Норик Б.В., "Забытый «Хайям» XVI века" (Фекри)
Originally posted by ravshir at Забытый «Хайям» XVI века. Норик Б. В.
_______________________________________________________________
Жанр рубаи, возникший на арабской почве [херня, на персидской - Х.Н.:], стал одним из самых популярных в персидской литературе за свою афористичность, а также довольно широкие технические возможности, предоставляемые размером хазадж.
С давних пор [херь, тока с сер. 19 века, и тока на Западе. - Х.Н.:] слово 'рубаи' непременно ассоциируется с именем Омара Хайяма (ум. 515/1122) как наиболее плодовитого автора [херь, он написал около 100 рубаи; много меньше Руми, например. - Х.Н.:], писавшего в этом жанре. В наши дни Хайям стал своего рода литературным брендом - каждый год издается по несколько сборников его рубаи, некоторые из которых претендуют на 'ещё более полную подборку' четверостиший поэта, число которых уже перевалило за тысячу. Между тем, сам великий математик едва ли написал более сотни подобных стихотворений. Справедливости ради, стоит заметить, что установление авторства того или иного рубаи дело чрезвычайно трудное.
Вообще, когда одному поэту приписывается более тысячи рубаи, это вызывает некоторое сомнение. И всё же, среди наиболее плодовитых 'рубаистов' мы можем назвать Джалаладдина Руми (ум. 672/1273) (около 2000 четверостиший) и Фарид ад-Дина Аттара (ум. ок. 627/1229-30) (около 1000 четверостиший).
В принципе, каждый поэт сочинял в среднем 100-200 рубаи, так что за всё время существования классической персидской литературы общий фонд их оказался весьма внушительным. В то же время, общее количество рубаи того или иного поэта, как правило, было меньше количества стихов иных жанров. Вместе с тем, существовали поэты, специализировавшиеся на сочинении четверостиший. Одним из таких поэтов был Фекри, он же 'Мир-е Рубаи' он же 'Шейх-е Рубаи', он же Сайид Мухаммад Джамебаф.
Как и следует из его прозвища, поэт специализировался на сочинении рубаи. Абд ал-Кадир Бадауни называет его 'Хайямом эпохи' на этом поприще. Малик Шах Хусейн Систани в 'Хайр ал-байан'[1] сообщает, что Шейх-е Рубаи обладал склонностью к мистике и жил в конце правления Султана Хусейна Байкары (правил 873-911/1469-1506) (т.е. в Герате - Б.Н.) и был в дружеских отношениях с Абдуррахманом Джами (817-898/1414-1492). Затем, уже в преклонных годах, служил Султану Ибрахим-мирзе[2], который приглашал его к себе на маджлесы, где Шейх декламировал свои стихи. Эти сведения помещены в памятке, озаглавленной 'Шейх-е Рубаи Машхади'[3].
Между тем, в той же антологии 'Хайр ал-байан' мы находим отдельную памятку, озаглавленную 'Сайид Мухаммад Джамебаф'[4]. Здесь Малик Шах Хусейн пишет, что Джамебаф был из Герата, творил в эпоху Мухаммад-хана Шараф ад-Дина-оглы, большей частью сочинял рубаи, которыми и был знаменит, причём настолько, что нет нужды описывать его достоинства [ХБ, л. 208аб, 234б]. Таким образом, 'Шейх-е Рубаи' и 'Сайид Мухаммад Джамебаф' не были одним и тем же лицом в глазах Малика Шах Хусейна Систани, хотя оба прославились своими четверостишиями.
В то же время, на основании сообщения Бадауни, мы можем довольно уверенно отождествить 'Фекри', 'Сайида Мухаммада Джамебафа' и 'Мир-е Рубаи'.
