Особое дело Постернской тюрьмы . Глава 10

[nataly_sec]

Глава 10

- Это поистине невыносимо.
Доктор Мартин был оскорблен, и не удивительно. Мы ворвались в его кабинет, стали причиной смерти (по крайней мере, в его глазах) одного из его пациентов и потом имели дерзость связать его по рукам и ногам. У него были веские основания для недовольства, но лучше бы ему было держать все жалобы при себе. Никто из нас не был в настроении вести с ним беседу, и атмосфера и без того была накалена.
Нас было восемь, включая озлобленного доктора Мартина и заложников: инспектора Лестрейда и охранника Формби. Девятый член этого несчастного сборища лежал в дальнем углу комнаты под простыней, покрытой пятнами крови, теперь уже засохшей и схожей цветом с ржавчиной. Под неровностями этой массы, скрытой под покровом, угадывались очертания покойного Артура Типпета. Он умер, так же, как жил, уйдя в вечность без особых церемоний и толпы скорбящих родственников.
Однако, у меня были причины помнить о нем. На моих рукавах еще оставались пятна его крови, а руки помнили вес его ослабевшего тела.



Странное ощущение, когда ты держишь на руках человека, жизнь которого в этот миг покинула его тело. Вся эта масса из плоти, костей, крови и мускулов, которыми все мы так гордимся, так же подвержена повреждениям и разрушению, как и множество сложных современных механизмов. Зубцы ломаются, клапаны заедают, горючее вытекает, и мы умираем.
Мы столь же хрупки, как бабочки и нас так же легко уничтожить.
Двух пуль было достаточно, чтобы положить конец незавидному существованию Артура Типпета. И жертв могло бы быть гораздо больше, если б мы последовали его примеру и осмелились шагнуть за порог этого безопасного пристанища. Потрясенные гибелью Типпета, мы забаррикадировали дверь мебелью. Мерридью укрепил свое положение, а мы - свое. И наши новые компаньоны горячо желали вывести ситуацию из того тупика, в который завел ее Риган.
Пеппер и Рикс, по профессии наемные убийцы, были переведены в Постерн после вспышки тюремной лихорадки в их последнем месте заключения; эта эпидемия унесла двенадцать человек. Здоровых оттуда удалили, а больных и всех, кто входил с ними в контакт, оставили на месте, предоставив им право либо выжить, либо умереть, уж как получится. Два столетия назад страх чумы заставлял людей действовать почти так же: зараженных запирали в их жилищах и рисовали на двери красный крест, и оставалось лишь ждать, появится ли хоть кто-нибудь оттуда, когда карантин будет окончен. С тех пор ситуация не сильно изменилась. Как говорится, ничто не ново под луной.
Мое первоначальное беспокойство, что они могли быть разносчиками инфекции и могли быть признаны годными к работе только таким безразличным врачом, каким был доктор Мартин, несколько рассеялось, когда я увидел, какой пыл они проявили в деле нашего общего спасения. Они выглядели достаточно крепкими и здоровыми. На мой взгляд, даже слишком, ибо от них так и веяло атмосферой смертельной угрозы, и мне было от этого не по себе. Они ожесточились после времени, проведенного в тюрьме, и готовы были идти на все ради своих интересов. Хотя в Постерне они были новичками, они делали все возможное, чтоб укрепить свое положение здесь, особенно Пеппер; несмотря на невысокий рост и невзрачную внешностьон обладал качествами настоящего лидера.
В результате я потерпел фиаско в своих попытках завоевать доверие Ригана. Я был единственным источником разума в этом бурлящем котле бессильной ярости. Мостейн Джонс не мог мне помочь; он забился в угол подальше от всех, и упорно старался не смотреть в мою сторону. У меня, как и у доктора, была весьма веская причина для негодования, учитывая то избиение, которому я подвергся по его милости. И если он меня не поддержит, то это обойдется мне еще дороже. Ибо если Риган отвернется от меня и выберет тот образ действий, что предлагали Пеппер и Рикс, никому из нас не выйти из этой комнаты живым.
