Ночной Университет на чердаке
Мы продолжаем лекции на чердаке для вольнослушателей - в ночь с пятницы не субботу.
Напоминаем, что лекции читает автор книги "Все о феях", ведущая блога "Будничное и необязательное волшебство" Вера Ковалева - enchantee_x.
Предыдущие лекции доступны по тэгу Археология волшебства
Введение в археологию волшебства
Издание первое, экспериментальное
Глава 4. Теория невероятности чудес
Говорят, что профессор Клаудио Деликато определял способности своих будущих студентов, задав им только один вопрос: “Что общего между чудесами и волшебством?” Неопытному человеку и в голову не придет искать разницу между волшебством и чудесами, но для того, кто мало-мальски интересуется археологией волшебства, очень скоро становится понятным фундаментальная разность этих феноменов и, чем дальше он углубляется в изучение предмета, тем более разными они кажутся. Продвинутые студенты археологии волшебства иногда даже начинают спорить, что лучше, волшебство или чудеса, но это все равно, что сравнивать летнее купание в озере и сливочное мороженное с горячими вишнями у зимнего камина. Профессор Деликато любил говорить по этому поводу: “волшебство хорошо не в меру, а чудеса - невовремя” и радостно потирал руки, глядя на вытянувшиеся от удивления лица студентов. За все годы его активной профессорской деятельности никто так до конца и не понял, что он имел ввиду.
Между тем, парадоксальные каламбуры профессора Деликато есть лучший способ увидеть волшебство и чудеса в сравнении. Вот еще один: “Волшебство существует вне времени, чудеса - вне всего остального”. Сколько студентов сломали над ним головы! А, между тем, если переложить каламбур на научный язык, все становится понятным: волшебство возникает из естественного хода вещей, оно скапливается, как осадок, на людях, предметах и воспоминаниях и оживляет их. Можно смело говорить о том, что волшебство развивается, меняется, усиливается или теряет силу со временем и в ходе событий (см. прим. в конце главы). Совсем иная природа чудес.
Чудеса по своей природе сверхъестественны, они случаются, встречаются и врываются в поток жизни, бывает почти незаметно, а иногда с силой, способной изменить его направление. Они, как любил говорить профессор Деликато, существуют “вне всего остального”.
Валентина Габс-Габиани (см прим. в конце главы) считала, что волшебство и чудеса невозможно измерять по одной шкале: фундаментальной характеристикой волшебства, говорила она, является его безотносительность (см прим. в конце главы), фундаментальной характеристикой чудес - невероятность. (см прим. в конце главы). “Волшебство - это, случайно открыв дверцу кухонной кладовки, обнаружить за ней ряды рубиново-красных, янтарно-желтых, изумрудно-зеленых и агатово-черных банок летнего варенья, в которых в густом сахарном сиропе плавают летние вечера, скрип калитки, шепот ночных мотыльков, вьющихся вокруг абажура, запах свежей мяты, смех соседских детей, еле слышный с озера и загнутые уголки книжных страничек.
Чудо - это обнаружить подле этих банок гнездо с разноцветными, как будто пасхальными яйцами и золотым пером жар-птицы”
Есть ли что-то общее между волшебством и чудесами? Профессор Деликато задался этим вопросом на позднем этапе своей научной деятельности, работая над теорией невероятности чудес. Он изучил и каталогизировал десять тысяч семьсот двадцать девять удивительных случаев, чрезвычайных происшествий, невероятных приключений и сенсационных событий, а также три тысячи шестьсот четыре сбывшихся желаний и пришел к выводу, что невозможно определить чудо, руководствуясь только критерием невероятности.
