О магическом оружии. "Няшность" и харизматичность.
Если «няша» - это женский вариант обаяния, то у мужчин оное называется харизмой. И, конечно, тоже вполне может быть развито, усилено, увеличено. Причём мужчинам в этом смысле МНОГО ПРОЩЕ, чем женщинам - которым, зато, практически всегда больше дано именно что С РОЖДЕНИЯ (а мужчинам обыкновенно нет: нужно тренировать, развивать, накапливать, закалять, ЧТО, К СЧАСТЬЮ, ВПОЛНЕ ВОЗМОЖНО) - пишет nezrim в О разуме и няше (харизме).
"Няшность" - это то, что входит как составная часть в более широкое понятие "женственность". Женственность, конечно, состоит не из одной только "няшности", - там имеются и некоторые другие компоненты, - но без "няшности", этой ангелоподобности, нет и не может быть женственности.
И, очевидно, "няшность" - это главнейшее и наиважнейшее женское "оружие" в борьбе полов. Девочки подсознательно чувствуют это ещё с подросткового возраста и всевозможными средствами стараются увеличить свою "няшность", чтобы "сразить наповал" всех мальчиков.
В "няшности", конечно, имеется элемент магии, так как "няшная" девушка "о-ЧАРО-вывает" мужчин, наводит на них колдовские "чары" и, таким образом, покоряет их. "В раба мужчину превращает красота". Н. В. Гоголь в повести "Вий" так описывает состояние о-ЧАРО-ванности прелестным образом. Прекрасная панночка-ведьма раз пришла на конюшню, где псарь Микита чистил коня. "Дай, - говорит, - Микита, я положу на тебя свою ножку. А он, дурень, и рад тому: говорит, что не только ножку, но и сама садись на меня. Панночка подняла свою ножку, и как увидел он её нагую и полную, белую ножку, то, говорит, чара так и ошеломила его."
Мужчины, вместо "няшности", обладают харизмой. В харизме также имеется нечто магическое. Это особенно заметно в Наполеоне, по описанию Д. Мережковского:
«В самых великих боях вокруг Наполеона царствовало глубокое молчание: если бы не более или менее отдалённый гул орудий, слышно было бы жужжание осы; люди не смели и кашлянуть». В этой тишине прислушивается он к внутреннему голосу своего «демона-советчика», к своему «магнетическому предвидению». Можно сказать, что весь гений Наполеона - в этом «внутреннем чувстве», в магнетическом или магическом предвидении: оно-то и давало ему такую бесконечную, как бы «волшебную» власть над людьми и событиями.
«Он колдун, - говорили о Наполеоне египетские мамелюки Мурад-Бея. - Он связал своих солдат длинной белой верёвкой и, когда дёргает её туда или сюда, все они движутся вместе, как одно тело». Эта «белая верёвка» и есть «магия» Вождя. Как ни велико было моё материальное могущество, духовное - было ещё больше: оно доходило до магии».
«Когда он хотел соблазнить, в словах его было неодолимое обаяние, род магнетической силы. Тот, кого он хочет увлечь, как бы выходит из себя», - вспоминает Сегюр. В эти минуты своей наибольшей силы он уже не приказывает, как мужчина, а соблазняет, как женщина.
«У него (Наполеона) полнота не нашего пола», - замечает Ла Казсам, не подозревая, каких таинственных глубин касается здесь в существе Наполеона. Женственность у этого самого мужественного из людей иногда внезапно проступает не только в теле, но и в духе. «Он слабее и чувствительнее, чем думают», - замечает очень хорошо знавшая эти его женские черты императрица Жозефина. До 30 лет он был худеньким, тоненьким, как шестнадцатилетняя девочка. «Посмотрите-ка, доктор, - сказал он однажды на Св. Елене доктору Антоммарки, выходя к нему, совсем голый, после утреннего обтирания одеколоном, - посмотрите, какие прекрасные руки, какие округлённые груди, какая белая кожа, совсем гладкая, без волоска… Этакой груди могла бы позавидовать любая красавица!»