Хотя, похоже, что доктор Мартин и не помышлял ни о чем подобном. Очевидно, он счел для себя лучшим выходом как можно громче заявлять о том, как он оскорблен и что ситуация совершенно безнадежная - а это было равносильно провокации. И его стрелы непременно попадут в цель; это только вопрос времени.
- Ко мне это вообще не имеет никакого отношения, - властно заявил он. - Я требую, чтобы вы немедленно меня отпустили.
- Вы не в том положении, чтобы чего-то требовать, доктор, - ответил Пеппер. - Вы слышали, чего хочет Риган. Как только он получит желаемое, мы вас отпустим.
- Я не могу ждать так долго. В пять часов у меня назначена встреча в моем клубе.
Пеппер зло рассмеялся.
- Похоже, вы ее пропустите. Если только в ближайшее время начальник тюрьмы не решит проявить благоразумие.
- Мистер Мерридью не станет вести с вами переговоры, - сказал доктор с совсем неуместной сейчас самоуверенностью. - Не знаю, почему вы до сих пор не отказались от своих планов и не положили конец этому безумию. Вы только тратите наше время.
- А вот нам торопиться особенно некуда, не так ли, Рикс? - Переглянувшись, эти двое рассмеялись. - Я не против потратить время, если на то есть веская причина.
- Веская причина, - усмехнулся Мартин. - С вами всегда одно и то же, у вас на все есть причина, вечно пытаетесь улизнуть, не заплатив свой долг обществу. Если вы не больны, то ссылаетесь на проблемы в семье. Я не верю ни единому слову из того, что вы сказали о своей дочери, Риган. Я думаю…
- А я думаю, что вы сказали уже достаточно, - прервал его Лестрейд.
Мартин взглянул на него свысока.
- Вы же не можете соглашаться с тем, что делают эти негодяи?
- С их методами, конечно, нет. Что же касается Ригана, то мне кажется, что со стороны начальника тюрьмы Меридью не помешало бы проявить немного сострадания.
- Это тюрьма, мистер Лестрейд, а не воскресная школа. Мы не можем позволить, чтоб заключенные выходили отсюда самовольно, когда у них появится такое желание. Господи, если вы типичный представитель нашей полиции, то не удивительно, что страна постепенно скатывается к полнейшей анархии. - Он перевел взгляд на Ригана. - Но это зашло уже слишком далеко. Немедленно отпустите меня.
- Никто никуда не пойдет, пока мне не дадут свидеться с дочерью, - угрюмо произнес тот, вытирая свой взмокший лоб тыльной стороной ладони. - Это все, что я хочу. Увидеть мою девочку.
В комнате было не топлено и зябко, но лоб Ригана был покрыт испариной, а на щеках выступил лихорадочный румянец. Он ,явно, совсем выбился из сил. Меня тоже изматывала необходимость все время быть настороже и сдерживать постоянные перепалки между Пеппером и Риксом. Но в его поведении было нечто такое, словно те усилия, что он прикладывал последние несколько часов, высосали всю его энергию, а землистый цвет его лица и скованность движений навели меня на мысль, что, возможно, он не лгал, когда для того, чтобы попасть в лазарет , он говорил надзирателям, что болен.
Если Риган нездоров, то что бы с ним не приключилось, силы скоро изменят ему, это только вопрос времени. И я был не вполне уверен в том, что когда это случится ,смогу взять верх над Пеппером и Риксом, и положить конец всему этому фарсу. Пеппер хотел применить силу; я чувствовал, что его воодушевляет уже одна эта мысль. И я не мог понять, почему. Если он ранит или убьет заложников, то тем самым подпишет нам смертный приговор. Однако, он казался слишком коварным и хитрым, чтобы просто из тщеславия, к тому же ради интересов другого человека, разбрасываться собственной жизнью.
