alonka
in
history_ua
Н.А. ГРИГОРЬЕВ - АТАМАН ПОВСТАНЦЕВ ХЕРСОНЩИНЫ
Знайшов цікаву статтю у російському ВАКовському журналі, присвячену атаману Григор'єву.
Подаю без купюр:
Атаман Н.А. Григорьев - одна из самых одиозных личностей в истории Гражданской войны. Как в советской, так и в современной историографии за ним закрепилась слава авантюриста, беспринципного человека, готового поддерживать любую власть, лишь бы сохранить свое верховное положение на Херсонщине. Даже украинские историки отказываются признать в Григорьеве борца за свободу украинского народа. Так, В.А. Савченко в книге «Авантюристы гражданской войны» дает ему такую оценку: «Атаман Григорьев мечтал о славе “победителя империалистов Антанты”, о роли вождя украинского народа. Он был готов на любое преступление ради славы. На две майские недели 1919 года Григорьеву удалось превратиться в одну из главных фигур украинской политики, с потенциальными возможностями стать “головным атаманом” - кровавым диктатором всей Украины. Но у атамана не оказалось ни политического чутья, ни образованности, ни умения искать союзников, зато самолюбия и коварства было в достатке. Григорьев всегда переоценивал свои возможности политика и стратега. Командовать полком или, даже в революционное время, бригадой он умел, но это был его потолок».
Подобные характеристики, данные Григорьеву, заставляют задуматься: почему человек такого склада характера возглавил повстанческое движение, почему крестьяне Херсонщины оказали ему поддержку, в чем секрет его популярности? Рассмотрению этих вопросов и посвящена данная статья.
О жизни и деятельности атамана до революции известно немногое. Ничишр Серветник (настоящее имя атамана) родился в 1885 г. в Подольской губернии, в местечке Дунаевце. Закончил только двухклассную начальную школу. Участвовал в русско-японской войне, отличился в боях. После демобилизации служил акцизным чиновником в Александрии. Во время Первой мировой войны служил прапорщиком 56-го Житомирского пехотного полка на Юго-Западном фронте. В боях против немцев показал себя знающим и смелым, был награжден орденом Св. Георгия, дослужился до штабс-капитана.
Сохранилась характеристика, данная Григорьеву одним из его сослуживцев по акцизному управлению Н.Д. Лимаренко: «Никифор Александрович Григорьев - уроженец г. Нежина, где он провел свое детство и юношеские годы, живя у своего отца, который служил там же земским фельдшером. Об отце Григорьева никаких рассказов не сохранилось, что дает повод предполагать в нем человека, который ни самой личностью, ни своим поведением не выходил из общеобывательской колеи. По получении элементарного образования в Нежине, Н.А. Григорьев поступил в Николаевское фельдшерское училище, где он пробыл несколько лет. Занятия в школе были, очевидно, не по душе юному Григорьеву, ибо, когда вспыхнула японская война, он бросает школу и отправляется добровольцем на фронт. На войне он себя чем-то проявил и по окончании ее он возвращается домой в чине прапорщика и георгиевским кавалером. Его военные отличия открыли ему доступ на государственную службу, и он поступает в акцизное управление в г. Александрии, Херсонской губернии, в качестве надсмотрщика по 3-му округу. На службе он главным образом занимался преследованием потайной продажи водки и табака, и скоро за ним установилась репутация самого бдительного и грозного надсмотрщика в округе. Несмотря на свою ревность и неутомимость на службе, Григорьев очень редко доносил начальству об обнаруженных им нарушениях закона, так как почти всегда удовлетворялся взятками, которые он с редкой смелостью и утонченными способами выжимал в высшей мере.
Взятки эти составляли главную часть его бюджета, и только они дали ему возможность вести тот разгульный, вечно пьяный образ жизни, которому он предавался. Лишь в исключительных случаях сослуживцы помнят его трезвым, обычное его состояние было пьяное, буйствующее. О семье своей он совершенно не заботился, бывал дома лишь гостем; и жене, и детям приходилось очень круто и от его буйного нрава, и от вечной нужды. Пил и гулял в то время Григорьев где и с кем попало. Его можно было встречать в самых шикарных ресторанах и в самых низкопробных загородных притонах. Его собутыльники были главным образом из окончательно спившихся людей, из так называемых золоторотцев и бывших людей. В деревнях, где Григорьеву приходилось бывать по делам службы, его любили как человека чуждого чиновничьего чванства, как доброго малого, готового выпивать и угощать первого попавшегося мужика. По службе Григорьеву приходилось сталкиваться и с местными евреями, с некоторыми из них даже вступал в разные темные сделки, брал хабари и т.д., но относился он к евреям весьма враждебно, при всяком удобном случае притеснял, глумился над ними. Слово “жид” у него сопровождалось всегда самыми похабными эпитетами. В 1913 г. Григорьев в пьяном виде убил выстрелом из револьвера своего 5-летнего сына. Григорьев был арестован, но после 3-недельного сидения освобожден. Большую услугу ему в этом случае оказала местная полиция, среди которой он имел немало закадычных собутыльников. За все время службы Григорьева в Александрии незаметно было, чтобы он имел связь с какой-нибудь политической партией, чтобы он вообще интересовался социальными вопросами. Любил он говорить иногда, в особенности когда был навеселе, но в речах своих он себя не показывал ни умеющим влиять на слушателей оратором, ни человеком, у которого что-то бьется на дне души. Это было обыкновенное хмельное вдохновение. С какими-то подозрительными личностями он встречался, но все это были лица подозрительные не в политическом, а в уголовном отношении».
После Октябрьского переворота 1917 г. он близко сошелся с генеральным секретарем по военным делам УНР С.В. Петлюрой и принял его политические лозунги. Из добровольцев Григорьев создал ударный украинский полк, за что Петлюра присвоил ему чин подполковника и поручил создавать вооруженные формирования в Елизаветградском уезде. После прихода к власти гетмана П.П. Скоропадского он на первых порах поддерживал его власть, но, столкнувшись с активным неприятием крестьянами Елисаветградщины немецкой оккупации, встал во главе отряда крестьян для борьбы с австро-германскими карательными отрядами и «вартой». Параллельно Григорьев установил связь с Петлюрой и Украинским национальным союзом, также ведущими борьбу против гетмана.
В середине ноября 1918 г., в связи с уходом немцев и австрийцев, в центре Украины вспыхнуло мощное восстание против гетманского режима во главе с членами Директории В.К. Винниченко и С.В. Петлюрой. Вскоре на территории большей части Украины была установлена власть Директории и провозглашена Украинская народная республика (УНР). Отряды Григорьева освободили от немцев и гетманцев село Верблюжка и Александрию, после чего Григорьев провозгласил себя «Атаманом повстанческих войск Херсонщины, Запорожья и Таврии», хотя контролировал только Херсонщину. Сборная Херсонская дивизия Григорьева (6 тыс. бойцов, сведенных в четыре пехотных и один конный полки) вошла в Южную группу войск УНР атамана Грекова и овладела большим районом юга Украины.