“В мире постоянно нарушаются законы вероятности,” - написал он в своей, к сожалению, незаконченной книге.- “Каждый день, каждый час в разных его точках, с разными людьми, не похожими и не подозревающими о существовании друг друга, случаются невероятные, невозможные, нелогичные, незапланированные события. У некоторых они вызывают ужас, у других недоумение, у третьих восторг, но только некоторые из них вызывают эффект, подобный действию волшебства - счастливое щекотание в носу и взмахи крыльев тысячи желтых бабочек-капустниц в животе.
Несмотря на разность в природе и механизмах чудес и волшебства, они похожи по сути и производимому эффекту. В наших исследованиях волшебства мы с коллегами заметили, что волшебство всегда кажется людям своим, понятным и даже домашним (см. примеч. в конце главы). Подобно этому, чудеса, насколько бы они не были экстравагантными и невероятными, никогда не кажутся людям чужими и пугающими. В этом великий парадокс чудес: случаясь когда угодно, где угодно и как угодно (см. примеч. в конце главы) они сразу же занимают свое законное, как будто для них приготовленное место в нашей жизни.
Очень часто мне доводилось слышать, что люди говорят о чудесах “так и должно было случиться”. Разве можно применить слова “должно было” к событиям невероятным и непредвиденным? Если чудеса случаются с теми, с кем они “должны” случаться, то не теряют ли они свою важнейшую характеристику? Я думаю, все дело в ожидании чудес. Вовсе не в том, что чудеса случаются только с теми, кто их ждет, но в том, что только тот, кто ждет чудес, может насладиться ими в полной мере”
Примечания в конце главы:
- Вот одно из удачных определений волшебства: “Волшебство - это сколько угодно сложная или простая конструкция из естественных элементов обычной жизни, с помощью памяти, чувств и фантазии оказывающее особое, облагораживающее влияние на эту жизнь.”
- Помимо активной научной деятельности, эта удивительная женщина воспитала трех дочерей, четыре раза заводила собаку и целых семнадцать раз выигрывала международный конкурс на лучший домашний ревеневый пирог.
- Волшебство отличается от всего остального в мире тем, что в то время, как ценность всего определяется относительно остального, ценность волшебства не относительна. В мире только волшебство есть и остается таким, как оно есть.
- Теория невероятности чудес является одной из занимательнейших дисциплин молодой науки волшебной математики. Согласно формуле невероятности, чудеса можно прогнозировать в невозможностях, нелепостях и шансах, что этого никогда не случится, но никогда нельзя спрогнозировать наверняка.
- Впервые об этом написал Рикардо Кардамоне в ранней статье “Влияние волшебства на человеческий организм”: “Волшебство не может быть непонятным или чужеродным для человека. Оно всегда на что-то похоже, чаще всего оно похоже на что-то дорогое и почти забытое из детства.”
- Это еще один из любимых каламбуров профессора Деликато и удачное определение чудес: “Чудеса - это то, что случается когда угодно, с кем угодно, где угодно и как угодно, но всегда вовремя.”
Практическое задание:
Проснитесь завтра в Нью-Йорке, недалеко от Манхеттена.
Будет раннее утро, 7 августа 1974 года.
Среда.
