Колман Баркс, "Суть Руми", Глава 22, "ВЕЗДЕ ЗЕЛЁНЫЕ РОСТКИ"
К Содержанию: http://www.livejournal.com/users/hojja_nusreddin/387935.html
© 2005 Сергей Сечив: русский перевод, примечания
________________________________________________________
"Мимо пробегают дети" - Руми
О СМЕХЕ СКВОЗЬ СЛЁЗЫ
В Китае рассказывают притчу о трёх даосах, которые учили таким методом - они выходили на базарную площадь и начинали хохотать. Когда один из них умер, народ любопытствовал - как поведут себя живые даосы в такой трагической ситуации. Поэтому у погребального костра собралась большая толпа.
Покойный завещал ничего не делать с его телом, даже менять одежду.
Когда зажгли костёр, выяснилось, что его карманы набиты шутихами.
Так началось его наставничество после смерти.
Некоторые поэмы Руми похожи на такие шутихи в погребальном костре. В них нету нарочитой позы и они указывают нам пути из наших несчастий.
МИМО ПРОБЕГАЮТ ДЕТИ
Я тихим был, ты научила петь. Постился я, теперь прошу вина.
На коврике молитвенном сидеть любил один, моляся дотемна ...
А ныне мимо пробегают дети
И рожицы мне делают в мечети.
Рубайат # 1716, Исфаган # 1891, Арберри стр. 145b
ЗЕЛЁНЫЕ РОСТКИ
Стояла засуха давно, был съеден старый хлеб,
Пал скот и полегло зерно, пусты амбар и хлев.
И, задыхаясь от жары, как рыба на песке,
Людишки стали недобры и предались тоске.
Но был средь них один чудак, что вовсе не грустил,
Лишь песни пел он натощак, да шуточки шутил.
Когда его, рассвирепев, спросили из толпы:
- "Ты видишь, что погиб посев? Или глаза слепы?"
Он отвечал: "Для ваших глаз - погиб весь урожай,
По мне - пшеница родилась и жду я каравай!
Повсюду, вижу, лезут ввысь зелёные ростки,
Уж мне по пояс поднялись! Поля их - широки!
Бурлят, как шумные моря, зелёней черемши.
Я, Господа благодаря, любуюсь - хороши!
Ладони протянув в мольбе, и прикасаясь к ним,
Я думаю о молотьбе, спокоен и храним!
Да разве может быть другой реальность у людей?
Ведь Бог нас наградил рекой и дал таких вождей!
И радостен мне Божий мир! А вы - как фараон,
Его не спас тельца кумир и быстрый фаэтон!
Чтоб в красном море не тонуть из собственой крови,
Стань, люд, на Моисея путь и Бога не гневи!
Тогда увидите и вы потоки пресных вод,
И зеленеющей травы и хлеба мощный всход!"
* * *
Был для завистливой братвы Иосиф некрасив,
Он им казался зол, увы, опасен и спесив.
Когда ты думаешь: "Отец мой так несправедлив!"
То кажется тебе, глупец, он - зол и некрасив.
Когда же миришься с отцом, он выглядит другим,
Надёжным, сильным мудрецом и другом дорогим!
Весь мир есть форма бытия для Истины святой,
Коль буду Ей неверен я, мир исказится мой.
И жизнь покажется совсем не тою, что была -
Змеиным скопищем проблем и щупальцами зла!
Но формы только отразят мой страх, унынье, гнев ...
Вот почему никак нельзя нам жить, осатанев!
* * *
И ты с Вселенной помирись, возрадуйся, мой друг,
Иной предстанет сразу жизнь, воскреснет мир вокруг!
Преобразится в злато грязь и будут каждый миг
Красоты новые, искрясь, являть разящий лик!
Не будет скуки никогда! Но будет круглый год
Перед тобой журчать вода! Деревьев хоровод
Пойдёт плясать перед тобой, вертя платки ветвей,
Будто мистический покой приняв у дервишей,
И пальцами листвы шурша, в такт музыке ветров,
Пойдут кружиться неспеша средь городских дворов ...
В полоске зеркала дрожит ночной свечи виньет.
Да будет дом всегда открыт! Да будет мир и свет!