Но Григорьев, чувствуя за своей спиной поддержку крестьянства, даже войдя в состав войск Директории, не отказался от самостоятельной политики. Так, в конце 1918 г. представители Антанты объявили Николаев, Одессу, Херсон и Крым зоной своих интересов и приступили к их оккупации. Директории пришлось смириться с этим, но Григорьев продолжал борьбу с интервентами, периодически нападая и захватывая Херсон и Николаев. Судя по всему, считая, что обязан своим положением крестьянству и боясь лишиться его поддержки, Григорьев потакал стремлению крестьян под видом борьбы с интервентами пограбить города. Отдавая должное его военным успехам, правительство УНР назначило его на гражданскую должность комиссара (управляющего) Александрийским уездом, таким образом признав его фактическим хозяином этой территории.
В январе 1919 г. Григорьев понял, что Директория УНР не в силах удержать власть на всей территории Украины: Красная армия захватила почти все Левобережье, за исключением Донбасса, 2 января 1919 г. после взятия Харькова сюда переехало сформированное большевиками Временное рабоче-крестьянское правительство Советской Украины, началось активное наступление на Киев (был взят красными 5 февраля). Уже 30 января Григорьев начал искать пути к переходу на сторону красных. 2 февраля Петренко, начальник штаба группы войск харьковского направления, докладывал командующему группой П.Е. Дыбенко о соглашении с Григорьевым: «Сообщаю, что соглашение между нами и атаманом Григорьевым состоялось сегодня в 15 часов дня. Атаман Григорьев принял наше условие, признал высшую власть Временного рабоче-крестьянского правительства и военное командование в лице Реввоенсовета… Он командует отрядами в районе от Александровска по правому берегу Днепра до Херсона и Николаева исключительно, в его руках железнодорожные линии Николаев - Знаменка, не доходя до Николаева на ст. Новопавловка… Он согласился на переформирование своих отрядов в регулярной советскую армию». После этого Григорьев повел борьбу с войсками Директории. В начале февраля выбил петлюровцев из Кривого Рога, Знаменки, Бобринской, Елизаветграда (Кировограда). Благодаря действиям его отрядов, получившим наименование «1-я Заднепровская бригада», за несколько дней был разрушен фронт войск УНР, разбиты многие украинские части, оставшиеся верными Петлюре. Измена Григорьева вынудила петлюровцев отойти из Центральной Украины на Подолье и Волынь.
Но несмотря на это большевики не доверяли Григорьеву, рассматривая его неорганизованные крестьянские войска как потенциальную угрозу. В.А. Антонов-Овсеенко, посещавший район действия отрядов Григорьева, вспоминал, что «в военном отношении Григорьев проявил большую личную храбрость и большой маневренный талант. Но его поведение становилось все больше подозрительным, его хищничество и безобразия в частях росли… Посетив лично район, откуда вышли войска Григорьева, я убедился, что в этом районе крестьянство настроено явно антисоветски и потому легко может пойти на восстание. Григорьев лишь эксплуатировал в личных целях это настроение крестьянства…»
Боевые успехи Григорьева стали результатом не столько успешных операций его войск, сколько изменения политики Англии и Франции. Так, Одесса сдалась Григорьеву без боя, потому что в результате падения кабинета Клемансо во Франции 3 апреля 1919 г. последовал отказ французской Палаты депутатов в кредитовании вмешательства французских войск в русские дела. После этого последовало распоряжение от Верховного командования Антанты о выводе союзных войск с юга России.
Журналист Кантерович так описывал вступление «бригады» Григорьева в Одессу: «…Порт был загроможден брошенными автомобилями, зарядными ящиками, частями машин, на земле валялись куски шелковой материи, бутылки шампанского, груды консервов и другого добра. В таком “трофейном” [виде] порт перешел в руки партизанов Григорьева… Утром 6-го апреля, когда последние суда отчаливали от берегов Одессы, в город вступили части григорьевцев. Население высыпало на улицу, чтобы увидеть воочию море солдатских голов, лес штыков и т.д. Но каково было всеобщее изумление, когда подошедшими незначительными частями конницы и пехоты исчерпана была вся армия “победителей”. Она не превышала 3-х тысяч человек всех видов оружия. Одетые не по сезону (уже было по весеннему тепло) в папахах и рваных зипунах, на неубранных низкорослых лошадях партизаны поражали своей численностью и несоответствием тому внешнему великолепию, которым ослепляла исчезнувшая только что французско-греческая компания».
Заняв Одессу, Григорьев 7 апреля 1919 г. наложил на буржуазию контрибуцию в 500 млн руб., которую следовало внести не позже 12 часов дня 12 апреля. В. Маргулиес, еще один очевидец, писал: «500 млн рублей… Кажется, если собрать всю имеющуюся в городе наличность, то и тогда не наберется 500 млн. Ясно, что ни в указанный срок, ни вообще такая сумма внесена быть не может; большевики сами это отлично знают, но хотят, вероятно, иметь удобный повод для репрессий».
За боевые заслуги Григорьев был представлен к ордену Красного Знамени и назначен командиром дивизии - 1-й Украинской стрелковой. Но, простояв в Одессе несколько дней и дав свои частям вдоволь отдохнуть и «подлататься», Григорьев вдруг и вопреки приказанию командования двинул части на «отдых» в родные места в направлении Знаменка - Александрия - Елисаветград. Причем этот отъезд представлял картину организованного дезертирства дивизии с фронта, в полном снаряжении, со всеми боевыми и продовольственными припасами, с целыми эшелонами мануфактуры и прочего добра. В Александрию было отправлено три полка - Верблюжский, 2-й Херсонский и 4-й партизанский, а с ними 30 000 винтовок, до 10 вагонов мануфактуры, несколько вагонов кожи и до 20 000 комплектов обмундирования, масса сукна, до 30 вагонов нефти, керосина и бензина, до 300 пулеметов, более 40 орудий, из которых 18 тяжелых.
По сообщению председателя Николаевской ЧК Абашидзе наркомвоену Н.И. Подвойскому, с тех пор как Григорьев отпустил свои части на отдых, по Херсонской губернии в течение трех недель не прекращались грабежи и убийства, насилия над пассажирами и коммунистами. Григорьевцы открыто, во главе с командным составом, разгоняли сельские, уездные, городские исполкомы, арестовывая и расстреливая их работников; так было в Долинской, Знаменке, Куцовке, Елисаветграде.
Таким образом, крестьяне-повстанцы Григорьева, почувствовав свою силу и воспользовавшись ситуацией, начали не только грабить горожан, но и уничтожать местные большевистские органы власти. Григорьев как популист и не собирался этому противиться. Наоборот, как и во время борьбы с немецкими оккупантами, так и сейчас, он встал во главе борьбы крестьян с большевиками.
