О символике души у древних критян.
Очень интересная запись у автора блога "Очень Древняя Греция ". Называется "Птицы-души древних критян".
"Редко кто из исследователей упоминает о том, что минойцы, построившие дворцы в Кноссе, Фесте и Малии, подарили миру не только миф о минотавре, лабиринте и ритуальный топор-лабрис, но и принесли в Европу уникальный, не похожий ни на что из существовавшего прежде, взгляд на искусство.
Минойская чаша из горного хрусталя в виде лебедя (ок.16 века до н.э.).
В этой небольшой заметке я попытаюсь показать вам это на примере одного с одной стороны сложного, а с другой такого привычного и вездесущего образа, как птица. Минойское искусство прямо-таки пронизано образами крылатых существ. Причём настоящими, живыми, летящими и парящими! Даже в самых ранних образцах критского искусства, таких как сосуды в форме птиц в стиле «Василики», уже виден главный его принцип:
«…принцип открытости, или разомкнутости, формы предмета. <...> В III тыс. минойские художники воспринимали мир в сугубо импрессионистической манере, т. е. в состоянии непрерывного движения, непрерывных изменений, превращений и переходов из одной формы в другую» (Ю.В.Андреев «От Евразии к Европе»).
И это очень важно для понимания перетекания форм и смыслов, которое мы постоянно наблюдаем в искусстве минойского Крита.
Фреска "Голубая птица" из Кносского "дворца" на Крите.
Птичья форма может быть предана керамике, есть «крылатые» лабрисы; вотивные фигурки птиц из глины находят в сельских святилищах, а во дворцах их делают из золота и слоновой кости, украшают ими печати и ювелирные изделия.
Роспись с ларнака из Агиа-Триады.
Ларнаки, глиняные гробы минойцев, не редко расписаны птицами, чаще всего водоплавающими - утками, гусями, птиц у реки мы видим на фресках из Кноссоса и Акротири. Ведь эти птицы как нельзя лучше соотносятся с потусторонним миром (так же, как и различные морские животные и рыбы), поскольку сам земной мир, видимо, мыслился как болотистый берег некой реки или моря, а птицы связаны одновременно с воздухом и водой, двумя стихиями, служившими пристанищем душ умерших. Тем более что по законам симпатической магии именно они могли помочь умершему преодолеть обе эти преграды.
Также сами «рога посвящения» могут быть похожи на птицу, как уникальный образец из пещеры Патсо. Роспись придаёт им сходство с птицеликой богиней с простёртыми в стороны и поднятыми вверх крыльями, похожими на благословляющие руки божества - жест, многократно повторенный в сценах на печатях в более позднее время.
Минойское золотое кольцо со сценой явления богини в сопровождении птицы.
Птицы учувствуют в сценах эпифании, явления божества, в качестве вестников и, видимо, также воплощений богини. Например, на том же саркофаге из Айя Триады птицы восседают на увенчанных лабрисами колоннах, глиняные колонны с птицами найдены и в святилищах Кноссоса. Это также говорит нам о том, что минойцы видели в них существ двухприродных, что подтверждается встречающимися в минойском искусстве изображениями фантастических «гибридов» женщин и птиц. Не от них ли произошли греческие сирены и гарпии?
Глиняные колонны, найденные в Кноссосе.
Колонна же, по мнению большинства учёных, у минойцев - символ мирового древа. Кстати и на дереве у них птицы очень даже нередко сидят в момент явления богини, так что птица опять же воспринимается здесь как соединяющее небо и землю существо. По этой теме (мировое древо + птицы) детально прошёлся Мирча Элиаде в «Космосе и истории». От него я узнала, что у нанайцев целых три Мировых Древа, и вот на ветвях того, что на Небе, сидят, как птицы, души людей, ожидая отправления на землю, чтобы вселиться в новых детей. Но вообще проще ткнуть пальцем в культуры, где этой идеи нет, чем перечислить все, где она произрастает.
Чаша из Феста, 1800 - 1700 гг. до.н.э.
Иногда птичьи признаки в минойских изображениях сочетаются со змеиными, как например на чаше из Феста, где танцующие женские фигуры изображены с волосами в виде закручивающихся спиралями змей и с птичьими клювами, опять же соединяя небесное с хтоническим, ведь и тот и другой планы бытия соотносятся с загробным иномирьем.
Микенские богини-птицы.
Но если на Крите птицы и змеи часто выступали в роли ипостасей Великой богини, то в Микенах они скорее уже её спутники, как например на золотых бляшках из 3-й толосной могилы. Стоит вспомнить и микенские фигурки богини с головными уборами в виде птиц.
"Орфей" из Пилоса.
Но моя любимая (после ласточек из Акротири, конечно) птица парит над играющем на лире «Орфеем» из Пилоса, у неё почти человеческое лицо, и для меня нет сомнений в том, что это - душа дорогого музыканту человека".
--------------------------------------------------------------------
Тема блестяще раскрыта, и это тот редкий случай, когда мне добавить к сказанному просто нечего.
