Кровавый тупик
Государь!
Мы, рабочие и жители города С.-Петербурга разных сословий (т.е. демонстрация была объявлена НЕ ТОЛЬКО рабочей, но при этом исключительно городской, даже столично-городской) наши жены, и дети, и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, Государь, искать правды и защиты (обращение, хотя и является политической спекуляцией, спекулирует, в первую очередь, на религиозных чувствах, к царю обращаются, как к заступнику перед Богом, хотя бы на словах демонстрируя веру в его чудесные способности). Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь и молчать. Мы и терпели, но нас толкают все дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол, и мы задыхаемся. Нет больше сил, Государь. Настал предел терпению. Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть (вот впервые произнесено роковое слово, т.е. поиск смерти неявно начат задолго до столкновения, составители петиции буквально обрекают участников шествия на эту смерть), чем продолжение невыносимых мук.
И вот мы бросили работу и заявили нашим хозяевам (рабочие - понятно, но вот какие именно хозяева у лиц других сословий?), что не начнем работать, пока они не исполнят наших требований. Мы не многого просили (вскоре окажется, что это совсем не так), мы желали только того, без чего не жизнь, а каторга, вечная мука. Первая наша просьба была, чтобы наши хозяева вместе с нами обсудили наши нужды. Но в этом нам отказали, - нам отказали в праве говорить о наших нуждах, что такого права за нами не признает закон (вернее, закон требует решать конфликты рабочих и работодателей через соответствующие гос.институты, те же ФЗИ, а не договариваться помимо них). Незаконны также оказались наши просьбы: уменьшить число рабочих часов до 8 в день (в военное время на оборонных предприятиях, ага); устанавливать цену на нашу работу вместе с нами и с нашего согласия (такого не случилось и при социализме!); рассматривать наши недоразумения с низшей администрацией заводов; увеличить чернорабочим и женщинам плату за их труд до 1 руб. в день; отменить сверхурочные работы; лечить нас внимательно и без оскорблений; устроить мастерские так, чтобы в них можно было работать, а не находить там смерть от страшных сквозняков, дождя и снега.
Все оказалось, по мнению наших хозяев и фабрично-заводской администрации, противозаконно, всякая наша просьба - преступление, а наше желание улучшить наше положение - дерзость, оскорбительная для них.
Государь, нас здесь многие тысячи, и все это люди только по виду, только по наружности, - в действительности же за нами, равно как и за всем русским народом (мелькнула тень национал-демократии?), не признают ни одного человеческого права, ни даже права говорить, думать, собираться, обсуждать нужды, принимать меры к улучшению нашего положения. Нас поработили, и поработили под покровительством твоих чиновников, с их помощью, при их содействии ("вера в доброго, обманутого царя" достигает здесь утрировано-карикатурных высот, выглядит особенно кощунственно, если знать, что это писали ни во что не верующие люди).
Всякого из нас (выходит, не всякого, если 200000 набралось только в столице), кто осмелится поднять голос в защиту интересов рабочего класса и народа, бросают в тюрьму, отправляют в ссылку. Карают, как за преступление, за доброе сердце, за отзывчивую душу. Пожалеть забитого, бесправного, измученного человека - значит совершить тяжкое преступление (а вот здесь явно прорывается народнический акцент, это совсем не рабочее мировоззрение, а "жалостливых" лиц из высших сословий). Весь народ рабочий и крестьяне отданы на произвол чиновничьего правительства, состоящего из казнокрадов и грабителей, совершенно не только не заботящегося об интересах народа, но попирающего эти интересы (в 80-х это назвали «административно-командной системой»). Чиновничье правительство довело страну до полного разорения, навлекло на нее позорную войну и все дальше и дальше ведет Россию к гибели. Мы, рабочие и народ (явно марксистское противопоставление, неявно пророчествующее о "диктатуре пролетариата" над остальным "народом"), не имеем никакого голоса в расходовании взимаемых с нас огромных поборов (и тут же рядом типично либеральное требование парламентских дебатов по бюджету). Мы даже не знаем, куда и на что деньги, собираемые с обнищавшего народа, уходят. Народ лишен возможности выражать свои желания (а вот это славянофильское: "народу - сила мнения"), требования, участвовать в установлении налогов и расходовании их. Рабочие лишены возможности организовываться в союзы для защиты своих интересов (единственное РЕАЛЬНО выполнимое требование, но позвольте, разве не Союз организовал демонстрацию?).
