Исторический и логический кризис модернистски-демократического понимания Нации.
Подумаем о красивой теоретической конструкции модернового национализма: "раньше феодализм мыслил государство как лояльность монарху, а теперь в национальных государствах нация мыслится как равноправное гражданство и всеобщая ответственнось за дела нации".
В чем главная проблема этой конструкции? В том что сейчас на дворе 2021 год. Существует множество либеральных или демократических национальных государств с историей в ряде случаев более двухсот лет.
Простите где, в каких именно государствах демократические элиты продемонстрировали способность реально защищать этнические интересы своих замечательных гражданских наций? Где именно представительство принципиально содействовало укреплению национальных позиций и интересов?
Почему максимально демократичный режим 3 и 4 республик во Франции вел к национальному краху и самостиранию, националистическая в некоторых аспектах политика проводилась при авторитарном де Голле (и то вспомним алжирскую измену), а после его смерти сдохла?
Кто руководствуется сейчас в США национальными целями? Демократы? Большинство республиканцев?
Как так случилось, что меньше чем через сто лет после освобождения Ирландии, считающейся образцовейшим кейсом образцовейшего этноцентрического мононационального демократического государства, созданного в результате национально-освободительной борьбы, её премьером стал индус Лео Варадкар - один из первых публичных гомосексуалистов среди глав правительств мира?
Почему проводящее действительно близкую к национал-демократической утопии политику правительство Орбана в Венгрии считается авторитарным и находится в изоляции в ЕС?
Почему авторитарные и непредставительные монархии отстроили мощные национальные государства, а затем уступили под давлением мощных сил во имя нации требовавших представительства, а эти силы представительства свои национальные государства уничтожили? И как так вообще дальше получилось, что все национальные демократические правительства Европы и Америки сдали этнические интересы своих наций глобализационно-миграционному проекту?
Все построенные на модерном "национальном представительстве" вместо "заскорузлого полуфеодального авторитаризма" режимы предали этнические интересы своих наций так, как авторитарные режимы никогда их не предавали.
Может все-таки в консерватории какие-то проблемы? Может в концепте представленной демократической нации есть какой-то роковой изъян, заставляющий ее уничтожать свой собственный этнос?
В общем если вдуматься, на базовом мифе модернистского национализма - мифе о нации-суверене можно поставить жирный крест.
Нация-Суверен всегда с большей или меньшей скоростью уничтожает свой этнос.
Можно даже понять почему.
Действительно, для возникновения демократии нужна нация - достаточно культурно и лингвистически однородная, пронизанная общей памятью и общими ценностями. Так как вне существования такой нации запуск демократического процесса, основанный на коммуникации и соглашении, невозможен.
Однако откуда демократия эту нацию берет? Она не создает её. Напротив, она берет её от побежденного авторитаризма-абсолютизма. На это тонко намекнул Токвиль в "Старом порядке и революции" - революция воспользовалась нацией, созданной централизаторской политикой Бурбонов.
Пиковый момент нацбилдинга почти всех европейских наций совпадал с существованием авторитарных режимов (иной раз микродиктатур в рамках макро старых порядков): Наполеон III, Бисмарк, Николай I и Александр III. Именно эти авторитаризмы волевым усилием создавали политически и культурно однородные нации.
Демократии брали эти нации и одну за другой приводили к ничтожеству. Почему?
Прежде всего, Народ-Суверен не может править сам в строгом смысле слова. Для современного общества не существует никаких механизмов правления всего этноса, да еще и как целого.
Если предпосылкой демократического правления является национальное единство, то в процессе самого правления нация может выступать только в аспекте своей раздробленности, как совокупность индивидов. Нация создает предпосылку правления, но нация не правит. Не правит даже если под правлением разуметь не действия осуществляющих правление элит, а выявляемую голосованием избирателей коллективную волю. Эта коллективная воля является не волей автосубъектной нации, а результирующей воль индивидов, для которых нация создает лишь возможность высказывания и не более того.
При этом единство и самоукрепление нации не могут быть в системе Народа-Суверена объектом политического действия. Они - условия осуществления нации, а не объект. Объектом же в демократической политике является то, что разделяет индивидов и группы индивидов, а не та рамка, которая их объединяет.
Демократическая политика всегда партийна. Современной демократии без партий практически не бывает. Это значит, что в центре политического процесса всегда лежит усиление партикулярной тенденции в ущерб объединяющей национальной. Идеальной демократической политикой был бы стопроцентный плюрализм, когда каждый из участников политического процесса, избиратель, был бы сам для себя партией. Но так как этого не бывает, то противоречия участников политического процесса агрегируются в более-менее мощных партийных группах.