* * *
Есть таинства, которых я тут не открою суть,
Кругом неверия, вранья, дурацких мнений - жуть!
Твердят мне эти дураки: "В твоём ученье - вред!
Жить суеверьям вопреки - какой опасный бред!
Быть может в будущем оно и пользу принесёт,
Но здесь, сейчас оно нужно нам, как копчёный лёд!"
Но форма Истины, что я увидел, говорит:
- "Всеобщи формы бытия, Я здесь, сейчас! Мой вид
Не предсказание ручья, а сам живой ручей!
Златая денежка ничья, потрать меня, сумей!"
* * *
Напоминают дураки - Узайрова* юнца,
Что шёл вдоль времени реки, на поиски отца.
Помолодел Узайр с тех пор, как стал реке времён
Идти всегда наперекор, но сын был неумён,
И, повстречав, отца, не смог в прохожем распознать,
Сказав: "Да воспоможет Бог! Мне довелось слыхать,
Что должен тут Узайр пройти, мой добрый господин.
Легко узнать его в пути по белизне седин.
Тебе встречать не довелось седого старика?"
Узайр, смеясь, сказал: "Пришлось, он отстаёт слегка."
На что воскликнул глупый сын: "Где ж поискам конец?"
А брат его, упав, завыл - узнал, пред ним отец!
- "Ты о каком конце, мой брат, изволишь восклицать?
Окончен страшный путь утрат! Нам время пировать!"
* * *
Пугают слабые умы петарды новостей,
Но к вестям равнодушны мы, спокойно, без страстей
Направив сокровенный взор на реку перемен,
Зрим обновления узор и вечный жизни тлен.
Неверным, перемены - боль, святым - благая весть,
А для влюблённых - жизни соль, жизнь та, какая есть!
* * *
Знай, благоверия закон - лишь дверь и страж дверной,
Предотвращающий урон душе той стороной,
Которая на вкус горька, как плода кожура,
Повёрнутая в мир греха, спасая мир добра.
Но внутреняя сторона, где вера и любовь,
Сладка, и нежна, и влажна. Пропитывает кровь
Её из центра бытия, плод зреет в сладком сне ...
Его не съест греха змея, пусть кожура в огне!
Но Истины моей нутро превыше всех красот!
Нельзя о Ней сказать "добро" иль "зло", наоборот.
Она ни "сладка", ни "горька", Её не знаю - как
И описать? Наверняка, получится пустяк!
Тебе поведаю одно - я с Нею пережил
То, что словами не дано сказать, не хватит сил!
Нельзя об этом говорить, я в этом утону!
Вернись! Мне без тебя не жить! Я не могу по дну
Идти один, как Моисей, рассёкший лоно вод!
Вернись, о, Шамс! Спаси скорей! Я пал в водоворот!
* * *
Отведай, коли есть досуг, ещё один кусок ...
Твой интеллект рассыпан, друг, как золотой песок.
Блестят по множеству вещей лишь проблески ума,
Сгреби их в кучку поскорей, чтоб не пожрала тьма!
Не ставят царскую печать на золотую пыль,
Но если сможешь всё собрать в единую бутыль,
И цельный слиток отольёшь, то засияешь так,
Как бриллиантовая брошь иль золотой шишак!
Смети все крошки до одной ты в драгоценный чан,
И засверкаешь, дорогой, как площадь Регистан**!
Благодеяние подай монетой золотой,
Иль чашей царской воссияй, украшенной резьбой!
Насущным хлебом станет вдруг и свежею водой
Твой самый важный в мире Друг! Полярною звездой,
Помощником во всех делах, светильником ночей,
Шербетом сладким в пиалах, подателем ключей.
Нам благо - единенье с Ним! Стань слитком золотым,
Вопрос, что был необьясним, окажется простым!
Дорожку вымостит луна по неживой воде,
Мы перейдём моря вина по золотой слюде,
Там я раскрыть секрет смогу - безмолвный разговор
Начнём на дальнем берегу, забросив вечный спор.
Вот для чего и речь, и взгляд - помочь нам стать Одним!
