Тайна Тэнкервилльского леопарда Глава 7
Ну, очень тяжело далась глава. Очень большая оказалась, да и период выдался нелегкий, особенно последняя неделя. Надеюсь, мои читатели еще не забыли события, предшествующие этой главе)
Глава 7
Майор Прендергаст оказался сильно прихрамывающим седовласым мужчиной средних лет, с носом, напоминавшим по форме луковицу. Он был сильно встревожен и расстроен, о чем говорили глубокие морщины, что залегли на его нахмуренном лбу, и несколько новых царапин на линзе его монокля, явный результат недавней невнимательности.
Чтобы поберечь его нервы и самим не дрожать от холода, мы нашли убежище в маленьком кафе на вокзале Чарринг-Кросс, где были ужасный кофе и черствые кексы. При первой возможности я отправил свою порцию в выжидающе раскрытую пасть Тоби и в утешение закурил.
Нельзя сказать, чтобы меня сильно беспокоило, что подумает о моих действиях наш компаньон. Его страдания были почти осязаемы, когда он сидел напротив нас и в его усах и бороде блестели капельки пота, несмотря на холод, заставляющий нас с Лестрейдом плотнее кутаться в пальто и шарфы. Судя по его поведению я бы сказал что он бы сходил с ума от беспокойства находясь в любом месте, где не было бы инспектора Скотланд Ярда и настороженного молодого человека, представленного ему, как мистер Шерлок Холмс.
К моему огромному изумлению, Лестрейд слишком поторопился, говоря о том, какова моя роль в этом деле. «Он помогает полиции», сказал Лестрейд, и это мало чем смогло развеять тревогу майора. Он посмотрел на мой взлохмаченный вид, бросил пренебрежительный взгляд на существо с печальными глазами, выдававшего себя за пса, лежащего подле моих ног, и кажется, пришел в еще большее уныние.
Однако, внушать уверенность или сочувствовать не входит в мои обязанности. Меня интересовало лишь то, что ему было известно о смерти Майкла Хардинга. Я попросил его рассказать, что он знает и как можно точнее придерживаться фактов.
- Так вот, мистер Холмс, еще месяц назад я был членом Тэнкервилльского клуба, - неуверенно начал он. - И был бы им и до сих пор, если бы не… - Он умолк.- Произошел один случай. Мне было сказано в самых резких выражениях, что я должен немедленно выбыть из рядов членов клуба.
- Почему? - спросил я.
Прендергаст неловко заерзал на стуле и стал поправлять монокль.
- Я бы предпочел не говорить.
Я стряхнул пепел с сигареты на свое блюдце и взглянул ему в лицо.
- Майор, я бы не спрашивал, если бы в свете недавних событий это не было делом величайшей важности. Ведь это касалось игры в карты, ведь так?
Майор испуганно взглянул на меня, а его монокль выпал у него из глаза и повис на груди.
- Да, совершенно верно. Но как вы узнали…
- Моя профессия состоит именно в том, чтобы знать, - заметил я. - Наблюдая за поведением некоторых членов клуба, я вполне могу поверить, что лишь поведение человека за карточным столом может побудить их к таким действиям.
- Ну, раз вы знаете, нет смысла отрицать это, - вздохнул Прендергаст. - Да, мистер Холмс, все именно так, как вы и сказали. Я был обвинен в мошенничестве, я был не виновен, но у меня не было никаких шансов доказать это.
- Несомненно. Но почему они выдвинули это обвинение против вас ?
Он высоко поднял голову, будто бы наперекор неприятным воспоминаниям, которые я пробудил в его памяти своими вопросами.
- Я полагаю, что они предъявили против меня ложную улику потому, что я высказывал подозрения на этот счет в адрес другого члена клуба.
- Человек, о котором вы говорите, майор Хэндимэн?
Когда я вновь взглянул на него, майор уже пришел в себя от удивления, которое испытал уже второй раз, столкнувшись с моей проницательностью. Он открыл рот и пытался что-то сказать, но произнес лишь что-то бессвязное.
- Вам о нем известно? - сказал он, наконец .- Но каким образом, сэр?
- У мистера Холмса этим утром произошло с майором нечто вроде стычки, - сказал Лестрейд.- Как он сказал мне, этот человек обжег ему руку горячим кофейником.
