Нельзя запрещать смерть
Оригинал взят у mari_boom в Нельзя запрещать смерть
Кирилл Кошкин.
Научный сотрудник НИИ психиатрии, врач-психиатр, тренер Московского Гештальт Института, гештальт- и семейный терапевт:
Я даже в страшном сне не могу представить себя на месте родителей, чей ребенок покончил с собой. Родители, которые сейчас хоронят своих детей, - они ни в чем не провинились. Уверен, если мы сделаем подробный семейный анализ, то вряд ли что-то обнаружим, кроме трагического стечения обстоятельств, куда входит этап развития ребенка, какое-то провоцирующее событие, отсутствие опыта, реакция страха…
Но я считаю, что человек имеет полное право покончить с собой. Моя работа с суицидентами подразумевает уважение к этому праву. Именно это позволяет остановить тяжелый механизм созависимости. Ведь чем больше я противодействую суициду, тем меньше у человека остается ресурса, чтобы делать это самому: если я беру на себя ответственность и начинаю его спасать, я изымаю у пациента кусок его психической деятельности и начинаю выполнять функцию протеза.
Знаменитый писатель и педагог Януш Корчак писал, что ребенок имеет право на свою собственную жизнь и на свою собственную смерть. И если это будет в голове у родителей, они по-другому будут относиться и к своему ребенку, и к его выбору. Отношения не должны строиться на запрете и пренебрежении: «Что значит “хочу - не хочу”?! Будешь делать, как я сказал!»
Ребенок может уйти в любой момент и имеет на это полное право. И если это себе уяснить, к нему уже невозможно не относиться как к личности - совсем другая картина отношений. Единственное, что можно сделать, - это создать условия, зацепки какие-то в этом мире, чтобы в нем хотелось остаться.
Все родители говорят детям: «Не делай этого, это опасно». Но потому-то дети это и делают - такова логика подростка. Большинство из них, если и пробуют играть со смертью, остаются живыми. Игра со смертью - это часть созревания. Это нормальный процесс: я пробую мир на прочность.
Суицидальные мысли, размышления о смерти, фантазии - этот процесс символизации смерти предельно важен. Многие сейчас говорят, что нужно отслеживать страницы детей в «ВКонтакте», чтобы вовремя заметить опасность. Но что там, собственно, можно заметить? Размышления о смерти? А разве они являются предосудительными? Как раз это и есть попытка перевести смерть в символический ряд. И запрет таких фантазий - провокация дальнейших суицидов.
Обычно поется такая песня: «Об этом нельзя думать, нельзя спрашивать, нельзя рассматривать какие-то картинки, этого нельзя представлять». А я считаю, что об этом можно и нужно говорить. У нас есть запрет на тему смерти вообще. Родители не хотят сталкиваться с истерикой ребенка, его слезами. Попугай умер - ребенка отправили гулять, а потом купили другого. А в итоге нет этого опыта потери, нет понимания того, что, как бы ты ни плакал, попугая не вернуть.
Posted via LiveJournal app for iPad.
Кирилл Кошкин.
Научный сотрудник НИИ психиатрии, врач-психиатр, тренер Московского Гештальт Института, гештальт- и семейный терапевт:
Я даже в страшном сне не могу представить себя на месте родителей, чей ребенок покончил с собой. Родители, которые сейчас хоронят своих детей, - они ни в чем не провинились. Уверен, если мы сделаем подробный семейный анализ, то вряд ли что-то обнаружим, кроме трагического стечения обстоятельств, куда входит этап развития ребенка, какое-то провоцирующее событие, отсутствие опыта, реакция страха…
Но я считаю, что человек имеет полное право покончить с собой. Моя работа с суицидентами подразумевает уважение к этому праву. Именно это позволяет остановить тяжелый механизм созависимости. Ведь чем больше я противодействую суициду, тем меньше у человека остается ресурса, чтобы делать это самому: если я беру на себя ответственность и начинаю его спасать, я изымаю у пациента кусок его психической деятельности и начинаю выполнять функцию протеза.
Знаменитый писатель и педагог Януш Корчак писал, что ребенок имеет право на свою собственную жизнь и на свою собственную смерть. И если это будет в голове у родителей, они по-другому будут относиться и к своему ребенку, и к его выбору. Отношения не должны строиться на запрете и пренебрежении: «Что значит “хочу - не хочу”?! Будешь делать, как я сказал!»
Ребенок может уйти в любой момент и имеет на это полное право. И если это себе уяснить, к нему уже невозможно не относиться как к личности - совсем другая картина отношений. Единственное, что можно сделать, - это создать условия, зацепки какие-то в этом мире, чтобы в нем хотелось остаться.
Все родители говорят детям: «Не делай этого, это опасно». Но потому-то дети это и делают - такова логика подростка. Большинство из них, если и пробуют играть со смертью, остаются живыми. Игра со смертью - это часть созревания. Это нормальный процесс: я пробую мир на прочность.
Суицидальные мысли, размышления о смерти, фантазии - этот процесс символизации смерти предельно важен. Многие сейчас говорят, что нужно отслеживать страницы детей в «ВКонтакте», чтобы вовремя заметить опасность. Но что там, собственно, можно заметить? Размышления о смерти? А разве они являются предосудительными? Как раз это и есть попытка перевести смерть в символический ряд. И запрет таких фантазий - провокация дальнейших суицидов.
Обычно поется такая песня: «Об этом нельзя думать, нельзя спрашивать, нельзя рассматривать какие-то картинки, этого нельзя представлять». А я считаю, что об этом можно и нужно говорить. У нас есть запрет на тему смерти вообще. Родители не хотят сталкиваться с истерикой ребенка, его слезами. Попугай умер - ребенка отправили гулять, а потом купили другого. А в итоге нет этого опыта потери, нет понимания того, что, как бы ты ни плакал, попугая не вернуть.
Posted via LiveJournal app for iPad.