Я склонен предположить, что 'Мир-е Рубаи' и 'Шейх-е Рубаи' - одно и то же лицо, поскольку в словах 'шейх' и 'мир' заключается идея превосходства в конкретном жанре. При этом, только автор 'Хайр ал-байан' относит деятельность мешхедца Шейх-е Рубаи к Герату, а Сам-мирза и зависимые от него источники говорят исключительно о Мешхеде[5]. В случае, если 'Мир-е Рубаи' и 'Шейх-е Рубаи' - разные люди, получается, что в одно время в одном и том же городе Мешхеде жили два человека, специализировавшиеся на сочинении рубаи и обладавшие очень похожими прозвищами. Тогда, между ними неизбежно завязалась бы борьба, о которой не преминули бы сообщить авторы антологий, поскольку подобные рассказы заметно оживляли довольно однообразную схему построения поэтической антологии. Однако таких сведений в источниках мы не находим.
Из сказанного выше следует, что Мир-е Рубаи/Шейх-е Рубаи прожил довольно долгую жизнь. В конце концов, Фекри уехал в Индию (по 'Хафт Иклим' и 'Тарих-е Джахангири' это случилось в 969/1561-2 г. [ТД, л. 24б; ХИ, л. 297а]), где вёл нестяжательный и уединённый образ жизни (Мутриби же пишет, что Мир-е Рубаи пять лет был маддахом Акбара, а автор 'Хафт Иклим' отмечает, что Фекри пользовался покровительством Акбара).
По сообщению Бадауни, Фекри умер в 973/1565-6 г. во время путешествия в Джаунпур. В то же время, Амин Ахмад Рази пишет, что в 973/1565-6 г. Фекри вернулся на родину (т.е. в Герат - Б.Н.). По сведениям Мутриби, Мир-е Рубаи умер в 980/1572-3 г. в Дели [ТД, л. 24б].
Из 'Тарих-е Джахангири' мы узнаём, что Мир-е Рубаи общался с известным врачом Сайф ал-Мулуком Шуджаи.
Однажды, когда Сайф ал-Мулук пришёл к больному Мир-е Рубаи, последний прочёл такое кита:
Сайф ал-Мулук - это меч, отсекающий рабов маулави,
Он тот, чей талант был воплощён во врачевании.
Вчера говорила Вечность: 'Чтобы забрать душу больного,
Куда бы мы ни приходили, прежде нас он его излечивал!'.
Сайф ал-Мулук Шуджаи сказал в ответ:
Эй, Мир! Из-за вашего больного сердца,
Мы с Вечностью оба вами занимаемся!
Не смогут тебя вылечить ни сей раб, ни вечность!
Я удивлён, что мы оба вами занимаемся!
-- [ТД, л. 24б-25а]
Надо сказать, что четверостишия Фекри пользовались большой популярностью: их включали (иногда вкупе с краткими сведениями об авторе) в тазкере и поэтические сборники. Имеется также список 'Рубайата' Мир-е Рубаи, переписанный известным каллиграфом Миром Куланги в Лахоре[6].
В заключение приведу несколько рубаи Шейха из 'Тарих-е Джахангири', 'Тухфе-йе Сами', 'Мунтахаб ат-таварих', 'Атешкаде' и 'Маджма ал-хавас'. Из этих рубаи следует, что большинство стихов поэта написано в суфийском стиле, и, по словам Малика Шах Хусейна Систани, являются 'вехами, с помощью которых можно приблизиться к Богу':
В море нет мне надежды спасти свою душу,
Нет возможности достичь свидания с Другом.
Жизнь моя промчалась словно ветер. Я умираю.
Раз жизнь прошла, нет иного выхода, кроме как умереть.
Твоё лицо - свеча цвета огненного фейерверка,
По краям твоего лица - два локона, источающих амбру.
Из милости явился тебе огонь красоты,
Обратился в те два локона и жжётся.
Мы растрёпаны, словно твой источающий амбру локон,
Мы упали, словно твой всклокоченный чубчик.
Ты сказала: 'Я взираю на болящих',
Мы тоже одни из тех, кто болен тобой!
О, сердце! Если друг твой - воин, не бойся!
Его дело всегда притесненье и месть, - не бойся!
В войске его красоты, воюют два его глаза,
От его пушка и родинки останется лишь чернота, - не бойся!
