Аппендикс к коллективной читательской биографии
В самом конце прошлого года "Полка" опубликовала итоги своего опроса "Зарубежные писатели XX века: кого читали в России". В качестве респондентов выступили разные люди, профессионально связанные со словесностью, а на выходе получился длинный отлично оформленный материал.
Авторы ранжированы, очевидно, по частоте упоминаний. Всего их 60 (почему выбрано именно это число, редакция "Полки" не объясняет, да это и не очень важно). Про каждого есть краткая справка о его связях с Россией и судьбе его русских переводов. Из этих справок, несмотря на их небольшой объём, можно узнать много удивительного. Например о том, как Лев Кассиль высмеивал Фолкнера в новогоднем фельетоне, или о том, что первое издание "Чумы" в СССР утопил Луи Арагон (вы не знали, что Камю троцкист? А Арагон знал!).
Материал о каждом писателе иллюстрирует подборка обложек его русских изданий, и это мне кажется очень удачной находкой. Не знаю, рассчитывали ли составители на ностальгический эффект, но со мной так и сработало. Приятно видеть фотографию и узнавать книгу, которая у тебя когда-то была или которую ты хотя бы где-то видел. Правда, у меня совпадений оказалось очень мало. Для меня многие авторы из списка ассоциируются с серией "Классики XX века", которую около 2000 года выпускали "Феникс" и "Фолио". Вот это была серия так серия. Твёрдые обложки, лаконичный изящный дизайн, удобный размер, удобный шрифт. Никаких предисловий, никаких иллюстраций, никаких комментариев, только текст как есть и сам по себе.
Списку был посвящён январский выпуск подкаста "Полки", там тоже интересно. В частности, редакторы отмечают, что профессиональная специализация респондентов, конечно, повлияла на предпочтения. Трудно представить, что при опросе людей на улице в число самых влиятельных авторов попал бы Ролан Барт, а Фолкнер вошёл бы в первую десятку. Однако отсутствие ограничений выбора сделало список очень пёстрым, что ему, конечно, пошло на пользу. Тут есть место и фантастике, и детективу, и детской литературе, и даже Фрейду с тем же самым Бартом. Интересно, что первенствует всё равно Хемингуэй - автор, которого, как мне казалось, профессиональные читатели котируют всё же не так высоко, как непрофессиональные. Но многие респонденты, как мне кажется (хотя доказательств у меня нет), старались представить не столько собственные предпочтения, сколько картину времени, какой она им виделась.
Представленный целиком, этот список позволяет оценить и собственный круг чтения. Для меня, например, в очередной раз стало понятно, что я очень сильно укоренён в двадцатом веке, а не в каком-нибудь другом, и наиболее освоенные мной идеи и тексты появлялись и бытовали именно в это время. К человеку эпохи Москвошвея я, наверное, ближе, чем к человеку эпохи Возрождения или человеку, ориентированному на современные реалии. Жизнь головой назад, конечно, имеет некоторые неудобства, и в конце концов я вымру, но, во-первых, так мне и надо, а во-вторых, удобства тоже есть.
Кроме того, глядя на результаты опроса "Полки", я осознал, что формирование моей, так сказать, личности подпитывалось именно этим идейным, образным и стилистическим топливом. В подростковом возрасте моими излюбленными односторонними собеседниками были переводные авторы XX века, а не, например, русская классика XIX-го, которую я до сих пор знаю очень фрагментарно. Время проходило в окружении не Гоголя, Достоевского или Толстого, а Кафки, Сэлинджера, Ремарка, Бёлля, Камю. Детективы и фантастика, что местная, что зарубежная, меня практически не интересовали, а вот практически всего переведённого Толкина я прочитал ещё в детстве и очень люблю до сих пор.
Читая список от "Полки", я быстро понял, что мне в чём чего-то не хватает. Чего же? Конечно, статистики. Сел и быстро посчитал. Это, конечно, фигура речи, потому что я и так читал не стоя и не на бегу. Но будем думать, что сначала я сидел и читал, а потом сидел и считал. Это, конечно, тоже неправда, потому что читал я в основном лёжа, но не слишком ли много внимания я уделяю я своим положениям в пространстве? Вот то-то и оно, что слишком.
Итак, 60 авторов представляют 18 стран. Здесь я во избежание двойного учёта волюнтаристски привязал авторов к стране происхождения. Элиот у меня представляет США, хотя полжизни, если не больше, прожил в Англии. Кундера - Чехию, а не Францию. Обычно эти мои определения совпадают с общепринятыми представлениями (мне кажется, люди обычно склонны считать Кундеру всё же чешским писателем). Режет глаз разве что появление в списке Румынии, но тут не поймёшь, в том ли дело, что Целан кочевал по Европе, или в том, что он всю жизнь писал на немецком. Если бы в списке были Ионеско и Канетти, из таких "ненациональных" или "наднациональных" писателей можно было бы собрать особый раздел.
