"Священное оружие".
Беотийский щит - один из наиболее узнаваемых предметов античного вооружения.
Boiotia, Haliartos. Circa 400-375 BC. Boeotian shield decorated with upward trident in center.
Учёные спорят, существовал ли такой щит в виде лабриса как предмет вооружения обычных воинов или он являлся всего лишь "священным оружием", как и сам лабрис?
С одной стороны, такая форма щита кажется непрактичной: "дырки" в щите делают воина, прикрывающимся им, уязвимым для стрел и дротиков противника. Но, с другой стороны, этот щит имеет более древние аналоги в микенской и даже в минойской культурах.
Крито-микенские воины (художенственная реконструкция).
Щиты в форме восьмёрки (фрески из Кноссоса).
Ю. В. Андреев говорит, что бык почитался на Крите как священное животное, и бычьи шкуры использовались для изготовления больших щитов в виде восьмёрки. Щиты эти ценились не только сами по себе как важнейшие части защитного вооружения минойских воинов, но ещё и как очень значимые для набожного минойца сакральные символы. В минойском искусстве, особенно в произведениях глиптики и фресковой живописи, они постоянно появляются в сугубо религиозном контексте, чередуясь с двойными топорами-лабрисами, так называемыми «рогами посвящения», и другими элементами культового реквизита.
Здесь надо отметить, что "восьмёрка" - это, вообще говоря, женский символ: мы видим этот символ в основаниях древних святилищ на Мальте.
Спираль, обрамлённая круглыми дугами с чёрточкой в центре: не исключено, что это -изображение лунного цикла. Северо-восточная часть Наута, Нью-Грейндж, Ирландия, 3500-3200 гг. до н. э.
Что касается лабриса, то на Крите обнаружили древние лабрисы, сделанные из камня, золота и... глины. Если золотой лабрис ещё можно как-то представить себе в виде оружия, то глиняный - никак невозможно. При раскопках критских дворцов были обнаружены гигантские лабрисы, выше человеческого роста. Сугубая симметричность лабриса делает его мало пригодным в качестве боевого орудия и выдаёт его сакральное предназначение. Кроме того, носительницами минойских лабрисов были не боги и жрецы, а исключительно богини и жрицы.
Но, если критские топоры имели преимущественно сакральное значение, обоюдоострый топорик скифов (сагарис) был по-настоящему грозным боевым оружием. Об его использовании скифами пишет ещё Геродот, а Аристарх Самофракийский два века спустя приписывает его использование и амазонкам.
Ситуация с лабрисом напоминает аналогичную ситуацию с колесницей. Самые древнейшие колесницы имели исключительно сакральное значение. Сначала в колесницах передвигались божества, и лишь затем, много веков спустя, люди "прихватизировали" божественный транспорт и стали использовать его в своих корыстных интересах. Очевидно, подобную инволюцию претерпел и лабрис. Это можно сравнить с христианским крестом: он может использоваться как "священное оружие" в борьбе против демонов, при изгнании бесов из одержимых, в качестве защиты от нечистой силы, но увесистым крестом можно и убить, если со всего размаху нанести удар по голове.
Так что это вполне возможно, что конструкция щита в виде "восьмёрки" или лабриса была связана с представлениями об охранительных свойствах той же "восьмёрки" или лабриса. Противники представлялись как "черти", от которых защищались крестом лабрисом.
Весьма любопытен и такой факт - на этрусской вазе VII в. до н.э., найденной в 1877 г. в Тральятелле, неподалеку от Черветери, есть рисунок классического лабиринта с надписью, которую, несмотря на проблемы с этрусским, все читают однозначно - ТРОЯ.
А ведь по Плинию и др. древним историкам именно этот символ был защитным символом Трои. Кстати, Троя ll (2500 - 2250 до н. э.) в плане похожа на Аркаим. Опять же возникает вопрос: что заставляло древних строителей возводить стены города "по образу и подобию" лабиринта - вера в его магические защитные свойства или прагматический расчёт на неприступность подобных стен?
Очевидно, чем глубже в историческую древность мы заглядываем, тем большее значение люди придавали символизму изготовляемых ими вещей. Поэтому они делали щит "не абы как", а в форме Богини, которая защищает своих воинов.