Большевистское руководство Советской Украины в середине апреля попыталось направить крестьянскую армию «на помощь братской Венгрии», «спасать революцию», чтобы, разгромив слабую Румынию, прийти на помощь венгерским последователям большевиков, а по пути освободить Бесарабию и Буковину. Ход был беспроигрышный: войска Григорьева считались «полубольшевистскими», и всегда можно было списать ошибки на украинских эсеров. Разгром «григорьевцев» в Европе также его устраивал, так как они были небезопасны для Украины. Но крестьяне-повстанцы и не думали проливать свою кровь на Дунае, и революция в Европе их не интересовала: их куда сильнее беспокоили реквизиции продовольствия и насилия, чинимые большевиками в их родных селах.
В апреле начались массовые восстания крестьян против большевистской власти, и повстанцы Григорьева не остались в стороне. На Херсонщине стали распространяться листовки, подписанные «партизаны атамана Григорьева»: «Трудовое крестьянство и пролетариат! К вам, наши братья, обращаемся мы с призывом прийти к нам на помощь в борьбе против насилия большевиков-коммунистов, в борьбе за свободно избираемые советы крестьянских и рабочих депутатов, в борьбе за “землю и волю”. Вооружайтесь, кто чем может, и идите к нам в армию атамана Григорьева».
К этому времени полки дивизии Григорьева, стоявшие в Знаменке и Елисаветграде, уже вышли из-под контроля большевиков. В Елисаветграде начались обыски и грабежи в учреждениях и в домах членов партии большевиков, причем у обыскивавших имелись списки коммунистов. Был разоружен коммунистический батальон, разгромлено помещение КП(б)У. Наконец, 7 - 8 мая 1919 г. был выпущен «Универсал», составленный Григорьевым, где атаман призывал крестьян начать открытую борьбу с большевиками:
«Народ украинский, бери власть в свои руки. Пусть не будет диктатуры ни лица, ни партии. Да здравствует диктатура трудящегося люда… Да здравствует власть Советов народа Украины…
Правительство авантюриста Раковского и его ставленников просим уйти от нас и не насиловать волю народа. Всеукраинский съезд Советов даст нам правительство, которому мы подчинимся и свято исполним волю его».
«Универсал» призывал немедленно приступить к организации Советов в селах, волостях, уездах и губерниях. В Советы имели право быть избранными представители всех партий, стоящих на советской платформе, и беспартийные, признающие Советскую власть. Права наций при выборах ограничивались процентной нормой: «для украинцев предоставляется в Совете 80% мест, для евреев - 5% мест и для всех прочих национальностей - 15% мест», ибо «при таком распределении не будет засилья ни партий, ни наций». «Универсал» подхватил левоэсеровские лозунги о диктатуре трудящихся и лозунги украинских эсеров о национальной украинской советской власти, независимой от «московских комиссаров».
После опубликования «Универсала» началась открытая борьба большевиков с Григорьевым. 10 мая 1919 г. вышло постановление Совета рабоче-крестьянской обороны Украины, в котором говорилось, что «устроив резню беззащитного населения в Знаменке, Елисаветграде и ряде других железнодорожных станций, Григорьев объявил себя полновластным хозяином Украины.
Сам постоянно пьяный, самозванец Григорьев совместно со своим штабом возымел честолюбивые мысли стать новым гетманом на Украине.
Но его постигнет участь худшая, чем Скоропадского и Петлюры: он со всех сторон окружен нашими войсками, его предательская затея будет ликвидирована в самый кратчайший срок. Одновременно с мерами военного характера, которые принимаются без ущерба другим нашим оперативным задачам, Совет рабоче-крестьянской обороны постановил:
1) Григорьев и его ближайшие сотрудники объявлены вне закона;
2) Каждый гражданин Советской Украины и, в частности каждый красноармеец, обязан расстреливать их на месте;
3) Всякое оказанное содействие Григорьеву и его сообщникам будет караться со всей строгостью военно-революционного времени, вплоть до расстрела…»
По мнению историка Гражданской войны Н.Е. Какурина, восстание атамана Григорьева, командовавшего войсками численностью до 15 тыс. с артиллерией и пулеметами, положило начало выступлениям украинских атаманов против Советской власти и Красной армии. Его части, расположенные в районе Александрии Херсонской губернии, захватили этот город и начали продвижение к Херсону, Николаеву и Екатеринославу. Действуя по способу эшелонной войны, они быстро распространились на север.
11 мая, когда отряды Григорьева подошли к Екатеринославу, к ним присоединился гарнизон Верхнеднепровска. В штабе 2-й армии началась паника, и он покинул город и перебрался на станцию Синельниково. Попытки организовать оборону Екатеринослава не удались, и началось общее бегство частей советского Украинского фронта и советских учреждений. 12 мая восстал Черноморский полк матроса Орлова и конный отряд анархиста Максюты; восставшие отдали город во власть Григорьева, разгромили тюрьму и ЧК, назначили своего коменданта. В штаб восставших вошли Максюта и матрос Орлов, ставшие фактическими правителями Екатеринослава. В городе и его предместьях бандиты убили около 150 русских и 100 евреев. Только 15 мая группа войск А.Я. Пархоменко в ходе подавления восстания сумела отбить Екатеринослав. Каждый десятый пленный григорьевец или участник восстания был расстрелян; погиб Максюта. Несколько тысяч восставших оказались в тюрьме. 16 мая, в преддверии новых расправ, пленные григорьевцы подняли бунт в тюрьме и, объединившись с уголовниками, разгромили тюрьму, захватили часть города, снова впустив отряды Григорьева в Екатеринослав, который на несколько дней опять оказался в руках повстанцев].
Сохранилось описание устроенного повстанцами Григорьева еврейского погрома в Черкассах 16 - 20 мая 1919 г. председателя Черкасской городской думы В. Петрова: «Солдаты (григорьевцы), а затем и местные жители ходили из дома в дом, спрашивали “христиане живут или евреи”, и соответственно ответу и правдоподобности его проходили мимо или входили в квартиры и дворы - убивали евреев, преимущественно мужчин, грабили обстановку, одежду, белье и пр. Впереди шли местные жители, часто мальчики, указывавшие, где еврейские квартиры, позади шли толпы баб с корзинами и мешками подбирать оставленное».