Ведь разобщённость - шестьдесят эмоций, словно дым
Туманящий твой ясный взор. Единство же - покой
И тишина... Мне разговор заканчивать с тобой
Пора, но не даёт роток нервозносность мне закрыть,
Как будто чих или зевок. Сдержать мне надо прыть.
* * *
Пророк сказал: "Молитва - сень от адского огня!
Молю по семьдесят раз в день, чтоб Бог простил меня!"
И я стараюсь, как пророк, молиться каждый день.
Прости наскучивший урок, мою болтливость, лень.
Но стоит только увидать мне Божьи чудеса,
Как снова не могу молчать, вон рвутся словеса!
* * *
Уснувший на брегу ручья, увидел страшный сон -
В пустыне жаркой, без питья, мираж со всех сторон:
- "Там! За барханами река!" чуть слышно простонал,
И разметался... Ручейка полой халат достал,
И свежей влагой упоён был досыта халат,
Пока хозяин, измождён, вкушал пустыни ад!
Ему реальность скрыла "Там!" глухая занавесь,
Он спал, предавшийся мечтам: "Попозже!" и "Не здесь!"
И миражи затмили ум ... Смакуй же "Здесь!", "Сейчас!"
В них мудрость Божья, тугодум! Реальность без прикрас!
А жажда действия - огонь, что гонит нас вперёд,
Она, как твёрдая ладонь - надёжнейший оплот!
Благоразумие велит нести деяний груз.
Несчастны вялый эрудит, колеблющийся трус,
И самый шустрый демагог - рассудочность смертна.
Могильщик похоронит в срок любого болтуна.
Деянья ж не умрут вовек! А мёртвых знаний гнёт
Всю радость жизни, человек, безвременно убъёт.
Замучит головная боль у суеты в плену ...
Зачем тебе такая роль? Послушай тишину,
Хоть созерцания труды невидимы порой,
Благословенны их плоды - довольство и покой!
* * *
Наставничество - это страсть и молнии удар,
Сильнее, чем людская власть, летучий сей пожар!
Громоподобен дикий конь, его не оседлать,
Но облакам с небес огонь - совет: "Пора рыдать!"
Когда в душе царит зима, ты порыдай со мной,
Пусть вспышка молнии ума осветит мир иной!
Давай совместно погрустим о подлинной судьбе,
И день сегодня посвятим рыданью и мольбе!
* * *
Понять способен детский ум: "Полезна школа нам,"
Но не способен наобум себя учить он сам.
И ум больному говорит: "Пора идти к врачам,"
Но исцелить всё, что болит, не в состоянье сам.
Прокрались джинны как-то раз поближе к небесам,
Надеясь, что найдётся лаз им к райским чудесам.
Но вдруг Господний глас изрёк: "Уйдите, джинны, прочь!
Спуститесь в мир, там Мой пророк назначен вам помочь!"
Ты в Божий храм вошёл сквозь дверь, а не как джинн проник,
Ты флейта полая теперь, не сахарный тростник!
Ты б ожил тростником живым и сладостно воспел,
Когда б дыханием своим тебя Господь согрел!
Телец златой упал, звеня, и голову склонил,
Когда из-под копыт коня, на коем Гавриил
Промчался, взяли горсть земли и бросили в тельца!
Так и тебя целить смогли б, по милости Творца,
Слова наставника ... С тебя стянул бы колпачок
Он будто с сокола, любя, чтобы взлететь ты смог!
Любовь - сокольничий, она - наставница тебе.
Умей оспорить брехуна, но в праведной борьбе,
И никогда не заявляй, подобно Сатане***:
- "Я лучше, чем ... тот негодяй," но лучше в тишине,
Под древом духа отдохни, в коврах из муравы ...
Из-под густой его тени не вынимай главы!
___________________
* Узайр (араб.) - библейский пророк Эзра. Анекдот о смерти и воскрешении Узайра - Коран (2 : 259). - Прим. перев. на русск. яз.
** Регистан - главная площадь Самарканда, великий памятник архитектуры. - Прим. перев. на русск. яз.
*** По Корану, Сатана отказался исполнить приказ Бога - поклониться Адаму, считая, что поклоняться можно только Богу. - Прим. перев. на русск. яз.