У Пеппера была какая-то цель, и я понятия не имел, в чем она заключалась.
Пока я мог сказать лишь то, что он представлял собой угрозу. Он был бочонком с порохом и чтоб разверзся ад, не хватало лишь искры. И яопасался, что доктор Мартин с радостью предоставит ему такую возможность.
- Ради Бога, - простонал он, - вы же должны понимать, что Мерридью никогда не согласится на ваши требования.
- Согласится, - сказал Риган, и в его голосе все еще звучали стальные нотки, хоть он и был сейчас чуть-чуть слабее, чем прежде.
- Если вы верите в это, то вы идиот.
Оскорблять единственного вооруженного в этой комнате человека было не очень-то благоразумно. Реакция Ригана была сейчас заторможенной, но до Пеппера все быстро дошло, и, воспользовавшись случаем, он бросился в бой.
- Он идиот, доктор? Тогда как же так получилось, что он теперь вооружен, а вы сидите тут связанный, словно рождественский гусь в ожидании мясника, что должен свернуть ему шею?
Надо отдать ему должное, доктор Мартин был не робкого десятка. Не скрывая презрения, он оглядел худощавую фигуру своего оппонента с ног до головы.
- Не угрожайте, - сказал он. - Вы не посмеете меня и пальцем тронуть.
- Вот как, не посмею? - Пеппер вплотную приблизился к Мартину и в упор смотрел на него. - Знаете, за что нас с Риксом посадили? Видите ли, один тип был должен много денег, а когда настал срок платежа, он не захотел платить. Мы должны были уговорить его заплатить, но он так и не образумился, так что у нас не было другого выхода, ясно?
- Не скажу, что я сильно удивлен.
- А вот он удивился. Он думал, что ему только надают пинков, но нам пришлось дать ему урок и «чтоб другим не повадно было» , как говорят французы. Ну, скажем так, что ему теперь не так-то просто будет произвести на свет новых отпрысков. - Он зловеще улыбнулся, показывая ряд кривых зубов и потемневшие десны, а потом почтительно поправил доктору воротник. - Ну, а вы, док? Вы намерены стать отцом?
Мартин нервно проглотил комок в горле.
- Вы не посмеете.
На этот раз его тону явно не хватало уверенности, и Пеппер не преминул этим воспользоваться.
- Не провоцируйте меня, доктор. За дверью группа вооруженных охранников только и ждет того, чтоб расправиться с нами так же, как с этим беднягой. Скажите, если мы оставим вас в живых, что это нам даст?
Я верил, что он вполне способен осуществить все свои угрозы, и судя по выражению лица Мартина, он тоже. Доктор благоразумно промолчал, и Риган решил вновь сказать свое веское слово.
- Хватит, - сказал он. - Мы не пойдем на насилие.
Ему давало на это право обладание единственным оружием в этой комнате. Будь у них хоть малейшая возможность, Пеппер и Рикс готовы были лишить его этого преимущества, они были словно пара волков , преследующих выбивающегося из сил оленя. Пока же они выжидали благоприятный момент. Но это не помешало им попытаться приблизить желанный миг.
- Одумайтесь! - вскричал Пеппер. - Вы не получите того, что вам нужно, пока мы будем вынуждены , прохлаждаясь, сидеть здесь. Мерридью считает, что он сейчас хозяин положения. Вам следует показать ему, что он ошибается.
- Он прав, - согласился Рикс. - Если вы этого не сделаете, то никогда не увидите свою маленькую дочку.
- И я понимаю, что, возможно, Природа-Мать не наделила вас склонностью к агрессии. - Когда его взгляд упал на бутылку в руке Ригана, в его хитрых глазах мелькнула почти болезненная жажда обладания ею. - Честное слово, я уважаю ваши принципы. Однако, вы должны понять, что если вы не продемонстрируете своих собственных намерений,, Мерридью и не подумает вам подчиниться. И чем это поможет вашей крошке Эмили?