Большевики стали готовиться к эвакуации Киева, Полтавы, Одессы: переход всех советских армий Украинского фронта на сторону Григорьева считался вполне вероятным. 15 мая началось восстание в Белой Церкви, 16 мая восстали матросы Очакова. Тогда же в Херсоне власть захватил переизбранный исполком Советов во главе с левыми эсерами (украинскими и русскими), на сторону повстанцев перешел местный гарнизон - 2-й полк и полк им. Дорошенко. На протяжении двух недель Херсон был «независимой Советской республикой», которая боролась против большевиков. 20 мая григорьевцы на один день заняли Винницу и Брацлав. Восстание распространилось на Подолье, где Григорьева поддержали атаманы Волынец, Орлик, Шепель. В соседнем Николаеве восстали матросы и солдаты 5-тысячного гарнизона: разогнали ЧК, большевистские комитеты и впустили в город григорьевцев. Возглавили восстание матросы Евграфов и Проскуренко (это восстание в 1920-х гг. называли «Южным Кронштадтом»). В Александровске солдаты Красной армии, посланные на борьбу с Григорьевым, заявили, что воевать с ним не будут, и разогнали ЧК, освободили повстанцев из тюрем.
Для ликвидации «григорьевщины» были собраны все войска Советской Украины, около 10 тыс. солдат было срочно направлено из России. 14 мая три группы войск (30 тыс. бойцов) под командованием К.Е. Ворошилова и А.Я. Пархоменко начали общее наступление из Киева, Полтавы и Одессы. Стремясь сохранить инициативу в своих руках, Григорьев прибегнул к опыту «эшелонной войны». Посадив большую часть своих войск в эшелоны, он двинул их на Полтаву (не дошли 20 км), Киев (не дошли 80 км) и Екатеринослав. Однако у «эшелонной войны» был и серьезный недостаток: вооруженная сила растворялась в огромном пространстве. Атаман эту силу распылил, не выбрав направление главного удара, а только наводнив повстанцами огромный регион от Днестра и Подолья до Днепра, от Черного моря до окрестностей Киева. Через пять дней его наступление выдохлось.
Н.Е. Какурин по этому поводу отмечает, что мятеж по времени совпал с напряженной борьбой на Южном фронте с наступающими армиями Деникина, для его ликвидации потребовалось стягивать части с различных сторон и даже мобилизовать население Одессы. Однако вскоре в отрядах Григорьева начался процесс внутреннего разложения, и они начали рассыпаться в пространстве, исчезнув как вооруженная сила, способная решать самостоятельные боевые задачи, но наводнив огромный район между Днепром и Днестром своими осколками. Борьба с ними приняла затяжной характер. В начале июня на правом берегу Днепра, кроме курсантских и специальных частей, борьбу с последствиями григорьевского мятежа вели полевые войска численностью до 7 тыс. штыков, а на левом берегу Днепра - 7 тыс. штыков, 13 орудий и 600 сабель.
Поэтому уже во второй половине мая григорьевских повстанцев неожиданно быстро удалось разгромить и локализовать в степных районах Херсонщины. Многие части, поддержавшие Григорьева еще неделю назад, опомнились и возвратились под красное командование. Григорьев обещал своим бойцам, что серьезного сопротивления они не встретят, что вся страна уже захвачена повстанцами. Но когда григорьевцы оказались под огнем орудий и пулеметов, их боевой пыл быстро угас. Тысячи мятежников стали сдаваться при первом же приближении регулярных частей Красной армии. Силами трех войсковых групп удалось окружить район восстания.
19 мая 1919 г. Полтавская группа войск под командованием П.В. Егорова выбила григорьевцев из Кременчуга, а Днепровская военная флотилия - из района Черкасс. С юга наступали группы Дыбенко и Пархоменко. Соединившись с группой Егорова, они заняли Кривой Рог и станцию Долгонцово. 21 мая остатки войск Григорьева были разбиты под Киевом. 22 мая красные захватили Александрию - центр восставших. 23 мая была взята Знаменка. 26 - 31 мая части одесского направления (командир - В. Голубенко) вытеснили Григорьева из Николаева, Очакова и Херсона. Херсонский полк восставших сдался, и его командир был расстрелян. Тогда же были расстреляны ближайшие единомышленники атамана - Горбенко и Масенко. В боях второй половины мая григорьевцы понесли огромные потери: около 3 тыс. убитыми и более 5 тыс. пленными. Это была почти половина всех войск Григорьева. Множество его повстанцев просто разбежалось по домам.
В июне 1919 г. командование Красной армии решило, что с «григорьевщиной» полностью покончено и непосредственная опасность Советской власти на Украине миновала. Из 15 - 23 тыс. повстанцев у атамана осталось чуть более 3 тыс., еще около 2 тыс. ушли к различным мелким местным атаманам, которые считали Григорьева своим вождем.
Не слишком организованным крестьянам было тяжело противостоять частям регулярной Красной армии. Это позволило Л.Д. Троцкому и его окружению, с одной стороны, на примере «григорьевщины» продемонстрировать превосходство регулярной армии над партизанами, с другой - начать наступление на «партизанщину» в частях самой Красной армии.
В конце мая основные силы атамана, разбитые под Камянкой, скрылись в далеких степных селах и перешли к партизанской войне. В Приднепровье собрались бывшие григорьевские атаманы Чайковский, Орлик и Сагайдачный, которые, пользуясь отступлением Красной армии и полным хаосом в их тылу, захватывали и некоторое время удерживали города Борислав, Каховку, Никополь, станцию Долинская. Главный отряд Григорьева совершал постоянные налеты на Александрию, перерезая основные железнодорожные пути с юга на север. Григорьевцы захватили в это время огромное количество военного имущества, нападая на эшелоны, которые шли из Крыма и Причерноморья. По некоторым сведениям, сам Григорьев в июне 1919 г. скрывался в Чигиринских лесах и в Холодном Яру.
В июле 1919 г. в район, контролируемый григорьевскими повстанцами, пришли отряды Н.И. Махно, которого большевики, объявив «врагом революции», также стремились «обезвредить». От дивизии Махно осталось около 4 тыс. бойцов. Махно встретился с Григорьевым и предложил ему военный союз против «белых и красных». В то же время батька заявил, что он категорически не согласен с содержанием григорьевского «Универсала» в той его части, где содержатся призывы к еврейским погромам. Все же батька и атаман решили объединить свои военные силы в армию. Махно стал главой Повстанческого совета (диктатором), Григорьев - командующим войсками, брат Махно - Григорий - был избран начальником объединенного штаба.
Но союзнические отношения двух лидеров повстанцев продолжались недолго. Как пишут в своих воспоминаниях А. Чубенко и В. Белаш, основной причиной разрыва было то, что Григорьев тайно от махновцев поддерживал связь с Деникиным. Махновцы восприняли это как предательство и расстреляли Григорьева, а его части влили в свою Повстанческую армию.
Таким образом, борясь за свою независимость от иностранных интервентов, помещиков, буржуазии и большевиков, крестьяне не видели ничего плохого в том, чтобы, воспользовавшись отсутствием крепкой власти, грабить города и устраивать еврейские погромы. Секретом же популярности атамана Григорьева у крестьян являлось то, что он, стремясь возглавить крестьянское повстанческое движение, использовал свои военные навыки и организаторский талант для достижения целей, отвечающих чаяниям крестьян-повстанцев.
