И последний раз на тему выборов
Написал отчет о своей работе наблюдателем на избирательном участке. Вышло, пожалуй, длинновато, но зато те, кому это интересно, будут иметь представление о процессе.
Мы выбираем, нас выбирают.
Как это часто не совпадает.
(х\ф "Большая перемена")
Итак, месяца два назад я увидел в интернете объявление о наборе наблюдателей на выборы в Мосгордуму и решил поучаствовать в этом мероприятии. На то у меня было несколько причин: во-первых, интересно посмотреть, как все это происходит, во-вторых, обещали заплатить немного денюжек, ну и в-третьих - что самое главное - хотелось выполнить свой гражданский долг. А то всякие депрессивные нытики любят покричать, что все выборы - продажные, что результат заранее предрешен, что ходить на них не имеет смысла (самый характерный по идиотизму афоризм - "Если бы выборы что-то решали, их бы давно отменили") - а сами не приложили ни малейших усилий для изменения ситуации. Вот я и решил, раз уж выдалась такая возможность, проследить за честностью выборов на одном отдельно взятом участке.
Набирала наблюдателей, как выяснилось, партия "Наш выбор". Кто не знает, это политический отпрыск Хакамады, которым она разродилась после разрыва с "Союзом правых сил". Ну, думаю, наш выбор так наш выбор. Лучше, по крайней мере, чем "Единая Россия" или "Родина". Правда, после того, как я подал заявление, от организаторов не было ни слуху, ни духу, ни телефонного звонка месяца полтора. Пришлось даже самому еще раз написать женщине по имени Татьяна, набиравшей нас на это мероприятие: мол, куда пропали, горю желанием работать, нужно же наверно подготовиться и т. д.. Она ответила - все путем, скоро вас всех соберем и объясним, что нужно делать.
Обещание было выполнено. Нас - человек сорок студентов - собрали на станции Калужской, полчаса вели по улице однообразного спального района, довели до далекого девятиэтажного дома и в однокомнатной квартире (!) провели собрание. Вот уж не думал, что одна комната может вместить столько человек.
Молодой активист - надо полагать, из "Нашего выбора" - долго объяснял, что от нас требуется, как мы должны себя вести, что делать в случае нарушений и так далее и тому подобное. Записывали его рекомендации человек пять; задавали вопросы и просили уточнений - человека два (я в том числе). Остальные, видимо, надеялись на хорошую память. Или их обнадежило заявление: "В Москве выборы обычно проходят достаточно честно, поэтому никаких эксцессов на вашем участке, скорее всего, не произойдет". Главное, что я запомнил из его наставлений - что на участке нельзя ни к чему прикасаться (ни к бюллетеням, ни к спискам избирателей, ни к избирательному протоколу), ибо это есть серьезное нарушение закона, за которое могут сразу выгнать с участка. "Даже если какая-нибудь старушка уронит бюллетень, не бегите поднимать его сами, а попросите другого избирателя ей помочь" - такие дела. И еще: в случае нарушений звонить бригадиру (курирующему несколько десятков наблюдателей), который сразу приедет на участок и всем наваляет - видимо, с помощью досконального знания избирательного кодекса.
Ладно, я просветился и стал ждать дня волеизъявления. Организаторы наши опять куда-то пропали. Девушка, с которой я познакомился на собрании и потом общался по аське, говорила, что её бригадир с ней постоянно на связи, держит в курсе событий, и она уже знает, на каком участке будет работать. В то же время, со мной так никто и не связался. До выборов оставалось уже несколько дней, и я забеспокоился - черт возьми, они о чем там думают в своем "Нашем выборе". Такое ощущение, что это больше надо мне, а не им. Ладно, я не гордый, пишу Татьяне еще раз - так мол и так, вы со мной вообще связываться собираетесь, на участок направлять будете? Да, ответила она, все в порядке, позвоните вашему бригадиру Диме, вот его телефон. Позвонил этому Диме, встретился с ним, получил направление на избирательный участок, заявление о согласии быть наблюдателем, типовые формы жалоб, еще несколько документов и номер участка, на котором я должен был работать, - 157. Все это, прошу заметить, я получил и узнал поздним вечером в субботу, 3 декабря.
Тогда же 3 декабря я выяснил еще одну любопытную деталь - работать наблюдателем я должен от «Партии жизни». Вообще-то, как объяснил мне Дима, «Наш выбор» набирал наблюдателей для «Яблоко», но те в последний момент сказали, что им не нужны наблюдатели на всех участках и они как-то обойдутся своими силами. Тут к «Нашему выбору» обратилась с предложением «Партия жизни» и сказала, что может оплатить наблюдателей, если они будут работать на них. «Партия жизни» вроде бы ни в чем - ни в хорошем, ни в плохом - замечена не была, так что я решил, раз уж так вышло, «понаблюдать» от её имени.
Проснулся ранним утром 4 декабря, оделся-умылся-побрился-отжался, и поехал на участок. Располагался он в здании колледжа, метрах в ста от метра «Таганская». Захожу, здороваюсь «Вы куда?» - «Я наблюдатель» - «А, проходите». Нахожу председателя - мужчину средних лет с усами и в очках - представляюсь. Встретил он меня без враждебности, но и без особой радости. Показываю документы, удостоверяющие, что я являюсь тем, за кого себя выдаю, и он сказал: «Хорошо, тогда пройдитесь по участку, проверьте, все ли в порядке, нет ли никаких нарушений». Прохожу, смотрю - все вроде в порядке: на стене висит увеличенная копия избирательного протокола, список партий и кандидатов, две белые урны стоят в конце коридора рядом с избирательными кабинками.