В основе этой партийности лежит опять же не то, что является общим и рамочным для всех - Нация, а то, что является предметом розни - класс, экономические группы интересов, конфигурация политической идеологии, группы ценностей. Партии поддерживают эти конфигурации все более энергично, избиратели голосуют за них все более ярко выраженно.
При этом базовое национальное начало, то начало, которое служит условием для всего демократического процесса остается без партийной поддержки. Оно же базовое. Его же, в теории, никто не оспаривает, оно является условием политической игры, а не её сутью. Тем самым, не пользуясь выраженной поддержкой в ходе политического процесса, национальное начало все больше размывается и приносится в жертву остальным.
Выше, конечно, описан политический сферический конь в вакууме. На практике всегда существуют партии, которые больше поддерживают национальное начало, чем остальные, для которых оно являются предметом политики. Как правило, это _правые_ партии. Партии выступающие за ограничение либеральной индивидуалистической повестки в политике. Выступающие против прогрессизма. Выступающие за идентитаризм. Выступающие за политику ценностей, которые стоят над ценностями Народа-Суверена и имеют право ему диктовать.
Правые в системе Народа-Суверена играют роль Фомы Бекета при авторитарном Генрихе II. Они напоминают, что власть суверена не безгранична и над нею находится высшая власть, власть ценностного уровня. Ну и эффектом раз за разом бывает одно и то же: «Неужели никто не избавит меня от этого мятежного попа?».
При этом через правую политику стоящая над всем ценность Нации оказывается диспутируемой ценностью политического процесса. Противостоящий правой политике - либерал или левый - на автомате оказывается и противником национализма и универсальности концепции нации. В своем противостоянии правой политике он начинает нацию деконструировать.
Иными словами, демократический политический процесс осуществляемый Нацией-Сувереном, для которого нация как этническая, культурная и языковая однородность является предварительным условием, деконструирует эту нацию. Либо нация оказывается политически бесхозной и размывается, либо нация оказывается политически спорной и атакуется, неся все больше потерь.
Поэтому система национальной демократиив которой нация как этнически-культурно-лингвистически солидарная группа управляет сама собой через представительные институты, логически невозможна. Вынужденная политически дробиться такая Нация-Суверен подрывает сама себя.
Национально-авторитарные структуры в этом смысле для сохранения и укрепления наций и лежащих в их основе этносов более благоприятны. Почему?
Авторитарная власть базируется на концентрированном и вынесенном вовне суверенитете. Автократор претендует на то, чтобы представлять нацию как целое. Автократор легитимизирует себя через то, что он носитель не частного, а общего. Именно в максимально полном представительстве - секрет и сила его власти. Соответственно именно общее, а не частное, является предметом его первостепенного попечения.
Нация в автократическом режиме - основание и пространство его власти. Поэтому автократия заинтересована в максимальной национальной однородности, которая делает власть прямой. По этой причине автократорне эксплуатирует нацию, как это делает демократия, а наоборот - строит её как свой властный ресурс.
Наконец, автократор реально соответствует модели Суверена, который, все-таки, мыслится нами как самосознающее и волящее существо, каковым демократическая "коллективная нация" является лишь в очень условном смысле. У автократора как суверена есть самосознание, в том числе национальное самосознание. У автократора как суверена есть сознание ответственности перед высшим и большим чем он сам. И солидарность с нацией у него тоже есть - как минимум - патриархально-пастырская холистическая солидарность с детьми и пасомыми. У автократора-суверена есть воля, которая позволяет ему превращать свое самосознание, в том числе национальное, в политическое действие.
Разумеется, всего этого у данного конкретного автократора может не оказаться. Особенно в наследственно-династической системе.
Но, начнем с того, что наследственно-династические системы не являются единственными существующими системами ни среди автократий, ни, даже, среди монархий.
Во-вторых, всегда возможна система малых автократий внутри больших автократий. То есть правление более политически или волевоподготовленного и ответственного лица от имени династического автократа.
В-третьих, при автократии нация как раз вполне может быть представлена и, оппонируя суверену, вполне может выступать как холистическая политическая целостность в которой национальное является действующе-активным, а не пассивным началом.
Нация может корректировать суверена именно в интересах себя как нации. Нация-суверен сама себя корректировать не может. Её автокоррекция осуществляется только через выборы и, по описанным выше причинам, ведет к самоподрыву нации как политически суверенного этноса.
