О минойской живописи.
Б. Богаевский замечает одну особенность минойской культуры - в ней живопись, а не скульптура, является основным выразительным средством художественного желания.
Цитирую:
"Живопись легко воспринимается в связи со всем характером красочной культуры минойцев, как мы её узнали. Наоборот, историческая Греция, особенно в её классическом периоде, имеет своей основной формой выражения именно скульптуру.
Минойская живопись появляется сразу в сложившемся и законченном виде. Мы не знаем её предварительных исканий и этапов развития. Затем, также внезапно, она исчезает".
Б. Богаевский проводит параллель между Критом и Венецией, которая в XV - XVl вв. становится могущественной республикой, "владычицей морей". Наряду с деловой стороной, Венеция - центр богатой и изнеженной жизни. И там так же, как в своё время на Крите, тоже внезапно появляется своя венецианская живопись в изумительных творениях Джорджоне, Тициана, Тинторетто. Так же, как Крит, Венеция, после своего поразительного XVlll века, быстро клонится к своему упадку и смерти.
Однако, средневековая Венеция - это маленький островок былой римской жизни. Когда Римскую империю грабили, раздирали и насиловали варвары, туда бежали последние римляне (в этом смысле Венеция похожа на другой остров - Ирландию, куда бежала, спасаясь от варваров, римская интеллигенция). Венеция сохранила в себе римский дух и римскую культуру, так что нельзя сказать, что венецианская живопись возникла из ниоткуда. К тому же, надо полагать, что Венецианская республика, несмотря на островную изолированность, имела культурные связи с другими городами-коммунами Северной Италии, где началась эпоха Возрождения. В этом смысле, творения Тициана или Тинторетто не сильно отличаются от живописи других итальянских мастеров. Тогда как минойская живопись абсолютно уникальна для своего времени; она не имеет аналогов ни в Египте, ни на Ближнем Востоке.
Богаевский правильно замечает, что фресковая живопись Микен и Тиринфа появляется в результате того, что на Пелопоннес с Крита приезжают мастера живописи (добровольно или принудительно, - это уже другой вопрос). "Через Микены минойская живопись повлияет на живопись древней Греции, которая, в свою очередь, в линии развития войдёт живым элементом в европейское искусство".
Да, тут интересно отметить, что в католической Церкви почему-то прижилось древнеэллинское скульптурное наследие, а в русской православной Церкви, считающей себя наследницей Византии (=Греции), скульптура не прижилась. Невозможно даже представить себе в православном храме мраморный ансамбль, известный как «Экстаз святой Терезы», который располагается в часовне церкви Санта-Мария-делла-Виттория (Италия).
Значит, православная Церковь больше тяготеет к минойской живописи, а католическая Церковь - к элладской скульптуре. Конечно, православная храмовая роспись по-египетски строго иконографична, но, тем не менее, некоторыми своими "корешками" она, безусловно, уходит в почву Древнего Крита.
Цитирую:
"Живопись легко воспринимается в связи со всем характером красочной культуры минойцев, как мы её узнали. Наоборот, историческая Греция, особенно в её классическом периоде, имеет своей основной формой выражения именно скульптуру.
Минойская живопись появляется сразу в сложившемся и законченном виде. Мы не знаем её предварительных исканий и этапов развития. Затем, также внезапно, она исчезает".
Б. Богаевский проводит параллель между Критом и Венецией, которая в XV - XVl вв. становится могущественной республикой, "владычицей морей". Наряду с деловой стороной, Венеция - центр богатой и изнеженной жизни. И там так же, как в своё время на Крите, тоже внезапно появляется своя венецианская живопись в изумительных творениях Джорджоне, Тициана, Тинторетто. Так же, как Крит, Венеция, после своего поразительного XVlll века, быстро клонится к своему упадку и смерти.
Однако, средневековая Венеция - это маленький островок былой римской жизни. Когда Римскую империю грабили, раздирали и насиловали варвары, туда бежали последние римляне (в этом смысле Венеция похожа на другой остров - Ирландию, куда бежала, спасаясь от варваров, римская интеллигенция). Венеция сохранила в себе римский дух и римскую культуру, так что нельзя сказать, что венецианская живопись возникла из ниоткуда. К тому же, надо полагать, что Венецианская республика, несмотря на островную изолированность, имела культурные связи с другими городами-коммунами Северной Италии, где началась эпоха Возрождения. В этом смысле, творения Тициана или Тинторетто не сильно отличаются от живописи других итальянских мастеров. Тогда как минойская живопись абсолютно уникальна для своего времени; она не имеет аналогов ни в Египте, ни на Ближнем Востоке.
Богаевский правильно замечает, что фресковая живопись Микен и Тиринфа появляется в результате того, что на Пелопоннес с Крита приезжают мастера живописи (добровольно или принудительно, - это уже другой вопрос). "Через Микены минойская живопись повлияет на живопись древней Греции, которая, в свою очередь, в линии развития войдёт живым элементом в европейское искусство".
Да, тут интересно отметить, что в католической Церкви почему-то прижилось древнеэллинское скульптурное наследие, а в русской православной Церкви, считающей себя наследницей Византии (=Греции), скульптура не прижилась. Невозможно даже представить себе в православном храме мраморный ансамбль, известный как «Экстаз святой Терезы», который располагается в часовне церкви Санта-Мария-делла-Виттория (Италия).
Значит, православная Церковь больше тяготеет к минойской живописи, а католическая Церковь - к элладской скульптуре. Конечно, православная храмовая роспись по-египетски строго иконографична, но, тем не менее, некоторыми своими "корешками" она, безусловно, уходит в почву Древнего Крита.