Лев Толстой, "АССИРИЙСКИЙ ЦАРЬ АСАРХАДОН", 1903 г.
Ассирийский царь Асархадон завоевал царство царя Лаилиэ
- разорил и сжег все города, жителей всех перегнал в свою землю, воинов перебил,
- самого же царя Лаилиэ посадил в клетку.
Лежа ночью на своей постели, царь Асархадон думал о том, как казнить Лаилиэ
- когда вдруг услыхал подле себя шорох и, открыв глаза,
- увидал старца с длинной седой бородой и кроткими глазами.
-- Ты хочешь казнить Лаилиэ? -- спросил старец.
-- Да, - отвечал царь.
-- Я только не придумал, какой казнью казнить его.
-- Да ведь Лаилиэ это ты, - сказал старец.
-- Это неправда, - сказал царь,
-- Я это я, а Лаилиэ это Лаилиэ.
-- Ты и Лаилиэ - одно, - сказал старец.
-- Тебе только кажется, что ты не Лаилиэ и Лаилиэ не ты.
-- Как кажется? -- спросил царь.
-- Я вот лежу на мягком ложе, вокруг меня покорные мне рабы и рабыни,
-- и завтра я буду так же, как сегодня, пировать с моими друзьями,
-- а Лаилиэ как птица, сидит в клетке, и завтра будет с высунутым языком сидеть на колу
-- и корчиться до тех пор, пока издохнет, и тело его не будет разорвано псами.
-- Ты не можешь уничтожить его жизнь, - сказал старец.
-- А как же те 14,000 воинов, которых я убил и из тел которых я сложил курган? - сказал царь.
-- Я жив, а их нет; стало быть, я могу уничтожить жизнь.
-- Почему ты знаешь, что их нет?
-- Потому что я не вижу их. Главное же то, что они мучились, а я нет, им было дурно, а мне хорошо.
-- И это тебе кажется. Ты мучал сам себя, а не их.
-- Не понимаю, - сказал царь.
-- Хочешь понять?
-- Хочу.
-- Подойди сюда, -- сказал старец, указывая царю на купель, полную водой.
Царь встал и подошел к купели.
-- Разденься и войди в купель.
Асархадон сделал то, что велел ему старец.
-- Теперь, как только я начну лить на тебя эту воду, - сказал старец, зачерпнув воды в кружку,
-- окунись с годовой.
Старец нагнул кружку над головой царя, и царь окунулся...
И только что царь Асархадон окунулся, он почувствовал себя уже не Асархадоном, а другим человеком<
И вот, чувствуя себя этим другим человеком, он видит себя лежащим на богатой постели рядом с красавицей женщиной.
Он никогда не видал этой женщины, но он знает, что это жена его.
Женщина эта приподнимается и говорит ему:
-- "Дорогой мой супруг Лаилиэ, ты устал от трудов вчерашнего дня и потому спал дольше обыкновенного, но я берегла твой покой и не будила тебя.
-- Теперь же князья ожидают тебя в большой палате. Одевайся и выходи к ним".
И Асархадон, понимая из этих слов, что он - Лаилиэ, и не только не удивляясь этому, но удивляясь тому, что он до сих пор не знал этого, встает, одевается и идет в большую палату, где князья ожидают его.
Князья земным поклоном встречают своего царя Лаилиэ, потом встают и по его приказу садятся перед ним, и старший из князей начинает говорить о том, что нельзя долее терпеть всех оскорблений злого царя Асархадона и надо идти войной против него.
Но Лаилиэ не соглашается с ним, а велит послать послов к Асархадону, чтобы усовестить его, и отпускает князей.
После этого он назначает почтенных людей послами и внушает им подробно то, что они должны передать царю Асархадону.
Окончив эти дела, Асархадон, чувствуя себя Лаилиэм, выезжает в горы на охоту за дикими ослами.
Охота удачна. Он сам убивает двух ослов и, возвратившись домой, пирует с своими друзьями, глядя на пляску невольниц.
На другой день, по обыкновению, он выходит на двор, где ожидают его просители, подсудимые и тяжущиеся, и решает представляемые ему дела. Окончив эти дела, он едет опять на любимую свою забаву -- охоту. И в этот день ему удается самому убить старую львицу и захватить ее двух львенков. После охоты он опять пирует с своими друзьями, забавляясь музыкой и пляской, а ночь проводит с любимой женой своей.
Так живет он дни и недели, ожидая возвращения послов, отправленных к тому царю Асархадону, которым он был прежде...
Послы возвращаются только через месяц и возвращаются с отрезанными носами и ушами.
Царь Асархадон велит сказать Лаилиэ, что то, что сделано с его послами, будет сделано и с ним, если он сейчас же не пришлет назначенную дань серебра, золота и кипарисового дерева и не приедет сам на поклон к нему.