При этом расчет на то, что демократическая элита является политически ответственной и солидарной со всей нацией - это тоже самообман. Как раз демократический политик совершенно свободен от общенациональной солидарности. Он должен нравиться _своему_ избирателю и заботиться о том, чтобы его избирателей было большинство. Чужому избирателю он, строго говоря, ничего не должен. Точнее должен меньше, чем авторитарный правитель властвующий над _всеми_.
Что еще более важно, демократический политик не является представителем холистической нации. Он сам часть Нации-Суверена в партикулярном смысле. Он суверенен не через свое всеобщее представительство, а через свое партикулярное членство в нации рядового гражданина.
То есть как участник политического процесса он действует в своих интересах, а не в интересах нации как целого. Предполагается, что его частные интересы совпадают со агрегированно-частным интересом его партии, а его таланты годятся для более совершенного представительства этих агрегированно-частных интересов и проведения их в жизнь.
Отсюда такое принципиальное понятие для партийного политика как_карьера_. Карьера это именно успешная реализация своих частных интересов через успешное служение агрегированно-частным интересам своей партии осуществление которых в логике демократической системы служит всеобщим интересам. Служа себе ловкий и опытный политик служит всем - таков негласный символ демократической веры.
Однако на деле карьерный политик крайне редко служит всем как этносу, политически оформленному как нацию. Если политик служит своему этносу, то, как правило, это этнос меньшинства, а не этнос большинства.
Отсюда вывод, который может не нравиться, но который и теоретически обоснован и подкреплен двумя столетиями опыта демократических национальных государств.
Нация-Суверен не может быть представлена в своей собственной демократической системе как Нация-Этнос и поэтому функционирование такой демократической системы неизбежно ведет к разрушению Нации-Этноса.
Нация-Этнос наиболее успешно функционирует там, где суверен персонифицирован в человеке с самосознанием и волей и, с одной стороны, представляет Нацию, в том числе и перед нею самой, с другой укрепляет нацию как поле своей власти, а с третьей - корректируется нацией через механизмы, корректировки, которые, безусловно должны существовать.
Отсутствие корректирующей обратной связи суверена с нацией конечно катастрофично, но оно оборачивается еще большей катастрофой, когда корректировка суверенитета со стороны нации превращается в осуществление суверенитета нации, в "правление народа народом". Никакого "для народа" в конечном счете из этого не получается. Наоборот, - народоправство упраздняет народ.
В чем главная проблема этой конструкции? В том что сейчас на дворе 2021 год. Существует множество либеральных или демократических национальных государств с историей в ряде случаев более двухсот лет.
Простите где, в каких именно государствах демократические элиты продемонстрировали способность реально защищать этнические интересы своих замечательных гражданских наций? Где именно представительство принципиально содействовало укреплению национальных позиций и интересов?
Почему максимально демократичный режим 3 и 4 республик во Франции вел к национальному краху и самостиранию, националистическая в некоторых аспектах политика проводилась при авторитарном де Голле (и то вспомним алжирскую измену), а после его смерти сдохла?
Кто руководствуется сейчас в США национальными целями? Демократы? Большинство республиканцев?
Как так случилось, что меньше чем через сто лет после освобождения Ирландии, считающейся образцовейшим кейсом образцовейшего этноцентрического мононационального демократического государства, созданного в результате национально-освободительной борьбы, её премьером стал индус Лео Варадкар - один из первых публичных гомосексуалистов среди глав правительств мира?
Почему проводящее действительно близкую к национал-демократической утопии политику правительство Орбана в Венгрии считается авторитарным и находится в изоляции в ЕС?
Почему авторитарные и непредставительные монархии отстроили мощные национальные государства, а затем уступили под давлением мощных сил во имя нации требовавших представительства, а эти силы представительства свои национальные государства уничтожили? И как так вообще дальше получилось, что все национальные демократические правительства Европы и Америки сдали этнические интересы своих наций глобализационно-миграционному проекту?
Все построенные на модерном "национальном представительстве" вместо "заскорузлого полуфеодального авторитаризма" режимы предали этнические интересы своих наций так, как авторитарные режимы никогда их не предавали.
Может все-таки в консерватории какие-то проблемы? Может в концепте представленной демократической нации есть какой-то роковой изъян, заставляющий ее уничтожать свой собственный этнос?
В общем если вдуматься, на базовом мифе модернистского национализма - мифе о нации-суверене можно поставить жирный крест.
Нация-Суверен всегда с большей или меньшей скоростью уничтожает свой этнос.