Завтра, когда от мира останется лишь воспоминание (досл. известие),
Весна явит следы места собрания на Страшный Суд.
Словно зелень, покажут идолы свои головки из земли,
Мы тоже обратим свои головы к влюблённости.
Та шутница, что обосновалась в безрадостном сердце,
Подобно эпохе приучилась к несправедливости.
Научилась она у моего вздоха источать в мир огонь,
Научилась она проливать кровь из моих влажных глаз.
Доколе моя печень будет обливаться кровью от тоски,
День и ночь печаль моя будет становиться сильней?
Днём я думаю, что делать до ночи?
Ночью я в печали - когда ж наступит день?
На пашню сего века, что остался чистым от радости,
Дехканин вечности разбросал лишь семена погибели.
Потому, словно зёрна пшеницы, все, с надорванным сердцем,
Вышли из земли и в землю же ушли.
Поскольку продолженья нет круговращенью небосвода,
Нет выбора в уходе иль приходе.
Хочу я так уйти, чтобы от моего ухода,
На разум оставшимся пыль не осела.
О, цветок моего сердца! Скажи себе: 'Будь надимом печали!',
Будь отлучён от соединения с чужаком и скажи: 'Запретно!'.
Не пластырем стань, но жаром в сердце не чувствующих боли!
Скажи: 'Раз нет пластыря, будь жаром сердца моего!'
К её прекрасному лицу отправился я плача,
Скатилась слеза на её лицо, подобное серебряному месяцу.
Рыдала обо мне слеза моя, и показала лик,
В зеркале её лица, украшающего мир.
Слово жаркое не поразило того, кого оно обратило в печаль,
Не зажгло огонь в печени того, кого оно сожгло.
Ты стал стар в этом мире Шейх Рубаи, но пока что,
Не нанёс и стежка на свои глаза, привязанные к страсти!
В сердце печаль по Другу, а Друг для нас - сердечная боль,
Печаль в сердце, а печальный в наших сердцах.
Кровью сердца нарисовали мы лик Его,
Чудо то, что эта картина - в наших сердцах!
-- [Азар, с. 98; МХ, с. 265-6; СС, л. 127а; ТД, л. 24аб; ТС, с. 239; ХБ, л. 208аб, 234б; ХИ, л. 297а, 319а; Badaoni, III, р. 295-6; Хайямпур, с. 453]
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
Азар - Лутф-Али-бек Азар. Атешкаде. Бомбей, 1277/1860-1.
Акимушкин, 2004 - Акимушкин О.Ф. Средневековый Иран. Культура, история, филология. СПб., 2004.
Гулчин Маани, Тарих 1 - Гулчин-Маани А. Тарих-е тазкереха-йе фарси. Джелд 1, Техран, 1348/1969.
Сафа, 5.1 - Сафа, З. Тарих-е адабийат дар Иран, Джелд 5, кесм 1. Техран, 1378/1999.
Смирнова - Смирнова Л.П. Предисловие // Малик Шах Хусейн Систани. Хроника воскрешения царей (Тарих-е ихйа ал-мулук). Пер. с перс., предисл., коммент. и указ. Л.П. Смирновой. М., 2000. С. 9-36.
Хайям - Омар Хайям. Рубаи. Издание второе. Пер. с перс.-тадж. Сост. Ф.Ш. Шахвердов. СПб., 1995.
Хайямпур - Хайямпур А. Фарханг-е суханваран. Табриз, 1340/1961.
Badaoni, III - The Muntakhab al-Tawarikh of Abd al-Qadir bin-i-Maluk Shah al Badaoni. Vol. III. Calcutta, 1869.
Storey, 1953 - Storey C.A. Persian Literature. A bio-bibliographical survey. Biographies.
Vol. II. P. 2. London, 1953.
Список сокращений
МФ - Реза-Кули-хан Хедайат. Маджма ал-фусаха. Техран, 1284-1295/1867-1878.
МХ - Садеки Кетабдар. Маджма ал-хавас. Тарджуме бе забан-е фарси бе хаме-йе дуктур Абд ар-Расул Хайампур. Табриз, 1327/1948.