Меснави (4, 3242 - 3347)
ПТИЧЬЯ ПЕСНЯ
Мне птицы певчие дарят отдохновенье от неизбывного душевного томленья.
Подобно им, я трепещу в благоговенье, и слов не нахожу в самозабвенье!
Душа души моей, молю о вдохновенье!
Спой песню мною! Одари проникновеньем!
Рубайат # 1580, Исфаган # 1542, Арберри стр. 169b
ПУТЬ ЛЮБВИ
Знай, путь любви - не утончённый диспут. Его начало - саморазрушенье.
Насильно змей к лицу земли притиснут, а птице вольное даровано паренье ...
Ты знаешь, как птенец обрёл свободу? Пал из гнезда навстречу небосводу!
Даны лишь павшему и песнь и крылья, а змей шипит на это от бессилья!
Рубайат # 0737, Исфаган # 0553, Арберри стр. 037b
ГОРЛОВОЕ ПЕНЬЕ
Пусть будет чистым горловое пенье,
Чтоб слыша, ринулся в молитвенное бденье
Сам Император, правдой поражённый,
И искренне молил о снисхожденье!
Рубайат # 0231, Исфаган # 0150, Арберри стр. 066а
ПАМЯТЬ
Я помню фразы, целые страницы, но не могу сейчас тебе открыться.
Пока не станем жить с тобою вместе, любой намёк на это неуместен.
Мы про любовь поговорим попозже,
Пока терпи и рану не тревожь мне ...
Рубайат # 1101, Исфаган # 1102, Арберри стр. 116а
ОТКАЗ
Ты потрясла меня настолько, что я, как юноша-простак,
Осмеливаюсь взглядом только спросить: "Ну что? Опять никак?"
Зачем же радуюсь настолько я и отказу Твоему?
Не спрашивай деталей только, ведь я и сам их не пойму!
Рубайат # 0981, Исфаган # 0983, Арберри стр. 140b
Я БРЕДИТЬ ЛИШЬ МОГУ ОБ ЭТОМ
Я связан и поэтому разгневан!
Порывом ветра рвусь и язычком свечи,
Из клетки соколом, плодом из чрева,
Лучом рассвета из тюрьмы ночи,
Весь разум, весь любовь ... Смущенье, радость,
Движения, похмелье, в сердце - нежный шип.
Твой полуоборот и мой, и сладость ...
Я бредить лишь могу об этом! Стих
Бессвязен мой! То я - умалишённый,
Что джиннию скрутил в своей тюрьме узлом;
То - ветер, возвращаться обречённый;
То - джиннов повелитель Соломон.
Ушедшее уходит не навечно ...
Вернись! С тобой нерасторжимы мы душой!
Неверие скрывают бессердечно
Неверные! А ты секрет раскрой!
Душою пробуждаясь постепенно,
Не сплю ночами и под музыку кружусь,
И падаю опять в любовь блаженно,
Всё ту же, как при Шамсе, ну и пусть ...
Диван Шамса Тебризи, # 2166
ФИГУРКА
Любовной страстию томим,
Я зря выдумывал уловку,
Чтоб лик мой сочетать с твоим ...
И вымучил вопрос неловкий,
Что мне и самому смешон:
- "Дозволишь ли шепнуть на ушко
Тебе мой дивный, сладкий сон,
Тебе одной, моя подружка?"
Головку тихо наклоня,
Очами ты, смеясь лукаво,
Мельком взглянула меня,
Как бы ответив: "Что же, браво!
Теперь ты этот старый трюк
Извлёк из рукава халата?
Давай, поведай, милый друг,
Что родила ума палата."
Я - образ, созданный рукой
Твоей на этом гобелене,
Что тонкой нитью золотой
Ты вышила из сновидений!
Среди бесчисленных красот,
Моя фигурка так ничтожна ...
Но всё, что выткано, живёт,
И невозможное - возможно!
Диван Шамса Тебризи # 1538
ПРОТИВОРЕЧЬЯ
Хотел взять палку, но пою на флейте; мечтал о смерти, затянулась рана.
И правоверных поучал: "Не смейте пускаться в путь во время рамадана!"