Можно даже понять почему.
Действительно, для возникновения демократии нужна нация - достаточно культурно и лингвистически однородная, пронизанная общей памятью и общими ценностями. Так как вне существования такой нации запуск демократического процесса, основанный на коммуникации и соглашении, невозможен.
Однако откуда демократия эту нацию берет? Она не создает её. Напротив, она берет её от побежденного авторитаризма-абсолютизма. На это тонко намекнул Токвиль в "Старом порядке и революции" - революция воспользовалась нацией, созданной централизаторской политикой Бурбонов.
Пиковый момент нацбилдинга почти всех европейских наций совпадал с существованием авторитарных режимов (иной раз микродиктатур в рамках макро старых порядков): Наполеон III, Бисмарк, Николай I и Александр III. Именно эти авторитаризмы волевым усилием создавали политически и культурно однородные нации.
Демократии брали эти нации и одну за другой приводили к ничтожеству. Почему?
Прежде всего, Народ-Суверен не может править сам в строгом смысле слова. Для современного общества не существует никаких механизмов правления всего этноса, да еще и как целого.
Если предпосылкой демократического правления является национальное единство, то в процессе самого правления нация может выступать только в аспекте своей раздробленности, как совокупность индивидов. Нация создает предпосылку правления, но нация не правит. Не правит даже если под правлением разуметь не действия осуществляющих правление элит, а выявляемую голосованием избирателей коллективную волю. Эта коллективная воля является не волей автосубъектной нации, а результирующей воль индивидов, для которых нация создает лишь возможность высказывания и не более того.
При этом единство и самоукрепление нации не могут быть в системе Народа-Суверена объектом политического действия. Они - условия осуществления нации, а не объект. Объектом же в демократической политике является то, что разделяет индивидов и группы индивидов, а не та рамка, которая их объединяет.
Демократическая политика всегда партийна. Современной демократии без партий практически не бывает. Это значит, что в центре политического процесса всегда лежит усиление партикулярной тенденции в ущерб объединяющей национальной. Идеальной демократической политикой был бы стопроцентный плюрализм, когда каждый из участников политического процесса, избиратель, был бы сам для себя партией. Но так как этого не бывает, то противоречия участников политического процесса агрегируются в более-менее мощных партийных группах.
В основе этой партийности лежит опять же не то, что является общим и рамочным для всех - Нация, а то, что является предметом розни - класс, экономические группы интересов, конфигурация политической идеологии, группы ценностей. Партии поддерживают эти конфигурации все более энергично, избиратели голосуют за них все более ярко выраженно.
При этом базовое национальное начало, то начало, которое служит условием для всего демократического процесса остается без партийной поддержки. Оно же базовое. Его же, в теории, никто не оспаривает, оно является условием политической игры, а не её сутью. Тем самым, не пользуясь выраженной поддержкой в ходе политического процесса, национальное начало все больше размывается и приносится в жертву остальным.
Выше, конечно, описан политический сферический конь в вакууме. На практике всегда существуют партии, которые больше поддерживают национальное начало, чем остальные, для которых оно являются предметом политики. Как правило, это _правые_ партии. Партии выступающие за ограничение либеральной индивидуалистической повестки в политике. Выступающие против прогрессизма. Выступающие за идентитаризм. Выступающие за политику ценностей, которые стоят над ценностями Народа-Суверена и имеют право ему диктовать.
Правые в системе Народа-Суверена играют роль Фомы Бекета при авторитарном Генрихе II. Они напоминают, что власть суверена не безгранична и над нею находится высшая власть, власть ценностного уровня. Ну и эффектом раз за разом бывает одно и то же: «Неужели никто не избавит меня от этого мятежного попа?».
При этом через правую политику стоящая над всем ценность Нации оказывается диспутируемой ценностью политического процесса. Противостоящий правой политике - либерал или левый - на автомате оказывается и противником национализма и универсальности концепции нации. В своем противостоянии правой политике он начинает нацию деконструировать.
Иными словами, демократический политический процесс осуществляемый Нацией-Сувереном, для которого нация как этническая, культурная и языковая однородность является предварительным условием, деконструирует эту нацию. Либо нация оказывается политически бесхозной и размывается, либо нация оказывается политически спорной и атакуется, неся все больше потерь.
Поэтому система национальной демократиив которой нация как этнически-культурно-лингвистически солидарная группа управляет сама собой через представительные институты, логически невозможна. Вынужденная политически дробиться такая Нация-Суверен подрывает сама себя.