(По мотивам темы "Священное оружие - 1" в "Новом Геродоте").
Boiotia, Haliartos. Circa 400-375 BC. Boeotian shield decorated with upward trident in center.
Учёные спорят, существовал ли такой щит в виде лабриса как предмет вооружения обычных воинов или он являлся всего лишь "священным оружием", как и сам лабрис?
С одной стороны, такая форма щита кажется непрактичной: "дырки" в щите делают воина, прикрывающимся им, уязвимым для стрел и дротиков противника. Но, с другой стороны, этот щит имеет более древние аналоги в микенской и даже в минойской культурах.
Крито-микенские воины (художенственная реконструкция).
Щиты в форме восьмёрки (фрески из Кноссоса).
Ю. В. Андреев говорит, что бык почитался на Крите как священное животное, и бычьи шкуры использовались для изготовления больших щитов в виде восьмёрки. Щиты эти ценились не только сами по себе как важнейшие части защитного вооружения минойских воинов, но ещё и как очень значимые для набожного минойца сакральные символы. В минойском искусстве, особенно в произведениях глиптики и фресковой живописи, они постоянно появляются в сугубо религиозном контексте, чередуясь с двойными топорами-лабрисами, так называемыми «рогами посвящения», и другими элементами культового реквизита.
Здесь надо отметить, что "восьмёрка" - это, вообще говоря, женский символ: мы видим этот символ в основаниях древних святилищ на Мальте.
Спираль, обрамлённая круглыми дугами с чёрточкой в центре: не исключено, что это -изображение лунного цикла. Северо-восточная часть Наута, Нью-Грейндж, Ирландия, 3500-3200 гг. до н. э.
Что касается лабриса, то на Крите обнаружили древние лабрисы, сделанные из камня, золота и... глины. Если золотой лабрис ещё можно как-то представить себе в виде оружия, то глиняный - никак невозможно. При раскопках критских дворцов были обнаружены гигантские лабрисы, выше человеческого роста. Сугубая симметричность лабриса делает его мало пригодным в качестве боевого орудия и выдаёт его сакральное предназначение. Кроме того, носительницами минойских лабрисов были не боги и жрецы, а исключительно богини и жрицы.
Но, если критские топоры имели преимущественно сакральное значение, обоюдоострый топорик скифов (сагарис) был по-настоящему грозным боевым оружием. Об его использовании скифами пишет ещё Геродот, а Аристарх Самофракийский два века спустя приписывает его использование и амазонкам.
Ситуация с лабрисом напоминает аналогичную ситуацию с колесницей. Самые древнейшие колесницы имели исключительно сакральное значение. Сначала в колесницах передвигались божества, и лишь затем, много веков спустя, люди "прихватизировали" божественный транспорт и стали использовать его в своих корыстных интересах. Очевидно, подобную инволюцию претерпел и лабрис. Это можно сравнить с христианским крестом: он может использоваться как "священное оружие" в борьбе против демонов, при изгнании бесов из одержимых, в качестве защиты от нечистой силы, но увесистым крестом можно и убить, если со всего размаху нанести удар по голове.
Так что это вполне возможно, что конструкция щита в виде "восьмёрки" или лабриса была связана с представлениями об охранительных свойствах той же "восьмёрки" или лабриса. Противники представлялись как "черти", от которых защищались крестом лабрисом.
Весьма любопытен и такой факт - на этрусской вазе VII в. до н.э., найденной в 1877 г. в Тральятелле, неподалеку от Черветери, есть рисунок классического лабиринта с надписью, которую, несмотря на проблемы с этрусским, все читают однозначно - ТРОЯ.
А ведь по Плинию и др. древним историкам именно этот символ был защитным символом Трои. Кстати, Троя ll (2500 - 2250 до н. э.) в плане похожа на Аркаим. Опять же возникает вопрос: что заставляло древних строителей возводить стены города "по образу и подобию" лабиринта - вера в его магические защитные свойства или прагматический расчёт на неприступность подобных стен?
Очевидно, чем глубже в историческую древность мы заглядываем, тем большее значение люди придавали символизму изготовляемых ими вещей. Поэтому они делали щит "не абы как", а в форме Богини, которая защищает своих воинов.
(По мотивам темы "Священное оружие - 1" в "Новом Геродоте").