Государь! Разве это согласно с божескими законами, милостью которых ты царствуешь?(какие именно законы имеются ввиду? 10 заповедей ничего не говорят о парламенте и профсоюзах, Евангелие призывает к покорности) И разве можно жить при таких законах? Не лучше ли умереть, - умереть всем нам (опять двойной призыв к массовому самоубийству!), трудящимся людям всей России? Пусть живут и наслаждаются капиталисты - эксплуататоры рабочего класса и чиновники - казнокрады и грабители русского народа. Вот, что стоит перед нами, Государь, и это-то нас и собрало к стенам твоего дворца. Тут мы ищем последнего спасения.(Как не совестно было писать такое, регулярно певшим "Никто не даст нам избавления!.."?) Не откажи в помощи твоему народу, выведи его из могилы бесправия, нищеты и невежества, дай ему возможность самому вершить свою судьбу, сбрось с него невыносимый гнет чиновников. Разрушь стену между тобой и твоим народом, и пусть он правит страной вместе с тобой. Ведь ты поставлен на счастье народу,(программа социал-монархической партии? в начале ХХ века она была невыполнима, а теперь о ней пишут на сайте КПРФ!) а это счастье чиновники вырывают у нас из рук, к нам оно не доходит, мы получаем только горе и унижение. Взгляни без гнева, внимательно на наши просьбы: они направлены не ко злу, а к добру, как для нас, так и для тебя, Государь! Не дерзость в нас говорит, а сознание необходимости выхода из невыносимого для всех положения. Россия слишком велика, нужды ее слишком многообразны и многочисленны, чтобы одни чиновники могли управлять ею (интересно, а рабочий, попав в органы управления, не превратится в чиновника? впрочем, на экспериментальную проверку этого вопроса ушел весь ХХ век). Необходимо народное представительство, необходимо, чтобы сам народ помогал себе и управлял собой (а как же "правит вместе с тобой"? уже забыто?). Ведь ему только и известны истинные его нужды. Не отталкивай его помощь, повели немедленно, сейчас же призвать представителей земли русской от всех классов, от всех сословий, представителей и от рабочих. Пусть тут будет и капиталист, и рабочий, и чиновник, и священник, и доктор, и учитель, - пусть все, кто бы они ни были, изберут своих представителей (отголоски сословности самоуправления). Пусть каждый будет равен и свободен в праве избрания, - и для этого повели, чтобы выборы в Учредительное собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов (а вот тут никакой сословности и никакого марксизма, при созыве ТАКОГО парламента рабочие окажутся в безусловном меньшинстве).
Это самая главная наша просьба, в ней и на ней зиждется все, это главный и единственный пластырь для наших больных ран, без которого эти раны сильно будут сочиться и быстро двигать нас к смерти (четвертое упоминание).
Но одна мера все же не может залечить наших ран. Необходимы еще и другие, и мы прямо и открыто, как отцу, говорим тебе, Государь, о них от лица всего трудящегося класса России.
Необходимы:
I. Меры против невежества и бесправия русского народа.
1) Немедленное (здесь и далее немедленные требования ЗАВЕДОМО невыполнимы) освобождение и возвращение всех пострадавших за политические и религиозные убеждения (заметим, даже если эти убеждения антимонархические или антиправославные), за стачки и крестьянские беспорядки.
2) Немедленное объявление свободы и неприкосновенности личности, свободы слова, печати, свободы собраний, свободы совести в деле религии.
3) Общее и обязательное народное образование на государственный счет.
4) Ответственность министров перед народом и гарантии законности правления.
5) Равенство перед законом всех без исключения (т.е. и того, к кому пришли с петицией?).
6) Отделение церкви от государства (вот это весело! и с хоругвями?).
II. Меры против нищеты народной.
1) Отмена косвенных налогов и замена их прямым прогрессивным подоходным налогом.
2) Отмена выкупных платежей, дешевый кредит и постепенная передача земли народу (рабочим? или крестьянам? а помещикам оставят чуть-чуть? а самому царю? или они - не народ? И, кстати, передача в собственность или в аренду?)
