Маша и медведь.
Всем с детства хорошо знаком сюжет русской народной сказки "Маша и медведь"
"Ходила, ходила Машенька по лесу - совсем заблудилась.
Пришла она в самую глушь, в самую чащу. Видит-стоит избушка. Постучала Машенька в дверь - не отвечают. Толкнула она дверь, дверь и открылась.
Вошла Машенька в избушку, села у окна на лавочку.
Села и думает:
„Кто же здесь живёт? Почему никого не видно?.." А в той избушке жил большущий медведь. Только его тогда дома не было: он по лесу ходил. Вернулся вечером медведь, увидел Машеньку, обрадовался.
- Ага, - говорит, - теперь не отпущу тебя! Будешь у меня жить. Будешь печку топить, будешь кашу варить, меня кашей кормить.
Потужила Маша, погоревала, да ничего не поделаешь. Стала она жить у медведя в избушке".
К счастью для Маши, медведь оказался не педофилом. Потому что другие аналогичные сказки про женщину, попавшую к медведю, заканчиваются интимной связью между ними.
"Собрались раз бабы в лес за опёнками. Ходили-ходили, вдруг одна баба Кулына возьми да и упади в медвежью берлогу. Пришёл медведь и не разорвал её. И прожила баба в берлоге целых три года. Потом родился у ней сын. И прозвала она его Ивашко-Медвежье Ушко - были у него уши медвежьи", - так говорится в белорусской народной сказке "Ивашко - медвежье ушко".
"Зачал Ивашко расти не по годам, а по часам; что час, то на вершок выше подается, словно кто его в гору[1] тащит. Стукнуло ему пятнадцать лет, стал он ходить с ребятами на игры и шутить шутки нехорошие: кого ухватит за руку - рука прочь, кого за голову - голова прочь", - рассказывается в сказке, записанной А. Н. Афанасьевым. Сила у Ивашки - нечеловеческая.
Из сюжета этой сказки видно, откуда берутся богатыри на земле святорусской. Или, говоря шире, - откуда вообще берутся герои.
Что характеризует богатыря или героя? Наличие сверхчеловеческой силы. Эта "силушка" богатырская происходит от того, что его мать вступила в "близкий контакт четвёртой степени". Не с инопланетянами, конечно, но что-то типа того.
У древних славян медведь считался хозяином леса, его облик принимал леший. Стало быть, баба Кулына не с медведем "спала", а с лешим.
А леший - это дух, хозяин леса. Есть Святой Дух, от которого Дева Мария зачала Иисуса Христа, и есть просто духи. От близости с ними женщина тоже может "понести". Именно отсюда пошло представление о том, что инфернальные браки дают человечеству величайших гениев, например, таких, как Александр Македонский (его мать Олимпия "играла" со змеями) или волшевник Мерлин. "Вышние силы входили в тела человеков - отчего и рождались герои", - просто объясняет Сервий, толковник Вергилия. "Сильные, издревле славные люди", "исполины" книги Бытия (6:4), - не эти ли "герои", "полубоги"?
Кстати, многие народы древности вели своё происхождение от зооморфных божеств. Исследовали древнейшей культуры Америки, культуры ольмеков, часто говорят о настоящей "одержимости ягуаром". Но откуда взялась эта одержимось? В алтарной нише Ла-Венты можно увидеть женщину в короткой юбке. Над нишей и женщиной изображена морда ягуара. А на каменном памятнике, который Мэтью Стирлинг нашёл в Пуэрто-Нуэво, сцена, лишь намёком переданная в Ла-Венте, воспроизведена совершенно недвусмысленно: это - соитие женщины с ягуаром (цит. по: Щербаков В. Всё об Атлантиде. - М., 1990, с. 39). От связи божественного ягуара со смертной женщиной и возникло, согласно легенде, могучее племя героев, сыновей небес и земли, полубожественных строителей Ла-Венты, возник удивительный народ, не похожий на остальные. То были люди и одновременно ягуары: «Ягуарьи индейцы». (М. Стингл: «Тайны индейских пирамид»).
Не имеет никакого смысла обсуждать, как именно происходило таинство соединения с божествами, являвшимися в виде медведя или ягуара. Конечно, можно представить это себе грубо-карикатурно, как акт скотоложества. Однако возьмём для примера средневековых ведьм, которые летали на Лысую гору для совокуплений с Князем тьмы. Они использовали особую мазь для полёта. Во-первых, это яды типа вытяжки из болотного аконита и перетёртых частей крысиных или человеческих мёртвых тел (содержащие трупный яд). Вторым компонентом мази были вытяжки из галлюциногенных растений (мандрагоры и белены), легко всасывающиеся через кожу. Задачей ядов было временное "убийство" человеческой души. Они должны были распахнуть душу для воздействия иных сил, чужой души... Известно, что в состоянии одержимости сознание самого медиума "выключается", а его душой и телом овладевает дух или бог. Если медиум "теряет" себя в трансе, - это значит, что дух овладел им и скачет на нём верхом. В эпоху Возрождения в Европе таких одержимых девушек называли "кобылицами дьявола".
Если мы возьмём древнегреческую мифологию, то вся она буквально "пестрит" примерами связи женщин с божествами. Один только Зевс сколько "обрюхатил" земных женщин?! Взгляните на внушительный список героев. Не все они, но многие из них родились от связи Зевса с земными женщинами. Зевс "спускался" с Олимпа, принимал какой-нибудь образ, иногда и животный, и в таком виде вступал в интимную связь со своими избранницами.
Так что, сказочный сюжет про Ивашку-Медвежье Ушко очень близок древнегреческому мифу о Геракле, сыне Зевса и Алкмены (жены Амфитриона). Кстати, Геракл широко почитался в Херсонесе Таврическом. В Скифии мифологическая традиция превратила его в предка местных царей ("царских скифов"). Ну, а простые славяне, видимо, почитали своим прародителем медведя.
Тут можно добавить ещё кое-что из этимологии слова "поляне". Называя поселившихся на берегах Днепра славян полянами, летописец Нестор прибавляет: «занеже в поле седяху». Конечно, этимология Нестора не верна. На самом деле "поле" здесь ни при чём. Ибо поляне назывались не от "поля", а от "исполинов". Слово "поляне" языковеды считают родственным слову "исполины" (жен. род - "поляницы"). Но это были не накачанные мускулами "качки" (как изображают в мультиках про Добрыню), а духовные исполины. В старославянском языке "большой" образует сравнительную степень "велий", а превосходную - "вещий" (самый большой). Совершенно верно указывает Лев Гумилёв, что «поляне» - не этническое самоназвание. Поляне встречаются не только на берегу Днепра, но и в Моравии, в славянской Болгарии и в верховьях Вислы. Это показывает, что современники в слово «поляне» вкладывали особый смысл: «исполин» - гигант (См.: Рыбаков Б.А. Древние русы // Советская археология. XVII. 1953. С. 47.) Впоследствии этот термин был вытеснен тюркским эквивалентом «богатырь», но в самых древних былинах сохранился его женский род - поляница (см.: Балашов Д.М. «Дунай». Историческая жизнь народной поэзии // Русский фольклор. XVI. Л., 1976. С. 100). Следовательно, поляне - не племя и не социальный слой, а психологический тип славянского пассионария эпохи неописанных побед. То есть поляне - это мифологические предки славян, типа древнегреческих героев Геракла или Персея.