Авторы по странам (в скобках указано место в списке "Полки"):
Великобритания - Толкин (11), Оруэлл (15), Кристи (19), Киплинг (30), Фаулз (33), Хаксли (34), Вулф (35), Голдинг (43), Во (45), Голсуорси (46), Моэм (47), Конан Дойл (48), Уэллс (49), Честертон (51), Льюис (58)
США - Хемингуэй (1), Сэлинджер (5), Фолкнер (6), Брэдбери (13), Воннегут (17), Фицджеральд (26), Азимов (29), Лондон (31), Стейнбек (32), Кинг (37), Элиот (39), Драйзер (56)
Германия - Т. Манн (8), Ремарк (9), Гессе (14), Бёлль (24), Брехт (42), Фейхтвангер (55)
Франция - Камю (7), Пруст (12), Сартр (18), Сент-Экзюпери (22), Саган (52), Барт (57)
Австрия - Кафка (3), Рильке (38), Фрейд (50), Музиль (54)
Аргентина - Борхес (4), Кортасар (16)
Ирландия - Джойс (10), Беккет (27)
Япония - Акутагава (28), Абэ (41)
Чехия - Гашек (36), Кундера (44)
Колумбия - Гарсиа Маркес (2)
Польша - Лем (20)
Италия - Эко (21)
Швеция - Линдгрен (23)
Финляндия - Янссон (25)
Испания - Лорка (40)
Норвегия - Гамсун (53)
Сербия - Павич (59)
Румыния - Целан (60)
Здесь результаты меня удивили. Мне почему-то казалось, что литературы Великобритании, Франции и Германии будут представлена примерно одинаково, а США будут отставать, но не слишком заметно. С другой стороны, преобладание англоязычных авторов меня бы не удивило. Но здесь мы видим, что британские авторы перекрывали буквально весь спектр литературных потребностей советско-постсоветского человека. Тут и философский роман, и семейная сага, и детектив, и фантастика, и сатира, и антиутопия, и детская литература (конечно, назвать Киплинга, Толкина или Льюиса детскими писателями язык не повернётся, но сложно спорить с тем, что Киплинг попал в список скорее за "Книгу джунглей" и сказки, чем за взрослые романы). Так благодаря "Полке" я впервые осознал всё разнообразие английской литературы XX века.
Бросается в глаза европоцентричность русского читательского кругозора. Точнее, ориентированность не столько на европейское происхождение автора, сколько на его близость европейской литературной традиции. Из японских авторов, например, больше всего читали Акутагаву. Кстати, попадание Акутагавы в список меня порадовало и даже растрогало. Среди моих товарищей тех же Маркеса или Оруэлла знали и читали многие, если не все, а поклонник Акутагавы я был один. А вот, значит, и не один. Здесь я допускаю подмену, отождествляя множество моих знакомцев начала нулевых с множеством неизвестных лиц, а также, возможно, и мертвецов. Но не привыкать. Как вопрошал Алекс Оголтелый, пародируя Земфиру: "Хочешь водки с огурцами? Хочешь дружбы с мертвецами?". Водки - нет, дружбы - да.
Авторы по языкам:
Английский - 29/60
Немецкий - 11
Французский - 8
Испанский - 4
Чешский, шведский, японский - 2
Итальянский, норвежский, польский, сербский - 1
Англоязычная группа составилась из англичан, американцев, Беккета и Джойса. Немецкая - из немцев, австрийцев и Целана. Испанская - из испанца Лорки и троицы латиноамериканцев (Маркес, Борхес, Кортасар).
В классификации по языку избегать двойного учёта я не стал. Язык - гораздо более важное для писателя свойство, чем гражданство, поэтому отрывать от авторов части преступно. В число франкоязычных авторов я включил Беккета, писавшего то по-английски, то по-французски, и Кундеру, перешедшего на французский после эмиграции из Чехословакии. Интересно, что среди шестидесяти авторов нет ни одного, перешедшего с родного языка на английский (а Набоков, в свою очередь, не написал ни одного романа по-французски - возможно, компенсировал английскому языку переменчивость Беккета).