СС - Абу-л-Касим Казаруни. Суллам ас-самават. Рукопись ИВР РАН. Шифр А 684.
ТД - Мутриби Самарканди. Тарих-е Джахангири. Фотокопия рукописи № 3617 Библиотеки Индиа Офис.
ТС - Сам-мирза Сафави. Тухфе-йе Сами. Тасхих ва мукаддаме аз Рукн ад-Дин Хумайунфаррух. Техран, 1347/1968.
ХБ - Малик Шах Хусейн Систани. Хайр ал-байан (микрофильм рукописи Британского музея Or. 3397).
ХИ - Амин Ахмад Рази. Хафт Иклим. Рукопись ИВР РАН С 1795.
ССЫЛКИ
[1] 'Хайр ал-байан' - 'всеобщая' антология, в которой упоминаются поэты от истока персидской поэзии, Рудаки, до поэтов, современных автору. Малик Шах-Хусейн Систани начал работать над этой масштабной антологией в 1017/1608 г., а закончил её 30 джумада I 1019/20 августа 1610 г. Кроме того, в 1035/1625 г. и в 1036/1627 г. автор расширял и редактировал текст тазкере. Антология достаточно фундирована - в ней использовано более 30 источников, которые автор перечисляет в начале своего труда. Антология пользовалась популярностью и авторитетом среди знатоков литературы в Иране. Не случайно 'Хайр ал-байан' послужила одним из основных источников для самой масштабной антологии XIX в., 'Маджма ал-фусаха' Реза-Кули хана Хедайата (зак. 1284/1867 г.). Однако с появлением 'Маджма ал-фусаха' 'Хайр ал-байан' на некоторое время исчезла из поля зрения исследователей персидской литературы [См. Смирнова, с. 15-7; Гулчин Маани. Тарих 1, с. 605-9; Storey, 1953, р. 813-4].
[2] Султан Ибрахим-мирза Сафави был сыном Бахрам-мирзы и внуком Исмаила I Сафави. Ибрахим был весьма интеллигентным и образованным принцем. Хорошо писал насталиком, разбирался в музыке. Сам изготавливал музыкальные инструменты, владел искусством резьбы по дереву (хатамкари). Он был большим любителем и ценителем поэзии, а также сам сочинял стихи с тахаллусом 'Джахи'. Составил поэтический диван. Умер в 985/1577 г. [Азар, с. 14; МХ, с. 24-5; МФ1, с. 20; Сафа, 5.1, с. 499; Хайямпур, с. 126].
[3] Сам-мирза помещает в своей антологии 'Тухфе-йе Сами' отдельную памятку, озаглавленную 'Шейх-е Рубаи', называя её героя машхадцем [ТС, с. 239]. Есть памятка с таким заголовком у Садеки Кетабдара и Амина Ахмада Рази [МХ, с. 265; ХИ, л. 319а]. Последний помещает в 'Хафт Иклим' памятку о Шейхе Рубаи в главе 'Мешхед'. Информации здесь нет никакой, а особый талант к сочинению рубаи автор специально не отмечает.
При этом, следует сказать, что сообщения Малика Шах Хусейна, Садеки Кетабдара и Амина Ахмада Рази основываются на памятке 'Тухфе-йе Сами'.
[4] Сайид Мухаммад Джамебаф упоминается и в 'Суллам ас-самават', однако кроме одного рубаи и имени автора мы здесь ничего на находим [СС, л. 127а].
[5] Хайямпур же в своём справочнике выделяет поэта 'Мир-е Рубаи Машхади' (не упоминая о Шейхе) и отождествляет его с Фекри [Хайямпур, с. 580].
[6] Список хранится в Тегеране, в собрании Хаджж саййида Насраллаха Такави (см. [Акимушкин, 2004, с. 377-9]).
