О значении для русской культуры великого композитора Георгия Свиридова
http://www.vz.ru/columns/2015/12/17/784246.html
В 90-е годы, когда все кому не лень извинялись в своей русскости, со стороны последнего великого русского композитора прозвучало заявление, укрепившее русское самосознание многих людей:
«Я русский человек! И дело с концом. Что еще можно сказать? Я не россиянин. Потому что россиянином может быть и папуас. И прекрасно он может жить в России. Hа здоровье, пусть живет. Hо русский человек - это русский человек. Во мне течет русская кровь. Я не считаю, что я лучше других, более замечательный. Hо вот я такой как есть - русский человек. И этим горжусь. Я призываю вас с высоты своего возраста (и не сердитесь на меня, что я так говорю): надо гордиться, что мы - русские люди!»
В Свиридове с глубоко современным и остро идеологически мотивированным композитором соединились блестящий техник и фантастический мелодист. Его мелодии объективно лучшие из всех, что были созданы в ХХ веке. Причем, насколько мне хватает слуха и памяти, это оригинальные, свежие мелодии, обошедшиеся без заимствований.
Основная часть наследия Свиридова - это его кантаты. Всю жизнь он пытался соединить русскую поэзию - Есенина, Пушкина, Блока, Маяковского - с музыкой, создал кантату «Курские песни» и множество духовных песнопений.
К сожалению, эти произведения Свиридова, несмотря на огромную важность их для композитора и восторг музыковедов, обычно не слишком известны нашим слушателям. Наше ухо в ХХ веке развратили сперва популярные мелодии на мотив «7.40», а потом и вовсе чудовищная вульгарность попсы. Даже народная песня у нас стала результатом стремления, как выражался в дневниках Свиридов, «подменить большую тему России «частушечно-сарафанными» пустяками, глубокое и благоговейное отношение к народной песне - «ерническим» отношением к ней».
Поэтому выдержать напряжение свиридовского хора может не всякое ухо. Слишком быстро происходит умственная и эмоциональная перегрузка. Но я все-таки советую читателю послушать «Зорю бьют» из «Пушкинского венка» - одну из вершин свиридовской музыки и русской музыки вообще. У кого как, у меня от этой мелодии обмирает сердце и непроизвольно душа плачет от восторга, настолько, видимо, вибрации этой музыки находятся в резонансе с вибрациями русской души.
Более широкие круги испытывают это чувство резонанса, когда речь заходит о свиридовских музыкальных миниатюрах, формально привязанных к фильмам и числящихся по жанру киномузыки: «Метель» и «Время вперед». Это, кстати, тоже не случайно - во второй половине ХХ века именно кино стало последним прибежищем хорошей симфонической музыки. Писать «саундтреки» - вот, пожалуй, единственный шанс прославиться хорошему композитору, будь то Эннио Морриконе, Нино Рота или Ханс Циммер.
Но свиридовские «саундтреки» привязаны к кино довольно формально. Это - сюиты. По сути, музыкальные миниатюры, «картины», передающие взгляд русского народа и русской культуры на самих себя, свою природу и историю. Если бы меня спросили об одном музыкальном произведении, которое расскажет вам, что такое Россия, о музыкальной иконе России, то это, конечно, «Тройка».
Безудержный и лиричный полет по заснеженной дороге через бескрайний холмистый простор. Звенят бубенчики, скрипят бегунцы саней, поет душа. В такт бубенчикам звенит морозный воздух. Чистота сверкающего снега отражается в зеркале чистой мысли. Путь, движение, как совершенная форма русского бытия, не осложнен здесь бурями и препонами. Это Русь-Тройка, вырвавшаяся на свободный простор. Как возможно за три минуты без единого слова совершенно выразить национальную идею? Для Свиридова это оказалось возможно.
Так же как смог он выразить во «Времени вперед» всю сумасшедшую энергию, индустриальный космический порыв русского ХХ века. Это, пожалуй, самое популярное произведение композитора, хотя причины этого чисто внешние - мелодия «Время вперед» превратилась в заставку общенациональных новостей, а недавно послужила основой для великолепного супрематического балета на открытии Олимпиады-2014.
Когда рассуждают об искусстве, то чаще всего говорится о том, что художник «интуитивно выразил народное начало...» и «почувствовал глубоко русской душой...». Подобные формулировки не про Свиридова. Он не только тонко чувствующий и техничный, но и глубоко рациональный композитор.
Музыкальная икона «Метели» получилась не потому, что «так вышло», а потому, что Свиридов долго думал над тем, что есть национальное начало в музыке, и долго работал. Его гениальность разрушает мифологему об интуитивности, иррациональности русской музыки. Человек от самых корней травы, рожденный в Фатеже Курской губернии в семье крестьянина, Свиридов воплощает собой тип музыкального интеллектуала. Не фантазера, у которого все идет от головы, а человека такого ума, у которого этот ум сходит в сердце и думает из сердца. Его дневники - результат чрезвычайно глубокой и обширной, острокритичной умственной деятельности.