3) Исполнение заказов военного морского ведомства должно быть в России, а не за границей (какой-то национальный предприниматель вставил требование, не иначе).
4) Прекращение войны по воле народа.(прямо видна японская рука! куда же дальше?)
III. Меры против гнета капитала над трудом.
1) Отмена института фабричных инспекторов (т.е. единственных чиновников, которые должны были официально заниматься правами рабочих, конкурентов нам не надо).
2) Учреждение при заводах и фабриках постоянных комиссий выборных от рабочих, которые совместно с администрацией разбирали бы все претензии отдельных рабочих. Увольнение рабочего не может состояться иначе, как с постановления этой комиссии.
3) Свобода потребительно-производственных и профессиональных рабочих союзов - немедленно.
4) 8-часовой рабочий день и нормировка сверхурочных работ.
5) Свобода борьбы труда с капиталом - немедленно.
6) Нормальная заработная плата - немедленно.
7) Непременное участие представителей рабочих классов в выработке законопроекта о государственном страховании рабочих - немедленно.
Вот, Государь, наши главные нужды, с которыми мы пришли к тебе; лишь при удовлетворении их возможно освобождение нашей Родины от рабства и нищеты, возможно ее процветание, возможно рабочим организоваться для защиты своих интересов от наглой эксплуатации капиталистов и грабящего и душащего народ чиновничьего правительства. Повели и поклянись (какая религиозно искушающая формулировка) исполнить их, и ты сделаешь Россию и счастливой и славной, а имя твое запечатлеешь в сердцах наших и наших потомков на вечные времена, а не повелишь, не отзовешься на нашу мольбу, - мы умрем здесь, на этой площади, перед твоим дворцом (очевидно же, что людей ведут не разговаривать, а умирать, что расстрел шествия запланирован его организаторами!). Нам некуда больше идти и незачем. У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу...
На мой взгляд, совершенно очевидно, что петицию составляли люди, заранее увереннные в ее невыполнимости.
Я писал: Участники ЖЖ-дискуссий на эту тему, в большинстве своем лично пережившие эпоху "бархатных революций" в Восточной Европе и "оранжевых революций" в СНГ, почему-то в упор отказываются признать сходство событий 1905-1906 и, допустим, 1989-1993 гг.
В рамках этого, очевидного для меня противоречия рискну выдвинуть печальное предположение. Травма, нанесенная народному религиозному доверию к царской власти, до сих пор еще свежа в нашей коллективной памяти. Т.е. мышление людей, сравнительно спокойно воспринимающих сегодняшнюю официальную ложь и несправедливость, и сумевших пережить и передумать многочисленные предательства коммунистической номенклатуры 80-х, при попытке проанализировать события более чем вековой давности, наглухо блокируется депрессивными и деструктивными эмоциями.
В первую очередь, очевидно, чувство глубокой обиды, распространяющееся не только на Государя Николая II и его правительство, но и на монархию, в целом, даже и на Церковь, в целом.
Характерно при этом, что обсуждение конкретных действий конкретных лиц: Фуллона, Святополк-Мирского, Лопухина, Витте с одной стороны, и Гапона и Рутенберга - с другой, - организовать не удается. Фигуру Гапона постоянно сдвигают куда-то в угол, как малосущественную (хотя реально, это основной инициатор и организатор шествия!). Мол, что там Гапон, что там министры, царь же руководит страной, он и должен был все решить. С таким же успехом можно и к Богу предъявлять претензии, почему, мол, не послал 12 легионов ангелов предотвратить стрельбу? Ведь несли хоругви и иконы!
А по существу, обида двойная, и нас обманули, и мы обманулись. 200 тысяч человек вывел на площадь под винтовки какой-то авантюрист и сам скрылся. Как поверить, что один поп может обмануть 200 000? Вот Царь - другое дело. Он и один может.
В одной из книг ( к сожалению, нет в сети и под рукой сейчас) покойного митрополита Иоанна (Снычева) очень точно сказано, что несмотря на все назревшие предпосылки революции и вероотступничества в начале ХХ века, должен был появиться конкретный человек, который сумеет посеять глубинную рознь между царем и народом. И таким человеком мог быть только священник.