Вот познавательная польза этого текста для меня самого - раньше я подозревал, что Янссон писала на шведском, а не на финском, но никогда это не проверял, а вот теперь пришлось проверить. Также, кстати, пришлось проверить, в какую сторону ехал Элиот - из США в Британию или наоборот (вечно путаю его с Оденом, который проделал обратный путь). Надеюсь, что теперь запомню. Надо изобрести мнемоническую формулу. Например, такую: Оден - в Омерику, Элиот - в Эссекс. Элиот, конечно, жил в Лондоне, но Эссекс хотя бы с ним граничит и тем превосходит Эдинбург.
Авторы по полам:
Мужчины - 55
Женщины - 5
Здесь считать было очень просто. К сожалению, нет под рукой аналогичных читательских рейтингов для других стран, чтобы сравнить соотношения.
Авторы по "специализации":
Прозаики - 54
Поэты - 4
Драматурги - 2
Чтобы избежать винегретной классификации из родов литературы и структурных типов текста, воспользуюсь нетерминологическим словом. Это уместно, хотя бы потому, что и само разделение авторов иногда условно. Некоторые писали и стихи, и прозу (Киплинг, да даже и Борхес), Лорка известен и как поэт, и как драматург. Беккет - драматург, но в то же время и прозаик, а Сартр и Камю - прозаики, но в то же время и драматурги. И это "но в то же время", которое обычно понятно без долгих размышлений, и позволяет назначить автору преобладающую роль.
Прозаики в списке господствуют тотально. Поэтов - всего четверо (Элиот, Рильке, Лорка, Целан), драматургов - и вовсе двое (Беккет и Брехт). Киплинга я всё-таки отнёс к прозаикам, а Лорку - к поэтам.
О чём это свидетельствует? Никто же не просил респондентов ориентироваться на прозу. Видимо, дело в том, что выражения "влиятельный автор", "читаемый писатель" сознательно или подсознательно ассоциируются именно с прозой, причём по преимуществу - с крупной. Будто бы форма и объём придают вес и значение. А кроме того, задумайтесь, ведь и к самому слову "писатель" более подходящим синонимом оказывается слово "прозаик", чем "поэт". Какие у этого основания, кроме привычки мышления? Что мешает "писателю" стать таким же зонтичным термином, как "литератор"? Что-то мешает, и тождество писателя и прозаика зафиксировано в сознании. "Полка" спросила: "Какие зарубежные писатели XX века сформировали русского читателя?". Вот и получила в ответ набор прозаиков. Так что дело, может быть, не в том или не только в том, что проза априори считается более формирующей читателя, чем стихи, и не в специфической российской любви к бесконечным романам, а и в том, что поэтов и драматургов просто не воспринимают как писателей.
Авторы ранжированы, очевидно, по частоте упоминаний. Всего их 60 (почему выбрано именно это число, редакция "Полки" не объясняет, да это и не очень важно). Про каждого есть краткая справка о его связях с Россией и судьбе его русских переводов. Из этих справок, несмотря на их небольшой объём, можно узнать много удивительного. Например о том, как Лев Кассиль высмеивал Фолкнера в новогоднем фельетоне, или о том, что первое издание "Чумы" в СССР утопил Луи Арагон (вы не знали, что Камю троцкист? А Арагон знал!).
Материал о каждом писателе иллюстрирует подборка обложек его русских изданий, и это мне кажется очень удачной находкой. Не знаю, рассчитывали ли составители на ностальгический эффект, но со мной так и сработало. Приятно видеть фотографию и узнавать книгу, которая у тебя когда-то была или которую ты хотя бы где-то видел. Правда, у меня совпадений оказалось очень мало. Для меня многие авторы из списка ассоциируются с серией "Классики XX века", которую около 2000 года выпускали "Феникс" и "Фолио". Вот это была серия так серия. Твёрдые обложки, лаконичный изящный дизайн, удобный размер, удобный шрифт. Никаких предисловий, никаких иллюстраций, никаких комментариев, только текст как есть и сам по себе.
Списку был посвящён январский выпуск подкаста "Полки", там тоже интересно. В частности, редакторы отмечают, что профессиональная специализация респондентов, конечно, повлияла на предпочтения. Трудно представить, что при опросе людей на улице в число самых влиятельных авторов попал бы Ролан Барт, а Фолкнер вошёл бы в первую десятку. Однако отсутствие ограничений выбора сделало список очень пёстрым, что ему, конечно, пошло на пользу. Тут есть место и фантастике, и детективу, и детской литературе, и даже Фрейду с тем же самым Бартом. Интересно, что первенствует всё равно Хемингуэй - автор, которого, как мне казалось, профессиональные читатели котируют всё же не так высоко, как непрофессиональные. Но многие респонденты, как мне кажется (хотя доказательств у меня нет), старались представить не столько собственные предпочтения, сколько картину времени, какой она им виделась.