Через десять минут в моем присутствии погасили два неиспользованных открепительных удостоверения. Вскоре подошли еще несколько наблюдателей - оптимистичного вида молодая блондинка от «Единой России», женщина бальзаковского возраста от КПРФ, пожилой наблюдатель от «Яблока» и еще одна женщина - то ли от управы, то ли от какого-то другого учреждения. Нам продемонстрировали избирательные урны, затем опечатали их и, как только наступило 8:00, стали запускать избирателей.
Вот уж не думал, что кто-то сможет встать в такую рань. Однако едва открылись двери, в здание зашли двое мужчин, горящих желанием выполнить свой гражданский долг. Они молча взяли бюллетени, заполнили, опустили их в урны и удалились. После них я сам взял бюллетень по открепительному удостоверению и проголосовал за «Яблоко».
А тут надо сказать, что голосование проходило в длинном коридоре, в одном конце которого сели члены избирательной комиссии, выдающие бюллетени, а в другом находились урны и кабинки. Уследить и за тем, и за другим было невозможно, поэтому я выбрал последнее: сел у стены рядом с урнами. В конце концов, думаю, самое главное - это уследить, чтоб здесь все было в порядке. А коммунистка, сидящая ближе к членам УИК (участковой избирательной комиссии), как я подумал, могла смотреть, чтобы все избиратели получали бюллетени, как надо.
Я, тем временем, разговорился с блондинкой, представляющей «Единую Россию». Выяснилось, что зовут её Сашей, учиться она в магистратуре РУДН, а сюда попала случайно - подруга рассказала о том, что можно таким образом подработать на выборах. Она тоже проходила собрание, получила памятку наблюдателя, но о процессе голосования имела весьма смутное представление. Скоро подошел еще один наблюдатель - оказалось, что он тоже представляет «единороссов», вернее их одномандатника Ольгу Святенко. Он тоже оказался студентом какого-то института биотехнологий. Леша (так его звали) сел на стул рядом со мной, так что я оказался между двумя представителями «Единой России». Между Сциллой, так сказать, и Харибдой. Впрочем, представителями ЕР их можно было назвать с большой натяжкой. Никаких симпатий к партии, на которую работают, они не испытывали. Когда мы рассуждали, почему их двоих послали на участок от одной партии, Саша высказала предположение:
- Наверно, «Единой России» надо больше бабок отмыть на этих выборах.
Мы все согласились, что это самая разумная версия, и принялись наблюдать за процессом волеизъявления. Стали подтягиваться местные пенсионерки, хорошо знающие толк в выборах, и без лишних вопросов опускающие заполненные бюллетени в урну. Впрочем, некоторых приходилось направлять: когда кто-то, поставив крестик, останавливался в замешательстве, не знаю, куда идти дальше, мы хором говорили ему:
- Вон туда опускайте, - и указывали на урны. - Да, да, опускайте. Можете в любую.
Подходили граждане не очень часто, так что мы с Лешей и Сашей разговорились, стали обсуждать последние новинки российского кинопроката, музыку, учебу и так далее и тому подобное. Две тетки рядом с нами тоже принялись болтать о своих проблемах, «яблочник» сидел с угрюмым видом, так что на процесс голосования все стали обращать внимание в последнюю очередь. Только я поглядывал на урны, когда к ним изредка кто-то подходил - нет, смотрю, опустил только две бумажки, значит все в порядке, вброса нет - и продолжал разговор. Милиционер, сидевший с другой стороны урн, тоже лениво следил за всем происходящим.
Ближе к обеду пошел основной поток избирателей. Иногда у кабинок даже образовывались очереди в один-два человека. Большинство избирателей составили пенсионеры - процентов 70. Людей среднего возраста, приходящих зачастую с детьми, было раза в три-четыре меньше. Ну и изредка захаживал кто-то из молодежи. Происходило это так редко, что мы толкали друг друга в бок: смотри, молодой, а такой сознательный.
Все вопросы граждане задавали нам: «А что ставить: галочку или крестик?», «Нужно вычеркнуть тех, кто не нравится, или наоборот - отметить того, за кого голосуешь?» и т. д. Некоторым приходилось объяснять все подробно: «Вот видите, на стене висит список партий и кандидатов со всей информацией: один список за кандидатов от округа, другой - за партии. Вон туда проходите, берете ручку, голосуете за тех, кто вам симпатичнее, и кладете бюллетень в урну - вон там она стоит». Старушка, выслушивающая все это, понятливо кивала, и шла выполнять рекомендованные мною действия.
Где-то после двенадцати к нам подошел только что проголосовавший мужчина и спросил: «Вы какую партию представляете?». Мы ответили. Он усмехнулся: «Так, «Единая Россия» преобладает, - и сказал лично мне, - Ну вы хоть от «Партии жизни» - просто хочу сказать, что тут нарушение есть». Стоящий рядом «яблочник» тоже стал слушать этого человека:
- Я тут шел по улице, и прямо рядом с вашим участок через всю улицу висит растяжка «Единой России».
В это время подошел председатель комиссии и, выслушав избирателя, сказал:
- Да-да, я знаю. С утра уже два раза звонил в территориальную избирательную комиссию, чтобы они разобрались с этим. Но те до сих пор ничего не сделали.
- Но это же нарушение.
- Да, нарушение. Но оно происходит не на территории участка, и я за него ответственности не несу.
- Ну ладно, ваше дело, - сказал избиратель и обратился ко мне и наблюдателю от «Яблока», - Так что смотрите, я вас проинформировал.
Мы поблагодарили его, но решили, что территория вне участка в нашу компетенцию не входит. Да и снять растяжку с улицы, даже захоти мы это, все равно было бы крайне сложно. Так что я вернулся на свое место и продолжил прерванный разговор со своими «коллегами».