Но сам вдруг начинаю путь священный
И открываются мне чудеса вселенной!
Рубайат # 0625, Исфаган #0831
© 2005 Сергей Сечив: русский перевод, примечания
________________________________________________________
"Мимо пробегают дети" - Руми
О СМЕХЕ СКВОЗЬ СЛЁЗЫ
В Китае рассказывают притчу о трёх даосах, которые учили таким методом - они выходили на базарную площадь и начинали хохотать. Когда один из них умер, народ любопытствовал - как поведут себя живые даосы в такой трагической ситуации. Поэтому у погребального костра собралась большая толпа.
Покойный завещал ничего не делать с его телом, даже менять одежду.
Когда зажгли костёр, выяснилось, что его карманы набиты шутихами.
Так началось его наставничество после смерти.
Некоторые поэмы Руми похожи на такие шутихи в погребальном костре. В них нету нарочитой позы и они указывают нам пути из наших несчастий.
МИМО ПРОБЕГАЮТ ДЕТИ
Я тихим был, ты научила петь. Постился я, теперь прошу вина.
На коврике молитвенном сидеть любил один, моляся дотемна ...
А ныне мимо пробегают дети
И рожицы мне делают в мечети.
Рубайат # 1716, Исфаган # 1891, Арберри стр. 145b
ЗЕЛЁНЫЕ РОСТКИ
Стояла засуха давно, был съеден старый хлеб,
Пал скот и полегло зерно, пусты амбар и хлев.
И, задыхаясь от жары, как рыба на песке,
Людишки стали недобры и предались тоске.
Но был средь них один чудак, что вовсе не грустил,
Лишь песни пел он натощак, да шуточки шутил.
Когда его, рассвирепев, спросили из толпы:
- "Ты видишь, что погиб посев? Или глаза слепы?"
Он отвечал: "Для ваших глаз - погиб весь урожай,
По мне - пшеница родилась и жду я каравай!
Повсюду, вижу, лезут ввысь зелёные ростки,
Уж мне по пояс поднялись! Поля их - широки!
Бурлят, как шумные моря, зелёней черемши.
Я, Господа благодаря, любуюсь - хороши!
Ладони протянув в мольбе, и прикасаясь к ним,
Я думаю о молотьбе, спокоен и храним!
Да разве может быть другой реальность у людей?
Ведь Бог нас наградил рекой и дал таких вождей!
И радостен мне Божий мир! А вы - как фараон,
Его не спас тельца кумир и быстрый фаэтон!
Чтоб в красном море не тонуть из собственой крови,
Стань, люд, на Моисея путь и Бога не гневи!
Тогда увидите и вы потоки пресных вод,
И зеленеющей травы и хлеба мощный всход!"
* * *
Был для завистливой братвы Иосиф некрасив,
Он им казался зол, увы, опасен и спесив.
Когда ты думаешь: "Отец мой так несправедлив!"
То кажется тебе, глупец, он - зол и некрасив.
Когда же миришься с отцом, он выглядит другим,
Надёжным, сильным мудрецом и другом дорогим!
Весь мир есть форма бытия для Истины святой,
Коль буду Ей неверен я, мир исказится мой.
И жизнь покажется совсем не тою, что была -
Змеиным скопищем проблем и щупальцами зла!
Но формы только отразят мой страх, унынье, гнев ...
Вот почему никак нельзя нам жить, осатанев!
* * *
И ты с Вселенной помирись, возрадуйся, мой друг,
Иной предстанет сразу жизнь, воскреснет мир вокруг!
Преобразится в злато грязь и будут каждый миг
Красоты новые, искрясь, являть разящий лик!
Не будет скуки никогда! Но будет круглый год
Перед тобой журчать вода! Деревьев хоровод
Пойдёт плясать перед тобой, вертя платки ветвей,
Будто мистический покой приняв у дервишей,
И пальцами листвы шурша, в такт музыке ветров,
Пойдут кружиться неспеша средь городских дворов ...
В полоске зеркала дрожит ночной свечи виньет.
Да будет дом всегда открыт! Да будет мир и свет!
* * *
Есть таинства, которых я тут не открою суть,
Кругом неверия, вранья, дурацких мнений - жуть!