Лаилиэ, бывший прежде Асархадоном, опять собирает князей и советуется с ними о том, что надо делать. Все в один голос говорят, что надо, не дожидаясь нападения Асархадона, идти на него войною. Царь соглашается и, становясь во главе войска, идет в поход. Поход продолжается 7 дней. Каждый день царь объезжает войска и возбуждает мужество своих воинов. На 8-й день его войска сходятся с войсками Асархадона в широкой долине на берегу реки. Войска Лаилиэ храбро дерутся, но Лаилиэ, бывший прежде Асархадоном, видит, что враги, как муравьи, сбегаются с гор, затопляют долину и одолевают его войска, и бросается на своей колеснице в середину битвы, колет и рубит врагов. Но воинов Лаилиэ сотни, а Асархадона тысячи, и Лаилиэ чувствует, что он ранен и что его берут в плен.
Девять дней он с другими пленниками идет связанный среди воинов Асархадона.
На 10-й день его приводят в Ниневию и сажают в клетку.
Лаилиэ страдает не столько от голода и раны, сколько от стыда и бессильной злобы. Он чувствует себя бессильным отплатить врагу за всё зло, которое он терпит. Одно, что он может, это то, чтобы не доставить своим врагам радости видеть его страдания, и он твердо решил мужественно, без ропота, переносить всё то, что с ним будет.
20 дней сидит он в клетке, ожидая казни. Он видит, как проводят на казнь его родных и друзей, слышит стоны казнимых, которым одним отрубают руки и ноги, с других с живых сдирают кожу, и не выказывают ни беспокойства, ни жалости, ни страха. Видит, как евнухи ведут связанную любимую жену его. Он знает, что ее ведут в рабыни к Асархадону. И он переносит и это без жалобы.
Но вот два палача отпирают клетку и, затянув ему ремнем руки за спиной, подводят его к залитому кровью месту казней. Лаилиэ видит острый окровавленный кол, с которого только что сорвали тело умершего на нем друга Лаидиэ, и догадывается, что кол этот освободили для его казни.
С него снимают одежду. Лаилиэ ужасается на худобу своего когда-то сильного красивого тела. Два палача подхватывают это тело за худые ляжки, поднимают и хотят опустить на кол.
-- Сейчас смерть, уничтожение, - думает Лаилиэ и, забывая свое решение выдержать мужественно спокойствие до конца, рыдая молит о пощаде. Но никто не слушает его.
-- Да это не может быть, - думает он,
-- я, верно, сплю. Это сон. - И он делает усилие, чтобы проснуться.
-- Ведь я не Лаилиэ, я Асархадон, - думает он.
-- Ты и Ланлиэ, ты и Асархадон, - слышит он какой-то голос и чувствует, что казнь начинается. Он вскрикивает и в то же мгновение высовывает голову из купели. Старец стоит над ним, выливая ему на голову последнюю воду из кружки.
-- О, как ужасно мучался я! И как долго! - говорит Асархадон.
-- Как долго? - говорит старец. - Ты только что окунул голову и тотчас опять высунул ее; видишь, вода из кружки еще не вся вылилась. Понял ли ты теперь?
Асархадон ничего не отвечает и только с ужасом глядит на старца...
-- Понял ли ты теперь, - продолжает старец,
-- что Лаилиэ - это ты, и те воины, которых ты предал смерти - ты же.
И не только воины, но и те звери, которых ты убивал на охоте и пожирал на своих пирах, были ты же.
Ты думал, что жизнь только в тебе, но я сдернул с тебя покрывало обмана, и ты увидал, что, делая зло другим, ты делал его себе.
Жизнь одна во всем, и ты проявляешь в себе только часть этой одной жизни. И только в этой одной части жизни, в себе, ты можешь улучшить или ухудшить, увеличить или уменьшить жизнь.
Улучшить жизнь в себе ты можешь только тем, что будешь разрушать пределы, отделяющие твою жизнь от других существ, будешь считать другие существа собою -- любить их.
Уничтожить же жизнь в других существах не в твоей власти. Жизнь убитых тобою существ исчезла из твоих глаз, но не уничтожилась.
Ты думал удлинить свою жизнь и укоротить жизнь других, но ты не можешь этого сделать. Для жизни нет ни времени, ни места.
Жизнь мгновения и жизнь тысячи лет, и жизнь твоя и жизни всех видимых и невидимых существ мира равны.
Жизнь уничтожить и изменить нельзя, потому что она одна только и есть. Всё остальное нам только кажется.
Сказав это, старец исчез.
___________________
На другое утро царь Асархадон велел отпустить Лаилиэ и всех пленных и прекратил казни.
На третий день он призвал сына своего Ашурбанипала и передал ему царство.
A сам сначала удалился в пустыню, обдумывая то, что узнал.
А потом он стал ходить в виде странника по городам и селам, проповедуя людям, что жизнь одна и что люди делают зло только себе, когда хотят делать зло другим существам.
____________________________________________________________________
http://az.lib.ru/t/tolstoj_lew_nikolaewich/text_1270.shtml