__________________________________________________________________
© Норик Б.В. "Забытый 'Хайям' XVI века", Алматы: "Иран-наме", 2009, 4(12), с. 139 - 146.
http://www.safarabdulloh.kz/img/books/iran-name/Iran-Name%202009%20(4).pdf
_______________________________________________________________
Жанр рубаи, возникший на арабской почве [херня, на персидской - Х.Н.:], стал одним из самых популярных в персидской литературе за свою афористичность, а также довольно широкие технические возможности, предоставляемые размером хазадж.
С давних пор [херь, тока с сер. 19 века, и тока на Западе. - Х.Н.:] слово 'рубаи' непременно ассоциируется с именем Омара Хайяма (ум. 515/1122) как наиболее плодовитого автора [херь, он написал около 100 рубаи; много меньше Руми, например. - Х.Н.:], писавшего в этом жанре. В наши дни Хайям стал своего рода литературным брендом - каждый год издается по несколько сборников его рубаи, некоторые из которых претендуют на 'ещё более полную подборку' четверостиший поэта, число которых уже перевалило за тысячу. Между тем, сам великий математик едва ли написал более сотни подобных стихотворений. Справедливости ради, стоит заметить, что установление авторства того или иного рубаи дело чрезвычайно трудное.
Вообще, когда одному поэту приписывается более тысячи рубаи, это вызывает некоторое сомнение. И всё же, среди наиболее плодовитых 'рубаистов' мы можем назвать Джалаладдина Руми (ум. 672/1273) (около 2000 четверостиший) и Фарид ад-Дина Аттара (ум. ок. 627/1229-30) (около 1000 четверостиший).
В принципе, каждый поэт сочинял в среднем 100-200 рубаи, так что за всё время существования классической персидской литературы общий фонд их оказался весьма внушительным. В то же время, общее количество рубаи того или иного поэта, как правило, было меньше количества стихов иных жанров. Вместе с тем, существовали поэты, специализировавшиеся на сочинении четверостиший. Одним из таких поэтов был Фекри, он же 'Мир-е Рубаи' он же 'Шейх-е Рубаи', он же Сайид Мухаммад Джамебаф.
Как и следует из его прозвища, поэт специализировался на сочинении рубаи. Абд ал-Кадир Бадауни называет его 'Хайямом эпохи' на этом поприще. Малик Шах Хусейн Систани в 'Хайр ал-байан'[1] сообщает, что Шейх-е Рубаи обладал склонностью к мистике и жил в конце правления Султана Хусейна Байкары (правил 873-911/1469-1506) (т.е. в Герате - Б.Н.) и был в дружеских отношениях с Абдуррахманом Джами (817-898/1414-1492). Затем, уже в преклонных годах, служил Султану Ибрахим-мирзе[2], который приглашал его к себе на маджлесы, где Шейх декламировал свои стихи. Эти сведения помещены в памятке, озаглавленной 'Шейх-е Рубаи Машхади'[3].
Между тем, в той же антологии 'Хайр ал-байан' мы находим отдельную памятку, озаглавленную 'Сайид Мухаммад Джамебаф'[4]. Здесь Малик Шах Хусейн пишет, что Джамебаф был из Герата, творил в эпоху Мухаммад-хана Шараф ад-Дина-оглы, большей частью сочинял рубаи, которыми и был знаменит, причём настолько, что нет нужды описывать его достоинства [ХБ, л. 208аб, 234б]. Таким образом, 'Шейх-е Рубаи' и 'Сайид Мухаммад Джамебаф' не были одним и тем же лицом в глазах Малика Шах Хусейна Систани, хотя оба прославились своими четверостишиями.
В то же время, на основании сообщения Бадауни, мы можем довольно уверенно отождествить 'Фекри', 'Сайида Мухаммада Джамебафа' и 'Мир-е Рубаи'.
