Ольга Седакова о "младоплатонизме"
... «младоплатонизм» состоит в том, что:
- этот другой, настоящий мир должен быть построен, как некоторая система смыслов, отношений, которые объясняют и создают в голове "правильную картину" мира, и
- она должна стать обязательной для всех.
Этот «другой мир» может называться, допустим, «мировоззрением» («марксистско-ленинское мировоззрение», которым должен был обладать каждый житель нашей страны), но никакого воззрения на мир в этом отношении нет, наоборот: это отмена всякого воззрения, открытого взгляда на мир и замещение его «правильным» образом мира.
Для человека, незащищенного собственной независимой душевной работой, такая предложенная ему картина мира обладает невероятной силой. Я видела, что такое идеологически обработанный, идеологически вооруженный советский человек, с детства я видела, это поразительно. Он видит какое-то явление - но он видит сразу же не его, а его истолкование, он заранее знает, что это такое, он знает, как это следует понимать. Допустим, это не новый роман Пастернака, а вылазки классового врага или еще что-нибудь из идеологического арсенала. Такого человека ничем с толку не собьешь. У него все готово.
Идеология в своем развитом виде - это:
- когда человеку заменяют непосредственное, личное восприятие вещей готовой схемой того, что «на самом деле» происходит.
- Все у него в голове уже заранее интерпретировано,
- нового быть не может.
- Он никогда не будет поражен по-настоящему.
- Он никогда не придет в замешательство - в то самое замешательство, в котором душа возрождается, которое и есть духовный опыт.
(Вот что так драгоценно для о. Александра: когда человека что-то застигает, что-то заставляет его отказаться от всего, что он считал до этого верным.)
Церковная идеология защищает своего адепта от встречи с реальностью и от встречи с Богом, предлагая ему иной, "лучший" мир, где все ясно и все правильно.
Вот здесь мы и чувствуем: что-то случилось, произошла встреча души с Великим. И идеология - это на самом деле, защита человека от такой встречи с Богом:
- где тебе придется что-то узнать,
- что-то передумать, потерять,
- совершить поступок.
Здесь, в мире идеологии, ничего не может случиться, все благополучно, все нам заранее известно. Вот что страшно в идеологии:
- она отменяет внутреннюю жизнь человека,
- она его «защищает» от живой истины,
- Живи так - и не ошибешься, не погибнешь, ты уже спасен.
- Вот ты усвоил эти рецепты, и все, это и есть вероучение.
- Главное, не смущайся: все остальное - соблазны.
- Увидишь что-то странное, не думай об этом - это соблазны, иди дальше.
Вот такая вот наука.
Я вспоминаю богослова ХХ века Пауля Тиллиха, который заметил, что в Церковь люди идут с 2 противоположными целями:
- одни идут, чтобы встретить Бога,
- а другие, чтобы спрятаться от Него.
И мы должны признать, что существует такая церковная жизнь, которая дает человеку убежище от Бога куда надежнее, чем обычный атеизм:
- такого человека уже никогда ничто не поразит,
- он не будет разбит,
- сокрушенного сердца он никогда в себе не почувствует.
(Как говорят в народе: «все в порядке, пьяных нет»).
Идеология - это защитная стенка общины против непредвидимой и неподдающейся разуму реальности. Хорошо если бы она на самом деле от этого защищала! Но на самом деле это стенка очень ненадежная, она вечно осыпается и потому идеологии постоянно приходится с кем-то и с чем-то воевать. Поэтому настроение идеологии - бдительность. Будьте бдительны! Эта бдительность как правильное состояние идеологического человека достойна анализа.
Идеологический человек всегда чувствует себя в осажденной крепости - и враг, который эту крепость осаждает и засылает в нее лазутчиков, видится необычайно могучим и коварным. Или же - он чувствует себя на идеологическом фронте. В советские годы я писала рефераты для изданий ИНИОН, и в библиотеке ИНИОНа нас встречал огромный плакат, обращенный и ко мне лично: «Работники идеологического фронта! Повышайте бдительность».
Что говорить, это в самом деле страшно - такая возможность, что весь наш иллюзорный, уютный, выдуманный нами мирок может рухнуть, и мы окажемся «без всего» и перед лицом совершенно другой реальности.
Но это и есть вера в живого Бога, а не вера в веру и хлипкую концепцию, которую предлагает идеология. И, как мне кажется, это ожидание Другого продолжается до последнего часа. Причем ожидание с любовью и надеждой: это ожидание Друга, а не Врага, он приходит разрушить не наши крепостные охранные стены, а нашу тюрьму.
__________________________________
http://religo.ru/columns/14179