Твердят мне эти дураки: "В твоём ученье - вред!
Жить суеверьям вопреки - какой опасный бред!
Быть может в будущем оно и пользу принесёт,
Но здесь, сейчас оно нужно нам, как копчёный лёд!"
Но форма Истины, что я увидел, говорит:
- "Всеобщи формы бытия, Я здесь, сейчас! Мой вид
Не предсказание ручья, а сам живой ручей!
Златая денежка ничья, потрать меня, сумей!"
* * *
Напоминают дураки - Узайрова* юнца,
Что шёл вдоль времени реки, на поиски отца.
Помолодел Узайр с тех пор, как стал реке времён
Идти всегда наперекор, но сын был неумён,
И, повстречав, отца, не смог в прохожем распознать,
Сказав: "Да воспоможет Бог! Мне довелось слыхать,
Что должен тут Узайр пройти, мой добрый господин.
Легко узнать его в пути по белизне седин.
Тебе встречать не довелось седого старика?"
Узайр, смеясь, сказал: "Пришлось, он отстаёт слегка."
На что воскликнул глупый сын: "Где ж поискам конец?"
А брат его, упав, завыл - узнал, пред ним отец!
- "Ты о каком конце, мой брат, изволишь восклицать?
Окончен страшный путь утрат! Нам время пировать!"
* * *
Пугают слабые умы петарды новостей,
Но к вестям равнодушны мы, спокойно, без страстей
Направив сокровенный взор на реку перемен,
Зрим обновления узор и вечный жизни тлен.
Неверным, перемены - боль, святым - благая весть,
А для влюблённых - жизни соль, жизнь та, какая есть!
* * *
Знай, благоверия закон - лишь дверь и страж дверной,
Предотвращающий урон душе той стороной,
Которая на вкус горька, как плода кожура,
Повёрнутая в мир греха, спасая мир добра.
Но внутреняя сторона, где вера и любовь,
Сладка, и нежна, и влажна. Пропитывает кровь
Её из центра бытия, плод зреет в сладком сне ...
Его не съест греха змея, пусть кожура в огне!
Но Истины моей нутро превыше всех красот!
Нельзя о Ней сказать "добро" иль "зло", наоборот.
Она ни "сладка", ни "горька", Её не знаю - как
И описать? Наверняка, получится пустяк!
Тебе поведаю одно - я с Нею пережил
То, что словами не дано сказать, не хватит сил!
Нельзя об этом говорить, я в этом утону!
Вернись! Мне без тебя не жить! Я не могу по дну
Идти один, как Моисей, рассёкший лоно вод!
Вернись, о, Шамс! Спаси скорей! Я пал в водоворот!
* * *
Отведай, коли есть досуг, ещё один кусок ...
Твой интеллект рассыпан, друг, как золотой песок.
Блестят по множеству вещей лишь проблески ума,
Сгреби их в кучку поскорей, чтоб не пожрала тьма!
Не ставят царскую печать на золотую пыль,
Но если сможешь всё собрать в единую бутыль,
И цельный слиток отольёшь, то засияешь так,
Как бриллиантовая брошь иль золотой шишак!
Смети все крошки до одной ты в драгоценный чан,
И засверкаешь, дорогой, как площадь Регистан**!
Благодеяние подай монетой золотой,
Иль чашей царской воссияй, украшенной резьбой!
Насущным хлебом станет вдруг и свежею водой
Твой самый важный в мире Друг! Полярною звездой,
Помощником во всех делах, светильником ночей,
Шербетом сладким в пиалах, подателем ключей.
Нам благо - единенье с Ним! Стань слитком золотым,
Вопрос, что был необьясним, окажется простым!
Дорожку вымостит луна по неживой воде,
Мы перейдём моря вина по золотой слюде,
Там я раскрыть секрет смогу - безмолвный разговор
Начнём на дальнем берегу, забросив вечный спор.
Вот для чего и речь, и взгляд - помочь нам стать Одним!
Ведь разобщённость - шестьдесят эмоций, словно дым
Туманящий твой ясный взор. Единство же - покой
И тишина... Мне разговор заканчивать с тобой
Пора, но не даёт роток нервозносность мне закрыть,
Как будто чих или зевок. Сдержать мне надо прыть.