Я склонен предположить, что 'Мир-е Рубаи' и 'Шейх-е Рубаи' - одно и то же лицо, поскольку в словах 'шейх' и 'мир' заключается идея превосходства в конкретном жанре. При этом, только автор 'Хайр ал-байан' относит деятельность мешхедца Шейх-е Рубаи к Герату, а Сам-мирза и зависимые от него источники говорят исключительно о Мешхеде[5]. В случае, если 'Мир-е Рубаи' и 'Шейх-е Рубаи' - разные люди, получается, что в одно время в одном и том же городе Мешхеде жили два человека, специализировавшиеся на сочинении рубаи и обладавшие очень похожими прозвищами. Тогда, между ними неизбежно завязалась бы борьба, о которой не преминули бы сообщить авторы антологий, поскольку подобные рассказы заметно оживляли довольно однообразную схему построения поэтической антологии. Однако таких сведений в источниках мы не находим.
Из сказанного выше следует, что Мир-е Рубаи/Шейх-е Рубаи прожил довольно долгую жизнь. В конце концов, Фекри уехал в Индию (по 'Хафт Иклим' и 'Тарих-е Джахангири' это случилось в 969/1561-2 г. [ТД, л. 24б; ХИ, л. 297а]), где вёл нестяжательный и уединённый образ жизни (Мутриби же пишет, что Мир-е Рубаи пять лет был маддахом Акбара, а автор 'Хафт Иклим' отмечает, что Фекри пользовался покровительством Акбара).
По сообщению Бадауни, Фекри умер в 973/1565-6 г. во время путешествия в Джаунпур. В то же время, Амин Ахмад Рази пишет, что в 973/1565-6 г. Фекри вернулся на родину (т.е. в Герат - Б.Н.). По сведениям Мутриби, Мир-е Рубаи умер в 980/1572-3 г. в Дели [ТД, л. 24б].
Из 'Тарих-е Джахангири' мы узнаём, что Мир-е Рубаи общался с известным врачом Сайф ал-Мулуком Шуджаи.
Однажды, когда Сайф ал-Мулук пришёл к больному Мир-е Рубаи, последний прочёл такое кита:
Сайф ал-Мулук - это меч, отсекающий рабов маулави,
Он тот, чей талант был воплощён во врачевании.
Вчера говорила Вечность: 'Чтобы забрать душу больного,
Куда бы мы ни приходили, прежде нас он его излечивал!'.
Сайф ал-Мулук Шуджаи сказал в ответ:
Эй, Мир! Из-за вашего больного сердца,
Мы с Вечностью оба вами занимаемся!
Не смогут тебя вылечить ни сей раб, ни вечность!
Я удивлён, что мы оба вами занимаемся!
-- [ТД, л. 24б-25а]
Надо сказать, что четверостишия Фекри пользовались большой популярностью: их включали (иногда вкупе с краткими сведениями об авторе) в тазкере и поэтические сборники. Имеется также список 'Рубайата' Мир-е Рубаи, переписанный известным каллиграфом Миром Куланги в Лахоре[6].
В заключение приведу несколько рубаи Шейха из 'Тарих-е Джахангири', 'Тухфе-йе Сами', 'Мунтахаб ат-таварих', 'Атешкаде' и 'Маджма ал-хавас'. Из этих рубаи следует, что большинство стихов поэта написано в суфийском стиле, и, по словам Малика Шах Хусейна Систани, являются 'вехами, с помощью которых можно приблизиться к Богу':
В море нет мне надежды спасти свою душу,
Нет возможности достичь свидания с Другом.
Жизнь моя промчалась словно ветер. Я умираю.
Раз жизнь прошла, нет иного выхода, кроме как умереть.
Твоё лицо - свеча цвета огненного фейерверка,
По краям твоего лица - два локона, источающих амбру.
Из милости явился тебе огонь красоты,
Обратился в те два локона и жжётся.
Мы растрёпаны, словно твой источающий амбру локон,
Мы упали, словно твой всклокоченный чубчик.
Ты сказала: 'Я взираю на болящих',
Мы тоже одни из тех, кто болен тобой!
О, сердце! Если друг твой - воин, не бойся!
Его дело всегда притесненье и месть, - не бойся!
В войске его красоты, воюют два его глаза,
От его пушка и родинки останется лишь чернота, - не бойся!
Завтра, когда от мира останется лишь воспоминание (досл. известие),
Весна явит следы места собрания на Страшный Суд.
