”Материнский” Новгород и “отцовская” Москва.
Матриархальные тенденции можно "уловить" практически в любом обществе на протяжении всей истории человечества. Для этого нужно лишь знать матриархальные принципы - стремление скорее уладить конфлит мирными способами, нежели силой оружия - и искать соответствующие этим принципам общественные и государственные организмы.
С.А. Маленко в статье "ЯЗЫЧЕСКАЯ И ПРАВОСЛАВНАЯ СИМВОЛИЗАЦИЯ МАТРИАРХАЛЬНЫХ ОБРАЗОВ СВЯТОСТИ В НОВГОРОДСКОЙ СОФИЙНОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ" (исследование выполнено в рамках научного проекта «”Материнский” Новгород и “отцовская” Москва: драма софийного и имперского начал в русской ментальности») говорит о преобладании материнского и софийного символизма на землях Господина Великого Новгорода. "По преданию, ему покровительствовала Небесная София, Премудрость Божия, поэтому Новгород и София для новгородцев - это неразделимые понятия. Эта идея, безусловно, уходит корнями глубоко в прошлое и, несмотря на её официальную связь с принятием христианства, она также вытекает из языческих представлений о священности Земли и олицетворяемого нею Женского начала".
Москва же, наоборот, с самого начала выбрала патриархальные принципы управления обществом. При Иване III в основу концепции становящегося московского самодержавия ложится «Отцовская» концепция Иосифа Волоцкого. Иосиф Волоцкий (Санин) говорил, что русского государя «Господь Бог устроил Вседержатель во своё место и посадил на царьском престоле… и всего православного христьянства всея Русския земля власть и попечение вручил ему».
"Это приводит к формированию сакрального понимания самодержавия как единоначалия и самовластия. Осознание этого факта особенно проявилось в жалобах Ивана Грозного на деструктивную для самодержавной власти деятельность «дуумвирата» А.Адашева и Сильвестра. Царь с обидой пишет о них: «сами государилися, как хотели, а с меня есте государство сняли: словом аз был государь, а делом ничего не владел». В силу этого в монархической модели Грозного по мере его физического и нравственного взросления всё более появляется насильственный компонент - самодержавность предполагает всесильность правителя в решении любых вопросов, относящихся как к государству в целом, так и к отдельным подданным", - пишут С. А. Маленко и А. Г. Некита в статье " ПРОТИВОСТОЯНИЕ «ОТЦОВСКОЙ» МОСКВЫ И «МАТЕРИНСКОГО» НОВГОРОДА: БЕССОЗНАТЕЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ И ПСИХОИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ САМОДЕРЖАВИЯ В РОССИИ".
"Однако в тот период самодержавная модель Грозного ещё была во многом обусловлена родовыми традициями Древней Руси, одним из наиболее ярких символов которого как раз была новгородская вечевая вольница", - говорят С. А. Маленко и А. Г. Некита. В таком смысле опричнину Ивана Грозного следует рассматривать как механизм разрушения родовых (во многом - матриархальных) принципов. "После Ивана IV происходит окончательно забвение родовых принципов функционирования в системе государственного управления. Смутное время и смена правящей династии окончательно освобождают российскую власть от отягощения вечевыми традициями Великого Новгорода", - продолжают С. А. Маленко и А. Г. Некита. - "В эпоху Петра Первого родовой, славянофильский элемент российской цивилизации был практически окончательно замещён западническим и институциональным". Известно, что русской крови у Николая II был меньше одного процента.
Источник картинки.
Интересный поворот, однако! Борьба с материнским родовым началом фактически привела в конечном итоге к установлению в России чужеродных политических режимов. Альтернативой матриархата является не только патриархат, но иноземный патриархат.
"В то же время, диалектически ориентированная, новгородская модель власти, не отрицая архетипической символики отцовского управления, идеологически обосновывает это софийной мифологией как развёрнутой феноменологией архетипа Матери. Потому-то именно её московские государи первоначально трансформировали из богородичных культов в успенские, а затем и в тринитарную православную доктрину, окончательно вытеснив материнские начала в российской власти. В своих зрелых формах она сначала артикулировалась в исторической преемственности формул митрополита Зосимы, развитой, затем, старцем Филофеем - «Москва - Третий Рим» (начало XVI века); митрополита Макария - «Симфония Церкви и Государства» (середина XVI века) и министра просвещения С.Уварова - «Самодержавие - Православие - Народность» (1834 г.)", - этими словами завершают свою статью С. А. Маленко и А. Г. Некита.