Это было довольно неплохое объяснение, почему во время всей нашей встречи я действовал исключительно левой рукой. Правая лежала у меня на колене, и я чувствовал, как кровь, пробегая по моим венам, вызывает в ней пульсирующую боль. К этому времени она уже побывала в застоявшейся моче и была натерта салом, смешанным с лавандовым маслом, что по словам миссис Уорбойс, должно было смягчить кожу. Нельзя сказать, чтобы я сильно доверял этому суждению, ибо в ее способности к врачеванию я верил не больше, чем в ее кулинарное искусство.
- Он всегда был зверски жесток, - сказал Прендергаст. - Всем печально известны его «подвиги» в Индии.- Ведь вам же известно, что он был вынужден уйти в отставку?
Мы с Лестрейдом покачали головами.
Майор наклонился вперед и заговорил тише, словно собираясь сообщить нам нечто конфиденциальное.
- Там произошел скандал, после того, как одного солдата насмерть запороли кнутом по приказанию майора. Ходили даже слухи, что он сделал это собственноручно.
- Увы, меня это не удивляет, - сказал я.- Он угрожал расправиться таким образом и со мной.
- Боже мой, мистер Холмс, - пробормотал Лестрейд. - Вы об этом ничего не сказали.
- Вы не спрашивали.
После этих слов все удовлетворение, что почувствовал инспектор, видя, как мы продвигаемся к цели, тут же растаяло без следа. Теперь передо мной было уже два обеспокоенных человека, а время поджимало.
- Продолжайте, майор. В чем именно вы подозревали майора Хэндимэна?
Прендергаст нервно отхлебнул чая, после чего дрожащей рукой поставил чашку на стол.
-Ничего такого, что дало бы мне возможность припереть его к стенке, вот почему я и не выдвигал против него официальный иск. Хотя, может, было бы и лучше, если б я это сделал, - горестно добавил он.
- Он выигрывал в тех случаях, когда у вас появлялись такие подозрения?
- Иногда, обычно тогда, когда у нас здесь бывали гости и принимали участие в игре.
- А в другое время это случалось реже?
- Не реже и не чаще, чем человеку может улыбнуться удача.
Я с минуту подумал над этим положением вещей.
- Значит, вы считаете, что он обманывал ничего не подозревающих гостей клуба. С кем вы поделились своими подозрениями?
Прендергаста, казалось, взволновал этот вопрос.
- Ну, с несколькими членами клуба.
- С кем конкретно?
Но он изо всех сил старался уйти от ответа.
- Майор, чрезвычайно важно, чтобы вы сказали нам это.
Его глубоко посаженные глаза вспыхнули, и он нетерпеливо покачал головой.
- Бросьте, мистер Холмс, вы просите у меня слишком много… Что ж, очень хорошо, если вы настаиваете. Я сказал это ему в лицо.
- Бьюсь об заклад, что это не пришлось ему по вкусу, - с сухим смешком сказал Лестрейд.
- Именно так. Я не обвинял его в шулерстве, как таковом. Хоть и сказал, что в том, что касается карт, ему дьявольски везет. В эту минуту с ним произошла ужасная перемена. Мне и прежде приходилось быть свидетелем вспышек его гнева, но на этот раз это было что-то иное. Он был разъярен почти до предела. Это было весьма удручающее зрелище. Майору Стенхоупу, сидящему с нами за одним столом пришлось успокоить его.- Уголок его рта при этом слегка дернулся.- Ну и конечно, после этого они нашли карту.
Я вопросительно поднял бровь и ждал, когда он продолжит.
- Бубнового туза, карта была под моим стулом. Но поймите, она была не моя, чтобы ни говорили другие.
Какие бы чувства не испытывал Лестрейд, он тактично скрыл лицо за своей чашкой, предоставив мне право успокаивать майора, сидевшего перед нами с видом оскорбленной невинности.
- Я верю вам, сэр, - сказал я. - Что же было потом?