Словно зелень, покажут идолы свои головки из земли,
Мы тоже обратим свои головы к влюблённости.
Та шутница, что обосновалась в безрадостном сердце,
Подобно эпохе приучилась к несправедливости.
Научилась она у моего вздоха источать в мир огонь,
Научилась она проливать кровь из моих влажных глаз.
Доколе моя печень будет обливаться кровью от тоски,
День и ночь печаль моя будет становиться сильней?
Днём я думаю, что делать до ночи?
Ночью я в печали - когда ж наступит день?
На пашню сего века, что остался чистым от радости,
Дехканин вечности разбросал лишь семена погибели.
Потому, словно зёрна пшеницы, все, с надорванным сердцем,
Вышли из земли и в землю же ушли.
Поскольку продолженья нет круговращенью небосвода,
Нет выбора в уходе иль приходе.
Хочу я так уйти, чтобы от моего ухода,
На разум оставшимся пыль не осела.
О, цветок моего сердца! Скажи себе: 'Будь надимом печали!',
Будь отлучён от соединения с чужаком и скажи: 'Запретно!'.
Не пластырем стань, но жаром в сердце не чувствующих боли!
Скажи: 'Раз нет пластыря, будь жаром сердца моего!'
К её прекрасному лицу отправился я плача,
Скатилась слеза на её лицо, подобное серебряному месяцу.
Рыдала обо мне слеза моя, и показала лик,
В зеркале её лица, украшающего мир.
Слово жаркое не поразило того, кого оно обратило в печаль,
Не зажгло огонь в печени того, кого оно сожгло.
Ты стал стар в этом мире Шейх Рубаи, но пока что,
Не нанёс и стежка на свои глаза, привязанные к страсти!
В сердце печаль по Другу, а Друг для нас - сердечная боль,
Печаль в сердце, а печальный в наших сердцах.
Кровью сердца нарисовали мы лик Его,
Чудо то, что эта картина - в наших сердцах!
-- [Азар, с. 98; МХ, с. 265-6; СС, л. 127а; ТД, л. 24аб; ТС, с. 239; ХБ, л. 208аб, 234б; ХИ, л. 297а, 319а; Badaoni, III, р. 295-6; Хайямпур, с. 453]
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
Азар - Лутф-Али-бек Азар. Атешкаде. Бомбей, 1277/1860-1.
Акимушкин, 2004 - Акимушкин О.Ф. Средневековый Иран. Культура, история, филология. СПб., 2004.
Гулчин Маани, Тарих 1 - Гулчин-Маани А. Тарих-е тазкереха-йе фарси. Джелд 1, Техран, 1348/1969.
Сафа, 5.1 - Сафа, З. Тарих-е адабийат дар Иран, Джелд 5, кесм 1. Техран, 1378/1999.
Смирнова - Смирнова Л.П. Предисловие // Малик Шах Хусейн Систани. Хроника воскрешения царей (Тарих-е ихйа ал-мулук). Пер. с перс., предисл., коммент. и указ. Л.П. Смирновой. М., 2000. С. 9-36.
Хайям - Омар Хайям. Рубаи. Издание второе. Пер. с перс.-тадж. Сост. Ф.Ш. Шахвердов. СПб., 1995.
Хайямпур - Хайямпур А. Фарханг-е суханваран. Табриз, 1340/1961.
Badaoni, III - The Muntakhab al-Tawarikh of Abd al-Qadir bin-i-Maluk Shah al Badaoni. Vol. III. Calcutta, 1869.
Storey, 1953 - Storey C.A. Persian Literature. A bio-bibliographical survey. Biographies.
Vol. II. P. 2. London, 1953.
Список сокращений
МФ - Реза-Кули-хан Хедайат. Маджма ал-фусаха. Техран, 1284-1295/1867-1878.
МХ - Садеки Кетабдар. Маджма ал-хавас. Тарджуме бе забан-е фарси бе хаме-йе дуктур Абд ар-Расул Хайампур. Табриз, 1327/1948.