А.В. Мишина
http://www.nivestnik.ru/2007_1/014.shtml
Подаю без купюр:
Атаман Н.А. Григорьев - одна из самых одиозных личностей в истории Гражданской войны. Как в советской, так и в современной историографии за ним закрепилась слава авантюриста, беспринципного человека, готового поддерживать любую власть, лишь бы сохранить свое верховное положение на Херсонщине. Даже украинские историки отказываются признать в Григорьеве борца за свободу украинского народа. Так, В.А. Савченко в книге «Авантюристы гражданской войны» дает ему такую оценку: «Атаман Григорьев мечтал о славе “победителя империалистов Антанты”, о роли вождя украинского народа. Он был готов на любое преступление ради славы. На две майские недели 1919 года Григорьеву удалось превратиться в одну из главных фигур украинской политики, с потенциальными возможностями стать “головным атаманом” - кровавым диктатором всей Украины. Но у атамана не оказалось ни политического чутья, ни образованности, ни умения искать союзников, зато самолюбия и коварства было в достатке. Григорьев всегда переоценивал свои возможности политика и стратега. Командовать полком или, даже в революционное время, бригадой он умел, но это был его потолок».
Подобные характеристики, данные Григорьеву, заставляют задуматься: почему человек такого склада характера возглавил повстанческое движение, почему крестьяне Херсонщины оказали ему поддержку, в чем секрет его популярности? Рассмотрению этих вопросов и посвящена данная статья.
О жизни и деятельности атамана до революции известно немногое. Ничишр Серветник (настоящее имя атамана) родился в 1885 г. в Подольской губернии, в местечке Дунаевце. Закончил только двухклассную начальную школу. Участвовал в русско-японской войне, отличился в боях. После демобилизации служил акцизным чиновником в Александрии. Во время Первой мировой войны служил прапорщиком 56-го Житомирского пехотного полка на Юго-Западном фронте. В боях против немцев показал себя знающим и смелым, был награжден орденом Св. Георгия, дослужился до штабс-капитана.
Сохранилась характеристика, данная Григорьеву одним из его сослуживцев по акцизному управлению Н.Д. Лимаренко: «Никифор Александрович Григорьев - уроженец г. Нежина, где он провел свое детство и юношеские годы, живя у своего отца, который служил там же земским фельдшером. Об отце Григорьева никаких рассказов не сохранилось, что дает повод предполагать в нем человека, который ни самой личностью, ни своим поведением не выходил из общеобывательской колеи. По получении элементарного образования в Нежине, Н.А. Григорьев поступил в Николаевское фельдшерское училище, где он пробыл несколько лет. Занятия в школе были, очевидно, не по душе юному Григорьеву, ибо, когда вспыхнула японская война, он бросает школу и отправляется добровольцем на фронт. На войне он себя чем-то проявил и по окончании ее он возвращается домой в чине прапорщика и георгиевским кавалером. Его военные отличия открыли ему доступ на государственную службу, и он поступает в акцизное управление в г. Александрии, Херсонской губернии, в качестве надсмотрщика по 3-му округу. На службе он главным образом занимался преследованием потайной продажи водки и табака, и скоро за ним установилась репутация самого бдительного и грозного надсмотрщика в округе. Несмотря на свою ревность и неутомимость на службе, Григорьев очень редко доносил начальству об обнаруженных им нарушениях закона, так как почти всегда удовлетворялся взятками, которые он с редкой смелостью и утонченными способами выжимал в высшей мере.
Взятки эти составляли главную часть его бюджета, и только они дали ему возможность вести тот разгульный, вечно пьяный образ жизни, которому он предавался. Лишь в исключительных случаях сослуживцы помнят его трезвым, обычное его состояние было пьяное, буйствующее. О семье своей он совершенно не заботился, бывал дома лишь гостем; и жене, и детям приходилось очень круто и от его буйного нрава, и от вечной нужды. Пил и гулял в то время Григорьев где и с кем попало. Его можно было встречать в самых шикарных ресторанах и в самых низкопробных загородных притонах. Его собутыльники были главным образом из окончательно спившихся людей, из так называемых золоторотцев и бывших людей. В деревнях, где Григорьеву приходилось бывать по делам службы, его любили как человека чуждого чиновничьего чванства, как доброго малого, готового выпивать и угощать первого попавшегося мужика. По службе Григорьеву приходилось сталкиваться и с местными евреями, с некоторыми из них даже вступал в разные темные сделки, брал хабари и т.д., но относился он к евреям весьма враждебно, при всяком удобном случае притеснял, глумился над ними. Слово “жид” у него сопровождалось всегда самыми похабными эпитетами. В 1913 г. Григорьев в пьяном виде убил выстрелом из револьвера своего 5-летнего сына. Григорьев был арестован, но после 3-недельного сидения освобожден. Большую услугу ему в этом случае оказала местная полиция, среди которой он имел немало закадычных собутыльников. За все время службы Григорьева в Александрии незаметно было, чтобы он имел связь с какой-нибудь политической партией, чтобы он вообще интересовался социальными вопросами. Любил он говорить иногда, в особенности когда был навеселе, но в речах своих он себя не показывал ни умеющим влиять на слушателей оратором, ни человеком, у которого что-то бьется на дне души. Это было обыкновенное хмельное вдохновение. С какими-то подозрительными личностями он встречался, но все это были лица подозрительные не в политическом, а в уголовном отношении».
После Октябрьского переворота 1917 г. он близко сошелся с генеральным секретарем по военным делам УНР С.В. Петлюрой и принял его политические лозунги. Из добровольцев Григорьев создал ударный украинский полк, за что Петлюра присвоил ему чин подполковника и поручил создавать вооруженные формирования в Елизаветградском уезде. После прихода к власти гетмана П.П. Скоропадского он на первых порах поддерживал его власть, но, столкнувшись с активным неприятием крестьянами Елисаветградщины немецкой оккупации, встал во главе отряда крестьян для борьбы с австро-германскими карательными отрядами и «вартой». Параллельно Григорьев установил связь с Петлюрой и Украинским национальным союзом, также ведущими борьбу против гетмана.
В середине ноября 1918 г., в связи с уходом немцев и австрийцев, в центре Украины вспыхнуло мощное восстание против гетманского режима во главе с членами Директории В.К. Винниченко и С.В. Петлюрой. Вскоре на территории большей части Украины была установлена власть Директории и провозглашена Украинская народная республика (УНР). Отряды Григорьева освободили от немцев и гетманцев село Верблюжка и Александрию, после чего Григорьев провозгласил себя «Атаманом повстанческих войск Херсонщины, Запорожья и Таврии», хотя контролировал только Херсонщину. Сборная Херсонская дивизия Григорьева (6 тыс. бойцов, сведенных в четыре пехотных и один конный полки) вошла в Южную группу войск УНР атамана Грекова и овладела большим районом юга Украины.