"Редко кто из исследователей упоминает о том, что минойцы, построившие дворцы в Кноссе, Фесте и Малии, подарили миру не только миф о минотавре, лабиринте и ритуальный топор-лабрис, но и принесли в Европу уникальный, не похожий ни на что из существовавшего прежде, взгляд на искусство.
Минойская чаша из горного хрусталя в виде лебедя (ок.16 века до н.э.).
В этой небольшой заметке я попытаюсь показать вам это на примере одного с одной стороны сложного, а с другой такого привычного и вездесущего образа, как птица. Минойское искусство прямо-таки пронизано образами крылатых существ. Причём настоящими, живыми, летящими и парящими! Даже в самых ранних образцах критского искусства, таких как сосуды в форме птиц в стиле «Василики», уже виден главный его принцип:
«…принцип открытости, или разомкнутости, формы предмета. <...> В III тыс. минойские художники воспринимали мир в сугубо импрессионистической манере, т. е. в состоянии непрерывного движения, непрерывных изменений, превращений и переходов из одной формы в другую» (Ю.В.Андреев «От Евразии к Европе»).
И это очень важно для понимания перетекания форм и смыслов, которое мы постоянно наблюдаем в искусстве минойского Крита.
Фреска "Голубая птица" из Кносского "дворца" на Крите.
Птичья форма может быть предана керамике, есть «крылатые» лабрисы; вотивные фигурки птиц из глины находят в сельских святилищах, а во дворцах их делают из золота и слоновой кости, украшают ими печати и ювелирные изделия.
Роспись с ларнака из Агиа-Триады.
Ларнаки, глиняные гробы минойцев, не редко расписаны птицами, чаще всего водоплавающими - утками, гусями, птиц у реки мы видим на фресках из Кноссоса и Акротири. Ведь эти птицы как нельзя лучше соотносятся с потусторонним миром (так же, как и различные морские животные и рыбы), поскольку сам земной мир, видимо, мыслился как болотистый берег некой реки или моря, а птицы связаны одновременно с воздухом и водой, двумя стихиями, служившими пристанищем душ умерших. Тем более что по законам симпатической магии именно они могли помочь умершему преодолеть обе эти преграды.
Также сами «рога посвящения» могут быть похожи на птицу, как уникальный образец из пещеры Патсо. Роспись придаёт им сходство с птицеликой богиней с простёртыми в стороны и поднятыми вверх крыльями, похожими на благословляющие руки божества - жест, многократно повторенный в сценах на печатях в более позднее время.
Минойское золотое кольцо со сценой явления богини в сопровождении птицы.
Птицы учувствуют в сценах эпифании, явления божества, в качестве вестников и, видимо, также воплощений богини. Например, на том же саркофаге из Айя Триады птицы восседают на увенчанных лабрисами колоннах, глиняные колонны с птицами найдены и в святилищах Кноссоса. Это также говорит нам о том, что минойцы видели в них существ двухприродных, что подтверждается встречающимися в минойском искусстве изображениями фантастических «гибридов» женщин и птиц. Не от них ли произошли греческие сирены и гарпии?
Глиняные колонны, найденные в Кноссосе.
Колонна же, по мнению большинства учёных, у минойцев - символ мирового древа. Кстати и на дереве у них птицы очень даже нередко сидят в момент явления богини, так что птица опять же воспринимается здесь как соединяющее небо и землю существо. По этой теме (мировое древо + птицы) детально прошёлся Мирча Элиаде в «Космосе и истории». От него я узнала, что у нанайцев целых три Мировых Древа, и вот на ветвях того, что на Небе, сидят, как птицы, души людей, ожидая отправления на землю, чтобы вселиться в новых детей. Но вообще проще ткнуть пальцем в культуры, где этой идеи нет, чем перечислить все, где она произрастает.
Чаша из Феста, 1800 - 1700 гг. до.н.э.
Иногда птичьи признаки в минойских изображениях сочетаются со змеиными, как например на чаше из Феста, где танцующие женские фигуры изображены с волосами в виде закручивающихся спиралями змей и с птичьими клювами, опять же соединяя небесное с хтоническим, ведь и тот и другой планы бытия соотносятся с загробным иномирьем.
Микенские богини-птицы.
Но если на Крите птицы и змеи часто выступали в роли ипостасей Великой богини, то в Микенах они скорее уже её спутники, как например на золотых бляшках из 3-й толосной могилы. Стоит вспомнить и микенские фигурки богини с головными уборами в виде птиц.
"Орфей" из Пилоса.
Но моя любимая (после ласточек из Акротири, конечно) птица парит над играющем на лире «Орфеем» из Пилоса, у неё почти человеческое лицо, и для меня нет сомнений в том, что это - душа дорогого музыканту человека".
--------------------------------------------------------------------
Тема блестяще раскрыта, и это тот редкий случай, когда мне добавить к сказанному просто нечего.