С.А. Маленко в статье "ЯЗЫЧЕСКАЯ И ПРАВОСЛАВНАЯ СИМВОЛИЗАЦИЯ МАТРИАРХАЛЬНЫХ ОБРАЗОВ СВЯТОСТИ В НОВГОРОДСКОЙ СОФИЙНОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ" (исследование выполнено в рамках научного проекта «”Материнский” Новгород и “отцовская” Москва: драма софийного и имперского начал в русской ментальности») говорит о преобладании материнского и софийного символизма на землях Господина Великого Новгорода. "По преданию, ему покровительствовала Небесная София, Премудрость Божия, поэтому Новгород и София для новгородцев - это неразделимые понятия. Эта идея, безусловно, уходит корнями глубоко в прошлое и, несмотря на её официальную связь с принятием христианства, она также вытекает из языческих представлений о священности Земли и олицетворяемого нею Женского начала".
Москва же, наоборот, с самого начала выбрала патриархальные принципы управления обществом. При Иване III в основу концепции становящегося московского самодержавия ложится «Отцовская» концепция Иосифа Волоцкого. Иосиф Волоцкий (Санин) говорил, что русского государя «Господь Бог устроил Вседержатель во своё место и посадил на царьском престоле… и всего православного христьянства всея Русския земля власть и попечение вручил ему».
"Это приводит к формированию сакрального понимания самодержавия как единоначалия и самовластия. Осознание этого факта особенно проявилось в жалобах Ивана Грозного на деструктивную для самодержавной власти деятельность «дуумвирата» А.Адашева и Сильвестра. Царь с обидой пишет о них: «сами государилися, как хотели, а с меня есте государство сняли: словом аз был государь, а делом ничего не владел». В силу этого в монархической модели Грозного по мере его физического и нравственного взросления всё более появляется насильственный компонент - самодержавность предполагает всесильность правителя в решении любых вопросов, относящихся как к государству в целом, так и к отдельным подданным", - пишут С. А. Маленко и А. Г. Некита в статье " ПРОТИВОСТОЯНИЕ «ОТЦОВСКОЙ» МОСКВЫ И «МАТЕРИНСКОГО» НОВГОРОДА: БЕССОЗНАТЕЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ И ПСИХОИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ САМОДЕРЖАВИЯ В РОССИИ".
"Однако в тот период самодержавная модель Грозного ещё была во многом обусловлена родовыми традициями Древней Руси, одним из наиболее ярких символов которого как раз была новгородская вечевая вольница", - говорят С. А. Маленко и А. Г. Некита. В таком смысле опричнину Ивана Грозного следует рассматривать как механизм разрушения родовых (во многом - матриархальных) принципов. "После Ивана IV происходит окончательно забвение родовых принципов функционирования в системе государственного управления. Смутное время и смена правящей династии окончательно освобождают российскую власть от отягощения вечевыми традициями Великого Новгорода", - продолжают С. А. Маленко и А. Г. Некита. - "В эпоху Петра Первого родовой, славянофильский элемент российской цивилизации был практически окончательно замещён западническим и институциональным". Известно, что русской крови у Николая II был меньше одного процента.
Источник картинки.
Интересный поворот, однако! Борьба с материнским родовым началом фактически привела в конечном итоге к установлению в России чужеродных политических режимов. Альтернативой матриархата является не только патриархат, но иноземный патриархат.
"В то же время, диалектически ориентированная, новгородская модель власти, не отрицая архетипической символики отцовского управления, идеологически обосновывает это софийной мифологией как развёрнутой феноменологией архетипа Матери. Потому-то именно её московские государи первоначально трансформировали из богородичных культов в успенские, а затем и в тринитарную православную доктрину, окончательно вытеснив материнские начала в российской власти. В своих зрелых формах она сначала артикулировалась в исторической преемственности формул митрополита Зосимы, развитой, затем, старцем Филофеем - «Москва - Третий Рим» (начало XVI века); митрополита Макария - «Симфония Церкви и Государства» (середина XVI века) и министра просвещения С.Уварова - «Самодержавие - Православие - Народность» (1834 г.)", - этими словами завершают свою статью С. А. Маленко и А. Г. Некита.