Николай I и неуставные отношения в армии
После окончания войн с Персией и Турцией император Николай I стремился создать на вновь присоединенных территориях российское гражданское управление, единое для всего Кавказа. С этой целью туда был направлен председатель учрежденной по этому поводу комиссии сенатор барон Ганн, облеченный большими правами и получивший задание подготовить для утверждения государем новый порядок гражданского управления на Кавказе. И хотя эта комиссия занималась преобразованием местных гражданских учреждений, члены ее не проходили мимо нарушений в воинских частях.
Как-то, подъезжая к штаб-квартире Эриванского Карабинерного полка, один из членов комиссии князь Васильчиков встретил толпу людей, которая на вопрос
- Куда идете?, бодро ответила,
- На винокуренный завод князя Дадианова.
- Да кто вы такие? - продолжал интересоваться князь Васильчиков.
- Карабинеры, - отвечали те.
Услышав это, князь немедленно отправился на завод и приступил к сбору показаний.
Результаты оказались ошеломительными.
Собранные для доклада государю по этому делу факты довольно красноречивы. Так, однажды Дадианову донесли, что принадлежащие ему верблюды не едят лепешек, потому что гнилая мука помимо всего прочего еще и издавала неприятный запах.
- Отдать муку людям в пищу, - приказал тогда полковой командир.
Или, например, когда князь узнал о том, что женщины-солдатки как-то отказались косить сено на поле, приказал каждую десятую женщину за непослушание высечь розгами. В их числе оказалась беременная женщина. Не решившись признаться и тем самым освободить себя от наказания, солдатка попыталась сделать в земле специальную выемку для живота, но когда по каким-то причинам это сделать не удалось, было решено высечь ее стоя. Сказано - сделано.
Когда избитую привели домой, сапоги ее были полны крови.
Конечно, подобное поведение Дадианова не могло не вызывать всеобщего недовольства. В особенности оно проявилось при очных ставках с адъютантом командира полка, ревностным исполнителем приказаний полковника.
Во время следствия ему-то солдатки не стеснялись выговаривать все, что думали о нем, заявив в заключение, что "крови нашей много выпили, а все-таки бледны".
Одним словом, все изложенное в докладе барона Ганна стало причиной царского гнева, но перед принятием мер император решил услышать мнение и самого барона Розена. Выслушав сообщение сенатора Ганна о вопиющих злоупотреблениях в Карабинерном полку, Николай I указал присутствующему при докладе барону Розену:
"Поступи с Дадиановым как родственник и начальник".
Когда же Розен признал весь доклад сенатора клеветой, барон Ганн вынул из портфеля и представил его величеству оригинал отчета грузинского гражданского губернатора князя Палавандова с исправлениями барона Розена.
Николай I взял в руки отчет и грозно спросил Розена:
- Почерк твой? - Розен побледнел... и сознался.
- Ну, - произнес император, - этого я тебе не прощу.
ПОЗОР
Между тем в тот же день был назначен торжественный развод от первого батальона Эриванского Карабинерного полка. Он проходил на Мадатовской площади Тифлиса.
Ранним утром жители столицы толпами начали стекаться к площади, дабы стать свидетелями интересного зрелища. Семейства барона Розена и князя Дадианова уютно устроились на балконе дома, выходившего на Мадатовскую площадь.
И вот вдали показался государь, окруженный свитой. Он быстро приближался к площади. Спустя несколько минут в ответ на царское приветствие по площади прокатилось громкое, восторженное "ура". Когда все смолкло, государь повелевающим голосом громко произнес:
- Розен!
Барон Розен приблизился к императору. Вслед за ним его величество потребовал князя Дадианова. Окинув командира полка грозным взором, государь публично, в самых резких выражениях начал выговаривать Дадианову свое возмущение, делая акцент на том, что его флигель-адъютанты превращаются в подрядчиков и эксплуататоров. Император также заявил, что подобные проступки не заслуживают царского доверия и унижают столь высокое и почетное звание.
Назидательную речь Николай I завершил приказанием тифлисскому генерал-губернатору, генерал-лейтенанту Брайко сорвать с князя флигель-адъютантские аксельбанты. Затем последовало приказание передать эти аксельбанты сыну барона Розена, поручику Розену, который "за отличное мужество и храбрость, оказанные при штурме Варшавских укреплений" 25 декабря 1831 года был удостоен ордена Святого Георгия IV степени.
Затем, повернувшись снова к полковнику Дадианову, государь сказал как отрезал:
- "В Бобруйск!"
Арестованный тотчас же был посажен на заранее приготовленную для него тройку и в сопровождении жандарма отправлен по назначению.