Соберитесь на работу, как обычно, и отправляйтесь на метро, чтобы успеть добраться к половине восьмого. В двадцать минут восьмого вы уже выходите из метро, покупаете кофе в картонном стаканчике и продолжаете привычный маршрут. Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть минут - вы почти дошли, но толпа становится все плотнее, люди останавливаются, преграждают вам дорогу, ахают. Кто-то кричит: “Смотрите, смотрите!” В растерянности, вы тоже останавливаетесь и оглядываетесь, не понимая, куда смотреть. Вокруг вас все стоят, задрав головы, вы тоже поднимаете голову вверх и... не видите ничего. Надо прищурить глаза, сделать выдох, что не просто в вашей позе, привыкнуть к непривычному углу зрения. Наконец, вы видите то, что видят они: между титаническими башнями-близнецами, самыми высокими в Нью-Йорке, самыми высокими в мире, натянута едва заметная глазу тонкая нить. Сколько до нее от земли? Четыреста метров? Четыреста пятьдесят? На нити качается, танцует, подпрыгивает, крошечная фигурка в черном. Очень, очень, очень далеко от земли. Она доходит до середины - снизу видно, как раскачивается канат, - останавливается, элегантно кланяется, продолжает путь. Наконец, она доходит до конца, почти до противоположной башни, у толпы вырывается вздох облегчения, но человек на канате поворачивается и идет обратно. “Как он туда попал?” - шепчет кто-то слева от вас. Остальные шикают на него. Никто не знает, что происходит, никто не задает вопросов, никто не двигается. Он проходит еще раз от одного конца каната к другому и отправляется в обратный путь. Там, в облаках, пуза которым чешут Нью-Йоркские башни, ветер набирает силу, все больше раскачивая канат. Человек ложится на металлический трос спиной и качается вместе с ним. Кажется, ветер вот-вот сбросит его с тонкой опоры и понесет по воздуху. Картонный стаканчик с остывшим кофе прилип к вашей влажной ладони. И вдруг... Вдруг вы понимаете, что вам уже не страшно. Вдруг к вам приходит уверенность, что вот сейчас, с новым порывом ветра, он оторвется от каната и полетит. Человек на канате умеет летать - вы точно знаете. Человек на канате снова поднимается в полный рост, еще один элегантный поклон, он доходит до конца, потом обратно и еще раз. Вы, вчера еще гордившиеся своим умением умножать в уме трехзначные числа, давно сбились со счета. Он опускается на одно колено, как будто предлагает руку и сердце загазованному воздуху Манхеттена, он танцует свадебный танец - они танцуют вдвоем, он и воздух, он и облака, он и город. В небе над ним появляются вертолеты, на лоб вам падает первая тяжелая капля. Человек машет на прощанье рукой и исчезает в недрах одной из башен.
На ваших часах восемь утра по Нью-Йоркскому времени, седьмого августа 1974 года.
Фотографии из этого раздела Pinterest
Продолжение следует...
Напоминаем, что лекции читает автор книги "Все о феях", ведущая блога "Будничное и необязательное волшебство" Вера Ковалева - enchantee_x.
Предыдущие лекции доступны по тэгу Археология волшебства
Введение в археологию волшебства
Издание первое, экспериментальное
Глава 4. Теория невероятности чудес
Говорят, что профессор Клаудио Деликато определял способности своих будущих студентов, задав им только один вопрос: “Что общего между чудесами и волшебством?” Неопытному человеку и в голову не придет искать разницу между волшебством и чудесами, но для того, кто мало-мальски интересуется археологией волшебства, очень скоро становится понятным фундаментальная разность этих феноменов и, чем дальше он углубляется в изучение предмета, тем более разными они кажутся. Продвинутые студенты археологии волшебства иногда даже начинают спорить, что лучше, волшебство или чудеса, но это все равно, что сравнивать летнее купание в озере и сливочное мороженное с горячими вишнями у зимнего камина. Профессор Деликато любил говорить по этому поводу: “волшебство хорошо не в меру, а чудеса - невовремя” и радостно потирал руки, глядя на вытянувшиеся от удивления лица студентов. За все годы его активной профессорской деятельности никто так до конца и не понял, что он имел ввиду.
Между тем, парадоксальные каламбуры профессора Деликато есть лучший способ увидеть волшебство и чудеса в сравнении. Вот еще один: “Волшебство существует вне времени, чудеса - вне всего остального”. Сколько студентов сломали над ним головы! А, между тем, если переложить каламбур на научный язык, все становится понятным: волшебство возникает из естественного хода вещей, оно скапливается, как осадок, на людях, предметах и воспоминаниях и оживляет их. Можно смело говорить о том, что волшебство развивается, меняется, усиливается или теряет силу со временем и в ходе событий (см. прим. в конце главы). Совсем иная природа чудес.