При каждом упоминании о его дочери решимость Ригана все более ослабевала. Чувствуя это, Пеппер протянул руку к бутылке.
- Почему бы вам не отдать ее мне? - предложил он. - Я сделаю все, что нужно. И Мерридью будет вести себя благоразумно.
Его пальцы уже дернулись, чтоб схватиться за горлышко бутылки, но тут я вмешался.
- Нет, Риган, вы не можете этого сделать.
Риган бросил на меня подозрительный взгляд.
- Если вы убьете их, что будет служить нам защитой?
- А кто говорит об убийстве? - спросил Пеппер, с вызовом глядя мне в глаза. - Холмс, ведь вы же хотите помочь Ригану?
Краем глаза я заметил, что Рикс сделал пару шагов в мою сторону и встал у меня за спиной.
Я не двинулся с места.
- Конечно.
- Хорошо. Тогда я скажу лишь, что нам надо слегка ощипать этих наших пленников. Отрезать палец у одного, ухо - у другого - это как раз привлечет внимание Мерридью.
- Нет. Я не стану участвовать в подобном варварстве.
- Вот, значит, как вы называете это? - Он слегка понизил голос и в его блестящих маленьких глазках появился жесткий злобный блеск. - Думаете, это будет иметь какое-то значение, когда они расквасят вам физиономию? Или я не прав? - Он усмехнулся. - А другие заключенные? Вы думаете, они это заслужили? А по мне так вы сильно смахиваете на информатора.
- Оставьте его, - проговорил Риган. - С Холмсом все в порядке.
- Вы в этом уверены? - спросил Пеппер. - Мне кажется, его больше волнует, что случится тут с доктором и этим инспектором полиции. Я бы не удивился, если б выяснилось, что он подставное лицо и работает на них. Риган, вы сказали, что у него в полном распоряжении была прекрасная, удобная камера, и к нему пускали посетителей. Почему к нему, а не к вам? Что он такого сделал, чтоб заслужить такое обхождение в этой каталажке? Вы когда-нибудь задавались таким вопросом?
Если это была смена тактики, то очень искусная. Пеппер понял, что мое влияние на Ригана довольно шатко и стал пытаться разрушить его. Если вместе со мной умолкнет голос совести Ригана, то едва ли его решимость не причинять вреда своим заложникам продлится очень долго. Какое бы уважение он не питал к инспектору Лестрейду, оно не сможет устоять под объединенным натиском Пеппера и Рикса и их доводов, что таким образом его шансы увидеть дочь постепенно сходят на нет. Чтоб добиться своего, меня необходимо было дискредитировать или удалить. Пеппер, очевидно, склонялся к первому; но не известно, не поменяется ли его мнение в пользу второго, если он станет хозяином положения.
В любой другой день эта столь явная его уловка могла увенчаться успехом. Снискать доверие Ригана было делом не легким, и хоть я до некоторой степени заслужил его и свое место в нашем довольно шатком альянсе, на руку мне было и то, что тут нашелся другой козел отпущения.
- Холмс вовсе не друг нашим тюремщикам, - сказал Риган, невесело рассмеявшись. - а за то, через что ему пришлось пройти после попытки сбежать отсюда, он должен сказать спасибо Джонсу. Он донес на него ради того, чтоб его отсюда перевели. Я ни в коем случае не стал бы ему доверять. И не успокоился бы до тех пор, пока от него не избавился.
При упоминании его имени Мостейн Джонс поднял взгляд и еще больше сжался в своем углу.
- Так может, прямо сейчас? - спросил Пеппер со зловещей улыбкой.