Бог Дионис тоже «оборотень». В Еврипидовых «Вакханках» он «женоподобен» (thelymorphos), а в Эсхиловом «Ликурге» - уже настоящий Андрогин. И в Элевсинских таинствах Дионис-Вакх называется «двуестественным», два естества в нём - мужское и женское. Что это значит? Значит, что божественная «полнота» человеческой личности есть соединение двух расколотых половин или по слову Канта: «erst Mann und Weib zusammen machen den Menschen aus» («только мужчина и женщина вместе составляют Человека»). Божественная искра человеческой личности вспыхивает только в соприкосновении двух полюсов - женского катода и мужского анода.
Наполеон ближе, чем думает сам, к своему прообразу Александру Македонскому. Тот хотел быть вторым Дионисом. «Дионис» значит «сын божий» (dio - «бог», nysos - «сын»). Вот почему старый инвалид Наполеоновской армии, которого знал в детстве Леон Блуа, «не умел отличить императора от Сына Божьего». Вот почему солдаты Наполеона пьют вместе с ним из одной чаши, как в Дионисовых таинствах, вино и кровь, соединяясь в одно тело, в одну душу - Великую Армию.
«Я хочу, чтобы мои знамёна возбуждали чувство религиозное». Какая же это религия?
«Чей это голос? Кто зовёт нас? Эвий!» -
Узнают вакханки Еврипида голос своего невидимого бога. Тот же голос и в этих словах Наполеона: «Когда в огне сражения, проезжая перед строем, я кричал: «солдаты! развёртывайте ваши знамёна, час пришёл!» - надо было видеть наших французов: люди плясали от радости, сотни человек тогда стоил один, и с такими людьми, казалось, всё возможно».
Люди плясали, как исступлённые, одержимые богом, вакханты. «Солдаты Наполеона - одержимые», говорит очевидец накануне Ватерлоо. Эта «одержимость» есть признак «богоприсутствия» в Дионисовых таинствах».
Наполеон - это, конечно, мощнейщий "протуберанец" мужской харизмы, а так-то у рядовых мужчин ореол харизмы едва заметен. Наиболее ярко он проявляется у воинов и святых. Св. Франциск Ассизский, в этом смысле, крайне "харизматичен". Я, когда прочитал его жизнеописание, буквально влюбился в него и "загорелся" желанием пойти следом за ним, как солдаты шли за Наполеоном. Говорят, какой-то пастушок по имени Стефан стал первым возбудителем детского крестового похода во Франции. Чем-то он так очаровал детей, что они взахлёб рассказывали друг другу весть о ровестнике - чудотворце и пророке, формировали отряды и маршировали по окрестностям, повсюду вербуя новых сторонников. Очевидно, харизмы у него было не меньше, чем у Наполеона.
"Няшность" - это то, что входит как составная часть в более широкое понятие "женственность". Женственность, конечно, состоит не из одной только "няшности", - там имеются и некоторые другие компоненты, - но без "няшности", этой ангелоподобности, нет и не может быть женственности.
И, очевидно, "няшность" - это главнейшее и наиважнейшее женское "оружие" в борьбе полов. Девочки подсознательно чувствуют это ещё с подросткового возраста и всевозможными средствами стараются увеличить свою "няшность", чтобы "сразить наповал" всех мальчиков.
В "няшности", конечно, имеется элемент магии, так как "няшная" девушка "о-ЧАРО-вывает" мужчин, наводит на них колдовские "чары" и, таким образом, покоряет их. "В раба мужчину превращает красота". Н. В. Гоголь в повести "Вий" так описывает состояние о-ЧАРО-ванности прелестным образом. Прекрасная панночка-ведьма раз пришла на конюшню, где псарь Микита чистил коня. "Дай, - говорит, - Микита, я положу на тебя свою ножку. А он, дурень, и рад тому: говорит, что не только ножку, но и сама садись на меня. Панночка подняла свою ножку, и как увидел он её нагую и полную, белую ножку, то, говорит, чара так и ошеломила его."
Мужчины, вместо "няшности", обладают харизмой. В харизме также имеется нечто магическое. Это особенно заметно в Наполеоне, по описанию Д. Мережковского:
«В самых великих боях вокруг Наполеона царствовало глубокое молчание: если бы не более или менее отдалённый гул орудий, слышно было бы жужжание осы; люди не смели и кашлянуть». В этой тишине прислушивается он к внутреннему голосу своего «демона-советчика», к своему «магнетическому предвидению». Можно сказать, что весь гений Наполеона - в этом «внутреннем чувстве», в магнетическом или магическом предвидении: оно-то и давало ему такую бесконечную, как бы «волшебную» власть над людьми и событиями.