Вообще, чего-то из ряда вон выходящего во время голосования не происходило. Избиратели все попались спокойные, никто не кричал, не выражал громко своего возмущения нынешней властью или наоборот - не кричал о её поддержке. За исключением, разве что нескольких случаев. Так, одна пенсионерка, заполняя бюллетень, громко комментировала свои действия: «Так, где здесь «Единая Россия»…», а потом, положив бюллетень в урну, сказала: «Главное - не за коммунистов! Сволочей этих! Болтуны, черт их возьми» и что-то в этом роде.
Один старик внимательно посмотрел фотографии одномандатников и сказал: «Проголосую за эту Лукьянову. Лицо у неё симпатичное». Потом какая-то молодая девушка минут десять внимательно изучала информацию о кандидатах, читала, сколько у кого недвижимости, кто где учился и в какой партии состоит. Её сестра и отец уже давно проголосовали, когда она, вздохнув от сложности принимаемого решения, пошла в кабинку со своим бюллетенем.
Еще голосовать пришла старушка из категории «люди столько не живут» - маленькая, высохшая и сморщенная, как сухофрукт, с дрожащим подбородком. Когда она прошла мимо нас, наблюдательница от КПРФ, видевшая, как ей выдавали бюллетень, сказала нам негромко: «Представьте себе, бабушка 1914 года рождения». Мы посмотрели с уважением на такую пожилую избирательницу, родившуюся еще до революции, а она тем временем подошла к кабинке и огляделась в поисках помощи. Увидев нас, попросила: «Помогите бюллетень заполнить». Нам по закону этого делать нельзя, так что я попросил стоящую рядом женщину - другую избирательницу - помочь ей. Старушка что-то зашептала женщине, та громко переспросила: «Что, за «Яблоко»?», на что старушка почему-то испугалась: «Тихо, тихо». Но женщина помогла ей проголосовать и бабушка, медленно дойдя до урны, опустила туда бюллетень и с чувством выполненного долга ушла.
Надо сказать, что нарушения во время голосования происходили сплошь и рядом. Но случались, в основном, те нарушения, про которые нам на собрании говорили: «Такое, конечно, не соответствует закону, но вы смотрите на это сквозь пальцы. Только если ваш бригадир попросит придраться к работе участковой комиссии, тогда можете действовать». Так, у кабинок иногда стояли по двое человек (обычно, муж с женой), наблюдатели иногда прикасались к важным документам - «яблочник» так вообще как-то взял у избирательницы бюллетень и начал объяснять ей, каким образом она может за кого-то проголосовать. Ну и так далее. Впрочем, я решил, что основы демократического процесса не нарушены, так что на мелкие нарушения можно закрыть глаза. Остальным же наблюдателям вообще, судя по всему, было пофигу.
После трех часов волна граждан спала, и голосовать люди начали приходить с частотой пять-шесть человек в час. Мы с Лешей и Сашей сходили в столовую, пообедали, попили чаю в комнате избирательной комиссии и стали обсуждать разные фривольные темы, вроде взаимоотношения парней и девушек. Редкий избиратель, проходящий мимо нас, прислушивался к диалогам вроде: «Нет, ну я не понимаю молодых людей, которые уже на втором свидании, я извиняюсь, лезут к девушке в трусы!» - «Хм… а на каком свидании к ней можно лезть в трусы?» - «Ну, - Саша подумала, - Где-то на восьмом, наверно» - «Окей, - заключил я, - буду знать» - «Ха, - развеселился Леша, услышав мои слова, - Ты теперь будешь считать: первое, второе, третье свидание, а потом как наступит восьмое - ну все, значит уже можно лезть». Хорошо, что милиционер, сидевший неподалеку, нас не слышал - иначе бы он покраснел от смущения.
В общем, не знаю, что бы я делал, не познакомившись здесь с этими людьми, - было бы очень скучно сидеть и тупо пялиться на избирательные урны. С утра я даже взял на всякий случай сборник эссе Оруэлла - чтоб было что почитать. Но познакомиться с его воспоминаниями о войне в Испании не удалось, потому что весь день я трепался на разные темы с моими новыми знакомыми.
Когда пробило восемь часов вечера, председатель торжественно объявил о закрытии участка, затем вместе со своими коллегами погасил неиспользованные бюллетени (отрезал ножницами нижний угол) и его помощники, вскрыв избирательные урны, высыпали их содержимое на столы, сдвинутые на середину комнаты. Члены избирательной комиссии вначале рассортировали бюллетени на списочные и одномандатные, а потом начали считать бюллетени, которые были отданы за каждую партию.
Вообще-то, по закону, как объясняли нам на собрании для наблюдателей, это процесс должен происходить следующим образом: один член избирательной комиссии поднимает бюллетень, показывает его всем присутствующим, громко объявляет, за какую партию поставлена галочка, и кладет его в соответствующую стопку. Но, как говорили нам на том же собрании, так подсчет может затянуться до утра, поэтому на деле все происходит по-другому.
По-другому - это так: десять-пятнадцать членов УИК, стоящих вокруг стола, берут по пачке бюллетеней и раскладывают их по кучкам:
- Где у нас здесь «социальная справедливость»?
- Пока её не было, клади сюда.
- Куда класть «Россию»?
- «Единую» или «Свободную»?
- «Единую».
- Здесь.
- Вот у меня здесь целая пачка коммунистов.
- Так, яблоки складывайте сюда!