Теперь, получив новую жертву, он потерял ко мне интерес, кивнул своему подельнику и они приблизились к несчастному Джонсу. По тому, как Рикс захрустел костяшками пальцев и сжал кулаки, я понял, что расправа неизбежна. Учитывая то, что было в прошлом, у меня не было особой причины воспрепятствовать тому, что должно случиться; Джонс ,должно быть, знал, что его ждет возмездие за предательство товарища, и как раз его убежденность в этой расправе со стороны других заключенных заставила его держаться в стороне от других после того, как сорвался мой побег.
Все мои инстинкты говорили мне о том, что принять его сторону теперь значило ослабить свое положение. Но еще до того, как на голову Джонса обрушился первый удар, я встал на его защиту. Возможно, он и заслуживал хорошей взбучки, но не смерти. Пеппер и Рикс были обуреваемы жаждой вершить собственное правосудие, и я сомневался, что они остановятся после того, как выполнят старое требование «зуб за зуб, око за око». Не дающее мне покоя чутье напомнило мне о том, что я все еще не уверен в том, какие мотивы двигают Пеппером. То явное удовольствие, что он испытывал, схватив за шиворот Джонса и связывая ему руки за спиной, сказало мне, что им двигает не желание отомстить за меня, а какие-то личные причины, возможно, гораздо менее благородные.
- Оставьте его, - произнес я. - Я не виню его в том, что случилось.
- Он донес на вас, а вы говорите, что не вините его? - усмехнулся Пеппер. - Когда они били вас, Холмс, они, что, вышибли вам мозги?
Джонс осмелился поднять на меня взгляд и в этот момент я увидел в нем страх. И дело было вовсе не в малодушной трусости, нет, причиной была уверенность. Он знал, более того, он был уверен в том, что его ждет и это приводило его в ужас. Меня озадачила эта его убежденность в том, что он не просто будет избит, а погибнет. Я считал его умным, но не настолько, чтобы разглядеть, что таится за намерением Пеппера стать для него судьей и палачом. Если я и раньше хотел бы спасти его, то теперь, принимая во внимание то, что я знал, это было крайне важно, лишь бы только вытянуть из него все, что ему известно об этой парочке головорезов.
- Взгляните на его лицо, - я решил обратить подбитый глаз и разбитую губу Джонса в его пользу. - Вебб побоями вынудил его это сделать.
- Такое случается не в первый раз, - буркнул Риган. - Не представляйте это так, словно он поступил, как должно.
- Вебб может быть очень убедительным, - возразил я, многозначительно коснувшись пораненной щеки. - Особенно если ты такой жалкий трус, как Джонс.
- Да-а, Холмс, что ж, вы великодушнее меня. Вы уверены, что не хотите избить его? Вы вправе это сделать.
- Я займусь Джонсом в свое время, - сказал я, ловя на себе яростный взгляд Пеппера. - И потом здесь не место и не время для этого. Мерридью хочет, чтоб мы перегрызлись между собой. Пеппер, вы никогда не слышали о принципе «Разделяй и властвуй»?
Риган кивнул.
- Холмс прав. Отпустите его. Он еще может нам пригодиться.
Пеппер с неохотой отпустил свою жертву. Джонс тут же убежал в соседнюю комнату. Я пошел за ним, настиг и , чтоб не возбуждать подозрения, схватил егоза грудки и силой прижал к стене.
- Простите, Холмс, - пробормотал он. - Я не хотел…
- Да, вы не хотели. И сейчас меня волнует совсем не это. Кто они?
Я увидел, как дрогнул его кадык.
- Их зовут Стикс и Стоунс.*
- Как в поговорке о переломанных костях.
Джонс кивнул.
- Они здесь из-за меня.
- Почему?
- Помните, я рассказывал вам о картине, которую я написал , копии «Последнего рейса фрегата «Отважный»? Тот человек, для которого я ее сделал, прислал их сюда, чтоб… убить меня!

* Существует поговорка «sticks and stones may break my bones but words will never hurt me»..Буквально переводится как «палками и камнями можно поломать мне кости, но слова мне боли никогда не причинят». Стикс и Стоунс - это буквально Палки и Камни.