Но Григорьев, чувствуя за своей спиной поддержку крестьянства, даже войдя в состав войск Директории, не отказался от самостоятельной политики. Так, в конце 1918 г. представители Антанты объявили Николаев, Одессу, Херсон и Крым зоной своих интересов и приступили к их оккупации. Директории пришлось смириться с этим, но Григорьев продолжал борьбу с интервентами, периодически нападая и захватывая Херсон и Николаев. Судя по всему, считая, что обязан своим положением крестьянству и боясь лишиться его поддержки, Григорьев потакал стремлению крестьян под видом борьбы с интервентами пограбить города. Отдавая должное его военным успехам, правительство УНР назначило его на гражданскую должность комиссара (управляющего) Александрийским уездом, таким образом признав его фактическим хозяином этой территории.
В январе 1919 г. Григорьев понял, что Директория УНР не в силах удержать власть на всей территории Украины: Красная армия захватила почти все Левобережье, за исключением Донбасса, 2 января 1919 г. после взятия Харькова сюда переехало сформированное большевиками Временное рабоче-крестьянское правительство Советской Украины, началось активное наступление на Киев (был взят красными 5 февраля). Уже 30 января Григорьев начал искать пути к переходу на сторону красных. 2 февраля Петренко, начальник штаба группы войск харьковского направления, докладывал командующему группой П.Е. Дыбенко о соглашении с Григорьевым: «Сообщаю, что соглашение между нами и атаманом Григорьевым состоялось сегодня в 15 часов дня. Атаман Григорьев принял наше условие, признал высшую власть Временного рабоче-крестьянского правительства и военное командование в лице Реввоенсовета… Он командует отрядами в районе от Александровска по правому берегу Днепра до Херсона и Николаева исключительно, в его руках железнодорожные линии Николаев - Знаменка, не доходя до Николаева на ст. Новопавловка… Он согласился на переформирование своих отрядов в регулярной советскую армию». После этого Григорьев повел борьбу с войсками Директории. В начале февраля выбил петлюровцев из Кривого Рога, Знаменки, Бобринской, Елизаветграда (Кировограда). Благодаря действиям его отрядов, получившим наименование «1-я Заднепровская бригада», за несколько дней был разрушен фронт войск УНР, разбиты многие украинские части, оставшиеся верными Петлюре. Измена Григорьева вынудила петлюровцев отойти из Центральной Украины на Подолье и Волынь.
Но несмотря на это большевики не доверяли Григорьеву, рассматривая его неорганизованные крестьянские войска как потенциальную угрозу. В.А. Антонов-Овсеенко, посещавший район действия отрядов Григорьева, вспоминал, что «в военном отношении Григорьев проявил большую личную храбрость и большой маневренный талант. Но его поведение становилось все больше подозрительным, его хищничество и безобразия в частях росли… Посетив лично район, откуда вышли войска Григорьева, я убедился, что в этом районе крестьянство настроено явно антисоветски и потому легко может пойти на восстание. Григорьев лишь эксплуатировал в личных целях это настроение крестьянства…»
Боевые успехи Григорьева стали результатом не столько успешных операций его войск, сколько изменения политики Англии и Франции. Так, Одесса сдалась Григорьеву без боя, потому что в результате падения кабинета Клемансо во Франции 3 апреля 1919 г. последовал отказ французской Палаты депутатов в кредитовании вмешательства французских войск в русские дела. После этого последовало распоряжение от Верховного командования Антанты о выводе союзных войск с юга России.
Журналист Кантерович так описывал вступление «бригады» Григорьева в Одессу: «…Порт был загроможден брошенными автомобилями, зарядными ящиками, частями машин, на земле валялись куски шелковой материи, бутылки шампанского, груды консервов и другого добра. В таком “трофейном” [виде] порт перешел в руки партизанов Григорьева… Утром 6-го апреля, когда последние суда отчаливали от берегов Одессы, в город вступили части григорьевцев. Население высыпало на улицу, чтобы увидеть воочию море солдатских голов, лес штыков и т.д. Но каково было всеобщее изумление, когда подошедшими незначительными частями конницы и пехоты исчерпана была вся армия “победителей”. Она не превышала 3-х тысяч человек всех видов оружия. Одетые не по сезону (уже было по весеннему тепло) в папахах и рваных зипунах, на неубранных низкорослых лошадях партизаны поражали своей численностью и несоответствием тому внешнему великолепию, которым ослепляла исчезнувшая только что французско-греческая компания».
Заняв Одессу, Григорьев 7 апреля 1919 г. наложил на буржуазию контрибуцию в 500 млн руб., которую следовало внести не позже 12 часов дня 12 апреля. В. Маргулиес, еще один очевидец, писал: «500 млн рублей… Кажется, если собрать всю имеющуюся в городе наличность, то и тогда не наберется 500 млн. Ясно, что ни в указанный срок, ни вообще такая сумма внесена быть не может; большевики сами это отлично знают, но хотят, вероятно, иметь удобный повод для репрессий».
За боевые заслуги Григорьев был представлен к ордену Красного Знамени и назначен командиром дивизии - 1-й Украинской стрелковой. Но, простояв в Одессе несколько дней и дав свои частям вдоволь отдохнуть и «подлататься», Григорьев вдруг и вопреки приказанию командования двинул части на «отдых» в родные места в направлении Знаменка - Александрия - Елисаветград. Причем этот отъезд представлял картину организованного дезертирства дивизии с фронта, в полном снаряжении, со всеми боевыми и продовольственными припасами, с целыми эшелонами мануфактуры и прочего добра. В Александрию было отправлено три полка - Верблюжский, 2-й Херсонский и 4-й партизанский, а с ними 30 000 винтовок, до 10 вагонов мануфактуры, несколько вагонов кожи и до 20 000 комплектов обмундирования, масса сукна, до 30 вагонов нефти, керосина и бензина, до 300 пулеметов, более 40 орудий, из которых 18 тяжелых.
По сообщению председателя Николаевской ЧК Абашидзе наркомвоену Н.И. Подвойскому, с тех пор как Григорьев отпустил свои части на отдых, по Херсонской губернии в течение трех недель не прекращались грабежи и убийства, насилия над пассажирами и коммунистами. Григорьевцы открыто, во главе с командным составом, разгоняли сельские, уездные, городские исполкомы, арестовывая и расстреливая их работников; так было в Долинской, Знаменке, Куцовке, Елисаветграде.
Таким образом, крестьяне-повстанцы Григорьева, почувствовав свою силу и воспользовавшись ситуацией, начали не только грабить горожан, но и уничтожать местные большевистские органы власти. Григорьев как популист и не собирался этому противиться. Наоборот, как и во время борьбы с немецкими оккупантами, так и сейчас, он встал во главе борьбы крестьян с большевиками.