В итоге на столе выросло несколько пачек, среди которых три выделялись своей толщиной - «Единая Россия», КПРФ и «Яблоко». Все стопки члены УИК пересчитали два раза, и стали вносить в увеличенную копию избирательного протокола: КПРФ - 86 голосов, «Партия жизни» - 18, «Свободная Россия» - 9, «Яблоко» - 59, «Народная воля» - 0, «Зеленые» - 3, «Партия социальной справедливости» - 6, «Единая Россия» - 133, ЛДПР - 20. Отдельно были пересчитаны недействительные бюллетени: кто-то проголосовал за вычеркнутую из списка «Родину» (написав при этом «За Родину!»), кто-то не поставил ни одной галочки, а только написал внизу риторический вопрос «Какой от них толк?», кто-то просто перечеркнул бюллетень. Еще недосчитались около десятка бюллетеней - кто-то унес их домой на память. Всего из 1045 избирателей проголосовало чуть больше трехсот человек.
Надо сказать, что почти все наблюдатели в это время сидели на стульях у стены и издали поглядывали на подсчет голосов. И только мы с Сашей стояли рядом и зорко следили, чтобы никто не подбросил лишние бюллетени и чтобы все голоса были посчитаны правильно. С первой задачей мы более или менее справились, а вот вторая оказалась сложнее, учитывая, что подсчет происходил сразу в нескольких концах стола. Но я сосредоточил внимание на пачке «Единой России». Мне показалось, что подсуживать могут только в её пользу - однако количество поданных за ЕР голосов, насколько я мог судить, было определено верно.
Вообще-то говоря, члены избирательной комиссии не производили впечатления людей, которые хотят что-то кому-то добавить. Их задачи были следующими: пересчитать все бюллетени, правильно заполнить документы, отправить все в вышестоящую инстанцию и разойтись по домам. А уж кто там победит - «Единая Россия» или партия зеленых - это их совершенно не интересовало. Такое, по крайней мере, у меня сложилось впечатление.
После партийной части начался подсчет голосов одномандатников. При первом подсчете выяснилось, что победила, набрав 149 голосов, Инна Святенко - нынешний депутат от «Единой России». При повторном пересчете оказалось - вы не поверите - что голосов за неё было подано меньше, а именно 147. Пачку пересчитали еще раз, но цифра осталось той же, так что её и внесли в протокол. Елена Лукьянова от КПРФ получила 94 голоса, Алексей Фольварков от ЛДПР набрал 18 голосов, независимые кандидаты с фамилиями Русский и Новиков - по 17 и 48 голосов.
Получив окончательные цифры, председатель долго передавал их по электронной системе голосования в территориальную избирательную комиссию, затем голоса внесли в окончательную версию двух избирательных протоколов, с которых сняли копию, и, заверив печатью и подписью председателя, раздали всем наблюдателям. Так что в 11 часов вечера все могли ехать по домам.
На следующий день, в понедельник вечером я заехал в офис партии «Наш выбор», где уже собралась толпа студентов, пришедших сдавать копии избирательных протоколов со своих участков. Тут выяснилось, что на других участках ситуация была не столь благостной, как у меня - где-то копию протокола сделали на нескольких листах, причем заверили только один из них, где-то наблюдатели вообще вручную переписывали окончательные цифры - причем не с самого протокола, а с его увеличенной копии, висевшей во время голосования на стене. В общем, нарушений было много - причем, большинство из них происходило по вине самих наблюдателей, которые плохо запомнили, каким именно образом им нужно брать документы. При мне пожилая полная женщина, принимавшая студентов, проверила десять копий протоколов от разных людей, но не приняла ни одной - все были отправлены на доработку. Даже мой протокол оказался неправильным - цифры не были записаны прописью (кстати, это произошло почти на всех участках Таганки).
Чтобы сдать протокол и получить-таки деньги, пришлось выполнить несколько несложных действий. Во вторник утром я позвонил в территориальную комиссию, спросил телефон секретаря участка № 157, на котором работал, связался с ней, выяснил, когда можно подойти к ней на работу, доехал до её предприятия с жутким названием «Мосхимфармпрепарат». По моей просьбе, она записала все цифры прописью в соответствующие графы. Я с чистой совестью и полностью заполненным протоколом зашел в офис партии и, сдав его, получил свои тридцать серебрянников сорок долларов.
Уффф! Короче вот так вот все было.
Итого: если судить по моему участку, выборы, в общем и в целом, проходили честно и законно. Все разговоры о том, что «там посчитают, как надо», происходят, по-моему, просто от незнания ситуации. Весь процесс подсчета голосов можно проконтролировать, и наблюдатели для этого есть почти на всех участках. Да и участковая комиссия - люди, набранные из работающих рядом предприятий и учреждений - совсем не заинтересована в том, чтобы накидывать кому-то голоса. Скорее наоборот - фальсификации приведут к ошибкам в протоколе, которые им совершенно не нужны. На мой взгляд, те нарушения, которые случались на других участках, происходили скорее не от злого умысла, а по тупости некоторых председателей УИК, не понимающих, в чем на самом деле состоит их задача.
В общем, выборы прошли. Итог закономерный. Москвичи в большинстве своем любят Лужкова, поэтому на выборах победила поддержанная им партия. Коммунисты получили неожиданно много: впрочем, их электорат обычно самый активный - как я уже сказал, подавляющее большинство на нашем участке составили пенсионеры. Молодежь предпочла другие способы проведения досуга. Поэтому, наверно, «Яблоко» и уступило коммунистам в традиционно демократическом городе. Хотя третье место - тоже хороший результат. Клоун Жириновский занял четвертое место благодаря избирателям, которых я иначе, как идиотами, назвать никак не могу - но в Мосгордуму, слава богу, не прошел. Ну и остальная шушера (в том числе и «Партия жизни», от имени которой я находился на участке) набрала по мелочи, даже не заслуживающей внимания.
Короче говоря, вскрытие избирательных урн показало то, что должно было показать:
Демократия в принципе работает. Но большинству граждан она не нужна.