-Поднялась большая суматоха, - продолжал он. - Если хотите знать мое мнение на этот счет, то это было много шума из ничего. Ничто не говорило о том, что эта карта была моя. Она могла взяться там, откуда угодно. Ее мог бросить туда тот, кто сдавал карты. Любой мог оставить ее там, чтобы бросить на меня тень. - Его гордый взгляд слегка потух, а решительный подбородок поник на грудь. - После этого Комитет заявил, что я должен выбыть из клуба, что другие члены клуба выражают недовольство. Я был изгнан из клуба, и моя репутация была разрушена. И так будет до тех пор, пока я не смогу очистить от позора свое доброе имя.
- Вы живете за счет карточных выигрышей?
Майор кивнул.
- И у меня были надежды завоевать руку и сердце одной леди. Теперь этому не бывать. Поэтому вы можете себе представить , с какой жадностью я схватился за предложение, что сделал мне этот Хардинг.
- В чем оно заключалось?
-Он пришел ко мне примерно неделю назад. Сказал, что ему известно о том, что случилось в клубе. Ну и, естественно, я, недолго думая, согласился на предложенную им цену.
- Он просил у вас денег? Сколько?
Мне показалось, что кровь еще сильнее прилила к его и без того разгоряченному лицу.
- Пятьдесят фунтов.
- Это немалые деньги.
- Не такая уж и большая цена за восстановление моей чести и достоинства, - заявил Прендергаст довольно самоуверенным тоном. - Я бы заплатил ему вдвое больше, если бы он сделал то, что обещал.
Я заметил, что он очень тщательно подбирает слова. Видимо, во время их переговоров майор не говорил, насколько ценной была, на самом деле, для него эта информация. Исходя из этого, можно предположить, что он счел, что заключил прекрасную сделку, тогда как Хардинг был слишком робок или, может быть, слишком скромен, чтобы запросить больше. Однако, если последнее верно, почему он вообще запросил денег?
- Мистер Холмс, я заключу с вами сделку на тех же условиях, если вы сможете выяснить, что было известно Хардингу и очистить от позора мое доброе имя, - сказал майор.
Я потушил свою сигарету и покачал головой.
- Это очень щедро с вашей стороны, сэр, но меня больше волнует, как отдать в руки правосудия убийц Майкла Хардинга, нежели мыль о том, как улучшить свое финансовое положение.
- Хотя, позволю себе заметить, деньги были бы весьма кстати, - сказал Лестрейд, подтолкнув меня локтем.- У каждого свои расходы. Не правда ли, мистер Холмс?
У меня сложилось довольно четкое впечатление, что он хотел, чтобы я принял предложение майора, хотя и представить не могу, по какой причине. Я был возмущен, что меня нанимают словно какой-то кэб, но, подчиняясь настояниям инспектора, смягчился и сделал все, что мог, чтобы успокоить встревоженного майора.
- Майор Прендергаст, я попытаюсь пролить свет на это странное стечение обстоятельств, - сказал я. - И мне в этом исследовании очень бы помогло, если бы вы вспомнили что-нибудь из того, что говорил Хардинг.
- Нет, я ничего не могу сказать на этот счет, - ответил он, подтвердив мои предположения. Хардинг решил держать информацию при себе до тех пор, пока оба они не будут готовы выполнить все условия сделки. - Он лишь сказал, что ему кое-что известно и вскоре я получу от него известия. А потом я узнал, что он мертв.
- Точнее, убит, - поправил я майора, та же участь могла ожидать и меня, если я совершу те же ошибки, что и несчастный Хардинг. Перспектива не из приятных. Я ужасно не люблю отступать перед возникшими трудностями, но отнюдь не собираюсь, сломя голову, мчаться навстречу собственной гибели. Лишь безрассудный, упорный или отчаянный по своей воле захочет вернуться в логово льва, и я задался вопросом, который из этих эпитетов мне больше подходит.
Так как мы узнали у майора уже все, что могли, то не было смысла задерживать его здесь дольше. Лестрейд вышел с ним на улицу и усадил его в кэб, а я остался, чтобы подумать над сложившимся положением дел.
Несомненно мы сдвинулись с мертвой точки. У меня налицо был подозреваемый и вполне правдоподобный мотив для преступления. Чего мне, однако, не хватало, так это улик и доказательств. Хороший адвокат не оставит от нашего обвинения камня на камне. Даже я видел в своих доводах несколько зияющих дыр.