Представленный целиком, этот список позволяет оценить и собственный круг чтения. Для меня, например, в очередной раз стало понятно, что я очень сильно укоренён в двадцатом веке, а не в каком-нибудь другом, и наиболее освоенные мной идеи и тексты появлялись и бытовали именно в это время. К человеку эпохи Москвошвея я, наверное, ближе, чем к человеку эпохи Возрождения или человеку, ориентированному на современные реалии. Жизнь головой назад, конечно, имеет некоторые неудобства, и в конце концов я вымру, но, во-первых, так мне и надо, а во-вторых, удобства тоже есть.
Кроме того, глядя на результаты опроса "Полки", я осознал, что формирование моей, так сказать, личности подпитывалось именно этим идейным, образным и стилистическим топливом. В подростковом возрасте моими излюбленными односторонними собеседниками были переводные авторы XX века, а не, например, русская классика XIX-го, которую я до сих пор знаю очень фрагментарно. Время проходило в окружении не Гоголя, Достоевского или Толстого, а Кафки, Сэлинджера, Ремарка, Бёлля, Камю. Детективы и фантастика, что местная, что зарубежная, меня практически не интересовали, а вот практически всего переведённого Толкина я прочитал ещё в детстве и очень люблю до сих пор.
Читая список от "Полки", я быстро понял, что мне в чём чего-то не хватает. Чего же? Конечно, статистики. Сел и быстро посчитал. Это, конечно, фигура речи, потому что я и так читал не стоя и не на бегу. Но будем думать, что сначала я сидел и читал, а потом сидел и считал. Это, конечно, тоже неправда, потому что читал я в основном лёжа, но не слишком ли много внимания я уделяю я своим положениям в пространстве? Вот то-то и оно, что слишком.
Итак, 60 авторов представляют 18 стран. Здесь я во избежание двойного учёта волюнтаристски привязал авторов к стране происхождения. Элиот у меня представляет США, хотя полжизни, если не больше, прожил в Англии. Кундера - Чехию, а не Францию. Обычно эти мои определения совпадают с общепринятыми представлениями (мне кажется, люди обычно склонны считать Кундеру всё же чешским писателем). Режет глаз разве что появление в списке Румынии, но тут не поймёшь, в том ли дело, что Целан кочевал по Европе, или в том, что он всю жизнь писал на немецком. Если бы в списке были Ионеско и Канетти, из таких "ненациональных" или "наднациональных" писателей можно было бы собрать особый раздел.
Авторы по странам (в скобках указано место в списке "Полки"):
Великобритания - Толкин (11), Оруэлл (15), Кристи (19), Киплинг (30), Фаулз (33), Хаксли (34), Вулф (35), Голдинг (43), Во (45), Голсуорси (46), Моэм (47), Конан Дойл (48), Уэллс (49), Честертон (51), Льюис (58)
США - Хемингуэй (1), Сэлинджер (5), Фолкнер (6), Брэдбери (13), Воннегут (17), Фицджеральд (26), Азимов (29), Лондон (31), Стейнбек (32), Кинг (37), Элиот (39), Драйзер (56)
Германия - Т. Манн (8), Ремарк (9), Гессе (14), Бёлль (24), Брехт (42), Фейхтвангер (55)
Франция - Камю (7), Пруст (12), Сартр (18), Сент-Экзюпери (22), Саган (52), Барт (57)
Австрия - Кафка (3), Рильке (38), Фрейд (50), Музиль (54)
Аргентина - Борхес (4), Кортасар (16)
Ирландия - Джойс (10), Беккет (27)
Япония - Акутагава (28), Абэ (41)
Чехия - Гашек (36), Кундера (44)
Колумбия - Гарсиа Маркес (2)
Польша - Лем (20)
Италия - Эко (21)
Швеция - Линдгрен (23)
Финляндия - Янссон (25)
Испания - Лорка (40)
Норвегия - Гамсун (53)
Сербия - Павич (59)
Румыния - Целан (60)
Здесь результаты меня удивили. Мне почему-то казалось, что литературы Великобритании, Франции и Германии будут представлена примерно одинаково, а США будут отставать, но не слишком заметно. С другой стороны, преобладание англоязычных авторов меня бы не удивило. Но здесь мы видим, что британские авторы перекрывали буквально весь спектр литературных потребностей советско-постсоветского человека. Тут и философский роман, и семейная сага, и детектив, и фантастика, и сатира, и антиутопия, и детская литература (конечно, назвать Киплинга, Толкина или Льюиса детскими писателями язык не повернётся, но сложно спорить с тем, что Киплинг попал в список скорее за "Книгу джунглей" и сказки, чем за взрослые романы). Так благодаря "Полке" я впервые осознал всё разнообразие английской литературы XX века.
