(no subject)
Если Жанна Агузарова улетела от нас на Марс (это известно каждому), то Бьорк летит сейчас где-то в районе Сатурна и будет лететь и дальше, конечно, и гораздо дольше, чем мы рассчитывали - как «Вояджер». И хотя уже примерно 15 лет я ни слова не понимаю из того, что она сообщает из космических глубин, я все ещё тем не менее очень ее люблю и ужасно рада обнаруживать, что она перед отлетом зашила свою музыку (ту, старую) в окружающий нас мир и все это так и функционирует до сих пор. Стоит только к этой музыке подключиться посредством наушников, сразу видно (именно), что все вокруг живет ей в такт. И ветер дунет вместе с духовыми, и береза стряхнёт на тебя свою подсохшую шелуху - как конфетти - под струнные (шассе, Оля, и пируэт, и батман!), и голуби (измельчавшие потомки динозавров, об этом всегда стоит помнить) взлетят и сядут синхронно, чтобы клювиками распахнуть занавес перед новым треком.
Кажется, где-то после Homogenic она вышла на околоземную орбиту и начала стремительно удаляться, растворяться во вселенной. Постепенно в ее музыке не осталось эмпатии, а человеческого - только то, что Бьорк сама биологически человек (но это неточно). Это музыка Природы в космическом смысле: она с каждым разом становится все более экстремальной, опасной и равнодушной к бедному человеку. Ко мне маленькой несчастной, конечно, в первую очередь. Оставляет любоваться этими биоморфными звуками, тектоническими ритмами и неевклидовыми гармониями - недолго и желательно с безопасного расстояния (идеально - посредством телевизора: «Когда Бьорк встретила Аттенборо»). Но возможно - и это очень даже вероятно - если когда-нибудь я полечу в космос, то окажется, что там все работает и звучит именно так, как Бьорк сообщала в своих радио-депешах.
С этим всем в ушах я прошла около 10 км, и мне стало ясно: что делать, зачем, как, а самое главное - что я живая. Ура.
Кажется, где-то после Homogenic она вышла на околоземную орбиту и начала стремительно удаляться, растворяться во вселенной. Постепенно в ее музыке не осталось эмпатии, а человеческого - только то, что Бьорк сама биологически человек (но это неточно). Это музыка Природы в космическом смысле: она с каждым разом становится все более экстремальной, опасной и равнодушной к бедному человеку. Ко мне маленькой несчастной, конечно, в первую очередь. Оставляет любоваться этими биоморфными звуками, тектоническими ритмами и неевклидовыми гармониями - недолго и желательно с безопасного расстояния (идеально - посредством телевизора: «Когда Бьорк встретила Аттенборо»). Но возможно - и это очень даже вероятно - если когда-нибудь я полечу в космос, то окажется, что там все работает и звучит именно так, как Бьорк сообщала в своих радио-депешах.
С этим всем в ушах я прошла около 10 км, и мне стало ясно: что делать, зачем, как, а самое главное - что я живая. Ура.