Суть проблемы заключалась для меня и в характере самого Хардинга. Я все еще не решил, святым он был или грешником. Прислуга не любила его, довольно обычная картина, когда кто-то посвящен в некую тайну и это заставляет его держаться особняком от его товарищей. Судя по всему, Хардинг никогда даже не пытался поладить со своими коллегами, и это позволяет предположить, что, когда он только заступил на это место, у него на уме уже был некий скрытый мотив. И, следовательно, можно утверждать, что он погиб не просто так, у него была цель.
Но какая цель, вот в чем вопрос. Был ли он просто шантажистом, готовым вытягивать деньги у доверчивых членов клуба и жить дальше? Он изо всех сил пытался помочь майору Прендергасту смыть пятно позора, которое не только наложило на него клеймо бесчестья, но и вело непосредственно к разорению. И я спрашивал себя, действительно ли ему было что-то известно или он просто искусно блефовал.
Постепенно мне становилось совершенно ясно, что я должен побольше разузнать об этом человеке. Его история могла пролить какой-то свет на все это дело. Несомненно, когда он пришел наниматься на работу в Тэнкервилльский клуб, у него потребовали рекомендации. Мне придется попросить Ффэрли-Финча разыскать их для меня. И Лестрейду надо будет выяснить, было ли у Хардинга какое-то криминальное прошлое, под его собственным именем или же под псевдонимом.
Но еще были и другие загадочные смерти; слишком невероятно, чтобы это было простым совпадением, однако, казалось, что они совершенно между собой не связаны. Это было непростое дело, излишне усложненное к тому же множеством случайных нитей, которые порождали слишком много вопросов, на которые не так легко было найти ответ. Ничто не обладает такой способностью рассеять мрак, как ясный ум, но так как в настоящее время я и сам страдал от его отсутствия, то по-прежнему пребывал в полном замешательстве.
Я вздохнул , устало потер глаза и открыл папку с делом о гибели несчастного, выброшенного призраком из окна третьего этажа в Мейда Вейл.
Чтение этого дела производило весьма гнетущее впечатление. Расследование велось небрежно и в значительной степени опиралось на свидетельства людей, живущих в тот момент в этом доме и утверждавших, что они слышали глубокой ночью разнообразные звуки. Прочитав эти отчеты о гремящих цепях, таинственном плаче и появлении призраков, я задался вопросом, что заставляет всех этих людей продолжать жить в подобном доме. Дешевое жилье, подумал я, и желание понизить плату за квартиру, пытаясь отбить охоту у потенциальных жильцов поселиться там, рассказывая фантастические истории о вышеупомянутом доме.
Как не удивительно, во время этого инцидента все было погружено в сон. Впервые о трагедии стало известно, когда полисмен разбудил хозяина в середине ночи, чтобы сообщить ему, что на изгороди дома висит пронзенный ее острыми зубцами труп. Прямо над этим местом , тремя этажами выше было распахнуто окно в комнате этого несчастного джентльмена. Было единогласно решено, что во всем повинен призрак. И поскольку зацепиться тут полиции было не за что, дело было закрыто и передано коронеру, который постановил, что это смерть от несчастного случая.
Это не говорило мне ни о чем, за исключением того факта, что умственные способности и профессионализм местной полиции оставляют желать лучшего. Погибший Джон Соммерс был музыкантом, любил абсент и страдал от преследования кредиторов. Его жена умерла за несколько лет до этого, поэтому для опознания тела пришлось обратиться к его шурину, молодому человеку, работавшему подмастерьем печатника в Сэндерстеде. Здесь был помещен официальный отчет об этом и я сначала лениво пропустил подпись этого человека, но потом вернулся назад, чтобы рассмотреть ее более тщательно.
Я едва не проглядел это. Передо мной было знакомое имя. Шурином убитого был никто иной, как Майкл Хардинг.
Итак, между двумя этими преступлениями была связь. И, тем не менее, что это доказывало? Что члены семьи Соммерсов-Хадингов имеют печальную склонность трагически уходить из жизни? Отчет о кончине Соммерса указывал на то, что к обоим убийствам приложили руку одни и те же лица, хотя можно с уверенностью утверждать, что падающий из окна на площадку под ним должен обладать особым невезением, чтобы попасть на пронзившие его горло и грудь прутья ограды.