И напоследок картинка от ellustrator
Мы выбираем, нас выбирают.
Как это часто не совпадает.
(х\ф "Большая перемена")
Итак, месяца два назад я увидел в интернете объявление о наборе наблюдателей на выборы в Мосгордуму и решил поучаствовать в этом мероприятии. На то у меня было несколько причин: во-первых, интересно посмотреть, как все это происходит, во-вторых, обещали заплатить немного денюжек, ну и в-третьих - что самое главное - хотелось выполнить свой гражданский долг. А то всякие депрессивные нытики любят покричать, что все выборы - продажные, что результат заранее предрешен, что ходить на них не имеет смысла (самый характерный по идиотизму афоризм - "Если бы выборы что-то решали, их бы давно отменили") - а сами не приложили ни малейших усилий для изменения ситуации. Вот я и решил, раз уж выдалась такая возможность, проследить за честностью выборов на одном отдельно взятом участке.
Набирала наблюдателей, как выяснилось, партия "Наш выбор". Кто не знает, это политический отпрыск Хакамады, которым она разродилась после разрыва с "Союзом правых сил". Ну, думаю, наш выбор так наш выбор. Лучше, по крайней мере, чем "Единая Россия" или "Родина". Правда, после того, как я подал заявление, от организаторов не было ни слуху, ни духу, ни телефонного звонка месяца полтора. Пришлось даже самому еще раз написать женщине по имени Татьяна, набиравшей нас на это мероприятие: мол, куда пропали, горю желанием работать, нужно же наверно подготовиться и т. д.. Она ответила - все путем, скоро вас всех соберем и объясним, что нужно делать.
Обещание было выполнено. Нас - человек сорок студентов - собрали на станции Калужской, полчаса вели по улице однообразного спального района, довели до далекого девятиэтажного дома и в однокомнатной квартире (!) провели собрание. Вот уж не думал, что одна комната может вместить столько человек.
Молодой активист - надо полагать, из "Нашего выбора" - долго объяснял, что от нас требуется, как мы должны себя вести, что делать в случае нарушений и так далее и тому подобное. Записывали его рекомендации человек пять; задавали вопросы и просили уточнений - человека два (я в том числе). Остальные, видимо, надеялись на хорошую память. Или их обнадежило заявление: "В Москве выборы обычно проходят достаточно честно, поэтому никаких эксцессов на вашем участке, скорее всего, не произойдет". Главное, что я запомнил из его наставлений - что на участке нельзя ни к чему прикасаться (ни к бюллетеням, ни к спискам избирателей, ни к избирательному протоколу), ибо это есть серьезное нарушение закона, за которое могут сразу выгнать с участка. "Даже если какая-нибудь старушка уронит бюллетень, не бегите поднимать его сами, а попросите другого избирателя ей помочь" - такие дела. И еще: в случае нарушений звонить бригадиру (курирующему несколько десятков наблюдателей), который сразу приедет на участок и всем наваляет - видимо, с помощью досконального знания избирательного кодекса.
Ладно, я просветился и стал ждать дня волеизъявления. Организаторы наши опять куда-то пропали. Девушка, с которой я познакомился на собрании и потом общался по аське, говорила, что её бригадир с ней постоянно на связи, держит в курсе событий, и она уже знает, на каком участке будет работать. В то же время, со мной так никто и не связался. До выборов оставалось уже несколько дней, и я забеспокоился - черт возьми, они о чем там думают в своем "Нашем выборе". Такое ощущение, что это больше надо мне, а не им. Ладно, я не гордый, пишу Татьяне еще раз - так мол и так, вы со мной вообще связываться собираетесь, на участок направлять будете? Да, ответила она, все в порядке, позвоните вашему бригадиру Диме, вот его телефон. Позвонил этому Диме, встретился с ним, получил направление на избирательный участок, заявление о согласии быть наблюдателем, типовые формы жалоб, еще несколько документов и номер участка, на котором я должен был работать, - 157. Все это, прошу заметить, я получил и узнал поздним вечером в субботу, 3 декабря.
Тогда же 3 декабря я выяснил еще одну любопытную деталь - работать наблюдателем я должен от «Партии жизни». Вообще-то, как объяснил мне Дима, «Наш выбор» набирал наблюдателей для «Яблоко», но те в последний момент сказали, что им не нужны наблюдатели на всех участках и они как-то обойдутся своими силами. Тут к «Нашему выбору» обратилась с предложением «Партия жизни» и сказала, что может оплатить наблюдателей, если они будут работать на них. «Партия жизни» вроде бы ни в чем - ни в хорошем, ни в плохом - замечена не была, так что я решил, раз уж так вышло, «понаблюдать» от её имени.
Проснулся ранним утром 4 декабря, оделся-умылся-побрился-отжался, и поехал на участок. Располагался он в здании колледжа, метрах в ста от метра «Таганская». Захожу, здороваюсь «Вы куда?» - «Я наблюдатель» - «А, проходите». Нахожу председателя - мужчину средних лет с усами и в очках - представляюсь. Встретил он меня без враждебности, но и без особой радости. Показываю документы, удостоверяющие, что я являюсь тем, за кого себя выдаю, и он сказал: «Хорошо, тогда пройдитесь по участку, проверьте, все ли в порядке, нет ли никаких нарушений». Прохожу, смотрю - все вроде в порядке: на стене висит увеличенная копия избирательного протокола, список партий и кандидатов, две белые урны стоят в конце коридора рядом с избирательными кабинками.