СС - Абу-л-Касим Казаруни. Суллам ас-самават. Рукопись ИВР РАН. Шифр А 684.
ТД - Мутриби Самарканди. Тарих-е Джахангири. Фотокопия рукописи № 3617 Библиотеки Индиа Офис.
ТС - Сам-мирза Сафави. Тухфе-йе Сами. Тасхих ва мукаддаме аз Рукн ад-Дин Хумайунфаррух. Техран, 1347/1968.
ХБ - Малик Шах Хусейн Систани. Хайр ал-байан (микрофильм рукописи Британского музея Or. 3397).
ХИ - Амин Ахмад Рази. Хафт Иклим. Рукопись ИВР РАН С 1795.
ССЫЛКИ
[1] 'Хайр ал-байан' - 'всеобщая' антология, в которой упоминаются поэты от истока персидской поэзии, Рудаки, до поэтов, современных автору. Малик Шах-Хусейн Систани начал работать над этой масштабной антологией в 1017/1608 г., а закончил её 30 джумада I 1019/20 августа 1610 г. Кроме того, в 1035/1625 г. и в 1036/1627 г. автор расширял и редактировал текст тазкере. Антология достаточно фундирована - в ней использовано более 30 источников, которые автор перечисляет в начале своего труда. Антология пользовалась популярностью и авторитетом среди знатоков литературы в Иране. Не случайно 'Хайр ал-байан' послужила одним из основных источников для самой масштабной антологии XIX в., 'Маджма ал-фусаха' Реза-Кули хана Хедайата (зак. 1284/1867 г.). Однако с появлением 'Маджма ал-фусаха' 'Хайр ал-байан' на некоторое время исчезла из поля зрения исследователей персидской литературы [См. Смирнова, с. 15-7; Гулчин Маани. Тарих 1, с. 605-9; Storey, 1953, р. 813-4].
[2] Султан Ибрахим-мирза Сафави был сыном Бахрам-мирзы и внуком Исмаила I Сафави. Ибрахим был весьма интеллигентным и образованным принцем. Хорошо писал насталиком, разбирался в музыке. Сам изготавливал музыкальные инструменты, владел искусством резьбы по дереву (хатамкари). Он был большим любителем и ценителем поэзии, а также сам сочинял стихи с тахаллусом 'Джахи'. Составил поэтический диван. Умер в 985/1577 г. [Азар, с. 14; МХ, с. 24-5; МФ1, с. 20; Сафа, 5.1, с. 499; Хайямпур, с. 126].
[3] Сам-мирза помещает в своей антологии 'Тухфе-йе Сами' отдельную памятку, озаглавленную 'Шейх-е Рубаи', называя её героя машхадцем [ТС, с. 239]. Есть памятка с таким заголовком у Садеки Кетабдара и Амина Ахмада Рази [МХ, с. 265; ХИ, л. 319а]. Последний помещает в 'Хафт Иклим' памятку о Шейхе Рубаи в главе 'Мешхед'. Информации здесь нет никакой, а особый талант к сочинению рубаи автор специально не отмечает.
При этом, следует сказать, что сообщения Малика Шах Хусейна, Садеки Кетабдара и Амина Ахмада Рази основываются на памятке 'Тухфе-йе Сами'.
[4] Сайид Мухаммад Джамебаф упоминается и в 'Суллам ас-самават', однако кроме одного рубаи и имени автора мы здесь ничего на находим [СС, л. 127а].
[5] Хайямпур же в своём справочнике выделяет поэта 'Мир-е Рубаи Машхади' (не упоминая о Шейхе) и отождествляет его с Фекри [Хайямпур, с. 580].
[6] Список хранится в Тегеране, в собрании Хаджж саййида Насраллаха Такави (см. [Акимушкин, 2004, с. 377-9]).
__________________________________________________________________
© Норик Б.В. "Забытый 'Хайям' XVI века", Алматы: "Иран-наме", 2009, 4(12), с. 139 - 146.
http://www.safarabdulloh.kz/img/books/iran-name/Iran-Name%202009%20(4).pdf