Меняются вечно значенья и формы,
Охотятся твари на тварей упорно,
Таскает товары торговец согбенный,
Чтоб, взвесив, назначить им точные цены ...
Сгорает сей прах мимолётный, но зримый
В незримом огне, что зовём мы Любимой,
В субстанции, всё предающей горенью,
Чьи формы подвергнуть нельзя измеренью!
* * *
Ты мрачен? Коль пыль над пустыней чернеет,
То войско невидимо скачет под нею!
Ты ищешь Её, забывая о пище?
То знак, что тебя Она скоро разыщет!
Напрасны потуги, борьба и мученье,
Несёт всех нас бурное времятеченье!
Смогли ль аскетизм и обеты молчанья
Мои оказать хоть на что-то влиянье?
* * *
Шип, служащий розе, - не буйный радетель,
Её красоты он - безмолвный свидетель.
Я - шип, опалённый пыланием взора,
Но шип возле розы не знает позора!
Диван Шамса Тебризи # 0445
Версия Колмана Баркса и Невита Эргина
"The Glance", Viking-Penguin, 1999