Через десять минут в моем присутствии погасили два неиспользованных открепительных удостоверения. Вскоре подошли еще несколько наблюдателей - оптимистичного вида молодая блондинка от «Единой России», женщина бальзаковского возраста от КПРФ, пожилой наблюдатель от «Яблока» и еще одна женщина - то ли от управы, то ли от какого-то другого учреждения. Нам продемонстрировали избирательные урны, затем опечатали их и, как только наступило 8:00, стали запускать избирателей.
Вот уж не думал, что кто-то сможет встать в такую рань. Однако едва открылись двери, в здание зашли двое мужчин, горящих желанием выполнить свой гражданский долг. Они молча взяли бюллетени, заполнили, опустили их в урны и удалились. После них я сам взял бюллетень по открепительному удостоверению и проголосовал за «Яблоко».
А тут надо сказать, что голосование проходило в длинном коридоре, в одном конце которого сели члены избирательной комиссии, выдающие бюллетени, а в другом находились урны и кабинки. Уследить и за тем, и за другим было невозможно, поэтому я выбрал последнее: сел у стены рядом с урнами. В конце концов, думаю, самое главное - это уследить, чтоб здесь все было в порядке. А коммунистка, сидящая ближе к членам УИК (участковой избирательной комиссии), как я подумал, могла смотреть, чтобы все избиратели получали бюллетени, как надо.
Я, тем временем, разговорился с блондинкой, представляющей «Единую Россию». Выяснилось, что зовут её Сашей, учиться она в магистратуре РУДН, а сюда попала случайно - подруга рассказала о том, что можно таким образом подработать на выборах. Она тоже проходила собрание, получила памятку наблюдателя, но о процессе голосования имела весьма смутное представление. Скоро подошел еще один наблюдатель - оказалось, что он тоже представляет «единороссов», вернее их одномандатника Ольгу Святенко. Он тоже оказался студентом какого-то института биотехнологий. Леша (так его звали) сел на стул рядом со мной, так что я оказался между двумя представителями «Единой России». Между Сциллой, так сказать, и Харибдой. Впрочем, представителями ЕР их можно было назвать с большой натяжкой. Никаких симпатий к партии, на которую работают, они не испытывали. Когда мы рассуждали, почему их двоих послали на участок от одной партии, Саша высказала предположение:
- Наверно, «Единой России» надо больше бабок отмыть на этих выборах.
Мы все согласились, что это самая разумная версия, и принялись наблюдать за процессом волеизъявления. Стали подтягиваться местные пенсионерки, хорошо знающие толк в выборах, и без лишних вопросов опускающие заполненные бюллетени в урну. Впрочем, некоторых приходилось направлять: когда кто-то, поставив крестик, останавливался в замешательстве, не знаю, куда идти дальше, мы хором говорили ему:
- Вон туда опускайте, - и указывали на урны. - Да, да, опускайте. Можете в любую.
Подходили граждане не очень часто, так что мы с Лешей и Сашей разговорились, стали обсуждать последние новинки российского кинопроката, музыку, учебу и так далее и тому подобное. Две тетки рядом с нами тоже принялись болтать о своих проблемах, «яблочник» сидел с угрюмым видом, так что на процесс голосования все стали обращать внимание в последнюю очередь. Только я поглядывал на урны, когда к ним изредка кто-то подходил - нет, смотрю, опустил только две бумажки, значит все в порядке, вброса нет - и продолжал разговор. Милиционер, сидевший с другой стороны урн, тоже лениво следил за всем происходящим.
Ближе к обеду пошел основной поток избирателей. Иногда у кабинок даже образовывались очереди в один-два человека. Большинство избирателей составили пенсионеры - процентов 70. Людей среднего возраста, приходящих зачастую с детьми, было раза в три-четыре меньше. Ну и изредка захаживал кто-то из молодежи. Происходило это так редко, что мы толкали друг друга в бок: смотри, молодой, а такой сознательный.
Все вопросы граждане задавали нам: «А что ставить: галочку или крестик?», «Нужно вычеркнуть тех, кто не нравится, или наоборот - отметить того, за кого голосуешь?» и т. д. Некоторым приходилось объяснять все подробно: «Вот видите, на стене висит список партий и кандидатов со всей информацией: один список за кандидатов от округа, другой - за партии. Вон туда проходите, берете ручку, голосуете за тех, кто вам симпатичнее, и кладете бюллетень в урну - вон там она стоит». Старушка, выслушивающая все это, понятливо кивала, и шла выполнять рекомендованные мною действия.
Где-то после двенадцати к нам подошел только что проголосовавший мужчина и спросил: «Вы какую партию представляете?». Мы ответили. Он усмехнулся: «Так, «Единая Россия» преобладает, - и сказал лично мне, - Ну вы хоть от «Партии жизни» - просто хочу сказать, что тут нарушение есть». Стоящий рядом «яблочник» тоже стал слушать этого человека:
- Я тут шел по улице, и прямо рядом с вашим участок через всю улицу висит растяжка «Единой России».
В это время подошел председатель комиссии и, выслушав избирателя, сказал:
- Да-да, я знаю. С утра уже два раза звонил в территориальную избирательную комиссию, чтобы они разобрались с этим. Но те до сих пор ничего не сделали.
- Но это же нарушение.
- Да, нарушение. Но оно происходит не на территории участка, и я за него ответственности не несу.
- Ну ладно, ваше дело, - сказал избиратель и обратился ко мне и наблюдателю от «Яблока», - Так что смотрите, я вас проинформировал.
Мы поблагодарили его, но решили, что территория вне участка в нашу компетенцию не входит. Да и снять растяжку с улицы, даже захоти мы это, все равно было бы крайне сложно. Так что я вернулся на свое место и продолжил прерванный разговор со своими «коллегами».