* * *
Пророк сказал: "Молитва - сень от адского огня!
Молю по семьдесят раз в день, чтоб Бог простил меня!"
И я стараюсь, как пророк, молиться каждый день.
Прости наскучивший урок, мою болтливость, лень.
Но стоит только увидать мне Божьи чудеса,
Как снова не могу молчать, вон рвутся словеса!
* * *
Уснувший на брегу ручья, увидел страшный сон -
В пустыне жаркой, без питья, мираж со всех сторон:
- "Там! За барханами река!" чуть слышно простонал,
И разметался... Ручейка полой халат достал,
И свежей влагой упоён был досыта халат,
Пока хозяин, измождён, вкушал пустыни ад!
Ему реальность скрыла "Там!" глухая занавесь,
Он спал, предавшийся мечтам: "Попозже!" и "Не здесь!"
И миражи затмили ум ... Смакуй же "Здесь!", "Сейчас!"
В них мудрость Божья, тугодум! Реальность без прикрас!
А жажда действия - огонь, что гонит нас вперёд,
Она, как твёрдая ладонь - надёжнейший оплот!
Благоразумие велит нести деяний груз.
Несчастны вялый эрудит, колеблющийся трус,
И самый шустрый демагог - рассудочность смертна.
Могильщик похоронит в срок любого болтуна.
Деянья ж не умрут вовек! А мёртвых знаний гнёт
Всю радость жизни, человек, безвременно убъёт.
Замучит головная боль у суеты в плену ...
Зачем тебе такая роль? Послушай тишину,
Хоть созерцания труды невидимы порой,
Благословенны их плоды - довольство и покой!
* * *
Наставничество - это страсть и молнии удар,
Сильнее, чем людская власть, летучий сей пожар!
Громоподобен дикий конь, его не оседлать,
Но облакам с небес огонь - совет: "Пора рыдать!"
Когда в душе царит зима, ты порыдай со мной,
Пусть вспышка молнии ума осветит мир иной!
Давай совместно погрустим о подлинной судьбе,
И день сегодня посвятим рыданью и мольбе!
* * *
Понять способен детский ум: "Полезна школа нам,"
Но не способен наобум себя учить он сам.
И ум больному говорит: "Пора идти к врачам,"
Но исцелить всё, что болит, не в состоянье сам.
Прокрались джинны как-то раз поближе к небесам,
Надеясь, что найдётся лаз им к райским чудесам.
Но вдруг Господний глас изрёк: "Уйдите, джинны, прочь!
Спуститесь в мир, там Мой пророк назначен вам помочь!"
Ты в Божий храм вошёл сквозь дверь, а не как джинн проник,
Ты флейта полая теперь, не сахарный тростник!
Ты б ожил тростником живым и сладостно воспел,
Когда б дыханием своим тебя Господь согрел!
Телец златой упал, звеня, и голову склонил,
Когда из-под копыт коня, на коем Гавриил
Промчался, взяли горсть земли и бросили в тельца!
Так и тебя целить смогли б, по милости Творца,
Слова наставника ... С тебя стянул бы колпачок
Он будто с сокола, любя, чтобы взлететь ты смог!
Любовь - сокольничий, она - наставница тебе.
Умей оспорить брехуна, но в праведной борьбе,
И никогда не заявляй, подобно Сатане***:
- "Я лучше, чем ... тот негодяй," но лучше в тишине,
Под древом духа отдохни, в коврах из муравы ...
Из-под густой его тени не вынимай главы!
___________________
* Узайр (араб.) - библейский пророк Эзра. Анекдот о смерти и воскрешении Узайра - Коран (2 : 259). - Прим. перев. на русск. яз.
** Регистан - главная площадь Самарканда, великий памятник архитектуры. - Прим. перев. на русск. яз.
*** По Корану, Сатана отказался исполнить приказ Бога - поклониться Адаму, считая, что поклоняться можно только Богу. - Прим. перев. на русск. яз.
Меснави (4, 3242 - 3347)
ПТИЧЬЯ ПЕСНЯ
Мне птицы певчие дарят отдохновенье от неизбывного душевного томленья.