В определенном смысле Свиридов вошел не только в историю музыки, но и в историю русской мысли как глубоко консервативный русский мыслитель, защитник традиционных христианских начал в культуре, серьезного отношения к музыке, настоящий рыцарь русскости, противопоставляющий себя и космополитизму, и самовлюбленной эпатажной «левизне», и упадочному толерантному «россиянству».
http://www.vz.ru/columns/2015/12/17/784246.html
Click to viewВ 90-е годы, когда все кому не лень извинялись в своей русскости, со стороны последнего великого русского композитора прозвучало заявление, укрепившее русское самосознание многих людей:
«Я русский человек! И дело с концом. Что еще можно сказать? Я не россиянин. Потому что россиянином может быть и папуас. И прекрасно он может жить в России. Hа здоровье, пусть живет. Hо русский человек - это русский человек. Во мне течет русская кровь. Я не считаю, что я лучше других, более замечательный. Hо вот я такой как есть - русский человек. И этим горжусь. Я призываю вас с высоты своего возраста (и не сердитесь на меня, что я так говорю): надо гордиться, что мы - русские люди!»
В Свиридове с глубоко современным и остро идеологически мотивированным композитором соединились блестящий техник и фантастический мелодист. Его мелодии объективно лучшие из всех, что были созданы в ХХ веке. Причем, насколько мне хватает слуха и памяти, это оригинальные, свежие мелодии, обошедшиеся без заимствований.
Основная часть наследия Свиридова - это его кантаты. Всю жизнь он пытался соединить русскую поэзию - Есенина, Пушкина, Блока, Маяковского - с музыкой, создал кантату «Курские песни» и множество духовных песнопений.
К сожалению, эти произведения Свиридова, несмотря на огромную важность их для композитора и восторг музыковедов, обычно не слишком известны нашим слушателям. Наше ухо в ХХ веке развратили сперва популярные мелодии на мотив «7.40», а потом и вовсе чудовищная вульгарность попсы. Даже народная песня у нас стала результатом стремления, как выражался в дневниках Свиридов, «подменить большую тему России «частушечно-сарафанными» пустяками, глубокое и благоговейное отношение к народной песне - «ерническим» отношением к ней».
Поэтому выдержать напряжение свиридовского хора может не всякое ухо. Слишком быстро происходит умственная и эмоциональная перегрузка. Но я все-таки советую читателю послушать «Зорю бьют» из «Пушкинского венка» - одну из вершин свиридовской музыки и русской музыки вообще. У кого как, у меня от этой мелодии обмирает сердце и непроизвольно душа плачет от восторга, настолько, видимо, вибрации этой музыки находятся в резонансе с вибрациями русской души.
Более широкие круги испытывают это чувство резонанса, когда речь заходит о свиридовских музыкальных миниатюрах, формально привязанных к фильмам и числящихся по жанру киномузыки: «Метель» и «Время вперед». Это, кстати, тоже не случайно - во второй половине ХХ века именно кино стало последним прибежищем хорошей симфонической музыки. Писать «саундтреки» - вот, пожалуй, единственный шанс прославиться хорошему композитору, будь то Эннио Морриконе, Нино Рота или Ханс Циммер.
Но свиридовские «саундтреки» привязаны к кино довольно формально. Это - сюиты. По сути, музыкальные миниатюры, «картины», передающие взгляд русского народа и русской культуры на самих себя, свою природу и историю. Если бы меня спросили об одном музыкальном произведении, которое расскажет вам, что такое Россия, о музыкальной иконе России, то это, конечно, «Тройка».
Безудержный и лиричный полет по заснеженной дороге через бескрайний холмистый простор. Звенят бубенчики, скрипят бегунцы саней, поет душа. В такт бубенчикам звенит морозный воздух. Чистота сверкающего снега отражается в зеркале чистой мысли. Путь, движение, как совершенная форма русского бытия, не осложнен здесь бурями и препонами. Это Русь-Тройка, вырвавшаяся на свободный простор. Как возможно за три минуты без единого слова совершенно выразить национальную идею? Для Свиридова это оказалось возможно.
Так же как смог он выразить во «Времени вперед» всю сумасшедшую энергию, индустриальный космический порыв русского ХХ века. Это, пожалуй, самое популярное произведение композитора, хотя причины этого чисто внешние - мелодия «Время вперед» превратилась в заставку общенациональных новостей, а недавно послужила основой для великолепного супрематического балета на открытии Олимпиады-2014.
Когда рассуждают об искусстве, то чаще всего говорится о том, что художник «интуитивно выразил народное начало...» и «почувствовал глубоко русской душой...». Подобные формулировки не про Свиридова. Он не только тонко чувствующий и техничный, но и глубоко рациональный композитор.
Музыкальная икона «Метели» получилась не потому, что «так вышло», а потому, что Свиридов долго думал над тем, что есть национальное начало в музыке, и долго работал. Его гениальность разрушает мифологему об интуитивности, иррациональности русской музыки. Человек от самых корней травы, рожденный в Фатеже Курской губернии в семье крестьянина, Свиридов воплощает собой тип музыкального интеллектуала. Не фантазера, у которого все идет от головы, а человека такого ума, у которого этот ум сходит в сердце и думает из сердца. Его дневники - результат чрезвычайно глубокой и обширной, острокритичной умственной деятельности.
В определенном смысле Свиридов вошел не только в историю музыки, но и в историю русской мысли как глубоко консервативный русский мыслитель, защитник традиционных христианских начал в культуре, серьезного отношения к музыке, настоящий рыцарь русскости, противопоставляющий себя и космополитизму, и самовлюбленной эпатажной «левизне», и упадочному толерантному «россиянству».
http://www.vz.ru/columns/2015/12/17/784246.html