Однако, это было просто мое предположение. Не было никаких оснований считать, что Соммерс имел какое-то отношение к Тэнкервилльскоу клубу или его членам. Мейда Вейл находится довольно далеко от Пикадилли, и это нисколько не подтверждало теории, что Хардинг был убит, пытаясь добиться правосудия и отомстить за гибель мужа своей сестры. Но я смотрел на это дело иначе. Что еще могло бы заставить умного и образованного молодого человека забыть о тех перспективах, что предлагало ему будущее, и пойти в услужение?
Это было крайне досадно. Все мои инстинкты тянули меня в одну сторону, а имевшиеся в наличии факты ничего не доказывали. Я лишь чувствовал, что здесь существует реальная взаимосвязь и все. И теперь оставалось лишь сосредоточить свои усилия на том, что мне было точно известно о Хардинге и о том, как он узнал про шулерство майора Хэндимэна, и надеяться, что все встанет на свои места. И я добьюсь справедливости в отношении если уж не двух, то, по крайней мере, одного члена этой несчастной семьи.
Ко времени возвращения Лестрейда, я допил свой кофе и был готов двинуться в путь. Колокола церкви Святого Мартина отмерили полчаса, говоря мне, что мне пора возвращаться к своим обязанностям. Однако у инспектора был угрюмый вид человека, которому нужно поговорить и я почувствовал, что в результате я получу еще одно взыскание за то, что не слежу за часами.
- Ну, что, мистер Холмс, - сказал он. - Майор Прендергаст поведал нам чудесную историю, не так ли?
Однако, его тону не хватало убежденности.
- Вы думаете, что он нам лгал? С какой стати?
Лестрейд немного подумал.
-Потому что он был шулером.
- Прендергаст? - Я покачал головой. - Зачем тогда к нему пришел Хардинг?
- Шантаж.
- Но с какой целью? Прендергаст и так уже был разоблачен.
- Если только ему не было известно что-то еще. Вы заметили, как он был беспокоен? И полчаса не мог усидеть на месте и его глаза все время перебегали туда-сюда по комнате. На мой взгляд, это говорит о нечистой совести. Я бы не удивился, узнав, что это он убил Хардинга.
Он вновь сел на свое место с самодовольной миной и выжидательным выражением глаз. Секунду спустя я понял, что он ждет, чтобы я поделился с ним своим мнением по этому вопросу.
- Жаль разочаровывать вас, инспектор, но я не могу с вами согласиться. Начнем с того, как он смог попасть в Тэнкервилльский клуб после того, как был изгнан оттуда?
- Проскользнуть мимо спящего привратника достаточно легко.
- Только не мистера Баллена. Мимо него не прошмыгнет и мышь. - Мой утренний допрос по поводу письма Лестрейда являлся тому прекрасным подтверждением. - И, кроме того, я же сказал, что убийство Хардинга было совершено не одним человеком.
- Возможно, Прендергаст и Хэндимэн действовали сообща. Если помните, ведь это вы выдвинули идею о том , как важно то, что Хардинга было оставлено в клубе. Если посмотреть на это под таким углом, то это было предостережение с целью отпугнуть любого, кто решит их шантажировать.
- Но зачем тогда он пришел к вам, подвергая и себя и своего партнера опасности быть замешанными в преступлении? Нет, Лестрейд, это не годится. Я склонен верить рассказу майора.
Лестрейд задумчиво провел рукой по подбородку.
- Значит, вы не считаете, что мне следует арестовать его?
- Я считаю, что если вы это сделаете, то будете выглядеть довольно глупо. По его собственному признанию, никто не терял столько, сколько Прендергаст , если бы Хардинг умер до того, как сказал ему, что ему известно.
- Боже мой, мистер Холмс, но вы же утверждали, что Хардинга пытали. Что если Прендергаст добился, чего хотел, а затем убил его, обеспечив, таким образом, его молчание.
Я вздохнул.
- Наверняка, самое главное для него изобличить Хэндимэна в шулерстве, которым он , несомненно, занимается. А убийство свидетеля собственной невиновности приводит к совершенно обратным результатам, вам так не кажется?