Подобно им, я трепещу в благоговенье, и слов не нахожу в самозабвенье!
Душа души моей, молю о вдохновенье!
Спой песню мною! Одари проникновеньем!
Рубайат # 1580, Исфаган # 1542, Арберри стр. 169b
ПУТЬ ЛЮБВИ
Знай, путь любви - не утончённый диспут. Его начало - саморазрушенье.
Насильно змей к лицу земли притиснут, а птице вольное даровано паренье ...
Ты знаешь, как птенец обрёл свободу? Пал из гнезда навстречу небосводу!
Даны лишь павшему и песнь и крылья, а змей шипит на это от бессилья!
Рубайат # 0737, Исфаган # 0553, Арберри стр. 037b
ГОРЛОВОЕ ПЕНЬЕ
Пусть будет чистым горловое пенье,
Чтоб слыша, ринулся в молитвенное бденье
Сам Император, правдой поражённый,
И искренне молил о снисхожденье!
Рубайат # 0231, Исфаган # 0150, Арберри стр. 066а
ПАМЯТЬ
Я помню фразы, целые страницы, но не могу сейчас тебе открыться.
Пока не станем жить с тобою вместе, любой намёк на это неуместен.
Мы про любовь поговорим попозже,
Пока терпи и рану не тревожь мне ...
Рубайат # 1101, Исфаган # 1102, Арберри стр. 116а
ОТКАЗ
Ты потрясла меня настолько, что я, как юноша-простак,
Осмеливаюсь взглядом только спросить: "Ну что? Опять никак?"
Зачем же радуюсь настолько я и отказу Твоему?
Не спрашивай деталей только, ведь я и сам их не пойму!
Рубайат # 0981, Исфаган # 0983, Арберри стр. 140b
Я БРЕДИТЬ ЛИШЬ МОГУ ОБ ЭТОМ
Я связан и поэтому разгневан!
Порывом ветра рвусь и язычком свечи,
Из клетки соколом, плодом из чрева,
Лучом рассвета из тюрьмы ночи,
Весь разум, весь любовь ... Смущенье, радость,
Движения, похмелье, в сердце - нежный шип.
Твой полуоборот и мой, и сладость ...
Я бредить лишь могу об этом! Стих
Бессвязен мой! То я - умалишённый,
Что джиннию скрутил в своей тюрьме узлом;
То - ветер, возвращаться обречённый;
То - джиннов повелитель Соломон.
Ушедшее уходит не навечно ...
Вернись! С тобой нерасторжимы мы душой!
Неверие скрывают бессердечно
Неверные! А ты секрет раскрой!
Душою пробуждаясь постепенно,
Не сплю ночами и под музыку кружусь,
И падаю опять в любовь блаженно,
Всё ту же, как при Шамсе, ну и пусть ...
Диван Шамса Тебризи, # 2166
ФИГУРКА
Любовной страстию томим,
Я зря выдумывал уловку,
Чтоб лик мой сочетать с твоим ...
И вымучил вопрос неловкий,
Что мне и самому смешон:
- "Дозволишь ли шепнуть на ушко
Тебе мой дивный, сладкий сон,
Тебе одной, моя подружка?"
Головку тихо наклоня,
Очами ты, смеясь лукаво,
Мельком взглянула меня,
Как бы ответив: "Что же, браво!
Теперь ты этот старый трюк
Извлёк из рукава халата?
Давай, поведай, милый друг,
Что родила ума палата."
Я - образ, созданный рукой
Твоей на этом гобелене,
Что тонкой нитью золотой
Ты вышила из сновидений!
Среди бесчисленных красот,
Моя фигурка так ничтожна ...
Но всё, что выткано, живёт,
И невозможное - возможно!
Диван Шамса Тебризи # 1538
ПРОТИВОРЕЧЬЯ
Хотел взять палку, но пою на флейте; мечтал о смерти, затянулась рана.
И правоверных поучал: "Не смейте пускаться в путь во время рамадана!"
Но сам вдруг начинаю путь священный
И открываются мне чудеса вселенной!
Рубайат # 0625, Исфаган #0831