про деда
свой День Победы я отметила поездкой к дедушке на кладбище.
Троекуровское кладбище - самое красивое кладбище из всех мною когда-либо видимых. Там лес, пахнет листвой и почти распустившейся сиренью, каменные горки с цветами и ровные стриженые кусты. И птицы поют оглушительно громко в совершенно безлюдной тишине.
На троекуровском хоронят известных актеров, и я радуюсь такому соседству для деда - он всегда был немного честолюбив.
Когда мы выбирали фотографию для памятника, это я настояла, чтобы она была постарше, отбросив совершенно незнакомые снимки где он был немного полноватым еще молодым человеком в военной форме, с цветными квадратиками наград и с кортиком. Зато теперь, когда я приезжаю, вижу своего деда таким, каким он больше всего запомнился мне: морщинистое лицо с мясистым носом, высокий лоб с залысинами, ужасно хитрые и очень счастливые, улыбающиеся глаза.
Когда началась война, он вместе со своей футбольной командой был во Владимире. Оттуда они пешком по рельсам добирались в Москву. В 18 он ушел добровольцем на фронт и сразу попал в московское ополчение. Про битву под Москвой, он рассказывал, что было очень страшно и повсюду ужасный хаос. После ранения, его отправили на учебу, и шифровальщиком, после училища, он воевал на границе с Японией. Из его дома в Барыковском переулке, когда-то самом высоком доме Москвы, почти никто не вренулся домой с войны. Только в их комуналке, все мужчины вернулись домой живыми.
Мой дед был заправским пешеходом. когда семья переехала с Коропоткинской в Кунцево, он ежедневно совершал пешие прогулки к Александровскому саду. Однажды, взял с собой нас с братом, но мы сдались не доходя до Киевской.
Другие его любимые места прогулок - старые букинистические магазины, где он торчал часами, болтая с продавцами и другими завсегдатаями.
Моя безмерно ревнивая бабушка была уверена, что ходит он исключительно по женщинам, и в целях семейной безопасности, всегда снабжала в такие маршруты, деда внуками. Тогда они были женаты лет 45-50, но бабушка считала, что возраст, молодецкой удали деда отнюдь не помеха, и регулярно прослушивал его телефонные разговоры. По маминым рассказам, строгий контроль за дедом, бабушка практиковала с молодости, подсылая дочерей следить за мужем, когда он играл в биллиард в офицерском клубе. Когда он умер, на похороны пришло очень много дам совершенно разного возраста, так что, я полагаю, бабушкины опасения были не безосновательны. Дед очень нравился женщинам, и я их прекрасно понимаю- он всегда был полон жизни, всегда улыбался. Мне казалось, что он совсем не заметил, что постарел- его жизнь и интересы были как-то очень косвенно привязаны к таким внешним обстоятельствам как возраст.
Дедушка был блестящим биллиардистом, в чем я убедилась достаточно поздно. Когда в нашем доме поставили биллиард, и как-то на семейном вечере предложили деду тряхнуть стариной, он в щепки разнес и нас с Юрой, и отца, также славившегося биллиардными достижениями в ранней молодости. Когда он держал кий за русским столом, его дряхлые, морщинистые руки тряслись от старости. При этом шар отправлялся в лузу с потрясающей точностью, вызывающий вздох восхищения и зависти у всех зрителей. Дед ужасно кокетничал, цокал языком и сообщал всем, что сила в руках уже не та.
Он получил права в 56 лет, когда уже вышел на пенсию. До 70-ти сам водил свою голубую копейку, а в 65 совершил свой последний международный вояж - в составе нашей семейной автоколонны, он проехал за рулем более 1000 километров в Латвию и столько же обратно. В 80 он еще плавал прекрасным кролем, не боялся холодной воды и проплывал метров 300 нашего дачного пруда насквозь.
Он обожал быть в центре внимания, и больше всего ценил когда наша большая семья собиралась за одним столом. В такие моменты, он был похож на именника, сидел в центре, вращал головой и слушал все разговоры одновременно, улыбаясь совершенно особенным, очень довольным образом.
Вот такой у меня был дед.
Самое печальное в смерти - то что со временем человека забываешь. Какие-то детали, события, выражения лиц, звуки голосов - все растворяется без твоего ведома, исчезает безвозвратно и никак не удержать. Мертвые уходят от нас совершенно самовольно.