Вообще, чего-то из ряда вон выходящего во время голосования не происходило. Избиратели все попались спокойные, никто не кричал, не выражал громко своего возмущения нынешней властью или наоборот - не кричал о её поддержке. За исключением, разве что нескольких случаев. Так, одна пенсионерка, заполняя бюллетень, громко комментировала свои действия: «Так, где здесь «Единая Россия»…», а потом, положив бюллетень в урну, сказала: «Главное - не за коммунистов! Сволочей этих! Болтуны, черт их возьми» и что-то в этом роде.
Один старик внимательно посмотрел фотографии одномандатников и сказал: «Проголосую за эту Лукьянову. Лицо у неё симпатичное». Потом какая-то молодая девушка минут десять внимательно изучала информацию о кандидатах, читала, сколько у кого недвижимости, кто где учился и в какой партии состоит. Её сестра и отец уже давно проголосовали, когда она, вздохнув от сложности принимаемого решения, пошла в кабинку со своим бюллетенем.
Еще голосовать пришла старушка из категории «люди столько не живут» - маленькая, высохшая и сморщенная, как сухофрукт, с дрожащим подбородком. Когда она прошла мимо нас, наблюдательница от КПРФ, видевшая, как ей выдавали бюллетень, сказала нам негромко: «Представьте себе, бабушка 1914 года рождения». Мы посмотрели с уважением на такую пожилую избирательницу, родившуюся еще до революции, а она тем временем подошла к кабинке и огляделась в поисках помощи. Увидев нас, попросила: «Помогите бюллетень заполнить». Нам по закону этого делать нельзя, так что я попросил стоящую рядом женщину - другую избирательницу - помочь ей. Старушка что-то зашептала женщине, та громко переспросила: «Что, за «Яблоко»?», на что старушка почему-то испугалась: «Тихо, тихо». Но женщина помогла ей проголосовать и бабушка, медленно дойдя до урны, опустила туда бюллетень и с чувством выполненного долга ушла.
Надо сказать, что нарушения во время голосования происходили сплошь и рядом. Но случались, в основном, те нарушения, про которые нам на собрании говорили: «Такое, конечно, не соответствует закону, но вы смотрите на это сквозь пальцы. Только если ваш бригадир попросит придраться к работе участковой комиссии, тогда можете действовать». Так, у кабинок иногда стояли по двое человек (обычно, муж с женой), наблюдатели иногда прикасались к важным документам - «яблочник» так вообще как-то взял у избирательницы бюллетень и начал объяснять ей, каким образом она может за кого-то проголосовать. Ну и так далее. Впрочем, я решил, что основы демократического процесса не нарушены, так что на мелкие нарушения можно закрыть глаза. Остальным же наблюдателям вообще, судя по всему, было пофигу.
После трех часов волна граждан спала, и голосовать люди начали приходить с частотой пять-шесть человек в час. Мы с Лешей и Сашей сходили в столовую, пообедали, попили чаю в комнате избирательной комиссии и стали обсуждать разные фривольные темы, вроде взаимоотношения парней и девушек. Редкий избиратель, проходящий мимо нас, прислушивался к диалогам вроде: «Нет, ну я не понимаю молодых людей, которые уже на втором свидании, я извиняюсь, лезут к девушке в трусы!» - «Хм… а на каком свидании к ней можно лезть в трусы?» - «Ну, - Саша подумала, - Где-то на восьмом, наверно» - «Окей, - заключил я, - буду знать» - «Ха, - развеселился Леша, услышав мои слова, - Ты теперь будешь считать: первое, второе, третье свидание, а потом как наступит восьмое - ну все, значит уже можно лезть». Хорошо, что милиционер, сидевший неподалеку, нас не слышал - иначе бы он покраснел от смущения.
В общем, не знаю, что бы я делал, не познакомившись здесь с этими людьми, - было бы очень скучно сидеть и тупо пялиться на избирательные урны. С утра я даже взял на всякий случай сборник эссе Оруэлла - чтоб было что почитать. Но познакомиться с его воспоминаниями о войне в Испании не удалось, потому что весь день я трепался на разные темы с моими новыми знакомыми.
Когда пробило восемь часов вечера, председатель торжественно объявил о закрытии участка, затем вместе со своими коллегами погасил неиспользованные бюллетени (отрезал ножницами нижний угол) и его помощники, вскрыв избирательные урны, высыпали их содержимое на столы, сдвинутые на середину комнаты. Члены избирательной комиссии вначале рассортировали бюллетени на списочные и одномандатные, а потом начали считать бюллетени, которые были отданы за каждую партию.
Вообще-то, по закону, как объясняли нам на собрании для наблюдателей, это процесс должен происходить следующим образом: один член избирательной комиссии поднимает бюллетень, показывает его всем присутствующим, громко объявляет, за какую партию поставлена галочка, и кладет его в соответствующую стопку. Но, как говорили нам на том же собрании, так подсчет может затянуться до утра, поэтому на деле все происходит по-другому.
По-другому - это так: десять-пятнадцать членов УИК, стоящих вокруг стола, берут по пачке бюллетеней и раскладывают их по кучкам:
- Где у нас здесь «социальная справедливость»?
- Пока её не было, клади сюда.
- Куда класть «Россию»?
- «Единую» или «Свободную»?
- «Единую».
- Здесь.
- Вот у меня здесь целая пачка коммунистов.
- Так, яблоки складывайте сюда!