Большевистское руководство Советской Украины в середине апреля попыталось направить крестьянскую армию «на помощь братской Венгрии», «спасать революцию», чтобы, разгромив слабую Румынию, прийти на помощь венгерским последователям большевиков, а по пути освободить Бесарабию и Буковину. Ход был беспроигрышный: войска Григорьева считались «полубольшевистскими», и всегда можно было списать ошибки на украинских эсеров. Разгром «григорьевцев» в Европе также его устраивал, так как они были небезопасны для Украины. Но крестьяне-повстанцы и не думали проливать свою кровь на Дунае, и революция в Европе их не интересовала: их куда сильнее беспокоили реквизиции продовольствия и насилия, чинимые большевиками в их родных селах.
В апреле начались массовые восстания крестьян против большевистской власти, и повстанцы Григорьева не остались в стороне. На Херсонщине стали распространяться листовки, подписанные «партизаны атамана Григорьева»: «Трудовое крестьянство и пролетариат! К вам, наши братья, обращаемся мы с призывом прийти к нам на помощь в борьбе против насилия большевиков-коммунистов, в борьбе за свободно избираемые советы крестьянских и рабочих депутатов, в борьбе за “землю и волю”. Вооружайтесь, кто чем может, и идите к нам в армию атамана Григорьева».
К этому времени полки дивизии Григорьева, стоявшие в Знаменке и Елисаветграде, уже вышли из-под контроля большевиков. В Елисаветграде начались обыски и грабежи в учреждениях и в домах членов партии большевиков, причем у обыскивавших имелись списки коммунистов. Был разоружен коммунистический батальон, разгромлено помещение КП(б)У. Наконец, 7 - 8 мая 1919 г. был выпущен «Универсал», составленный Григорьевым, где атаман призывал крестьян начать открытую борьбу с большевиками:
«Народ украинский, бери власть в свои руки. Пусть не будет диктатуры ни лица, ни партии. Да здравствует диктатура трудящегося люда… Да здравствует власть Советов народа Украины…
Правительство авантюриста Раковского и его ставленников просим уйти от нас и не насиловать волю народа. Всеукраинский съезд Советов даст нам правительство, которому мы подчинимся и свято исполним волю его».
«Универсал» призывал немедленно приступить к организации Советов в селах, волостях, уездах и губерниях. В Советы имели право быть избранными представители всех партий, стоящих на советской платформе, и беспартийные, признающие Советскую власть. Права наций при выборах ограничивались процентной нормой: «для украинцев предоставляется в Совете 80% мест, для евреев - 5% мест и для всех прочих национальностей - 15% мест», ибо «при таком распределении не будет засилья ни партий, ни наций». «Универсал» подхватил левоэсеровские лозунги о диктатуре трудящихся и лозунги украинских эсеров о национальной украинской советской власти, независимой от «московских комиссаров».
После опубликования «Универсала» началась открытая борьба большевиков с Григорьевым. 10 мая 1919 г. вышло постановление Совета рабоче-крестьянской обороны Украины, в котором говорилось, что «устроив резню беззащитного населения в Знаменке, Елисаветграде и ряде других железнодорожных станций, Григорьев объявил себя полновластным хозяином Украины.
Сам постоянно пьяный, самозванец Григорьев совместно со своим штабом возымел честолюбивые мысли стать новым гетманом на Украине.
Но его постигнет участь худшая, чем Скоропадского и Петлюры: он со всех сторон окружен нашими войсками, его предательская затея будет ликвидирована в самый кратчайший срок. Одновременно с мерами военного характера, которые принимаются без ущерба другим нашим оперативным задачам, Совет рабоче-крестьянской обороны постановил:
1) Григорьев и его ближайшие сотрудники объявлены вне закона;
2) Каждый гражданин Советской Украины и, в частности каждый красноармеец, обязан расстреливать их на месте;
3) Всякое оказанное содействие Григорьеву и его сообщникам будет караться со всей строгостью военно-революционного времени, вплоть до расстрела…»
По мнению историка Гражданской войны Н.Е. Какурина, восстание атамана Григорьева, командовавшего войсками численностью до 15 тыс. с артиллерией и пулеметами, положило начало выступлениям украинских атаманов против Советской власти и Красной армии. Его части, расположенные в районе Александрии Херсонской губернии, захватили этот город и начали продвижение к Херсону, Николаеву и Екатеринославу. Действуя по способу эшелонной войны, они быстро распространились на север.
11 мая, когда отряды Григорьева подошли к Екатеринославу, к ним присоединился гарнизон Верхнеднепровска. В штабе 2-й армии началась паника, и он покинул город и перебрался на станцию Синельниково. Попытки организовать оборону Екатеринослава не удались, и началось общее бегство частей советского Украинского фронта и советских учреждений. 12 мая восстал Черноморский полк матроса Орлова и конный отряд анархиста Максюты; восставшие отдали город во власть Григорьева, разгромили тюрьму и ЧК, назначили своего коменданта. В штаб восставших вошли Максюта и матрос Орлов, ставшие фактическими правителями Екатеринослава. В городе и его предместьях бандиты убили около 150 русских и 100 евреев. Только 15 мая группа войск А.Я. Пархоменко в ходе подавления восстания сумела отбить Екатеринослав. Каждый десятый пленный григорьевец или участник восстания был расстрелян; погиб Максюта. Несколько тысяч восставших оказались в тюрьме. 16 мая, в преддверии новых расправ, пленные григорьевцы подняли бунт в тюрьме и, объединившись с уголовниками, разгромили тюрьму, захватили часть города, снова впустив отряды Григорьева в Екатеринослав, который на несколько дней опять оказался в руках повстанцев].
Сохранилось описание устроенного повстанцами Григорьева еврейского погрома в Черкассах 16 - 20 мая 1919 г. председателя Черкасской городской думы В. Петрова: «Солдаты (григорьевцы), а затем и местные жители ходили из дома в дом, спрашивали “христиане живут или евреи”, и соответственно ответу и правдоподобности его проходили мимо или входили в квартиры и дворы - убивали евреев, преимущественно мужчин, грабили обстановку, одежду, белье и пр. Впереди шли местные жители, часто мальчики, указывавшие, где еврейские квартиры, позади шли толпы баб с корзинами и мешками подбирать оставленное».
Большевики стали готовиться к эвакуации Киева, Полтавы, Одессы: переход всех советских армий Украинского фронта на сторону Григорьева считался вполне вероятным. 15 мая началось восстание в Белой Церкви, 16 мая восстали матросы Очакова. Тогда же в Херсоне власть захватил переизбранный исполком Советов во главе с левыми эсерами (украинскими и русскими), на сторону повстанцев перешел местный гарнизон - 2-й полк и полк им. Дорошенко. На протяжении двух недель Херсон был «независимой Советской республикой», которая боролась против большевиков. 20 мая григорьевцы на один день заняли Винницу и Брацлав. Восстание распространилось на Подолье, где Григорьева поддержали атаманы Волынец, Орлик, Шепель. В соседнем Николаеве восстали матросы и солдаты 5-тысячного гарнизона: разогнали ЧК, большевистские комитеты и впустили в город григорьевцев. Возглавили восстание матросы Евграфов и Проскуренко (это восстание в 1920-х гг. называли «Южным Кронштадтом»). В Александровске солдаты Красной армии, посланные на борьбу с Григорьевым, заявили, что воевать с ним не будут, и разогнали ЧК, освободили повстанцев из тюрем.
