Паяц.
Нет практически на Земле человека, не ищущего благодарности в свой адрес взамен помощи нуждающемуся. Равно как нет последнего, не желающего к себе участия. И те, и другие, находя друг друга, становятся уверены, что именно круговорот излияний и благодарностей есть отношения. Которые становятся друзьями, остальные соединяются в пары.
А. страдал неизлечимым заболеванием, одним из симптомов которого были сильнейшие перепады настроения. Мучился и одновременно мазохистски наслаждался ненавистью к окпужающим, что выплескивал на рядом находившихся. От друзей А. в периоды своего демонизма скрывался, чтобы не ранить их чувств. На знакомых забота не распространялась. И на него обижались, только он был в большинстве доволен этим.
Наделенный внешностью Жоржа Дюруа, Лукавый Стервец пользовался не просто популярностью, но вызывал ажиотаж среди дам. Другой подобный молодой мужчина, возможно, с удовольствием заработал бы аллергию на «малиновое варенье». И был счастлив в своих пресыщенных ласками мизантропических буднях. Зачем А. начал искать любовь? Теперь и он сам не знает ответа.
В варьете было душно. Я стоял у стойки, увлеченный соревнованием «Моя рука длиннее; бармен, извольте обслужить меня первым». Ждал А.. Был его день рождения. Наши не слишком крепкие дружеские узы проела ржа, разделив на звенья, что совершенно не огорчало. Необходимость понимать и принимать друг друга нас тяготила в свое время. Приятелями было комфортнее. И место встречи было выбрано с умыслом. Не предполагало задушевных бесед. А. явился в прекрасном расположении духа, поприветствовав меня столь громко, что чумной Перикл, вестимо, перевернулся в гробу от зависти:
- День Рождения - праздник особенный! Поэтому провести его необходимо, чтобы грядущее похмелье было неповторимым!
- Слова именинника, Дорогой друг, да станут пророческими!
Чуть слышно звякнуло дешевое стекло водочных рюмок. Мои длинные руки снова потянулись взмахами привлечь внимание человека за светящейся стойкой. А. из-под смоляных бровей наблюдал за девушкой, пытающейся привести движения своих членов в унисон с музыкой.
- Ты начал ценить очарование юности? - Не удержался я.
- Осуществляю попытку освоить дедуктивный метод, - проигнорировав мою остроту, изрек он, - твои предположения, перед нами вульгарно наряженная супруга банкира, или все-таки неприлично скромно одетая сотрудница дома терпимости?
- Защищаешься.
- Обличаю действительность.
В небрежно поставленную на стойку стопку упал лимон.
- За богатство моих будущих детей! - Воскликнул мой приятель.
- И за любовь к уже растущему! - Я смотрел на мимическую гамму, производимую А., жующим цитрус.
- Заказываю следующую порцию, Именинник?
- Пожалуй.
- А тогда ты тоже самое ответил?
- В то время ответ дали за меня. - Парировал мой выпад А.
- Как, кстати, мама, здорова?
А. потянулся за новой рюмкой, в то же время заказав вишневый сок. Движением безымянного пальца он смахнул лимон в пепельницу.
- И довольна.
- А Она?
- Вполне примирилась с существующим порядком вещей.
По неровной траектории к нему шествовали две длинноногие модели. Попеременно повесились на шею. Закатывая глаза и поднимая плечи продекламировали восторженные поздравительные речи. А. было приятно. Час спустя память нас покинула.
А. страдал неизлечимым заболеванием, одним из симптомов которого были сильнейшие перепады настроения. Мучился и одновременно мазохистски наслаждался ненавистью к окпужающим, что выплескивал на рядом находившихся. От друзей А. в периоды своего демонизма скрывался, чтобы не ранить их чувств. На знакомых забота не распространялась. И на него обижались, только он был в большинстве доволен этим.
Наделенный внешностью Жоржа Дюруа, Лукавый Стервец пользовался не просто популярностью, но вызывал ажиотаж среди дам. Другой подобный молодой мужчина, возможно, с удовольствием заработал бы аллергию на «малиновое варенье». И был счастлив в своих пресыщенных ласками мизантропических буднях. Зачем А. начал искать любовь? Теперь и он сам не знает ответа.
В варьете было душно. Я стоял у стойки, увлеченный соревнованием «Моя рука длиннее; бармен, извольте обслужить меня первым». Ждал А.. Был его день рождения. Наши не слишком крепкие дружеские узы проела ржа, разделив на звенья, что совершенно не огорчало. Необходимость понимать и принимать друг друга нас тяготила в свое время. Приятелями было комфортнее. И место встречи было выбрано с умыслом. Не предполагало задушевных бесед. А. явился в прекрасном расположении духа, поприветствовав меня столь громко, что чумной Перикл, вестимо, перевернулся в гробу от зависти:
- День Рождения - праздник особенный! Поэтому провести его необходимо, чтобы грядущее похмелье было неповторимым!
- Слова именинника, Дорогой друг, да станут пророческими!
Чуть слышно звякнуло дешевое стекло водочных рюмок. Мои длинные руки снова потянулись взмахами привлечь внимание человека за светящейся стойкой. А. из-под смоляных бровей наблюдал за девушкой, пытающейся привести движения своих членов в унисон с музыкой.
- Ты начал ценить очарование юности? - Не удержался я.
- Осуществляю попытку освоить дедуктивный метод, - проигнорировав мою остроту, изрек он, - твои предположения, перед нами вульгарно наряженная супруга банкира, или все-таки неприлично скромно одетая сотрудница дома терпимости?
- Защищаешься.
- Обличаю действительность.
В небрежно поставленную на стойку стопку упал лимон.
- За богатство моих будущих детей! - Воскликнул мой приятель.
- И за любовь к уже растущему! - Я смотрел на мимическую гамму, производимую А., жующим цитрус.
- Заказываю следующую порцию, Именинник?
- Пожалуй.
- А тогда ты тоже самое ответил?
- В то время ответ дали за меня. - Парировал мой выпад А.
- Как, кстати, мама, здорова?
А. потянулся за новой рюмкой, в то же время заказав вишневый сок. Движением безымянного пальца он смахнул лимон в пепельницу.
- И довольна.
- А Она?
- Вполне примирилась с существующим порядком вещей.
По неровной траектории к нему шествовали две длинноногие модели. Попеременно повесились на шею. Закатывая глаза и поднимая плечи продекламировали восторженные поздравительные речи. А. было приятно. Час спустя память нас покинула.