___________________________________
Рудольф Иванов, Независимая Газета, "СОЛОМОНОВО РЕШЕНИЕ НИКОЛАЯ I"
http://www.peoples.ru/state/king/russia/nickolay_1/history.html
Как-то, подъезжая к штаб-квартире Эриванского Карабинерного полка, один из членов комиссии князь Васильчиков встретил толпу людей, которая на вопрос
- Куда идете?, бодро ответила,
- На винокуренный завод князя Дадианова.
- Да кто вы такие? - продолжал интересоваться князь Васильчиков.
- Карабинеры, - отвечали те.
Услышав это, князь немедленно отправился на завод и приступил к сбору показаний.
Результаты оказались ошеломительными.
Собранные для доклада государю по этому делу факты довольно красноречивы. Так, однажды Дадианову донесли, что принадлежащие ему верблюды не едят лепешек, потому что гнилая мука помимо всего прочего еще и издавала неприятный запах.
- Отдать муку людям в пищу, - приказал тогда полковой командир.
Или, например, когда князь узнал о том, что женщины-солдатки как-то отказались косить сено на поле, приказал каждую десятую женщину за непослушание высечь розгами. В их числе оказалась беременная женщина. Не решившись признаться и тем самым освободить себя от наказания, солдатка попыталась сделать в земле специальную выемку для живота, но когда по каким-то причинам это сделать не удалось, было решено высечь ее стоя. Сказано - сделано.
Когда избитую привели домой, сапоги ее были полны крови.
Конечно, подобное поведение Дадианова не могло не вызывать всеобщего недовольства. В особенности оно проявилось при очных ставках с адъютантом командира полка, ревностным исполнителем приказаний полковника.
Во время следствия ему-то солдатки не стеснялись выговаривать все, что думали о нем, заявив в заключение, что "крови нашей много выпили, а все-таки бледны".
Одним словом, все изложенное в докладе барона Ганна стало причиной царского гнева, но перед принятием мер император решил услышать мнение и самого барона Розена. Выслушав сообщение сенатора Ганна о вопиющих злоупотреблениях в Карабинерном полку, Николай I указал присутствующему при докладе барону Розену:
"Поступи с Дадиановым как родственник и начальник".
Когда же Розен признал весь доклад сенатора клеветой, барон Ганн вынул из портфеля и представил его величеству оригинал отчета грузинского гражданского губернатора князя Палавандова с исправлениями барона Розена.
Николай I взял в руки отчет и грозно спросил Розена:
- Почерк твой? - Розен побледнел... и сознался.
- Ну, - произнес император, - этого я тебе не прощу.
ПОЗОР
Между тем в тот же день был назначен торжественный развод от первого батальона Эриванского Карабинерного полка. Он проходил на Мадатовской площади Тифлиса.
Ранним утром жители столицы толпами начали стекаться к площади, дабы стать свидетелями интересного зрелища. Семейства барона Розена и князя Дадианова уютно устроились на балконе дома, выходившего на Мадатовскую площадь.
И вот вдали показался государь, окруженный свитой. Он быстро приближался к площади. Спустя несколько минут в ответ на царское приветствие по площади прокатилось громкое, восторженное "ура". Когда все смолкло, государь повелевающим голосом громко произнес:
- Розен!
Барон Розен приблизился к императору. Вслед за ним его величество потребовал князя Дадианова. Окинув командира полка грозным взором, государь публично, в самых резких выражениях начал выговаривать Дадианову свое возмущение, делая акцент на том, что его флигель-адъютанты превращаются в подрядчиков и эксплуататоров. Император также заявил, что подобные проступки не заслуживают царского доверия и унижают столь высокое и почетное звание.
Назидательную речь Николай I завершил приказанием тифлисскому генерал-губернатору, генерал-лейтенанту Брайко сорвать с князя флигель-адъютантские аксельбанты. Затем последовало приказание передать эти аксельбанты сыну барона Розена, поручику Розену, который "за отличное мужество и храбрость, оказанные при штурме Варшавских укреплений" 25 декабря 1831 года был удостоен ордена Святого Георгия IV степени.
Затем, повернувшись снова к полковнику Дадианову, государь сказал как отрезал:
- "В Бобруйск!"
Арестованный тотчас же был посажен на заранее приготовленную для него тройку и в сопровождении жандарма отправлен по назначению.
___________________________________
Рудольф Иванов, Независимая Газета, "СОЛОМОНОВО РЕШЕНИЕ НИКОЛАЯ I"
http://www.peoples.ru/state/king/russia/nickolay_1/history.html