяйстве своей жены. Он продолжает все свои хозяйственные занятия на всё той же территории, что и до свадьбы, хотя его ближайшие родственники живут в буквальном смысле через дорогу, и он их может в любое время навещать, как и продолжать осуществлять с ними хозяйственную кооперацию способами, к которым он привык, будучи юношей» [9].
Можно предполагать, что иногда большие дома жениха и невесты стояли поблизости, так что муж, как Фигаро ("Фи́гаро здесь, Фи́гаро там"), бывал то у маминьки, то у тёщи на блинах.
-------------------------------------------------------------------------------
[1] Lippert J. The Evolution of Culture. New York, 1931. P. 237.
[2] Lowie R. H. Primitive Society. New York, 1920. P. 160.
[3] Thurnwald R. C. Die menschliche Gesellschaft in ihren ethnosoziologischen Grundlagen. Berlin; Leipzig, 1932. Bd. 2. S. 193-194.
[4] Hobhouse L. T., Wheeler G. C., Ginsberg M. The Material Culture and Social Institutions of the Simpler Peoples. London, 1915. P. 150-154.
[5] Lowie R. H. Primitive Society. New York, 1920. P. 194.
[6] Гимбутас М. Цивилизация Великой Богини: мир Древней Европы. М., 2006.
[7] Beckett J., Robb J. Neolitic burial taphonomy, ritual, and interpretation in Britain and Ireland: a review // Social Archaeology of Funerary Remaind / ed. by R. Gowland, Chr. Knüsel. Oxford, 2006. P. 57-80.
[8] Lengyel I. Sozialarchäologische Deutung der Ergebnisse von Laboruntersuchungen unter besonderen Berücksichtigung der spätneolithischen Gräbergruppe von Mórágy-Tüzködomb. International Prehistoric Conference, Szekszard, 1985 // A Béri Balogh Ádám Múzeum Évkönyve. 1986. № 13. P. 155-169; Гимбутас М. Цивилизация Великой Богини: мир Древней Европы. М., 2006. С. 368.
[9] Мердок Дж. П. Социальная структура. М., 2003. С. 250-251.
«Липперт высказал крайне интересное предположение, согласно которому матрилокальное брачное поселение оказывается особенно вероятным там, где основные средства к существованию добываются женским трудом [1]. Хозяйственная трансформация, особенно часто поднимающая женский вклад в экономику до уровня, превосходящего мужской, - это переход от охотничье-собирательского общества к земледелию. Поскольку земледелием обычно занимаются женщины, матрилокальность и матрилинейность чаще всего встречаются именно среди ранних (ручных, мотыжных) земледельцев [2]. Тернвальд говорит об этом достаточно ясно. По его словам, среди билатеральных охотников - собирателей «сыновья наследуют от своих отцов орудия охоты; дочери - кухонную утварь и орудия собирательства от своих матерей. Когда женщины перешли от занятий собирательством к земледелию, количество их имущества выросло, и матрилинейное наследование стало более важным. Обладая в результате перехода к земледелию более стабильным, а зачастую и обильным источником пищи, чем мужчины, женщины увеличили свою социальную значимость, а их большая важность в вопросах собственности (в том числе и на детей) привела к широкому признанию матрилинейного счёта родства» [3].
Значит, по идее, неолитические земледельцы Старой Европы должны были жить в матрилокальных поселениях с матрилинейным наследованием.
И. Б. Губанов в статье "ПРОБЛЕМА МИГРАЦИИ ДРЕВНИХ ИНДОЕВРОПЕЙЦЕВ В СЕВЕРНУЮ ЕВРОПУ В СВЕТЕ НОВЕЙШИХ ДАННЫХ АРХЕОЛОГИИ, ПАЛЕОЭТНОГРАФИИ И ГЕНЕТИКИ" говорит, что "относительная миролюбивость данного общества [неолитических земледельцев Старой Европы] - ещё один дополнительный фактор, поскольку война поднимает значимость мужчин, а также доставляет им дополнительных жён (захваченных на войне рабынь) и добычу, также помогающую «приобретать» новых жён. Ещё одна важная предпосылка - относительно низкий уровень политической интеграции, как правило, не выходящий за рамки локальной общины (как это наблюдается в Меланезии или среди индейцев пуэбло). Надобщинная политическая власть приносит её носителям (практически всегда мужчинам) дополнительные влияние, собственность и престиж, зачастую разрушающие матрилокальность".
И далее: "Война, рабство и политическая интеграция стимулируют переход к патрилокальному поселению. Особенно важно в этом отношении появление любых форм движимого имущества, которое может накапливаться в больших количествах мужчинами. При его наличии (в виде скота, рабов, денег и иных ценностей) богатые мужчины могут предлагать калым родителям девушек, побуждая их, таким образом, с ними расстаться. Концентрация имущества в руках мужчин особенно облегчает переход к патрилинейному наследованию у народов, прежде придерживавшихся наследования матрилинейного, поскольку мужчины теперь обладают властью и средствами для реализации своих естественных предпочтений - передачи имущества своим сыновьям, а не детям сестры. Переход к скотоводческой экономике почти повсеместно приводил к патрилокальности брачного поселения [4] . Сходные результаты наблюдаются и тогда, когда не женщины, а мужчины начинают обрабатывать землю (зачастую вследствие перехода к пашенному земледелию) [5].