- Значит, вы думаете, что это Хэндимэн его убил.
- По всей вероятности, у него были сообщники, но, да, думаю, что это он.
- В таком случае, я его арестую.
- Инспектор, - устало сказал я,- я понимаю вашу поспешность, но вы, кажется, забываете о доказательствах вины. Все, что у нас есть , всего лишь слухи. Мне нужно узнать, что Хардинг узнал о майоре, а затем собрать неопровержимые улики, что это открытие привело его к безвременной кончине. Признание помогло бы делу, но маловероятно, что вы его получите. - Я сделал паузу. - Если дело в самом деле обстоит именно так.
Лестрейд изменился в лице.
- Вы в этом не уверены?
Я слегка пожал печами.
- Не совсем. Это объяснение, которое подходит к имеющимся фактам. Позвольте мне представить вам и другое.
Я быстро изложил инспектору то, что узнал, пока его не было, о родственных отношениях Хардинга с Джоном Соммерсом.
- Как я понимаю, у вас нет и никаких доказательств того, что Хардинг следил за убийцами своего зятя?
- Нет, это просто моя теория. Конечно, одно не мешает другому. И вполне возможно, что мы можем двигаться и не в ту сторону.
Настал черед Лестрейда вздыхать и потирать лоб.
- Не могу выразить, мистер Холмс, насколько мне горько слышать это от вас, - горестно произнес он.
- Главный Суперинтендант все еще оказывает на вас давление?
- Это не совсем так. Полагаю, вы еще не видели утренние газеты?
Я покачал головой. Лестрейд вытащил из кармана пальто замусоленный выпуск «Морнинг Пост» и пролистав его, указал мне пальцем колонку под излишне драматичным заголовком «Паника на Пиккадилли!». Этот драматичный стиль сохранился и в изложении событий в статье, у автора которой было больше воображения, нежели здравого смысла.
-«Силы тьмы бродят по улицам? - прочел я. - Добропорядочных лондонцев будут убивать в постелях призраки и вампиры и создания, населяющие наши ночные кошмары?» - Я отложил газету. - Забавно. Так они считают, что это ночные кошмары?
Лестрейд выдавил из себя слабую улыбку.
- Читайте. Дальше еще хуже.
- «Инспектор Лестрейд, исследовавший в прошлом году смерть человека, убитого единорогом, распорядился внимательно исследовать чучело леопарда, полагая, что в Тэнкервилльском клубе он растерзал стюарда. Но поскольку подтвердилось, что зверь давно мертв, невольно приходится предположить, что какие-то сверхъестественные силы оживили его, чтоб он мог совершить подобное зверство.»
Я раздраженно фыркнул, когда дальше автор продолжил рассказ о том, как одна женщина видела вампира в Илинге и множество людей в Норвуде утверждали, что сам дьявол мчался галопом по их крышам, оставив на снегу следы своих копыт.
- Какая чепуха, - сказал я. - Результат того, как второразрядный писака заполняет выделенную ему колонку пустыми слухами самого худшего рода. Вам следует подать иск за клевету против этой газетенки за то, что они превратно истолковывают события.
- Это стоит денег, мистер Холмс. Как бы то ни было, теперь это не важно. Вред был причинен. - Он шмыгнул носом. - Где находится Ратленд?
Когда разговор резко переводят на другие темы, не имеющие к нему никакого отношения, меня это ужасно раздражает, а особенно теперь, когда Лестрейд, кажется, говорил довольно бессвязно.
- Какое, черт возьми, отношение имеет ко всему этому Ратленд? - раздраженно спросил я.
Он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
- Потому что как раз туда меня и отсылают.
Я пораженно посмотрел на него.
- Вас отстраняют от дела Хардинга?
-Да, с этого утра, после того, как Главный прочел эту статью. Я же говорил, что они искали козла отпущения, а я никогда ему не нравился.
- Всего через день? Не слишком ли опрометчиво?
- Времени было достаточно. Как бы там ни было, в Ратленде как раз есть место инспектора в Окхэме. Я должен приступить к своим обязанностям в понедельник утром.