«Он колдун, - говорили о Наполеоне египетские мамелюки Мурад-Бея. - Он связал своих солдат длинной белой верёвкой и, когда дёргает её туда или сюда, все они движутся вместе, как одно тело». Эта «белая верёвка» и есть «магия» Вождя. Как ни велико было моё материальное могущество, духовное - было ещё больше: оно доходило до магии».
«Когда он хотел соблазнить, в словах его было неодолимое обаяние, род магнетической силы. Тот, кого он хочет увлечь, как бы выходит из себя», - вспоминает Сегюр. В эти минуты своей наибольшей силы он уже не приказывает, как мужчина, а соблазняет, как женщина.
«У него (Наполеона) полнота не нашего пола», - замечает Ла Казсам, не подозревая, каких таинственных глубин касается здесь в существе Наполеона. Женственность у этого самого мужественного из людей иногда внезапно проступает не только в теле, но и в духе. «Он слабее и чувствительнее, чем думают», - замечает очень хорошо знавшая эти его женские черты императрица Жозефина. До 30 лет он был худеньким, тоненьким, как шестнадцатилетняя девочка. «Посмотрите-ка, доктор, - сказал он однажды на Св. Елене доктору Антоммарки, выходя к нему, совсем голый, после утреннего обтирания одеколоном, - посмотрите, какие прекрасные руки, какие округлённые груди, какая белая кожа, совсем гладкая, без волоска… Этакой груди могла бы позавидовать любая красавица!»
Бог Дионис тоже «оборотень». В Еврипидовых «Вакханках» он «женоподобен» (thelymorphos), а в Эсхиловом «Ликурге» - уже настоящий Андрогин. И в Элевсинских таинствах Дионис-Вакх называется «двуестественным», два естества в нём - мужское и женское. Что это значит? Значит, что божественная «полнота» человеческой личности есть соединение двух расколотых половин или по слову Канта: «erst Mann und Weib zusammen machen den Menschen aus» («только мужчина и женщина вместе составляют Человека»). Божественная искра человеческой личности вспыхивает только в соприкосновении двух полюсов - женского катода и мужского анода.
Наполеон ближе, чем думает сам, к своему прообразу Александру Македонскому. Тот хотел быть вторым Дионисом. «Дионис» значит «сын божий» (dio - «бог», nysos - «сын»). Вот почему старый инвалид Наполеоновской армии, которого знал в детстве Леон Блуа, «не умел отличить императора от Сына Божьего». Вот почему солдаты Наполеона пьют вместе с ним из одной чаши, как в Дионисовых таинствах, вино и кровь, соединяясь в одно тело, в одну душу - Великую Армию.
«Я хочу, чтобы мои знамёна возбуждали чувство религиозное». Какая же это религия?
«Чей это голос? Кто зовёт нас? Эвий!» -
Узнают вакханки Еврипида голос своего невидимого бога. Тот же голос и в этих словах Наполеона: «Когда в огне сражения, проезжая перед строем, я кричал: «солдаты! развёртывайте ваши знамёна, час пришёл!» - надо было видеть наших французов: люди плясали от радости, сотни человек тогда стоил один, и с такими людьми, казалось, всё возможно».
Люди плясали, как исступлённые, одержимые богом, вакханты. «Солдаты Наполеона - одержимые», говорит очевидец накануне Ватерлоо. Эта «одержимость» есть признак «богоприсутствия» в Дионисовых таинствах».
Наполеон - это, конечно, мощнейщий "протуберанец" мужской харизмы, а так-то у рядовых мужчин ореол харизмы едва заметен. Наиболее ярко он проявляется у воинов и святых. Св. Франциск Ассизский, в этом смысле, крайне "харизматичен". Я, когда прочитал его жизнеописание, буквально влюбился в него и "загорелся" желанием пойти следом за ним, как солдаты шли за Наполеоном. Говорят, какой-то пастушок по имени Стефан стал первым возбудителем детского крестового похода во Франции. Чем-то он так очаровал детей, что они взахлёб рассказывали друг другу весть о ровестнике - чудотворце и пророке, формировали отряды и маршировали по окрестностям, повсюду вербуя новых сторонников. Очевидно, харизмы у него было не меньше, чем у Наполеона.