(no subject)
Мои путешествие в Гавану и обратно схожи с пролезанием в узкой трубе между мирами. С рождением то на один свет то на другой. Причем на Кубу я рождаюсь на свет, а в Москву в сумерки.
По приезду туда я долго не могла расслабить булки, то ли предстоящий день рождения навевал тревожные мысли о бренности бытия, зато, когда расслабилась в конце, это дорого мне обошлось.
В Москве же я опять, прибитая мешком по голове, не могу включиться в рутину, отправляла дочь в школу с лохматой головой, забывала проездной и кучу обычных дел. Встаю в 3.30 утра как жаворонок под первое щебетание птиц, зато после обеда уже не могу соображать ясно.
В Гаване не было жары, там был сильный ветер. Однажды выйдя на улицу на один из прекрасных, почти бесцельных променадов, я понеслась как скомканная бумажка по переулкам, почти заблудившись. Только носом, как компасом чуя: «Море, где море? Вон там».
Одновременно замечая и не замечая грязь и разрушенность зданий, пахнущих мокрым бетоном.
Одновременно чувствуя боль упавшего ребенка с разбитым носом и находясь другой своей частью в другом слое, наблюдающем и холодном.
На одной из улиц я встретила повозку из своего сна. Черная, блестящая с ярко красными спицами колес. Конь там был горячий, а возница с глубоко натянутой шляпой на лоб. И эта картина настолько выбила меня из реальности, что я на негнущихся ногах перешла на другую сторону улицы, проходя мимо них. И в этот момент, стоящий конь со всей дури рванул ко мне на другую сторону, не слушая возницу, тягая за собой черную повозку с красными колесами. И когда голова коня почти коснулась моей (а я наложила десяток кирпичей на тротуар) возница смог остановить коня, и я пошла дальше.
По приезду туда я долго не могла расслабить булки, то ли предстоящий день рождения навевал тревожные мысли о бренности бытия, зато, когда расслабилась в конце, это дорого мне обошлось.
В Москве же я опять, прибитая мешком по голове, не могу включиться в рутину, отправляла дочь в школу с лохматой головой, забывала проездной и кучу обычных дел. Встаю в 3.30 утра как жаворонок под первое щебетание птиц, зато после обеда уже не могу соображать ясно.
В Гаване не было жары, там был сильный ветер. Однажды выйдя на улицу на один из прекрасных, почти бесцельных променадов, я понеслась как скомканная бумажка по переулкам, почти заблудившись. Только носом, как компасом чуя: «Море, где море? Вон там».
Одновременно замечая и не замечая грязь и разрушенность зданий, пахнущих мокрым бетоном.
Одновременно чувствуя боль упавшего ребенка с разбитым носом и находясь другой своей частью в другом слое, наблюдающем и холодном.
На одной из улиц я встретила повозку из своего сна. Черная, блестящая с ярко красными спицами колес. Конь там был горячий, а возница с глубоко натянутой шляпой на лоб. И эта картина настолько выбила меня из реальности, что я на негнущихся ногах перешла на другую сторону улицы, проходя мимо них. И в этот момент, стоящий конь со всей дури рванул ко мне на другую сторону, не слушая возницу, тягая за собой черную повозку с красными колесами. И когда голова коня почти коснулась моей (а я наложила десяток кирпичей на тротуар) возница смог остановить коня, и я пошла дальше.