Троекуровское кладбище - самое красивое кладбище из всех мною когда-либо видимых. Там лес, пахнет листвой и почти распустившейся сиренью, каменные горки с цветами и ровные стриженые кусты. И птицы поют оглушительно громко в совершенно безлюдной тишине.
На троекуровском хоронят известных актеров, и я радуюсь такому соседству для деда - он всегда был немного честолюбив.
Когда мы выбирали фотографию для памятника, это я настояла, чтобы она была постарше, отбросив совершенно незнакомые снимки где он был немного полноватым еще молодым человеком в военной форме, с цветными квадратиками наград и с кортиком. Зато теперь, когда я приезжаю, вижу своего деда таким, каким он больше всего запомнился мне: морщинистое лицо с мясистым носом, высокий лоб с залысинами, ужасно хитрые и очень счастливые, улыбающиеся глаза.
Когда началась война, он вместе со своей футбольной командой был во Владимире. Оттуда они пешком по рельсам добирались в Москву. В 18 он ушел добровольцем на фронт и сразу попал в московское ополчение. Про битву под Москвой, он рассказывал, что было очень страшно и повсюду ужасный хаос. После ранения, его отправили на учебу, и шифровальщиком, после училища, он воевал на границе с Японией. Из его дома в Барыковском переулке, когда-то самом высоком доме Москвы, почти никто не вренулся домой с войны. Только в их комуналке, все мужчины вернулись домой живыми.
Мой дед был заправским пешеходом. когда семья переехала с Коропоткинской в Кунцево, он ежедневно совершал пешие прогулки к Александровскому саду. Однажды, взял с собой нас с братом, но мы сдались не доходя до Киевской.
Другие его любимые места прогулок - старые букинистические магазины, где он торчал часами, болтая с продавцами и другими завсегдатаями.
Моя безмерно ревнивая бабушка была уверена, что ходит он исключительно по женщинам, и в целях семейной безопасности, всегда снабжала в такие маршруты, деда внуками. Тогда они были женаты лет 45-50, но бабушка считала, что возраст, молодецкой удали деда отнюдь не помеха, и регулярно прослушивал его телефонные разговоры. По маминым рассказам, строгий контроль за дедом, бабушка практиковала с молодости, подсылая дочерей следить за мужем, когда он играл в биллиард в офицерском клубе. Когда он умер, на похороны пришло очень много дам совершенно разного возраста, так что, я полагаю, бабушкины опасения были не безосновательны. Дед очень нравился женщинам, и я их прекрасно понимаю- он всегда был полон жизни, всегда улыбался. Мне казалось, что он совсем не заметил, что постарел- его жизнь и интересы были как-то очень косвенно привязаны к таким внешним обстоятельствам как возраст.
Дедушка был блестящим биллиардистом, в чем я убедилась достаточно поздно. Когда в нашем доме поставили биллиард, и как-то на семейном вечере предложили деду тряхнуть стариной, он в щепки разнес и нас с Юрой, и отца, также славившегося биллиардными достижениями в ранней молодости. Когда он держал кий за русским столом, его дряхлые, морщинистые руки тряслись от старости. При этом шар отправлялся в лузу с потрясающей точностью, вызывающий вздох восхищения и зависти у всех зрителей. Дед ужасно кокетничал, цокал языком и сообщал всем, что сила в руках уже не та.
Он получил права в 56 лет, когда уже вышел на пенсию. До 70-ти сам водил свою голубую копейку, а в 65 совершил свой последний международный вояж - в составе нашей семейной автоколонны, он проехал за рулем более 1000 километров в Латвию и столько же обратно. В 80 он еще плавал прекрасным кролем, не боялся холодной воды и проплывал метров 300 нашего дачного пруда насквозь.
Он обожал быть в центре внимания, и больше всего ценил когда наша большая семья собиралась за одним столом. В такие моменты, он был похож на именника, сидел в центре, вращал головой и слушал все разговоры одновременно, улыбаясь совершенно особенным, очень довольным образом.
Вот такой у меня был дед.
Самое печальное в смерти - то что со временем человека забываешь. Какие-то детали, события, выражения лиц, звуки голосов - все растворяется без твоего ведома, исчезает безвозвратно и никак не удержать. Мертвые уходят от нас совершенно самовольно.