Лестрейд был краток, а я не был настолько бессердечен, чтобы настаивать на подробном рассказе. Его недолгое пребывание в Скотланд Ярде закончилось отстранением от дела и высылкой в провинцию, причем довольно унизительной высылкой в один из самых скромных полицейских участков Англии. Интересно, какова была реакция инспектора, когда начальник сообщил ему эти новости. Я бы пришел в ярость от такой несправедливости, но мы с инспектором совсем не походили друг на друга.
Прошло уже достаточно времени для того, чтобы он уже как-то смирился с мыслью об уходе из Ярда, и я подозревал, что он не слишком роптал, что его понизили в должности, но все же не уволили совсем. Человек может перенести тысячу унижений там, где речь идет о благополучии его семьи; главное, чтобы его семье было хорошо, не важно где - в отдаленном городке Ратленда или в туманном Лондоне.
Я не выразил ни капли сочувствия, потому что чувствовал, что вместо этого он предпочел бы услышать, что у нас еще есть время, чтобы все изменить в свою пользу. Ситуация отнюдь не была совершенно безнадежной, и инспектор совсем не производил на меня впечатление быстро сдающегося человека, хоть его поведение порой и могло говорить об обратном. Это, конечно, было весьма похвально, но я предвидел впереди некоторые трудности, которые могут воспрепятствовать успеху нашего дела.
- Кому передали Тэнкервилльское дело? - поинтересовался я.
Лестрейд скорчил недовольную мину.
- Они отдали его новенькому. Он работает всего неделю, а на его счету уже три раскрытых дела. И судя по всему, Главный в нем души не чает. Продвинулся по карьерной лестнице до неприличия быстро, если вы понимаете, о чем я.
- У этого совершенства есть имя?
- Тобиас Грегсон. - Он помолчал и его рот скривился в усмешке. - Он добивается результатов. Причем, заметьте, не всегда верных, но быстро положить конец этому делу - это как раз то, что им нужно. И зная его, я полагаю, что он уже произвел арест.
Внезапный блеск в его глазах сказал мне, что, возможно, что-то пошло не так, как хотелось бы.
- Ведь вы же не сказали ему о майоре Прендергасте?
Инспектор улыбнулся.
- Со временем он узнает о нем, когда я сообщу об этом в своем заключительном отчете по делу.
Я одобрил такое поведение, особенно меня воодушевило его скрытое лукавство.
- А что насчет меня?
- Что насчет вас, мистер Холмс?
- Я обязан рассказать этому Грегсону то, что мне известно?
Лестрейд пожал плечами.
- С какой стати? Насколько я понимаю, вы приняли гонорар от майора Прендергаста за то, что займетесь его делами. У вас нет никаких обязательств перед официальными силами закона.
Я с удивлением взглянул на него. Потом рассмеялся.
Этот неожиданный штрих меня положительно вдохновлял. Если раньше я считал Лестрейда всего лишь прозаичным бюрократом, то теперь видел вспышки гениальности среди этого мрака посредственности. Я чувствовал, что мне придется пересмотреть свое мнение об этом человеке.
- Знаете, инспектор, - заметил я, - я думал, какая это будет потеря, если вас отошлют в Ратленд.
Он мрачно кивнул.
- И я совсем не уверен, что жена придет от этого в восторг.
- Ну, что ж, у нас есть еще два с половиной дня, чтобы предотвратить это несчастье, я бы сказал, времени еще более, чем достаточно. Если мне нужно будет связаться с вами, где я могу вас найти?
Лестрейд оторвал клочок от газеты и нацарапал на нем несколько строк.
- Мой домашний адрес. Меня можно найти здесь. По крайней мере, до воскресного вечера.
Я поднялся, разбудил задремавшего Тоби и приготовился двинуться в путь.
- Надеюсь, что до этого времени у меня будут для вас новости.
- Вот только, мистер Холмс, - сказал инспектор, заставляя меня обернуться. - Ведь вы же будете осторожны? Не делайте ничего опрометчивого, не губите себя. Пятьдесят фунтов не стоят человеческой жизни.
- Некоторые ценят ее гораздо меньше, инспектор, - ответил я.- Но можете быть уверены, я не предприму никаких действий, не поставив вас в известность. В конце концов, мы не можем позволить, чтобы этот Грегсон приписал себе львиную долю всех заслуг, не так ли?