Фотографии и текст Михаила Дашевского
Солянский проезд сверху.
Солянка - это такая улица в Москве, где я родился и прожил 33 года (за минусом эвакуации 1941 - 1944). Тоже место фотографически «намоленное», снималось и зимой, и летом. Сутолока улицы, закатное солнце и «контр-ажур» дают воздух и ощущение уюта этого места. Но это всё - потом. А при съёмке нужно, чтобы попал автобус или троллейбус, чтобы были люди, немного толчеи, и всё. Да, ещё ощущение у автора близкой весны - свет яркий и лужи.
Колбасный.
Не нужно далеко ходить. Всё хорошее - рядом. В этот микояновский колбасный ездили со всего золотого кольца России - за колбасой. Отстоял часа 3-4, получил 2 кг на рыло, и домой в какой-нибудь Ярославль - героем. Привёз колбасу! Вся улица на ушах. Вот он и стоит в магазине с «беззаботным» лицом. А в стекле отражается, куда ж ей деться, - наша духовность, церковь Всех Святых на Кулишках, и министерства рядом. Чужой ему ГОРОД. СССР в одном флаконе. И не нужно никаких серий «про проблемы». Главное - «чтобы костюмчик сидел».
Кухня в коммуналке.
Теперь это наша - на Солянке. Это тоже - мир вещей. Посмотрите, какие утюги на подоконнике, какие столики жильцов (у нас жило 6 семей, 22 человека), какие бутылки, чайник, кастрюли… Голубь… И - перспектива табуретки, столов и подоконника - как каркас этой жизни вещей, за которыми стоит жизнь людей. Без жизни людей, этой «странности», натюрморта нет, а есть вазочки, тени, стекло, цветы, и прочая учебная лабуда. Естественно, ни один предмет на кухне не двигался «для композиции». Некая непричёсанность и есть достоинство таких «странных» натюрмортов». Только автор должен почувствовать эту «странность», а не «палить по сторонам» без разбору.
У Московской синагоги.
1963 год, Большой Эмиграции ещё нет, все на месте. Это - московские верующие евреи в «Судный День» - самый главный молитвенный день у нас. Лица, лица… Мне тогда было лет 27, а теперь 70. Их уже, наверное, нет никого.
источник>>