Для ликвидации «григорьевщины» были собраны все войска Советской Украины, около 10 тыс. солдат было срочно направлено из России. 14 мая три группы войск (30 тыс. бойцов) под командованием К.Е. Ворошилова и А.Я. Пархоменко начали общее наступление из Киева, Полтавы и Одессы. Стремясь сохранить инициативу в своих руках, Григорьев прибегнул к опыту «эшелонной войны». Посадив большую часть своих войск в эшелоны, он двинул их на Полтаву (не дошли 20 км), Киев (не дошли 80 км) и Екатеринослав. Однако у «эшелонной войны» был и серьезный недостаток: вооруженная сила растворялась в огромном пространстве. Атаман эту силу распылил, не выбрав направление главного удара, а только наводнив повстанцами огромный регион от Днестра и Подолья до Днепра, от Черного моря до окрестностей Киева. Через пять дней его наступление выдохлось.
Н.Е. Какурин по этому поводу отмечает, что мятеж по времени совпал с напряженной борьбой на Южном фронте с наступающими армиями Деникина, для его ликвидации потребовалось стягивать части с различных сторон и даже мобилизовать население Одессы. Однако вскоре в отрядах Григорьева начался процесс внутреннего разложения, и они начали рассыпаться в пространстве, исчезнув как вооруженная сила, способная решать самостоятельные боевые задачи, но наводнив огромный район между Днепром и Днестром своими осколками. Борьба с ними приняла затяжной характер. В начале июня на правом берегу Днепра, кроме курсантских и специальных частей, борьбу с последствиями григорьевского мятежа вели полевые войска численностью до 7 тыс. штыков, а на левом берегу Днепра - 7 тыс. штыков, 13 орудий и 600 сабель.
Поэтому уже во второй половине мая григорьевских повстанцев неожиданно быстро удалось разгромить и локализовать в степных районах Херсонщины. Многие части, поддержавшие Григорьева еще неделю назад, опомнились и возвратились под красное командование. Григорьев обещал своим бойцам, что серьезного сопротивления они не встретят, что вся страна уже захвачена повстанцами. Но когда григорьевцы оказались под огнем орудий и пулеметов, их боевой пыл быстро угас. Тысячи мятежников стали сдаваться при первом же приближении регулярных частей Красной армии. Силами трех войсковых групп удалось окружить район восстания.
19 мая 1919 г. Полтавская группа войск под командованием П.В. Егорова выбила григорьевцев из Кременчуга, а Днепровская военная флотилия - из района Черкасс. С юга наступали группы Дыбенко и Пархоменко. Соединившись с группой Егорова, они заняли Кривой Рог и станцию Долгонцово. 21 мая остатки войск Григорьева были разбиты под Киевом. 22 мая красные захватили Александрию - центр восставших. 23 мая была взята Знаменка. 26 - 31 мая части одесского направления (командир - В. Голубенко) вытеснили Григорьева из Николаева, Очакова и Херсона. Херсонский полк восставших сдался, и его командир был расстрелян. Тогда же были расстреляны ближайшие единомышленники атамана - Горбенко и Масенко. В боях второй половины мая григорьевцы понесли огромные потери: около 3 тыс. убитыми и более 5 тыс. пленными. Это была почти половина всех войск Григорьева. Множество его повстанцев просто разбежалось по домам.
В июне 1919 г. командование Красной армии решило, что с «григорьевщиной» полностью покончено и непосредственная опасность Советской власти на Украине миновала. Из 15 - 23 тыс. повстанцев у атамана осталось чуть более 3 тыс., еще около 2 тыс. ушли к различным мелким местным атаманам, которые считали Григорьева своим вождем.
Не слишком организованным крестьянам было тяжело противостоять частям регулярной Красной армии. Это позволило Л.Д. Троцкому и его окружению, с одной стороны, на примере «григорьевщины» продемонстрировать превосходство регулярной армии над партизанами, с другой - начать наступление на «партизанщину» в частях самой Красной армии.
В конце мая основные силы атамана, разбитые под Камянкой, скрылись в далеких степных селах и перешли к партизанской войне. В Приднепровье собрались бывшие григорьевские атаманы Чайковский, Орлик и Сагайдачный, которые, пользуясь отступлением Красной армии и полным хаосом в их тылу, захватывали и некоторое время удерживали города Борислав, Каховку, Никополь, станцию Долинская. Главный отряд Григорьева совершал постоянные налеты на Александрию, перерезая основные железнодорожные пути с юга на север. Григорьевцы захватили в это время огромное количество военного имущества, нападая на эшелоны, которые шли из Крыма и Причерноморья. По некоторым сведениям, сам Григорьев в июне 1919 г. скрывался в Чигиринских лесах и в Холодном Яру.
В июле 1919 г. в район, контролируемый григорьевскими повстанцами, пришли отряды Н.И. Махно, которого большевики, объявив «врагом революции», также стремились «обезвредить». От дивизии Махно осталось около 4 тыс. бойцов. Махно встретился с Григорьевым и предложил ему военный союз против «белых и красных». В то же время батька заявил, что он категорически не согласен с содержанием григорьевского «Универсала» в той его части, где содержатся призывы к еврейским погромам. Все же батька и атаман решили объединить свои военные силы в армию. Махно стал главой Повстанческого совета (диктатором), Григорьев - командующим войсками, брат Махно - Григорий - был избран начальником объединенного штаба.
Но союзнические отношения двух лидеров повстанцев продолжались недолго. Как пишут в своих воспоминаниях А. Чубенко и В. Белаш, основной причиной разрыва было то, что Григорьев тайно от махновцев поддерживал связь с Деникиным. Махновцы восприняли это как предательство и расстреляли Григорьева, а его части влили в свою Повстанческую армию.
Таким образом, борясь за свою независимость от иностранных интервентов, помещиков, буржуазии и большевиков, крестьяне не видели ничего плохого в том, чтобы, воспользовавшись отсутствием крепкой власти, грабить города и устраивать еврейские погромы. Секретом же популярности атамана Григорьева у крестьян являлось то, что он, стремясь возглавить крестьянское повстанческое движение, использовал свои военные навыки и организаторский талант для достижения целей, отвечающих чаяниям крестьян-повстанцев.
А.В. Мишина
http://www.nivestnik.ru/2007_1/014.shtml