В итоге на столе выросло несколько пачек, среди которых три выделялись своей толщиной - «Единая Россия», КПРФ и «Яблоко». Все стопки члены УИК пересчитали два раза, и стали вносить в увеличенную копию избирательного протокола: КПРФ - 86 голосов, «Партия жизни» - 18, «Свободная Россия» - 9, «Яблоко» - 59, «Народная воля» - 0, «Зеленые» - 3, «Партия социальной справедливости» - 6, «Единая Россия» - 133, ЛДПР - 20. Отдельно были пересчитаны недействительные бюллетени: кто-то проголосовал за вычеркнутую из списка «Родину» (написав при этом «За Родину!»), кто-то не поставил ни одной галочки, а только написал внизу риторический вопрос «Какой от них толк?», кто-то просто перечеркнул бюллетень. Еще недосчитались около десятка бюллетеней - кто-то унес их домой на память. Всего из 1045 избирателей проголосовало чуть больше трехсот человек.
Надо сказать, что почти все наблюдатели в это время сидели на стульях у стены и издали поглядывали на подсчет голосов. И только мы с Сашей стояли рядом и зорко следили, чтобы никто не подбросил лишние бюллетени и чтобы все голоса были посчитаны правильно. С первой задачей мы более или менее справились, а вот вторая оказалась сложнее, учитывая, что подсчет происходил сразу в нескольких концах стола. Но я сосредоточил внимание на пачке «Единой России». Мне показалось, что подсуживать могут только в её пользу - однако количество поданных за ЕР голосов, насколько я мог судить, было определено верно.
Вообще-то говоря, члены избирательной комиссии не производили впечатления людей, которые хотят что-то кому-то добавить. Их задачи были следующими: пересчитать все бюллетени, правильно заполнить документы, отправить все в вышестоящую инстанцию и разойтись по домам. А уж кто там победит - «Единая Россия» или партия зеленых - это их совершенно не интересовало. Такое, по крайней мере, у меня сложилось впечатление.
После партийной части начался подсчет голосов одномандатников. При первом подсчете выяснилось, что победила, набрав 149 голосов, Инна Святенко - нынешний депутат от «Единой России». При повторном пересчете оказалось - вы не поверите - что голосов за неё было подано меньше, а именно 147. Пачку пересчитали еще раз, но цифра осталось той же, так что её и внесли в протокол. Елена Лукьянова от КПРФ получила 94 голоса, Алексей Фольварков от ЛДПР набрал 18 голосов, независимые кандидаты с фамилиями Русский и Новиков - по 17 и 48 голосов.
Получив окончательные цифры, председатель долго передавал их по электронной системе голосования в территориальную избирательную комиссию, затем голоса внесли в окончательную версию двух избирательных протоколов, с которых сняли копию, и, заверив печатью и подписью председателя, раздали всем наблюдателям. Так что в 11 часов вечера все могли ехать по домам.
На следующий день, в понедельник вечером я заехал в офис партии «Наш выбор», где уже собралась толпа студентов, пришедших сдавать копии избирательных протоколов со своих участков. Тут выяснилось, что на других участках ситуация была не столь благостной, как у меня - где-то копию протокола сделали на нескольких листах, причем заверили только один из них, где-то наблюдатели вообще вручную переписывали окончательные цифры - причем не с самого протокола, а с его увеличенной копии, висевшей во время голосования на стене. В общем, нарушений было много - причем, большинство из них происходило по вине самих наблюдателей, которые плохо запомнили, каким именно образом им нужно брать документы. При мне пожилая полная женщина, принимавшая студентов, проверила десять копий протоколов от разных людей, но не приняла ни одной - все были отправлены на доработку. Даже мой протокол оказался неправильным - цифры не были записаны прописью (кстати, это произошло почти на всех участках Таганки).
Чтобы сдать протокол и получить-таки деньги, пришлось выполнить несколько несложных действий. Во вторник утром я позвонил в территориальную комиссию, спросил телефон секретаря участка № 157, на котором работал, связался с ней, выяснил, когда можно подойти к ней на работу, доехал до её предприятия с жутким названием «Мосхимфармпрепарат». По моей просьбе, она записала все цифры прописью в соответствующие графы. Я с чистой совестью и полностью заполненным протоколом зашел в офис партии и, сдав его, получил свои тридцать серебрянников сорок долларов.
Уффф! Короче вот так вот все было.
Итого: если судить по моему участку, выборы, в общем и в целом, проходили честно и законно. Все разговоры о том, что «там посчитают, как надо», происходят, по-моему, просто от незнания ситуации. Весь процесс подсчета голосов можно проконтролировать, и наблюдатели для этого есть почти на всех участках. Да и участковая комиссия - люди, набранные из работающих рядом предприятий и учреждений - совсем не заинтересована в том, чтобы накидывать кому-то голоса. Скорее наоборот - фальсификации приведут к ошибкам в протоколе, которые им совершенно не нужны. На мой взгляд, те нарушения, которые случались на других участках, происходили скорее не от злого умысла, а по тупости некоторых председателей УИК, не понимающих, в чем на самом деле состоит их задача.
В общем, выборы прошли. Итог закономерный. Москвичи в большинстве своем любят Лужкова, поэтому на выборах победила поддержанная им партия. Коммунисты получили неожиданно много: впрочем, их электорат обычно самый активный - как я уже сказал, подавляющее большинство на нашем участке составили пенсионеры. Молодежь предпочла другие способы проведения досуга. Поэтому, наверно, «Яблоко» и уступило коммунистам в традиционно демократическом городе. Хотя третье место - тоже хороший результат. Клоун Жириновский занял четвертое место благодаря избирателям, которых я иначе, как идиотами, назвать никак не могу - но в Мосгордуму, слава богу, не прошел. Ну и остальная шушера (в том числе и «Партия жизни», от имени которой я находился на участке) набрала по мелочи, даже не заслуживающей внимания.
Короче говоря, вскрытие избирательных урн показало то, что должно было показать:
Демократия в принципе работает. Но большинству граждан она не нужна.
И напоследок картинка от ellustrator