Национально-авторитарные структуры в этом смысле для сохранения и укрепления наций и лежащих в их основе этносов более благоприятны. Почему?
Авторитарная власть базируется на концентрированном и вынесенном вовне суверенитете. Автократор претендует на то, чтобы представлять нацию как целое. Автократор легитимизирует себя через то, что он носитель не частного, а общего. Именно в максимально полном представительстве - секрет и сила его власти. Соответственно именно общее, а не частное, является предметом его первостепенного попечения.
Нация в автократическом режиме - основание и пространство его власти. Поэтому автократия заинтересована в максимальной национальной однородности, которая делает власть прямой. По этой причине автократорне эксплуатирует нацию, как это делает демократия, а наоборот - строит её как свой властный ресурс.
Наконец, автократор реально соответствует модели Суверена, который, все-таки, мыслится нами как самосознающее и волящее существо, каковым демократическая "коллективная нация" является лишь в очень условном смысле. У автократора как суверена есть самосознание, в том числе национальное самосознание. У автократора как суверена есть сознание ответственности перед высшим и большим чем он сам. И солидарность с нацией у него тоже есть - как минимум - патриархально-пастырская холистическая солидарность с детьми и пасомыми. У автократора-суверена есть воля, которая позволяет ему превращать свое самосознание, в том числе национальное, в политическое действие.
Разумеется, всего этого у данного конкретного автократора может не оказаться. Особенно в наследственно-династической системе.
Но, начнем с того, что наследственно-династические системы не являются единственными существующими системами ни среди автократий, ни, даже, среди монархий.
Во-вторых, всегда возможна система малых автократий внутри больших автократий. То есть правление более политически или волевоподготовленного и ответственного лица от имени династического автократа.
В-третьих, при автократии нация как раз вполне может быть представлена и, оппонируя суверену, вполне может выступать как холистическая политическая целостность в которой национальное является действующе-активным, а не пассивным началом.
Нация может корректировать суверена именно в интересах себя как нации. Нация-суверен сама себя корректировать не может. Её автокоррекция осуществляется только через выборы и, по описанным выше причинам, ведет к самоподрыву нации как политически суверенного этноса.
При этом расчет на то, что демократическая элита является политически ответственной и солидарной со всей нацией - это тоже самообман. Как раз демократический политик совершенно свободен от общенациональной солидарности. Он должен нравиться _своему_ избирателю и заботиться о том, чтобы его избирателей было большинство. Чужому избирателю он, строго говоря, ничего не должен. Точнее должен меньше, чем авторитарный правитель властвующий над _всеми_.
Что еще более важно, демократический политик не является представителем холистической нации. Он сам часть Нации-Суверена в партикулярном смысле. Он суверенен не через свое всеобщее представительство, а через свое партикулярное членство в нации рядового гражданина.
То есть как участник политического процесса он действует в своих интересах, а не в интересах нации как целого. Предполагается, что его частные интересы совпадают со агрегированно-частным интересом его партии, а его таланты годятся для более совершенного представительства этих агрегированно-частных интересов и проведения их в жизнь.
Отсюда такое принципиальное понятие для партийного политика как_карьера_. Карьера это именно успешная реализация своих частных интересов через успешное служение агрегированно-частным интересам своей партии осуществление которых в логике демократической системы служит всеобщим интересам. Служа себе ловкий и опытный политик служит всем - таков негласный символ демократической веры.
Однако на деле карьерный политик крайне редко служит всем как этносу, политически оформленному как нацию. Если политик служит своему этносу, то, как правило, это этнос меньшинства, а не этнос большинства.
Отсюда вывод, который может не нравиться, но который и теоретически обоснован и подкреплен двумя столетиями опыта демократических национальных государств.
Нация-Суверен не может быть представлена в своей собственной демократической системе как Нация-Этнос и поэтому функционирование такой демократической системы неизбежно ведет к разрушению Нации-Этноса.
Нация-Этнос наиболее успешно функционирует там, где суверен персонифицирован в человеке с самосознанием и волей и, с одной стороны, представляет Нацию, в том числе и перед нею самой, с другой укрепляет нацию как поле своей власти, а с третьей - корректируется нацией через механизмы, корректировки, которые, безусловно должны существовать.
Отсутствие корректирующей обратной связи суверена с нацией конечно катастрофично, но оно оборачивается еще большей катастрофой, когда корректировка суверенитета со стороны нации превращается в осуществление суверенитета нации, в "правление народа народом". Никакого "для народа" в конечном счете из этого не получается. Наоборот, - народоправство упраздняет народ.