Чудеса по своей природе сверхъестественны, они случаются, встречаются и врываются в поток жизни, бывает почти незаметно, а иногда с силой, способной изменить его направление. Они, как любил говорить профессор Деликато, существуют “вне всего остального”.
Валентина Габс-Габиани (см прим. в конце главы) считала, что волшебство и чудеса невозможно измерять по одной шкале: фундаментальной характеристикой волшебства, говорила она, является его безотносительность (см прим. в конце главы), фундаментальной характеристикой чудес - невероятность. (см прим. в конце главы). “Волшебство - это, случайно открыв дверцу кухонной кладовки, обнаружить за ней ряды рубиново-красных, янтарно-желтых, изумрудно-зеленых и агатово-черных банок летнего варенья, в которых в густом сахарном сиропе плавают летние вечера, скрип калитки, шепот ночных мотыльков, вьющихся вокруг абажура, запах свежей мяты, смех соседских детей, еле слышный с озера и загнутые уголки книжных страничек.
Чудо - это обнаружить подле этих банок гнездо с разноцветными, как будто пасхальными яйцами и золотым пером жар-птицы”
Есть ли что-то общее между волшебством и чудесами? Профессор Деликато задался этим вопросом на позднем этапе своей научной деятельности, работая над теорией невероятности чудес. Он изучил и каталогизировал десять тысяч семьсот двадцать девять удивительных случаев, чрезвычайных происшествий, невероятных приключений и сенсационных событий, а также три тысячи шестьсот четыре сбывшихся желаний и пришел к выводу, что невозможно определить чудо, руководствуясь только критерием невероятности.
“В мире постоянно нарушаются законы вероятности,” - написал он в своей, к сожалению, незаконченной книге.- “Каждый день, каждый час в разных его точках, с разными людьми, не похожими и не подозревающими о существовании друг друга, случаются невероятные, невозможные, нелогичные, незапланированные события. У некоторых они вызывают ужас, у других недоумение, у третьих восторг, но только некоторые из них вызывают эффект, подобный действию волшебства - счастливое щекотание в носу и взмахи крыльев тысячи желтых бабочек-капустниц в животе.
Несмотря на разность в природе и механизмах чудес и волшебства, они похожи по сути и производимому эффекту. В наших исследованиях волшебства мы с коллегами заметили, что волшебство всегда кажется людям своим, понятным и даже домашним (см. примеч. в конце главы). Подобно этому, чудеса, насколько бы они не были экстравагантными и невероятными, никогда не кажутся людям чужими и пугающими. В этом великий парадокс чудес: случаясь когда угодно, где угодно и как угодно (см. примеч. в конце главы) они сразу же занимают свое законное, как будто для них приготовленное место в нашей жизни.
Очень часто мне доводилось слышать, что люди говорят о чудесах “так и должно было случиться”. Разве можно применить слова “должно было” к событиям невероятным и непредвиденным? Если чудеса случаются с теми, с кем они “должны” случаться, то не теряют ли они свою важнейшую характеристику? Я думаю, все дело в ожидании чудес. Вовсе не в том, что чудеса случаются только с теми, кто их ждет, но в том, что только тот, кто ждет чудес, может насладиться ими в полной мере”
Примечания в конце главы:
- Вот одно из удачных определений волшебства: “Волшебство - это сколько угодно сложная или простая конструкция из естественных элементов обычной жизни, с помощью памяти, чувств и фантазии оказывающее особое, облагораживающее влияние на эту жизнь.”
- Помимо активной научной деятельности, эта удивительная женщина воспитала трех дочерей, четыре раза заводила собаку и целых семнадцать раз выигрывала международный конкурс на лучший домашний ревеневый пирог.
- Волшебство отличается от всего остального в мире тем, что в то время, как ценность всего определяется относительно остального, ценность волшебства не относительна. В мире только волшебство есть и остается таким, как оно есть.