"Давно было сделано предположение, - пишет И. Б. Губанов, - что общества неолитических земледельцев Европы были преимущественно матрилокальными. Только с появлением методик генетической экспертизы стало возможным установить истинность этой гипотезы. К сожалению, материалы ранненеолитических погребений Малой Азии (погребения под полом жилищ в древнем городе Чатал-Гююк) и Юго-Восточной Европы нерепрезентативны для анализа такого рода, поскольку по неведомой нам причине состоят почти исключительно из женских и детских погребений [6]. Также сложно провести такое исследование по погребениям в многочисленных западноевропейских мегалитах, поскольку там смешаны большое число ингумаций на протяжении поколений, хотя некоторые общие (не генетические) остеологические исследования на этом материале были недавно проведены [7].
Материалы центральноевропейских неолитических захоронений гораздо более репрезентативны. Результаты весьма убедительного исследования подобного рода по центральноевропейской неолитической культуре лендель, которую считают предшественницей культуры воронковидных кубков, распространившейся в Польше, Германии и Южной Скандинавии, опубликованы в пионерской работе И. Ленгвеля. Учёный провёл серогенетический анализ ингумаций со сходным погребальным инвентарём в могильнике Морадь-Тюзкедомб в Западной Венгрии. Выяснилось, что женщины (и, естественно, их дети) состояли в кровном родстве, а мужчины - нет. К тому же в мужских захоронениях иногда встречаются необычные черты, вероятно, принесённые из их родных мест. Анализ групп крови выявил высокий процент эндогамии (внутриродовых браков). Всё вышеперечисленное - характерные проявления типичного матрилокального общества [8]."
Кстати, длинные дома носителей культуры линейно-ленточной керамики свидетельствуют в пользу того, что они жили в матрилокальных поселениях.
Это реконструкция типичного длинного дома в раннеземледельческой деревне в Европе. Деревня относится примерно к 4500 г. до н. э.
Как говорит Википедия, "судя по остаткам керамики, каждый длинный дом имел собственную традицию, а помещение керамики в могилы, обычно женские, указывает, что её, по-видимому, изготовляли женщины". Формирование традиции возможно лишь в том случае, если в большом доме проживает материнский клан, в котором на протяжении многих поколений формируется свой уникальный "почерк" и стиль изготовления керамики.
Если носители линейно-ленточной культуры жили матрилокальными кланами, это соответствует модели данного типа традиционного общества, нарисованной Дж. П. Мердоком: «…представим небольшое матрилинейное матрилокальное поселение, состоящее из двух матрикланов, каждый из которых локализован в определённой части деревни: по одну сторону главной деревенской улицы находятся домохозяйства одного клана, а по другую - второго… мужчина после заключения брака просто переселяется на другую сторону главной деревенской улицы, поселяясь в домохозяйстве своей жены. Он продолжает все свои хозяйственные занятия на всё той же территории, что и до свадьбы, хотя его ближайшие родственники живут в буквальном смысле через дорогу, и он их может в любое время навещать, как и продолжать осуществлять с ними хозяйственную кооперацию способами, к которым он привык, будучи юношей» [9].
Можно предполагать, что иногда большие дома жениха и невесты стояли поблизости, так что муж, как Фигаро ("Фи́гаро здесь, Фи́гаро там"), бывал то у маминьки, то у тёщи на блинах.
-------------------------------------------------------------------------------
[1] Lippert J. The Evolution of Culture. New York, 1931. P. 237.
[2] Lowie R. H. Primitive Society. New York, 1920. P. 160.
[3] Thurnwald R. C. Die menschliche Gesellschaft in ihren ethnosoziologischen Grundlagen. Berlin; Leipzig, 1932. Bd. 2. S. 193-194.
[4] Hobhouse L. T., Wheeler G. C., Ginsberg M. The Material Culture and Social Institutions of the Simpler Peoples. London, 1915. P. 150-154.
[5] Lowie R. H. Primitive Society. New York, 1920. P. 194.
[6] Гимбутас М. Цивилизация Великой Богини: мир Древней Европы. М., 2006.
[7] Beckett J., Robb J. Neolitic burial taphonomy, ritual, and interpretation in Britain and Ireland: a review // Social Archaeology of Funerary Remaind / ed. by R. Gowland, Chr. Knüsel. Oxford, 2006. P. 57-80.
[8] Lengyel I. Sozialarchäologische Deutung der Ergebnisse von Laboruntersuchungen unter besonderen Berücksichtigung der spätneolithischen Gräbergruppe von Mórágy-Tüzködomb. International Prehistoric Conference, Szekszard, 1985 // A Béri Balogh Ádám Múzeum Évkönyve. 1986. № 13. P. 155-169; Гимбутас М. Цивилизация Великой Богини: мир Древней Европы. М., 2006. С. 368.
[9] Мердок Дж. П. Социальная структура. М., 2003. С. 250-251.