Бросается в глаза европоцентричность русского читательского кругозора. Точнее, ориентированность не столько на европейское происхождение автора, сколько на его близость европейской литературной традиции. Из японских авторов, например, больше всего читали Акутагаву. Кстати, попадание Акутагавы в список меня порадовало и даже растрогало. Среди моих товарищей тех же Маркеса или Оруэлла знали и читали многие, если не все, а поклонник Акутагавы я был один. А вот, значит, и не один. Здесь я допускаю подмену, отождествляя множество моих знакомцев начала нулевых с множеством неизвестных лиц, а также, возможно, и мертвецов. Но не привыкать. Как вопрошал Алекс Оголтелый, пародируя Земфиру: "Хочешь водки с огурцами? Хочешь дружбы с мертвецами?". Водки - нет, дружбы - да.
Авторы по языкам:
Английский - 29/60
Немецкий - 11
Французский - 8
Испанский - 4
Чешский, шведский, японский - 2
Итальянский, норвежский, польский, сербский - 1
Англоязычная группа составилась из англичан, американцев, Беккета и Джойса. Немецкая - из немцев, австрийцев и Целана. Испанская - из испанца Лорки и троицы латиноамериканцев (Маркес, Борхес, Кортасар).
В классификации по языку избегать двойного учёта я не стал. Язык - гораздо более важное для писателя свойство, чем гражданство, поэтому отрывать от авторов части преступно. В число франкоязычных авторов я включил Беккета, писавшего то по-английски, то по-французски, и Кундеру, перешедшего на французский после эмиграции из Чехословакии. Интересно, что среди шестидесяти авторов нет ни одного, перешедшего с родного языка на английский (а Набоков, в свою очередь, не написал ни одного романа по-французски - возможно, компенсировал английскому языку переменчивость Беккета).
Вот познавательная польза этого текста для меня самого - раньше я подозревал, что Янссон писала на шведском, а не на финском, но никогда это не проверял, а вот теперь пришлось проверить. Также, кстати, пришлось проверить, в какую сторону ехал Элиот - из США в Британию или наоборот (вечно путаю его с Оденом, который проделал обратный путь). Надеюсь, что теперь запомню. Надо изобрести мнемоническую формулу. Например, такую: Оден - в Омерику, Элиот - в Эссекс. Элиот, конечно, жил в Лондоне, но Эссекс хотя бы с ним граничит и тем превосходит Эдинбург.
Авторы по полам:
Мужчины - 55
Женщины - 5
Здесь считать было очень просто. К сожалению, нет под рукой аналогичных читательских рейтингов для других стран, чтобы сравнить соотношения.
Авторы по "специализации":
Прозаики - 54
Поэты - 4
Драматурги - 2
Чтобы избежать винегретной классификации из родов литературы и структурных типов текста, воспользуюсь нетерминологическим словом. Это уместно, хотя бы потому, что и само разделение авторов иногда условно. Некоторые писали и стихи, и прозу (Киплинг, да даже и Борхес), Лорка известен и как поэт, и как драматург. Беккет - драматург, но в то же время и прозаик, а Сартр и Камю - прозаики, но в то же время и драматурги. И это "но в то же время", которое обычно понятно без долгих размышлений, и позволяет назначить автору преобладающую роль.
Прозаики в списке господствуют тотально. Поэтов - всего четверо (Элиот, Рильке, Лорка, Целан), драматургов - и вовсе двое (Беккет и Брехт). Киплинга я всё-таки отнёс к прозаикам, а Лорку - к поэтам.
О чём это свидетельствует? Никто же не просил респондентов ориентироваться на прозу. Видимо, дело в том, что выражения "влиятельный автор", "читаемый писатель" сознательно или подсознательно ассоциируются именно с прозой, причём по преимуществу - с крупной. Будто бы форма и объём придают вес и значение. А кроме того, задумайтесь, ведь и к самому слову "писатель" более подходящим синонимом оказывается слово "прозаик", чем "поэт". Какие у этого основания, кроме привычки мышления? Что мешает "писателю" стать таким же зонтичным термином, как "литератор"? Что-то мешает, и тождество писателя и прозаика зафиксировано в сознании. "Полка" спросила: "Какие зарубежные писатели XX века сформировали русского читателя?". Вот и получила в ответ набор прозаиков. Так что дело, может быть, не в том или не только в том, что проза априори считается более формирующей читателя, чем стихи, и не в специфической российской любви к бесконечным романам, а и в том, что поэтов и драматургов просто не воспринимают как писателей.