- Теория невероятности чудес является одной из занимательнейших дисциплин молодой науки волшебной математики. Согласно формуле невероятности, чудеса можно прогнозировать в невозможностях, нелепостях и шансах, что этого никогда не случится, но никогда нельзя спрогнозировать наверняка.
- Впервые об этом написал Рикардо Кардамоне в ранней статье “Влияние волшебства на человеческий организм”: “Волшебство не может быть непонятным или чужеродным для человека. Оно всегда на что-то похоже, чаще всего оно похоже на что-то дорогое и почти забытое из детства.”
- Это еще один из любимых каламбуров профессора Деликато и удачное определение чудес: “Чудеса - это то, что случается когда угодно, с кем угодно, где угодно и как угодно, но всегда вовремя.”
Практическое задание:
Проснитесь завтра в Нью-Йорке, недалеко от Манхеттена.
Будет раннее утро, 7 августа 1974 года.
Среда.
Соберитесь на работу, как обычно, и отправляйтесь на метро, чтобы успеть добраться к половине восьмого. В двадцать минут восьмого вы уже выходите из метро, покупаете кофе в картонном стаканчике и продолжаете привычный маршрут. Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть минут - вы почти дошли, но толпа становится все плотнее, люди останавливаются, преграждают вам дорогу, ахают. Кто-то кричит: “Смотрите, смотрите!” В растерянности, вы тоже останавливаетесь и оглядываетесь, не понимая, куда смотреть. Вокруг вас все стоят, задрав головы, вы тоже поднимаете голову вверх и... не видите ничего. Надо прищурить глаза, сделать выдох, что не просто в вашей позе, привыкнуть к непривычному углу зрения. Наконец, вы видите то, что видят они: между титаническими башнями-близнецами, самыми высокими в Нью-Йорке, самыми высокими в мире, натянута едва заметная глазу тонкая нить. Сколько до нее от земли? Четыреста метров? Четыреста пятьдесят? На нити качается, танцует, подпрыгивает, крошечная фигурка в черном. Очень, очень, очень далеко от земли. Она доходит до середины - снизу видно, как раскачивается канат, - останавливается, элегантно кланяется, продолжает путь. Наконец, она доходит до конца, почти до противоположной башни, у толпы вырывается вздох облегчения, но человек на канате поворачивается и идет обратно. “Как он туда попал?” - шепчет кто-то слева от вас. Остальные шикают на него. Никто не знает, что происходит, никто не задает вопросов, никто не двигается. Он проходит еще раз от одного конца каната к другому и отправляется в обратный путь. Там, в облаках, пуза которым чешут Нью-Йоркские башни, ветер набирает силу, все больше раскачивая канат. Человек ложится на металлический трос спиной и качается вместе с ним. Кажется, ветер вот-вот сбросит его с тонкой опоры и понесет по воздуху. Картонный стаканчик с остывшим кофе прилип к вашей влажной ладони. И вдруг... Вдруг вы понимаете, что вам уже не страшно. Вдруг к вам приходит уверенность, что вот сейчас, с новым порывом ветра, он оторвется от каната и полетит. Человек на канате умеет летать - вы точно знаете. Человек на канате снова поднимается в полный рост, еще один элегантный поклон, он доходит до конца, потом обратно и еще раз. Вы, вчера еще гордившиеся своим умением умножать в уме трехзначные числа, давно сбились со счета. Он опускается на одно колено, как будто предлагает руку и сердце загазованному воздуху Манхеттена, он танцует свадебный танец - они танцуют вдвоем, он и воздух, он и облака, он и город. В небе над ним появляются вертолеты, на лоб вам падает первая тяжелая капля. Человек машет на прощанье рукой и исчезает в недрах одной из башен.
На ваших часах восемь утра по Нью-Йоркскому времени, седьмого августа 1974 года.
Фотографии из этого раздела Pinterest
Продолжение следует...