Январские события 1905 г. глазами В. Н. Коковцова

[Николай Славнитский]

Наткнулся на доклады министра финансов В.Н. Коковцова императору - как до событий 9 января, так и после. И обратил нимание на некоторые нюансы.
Полный текст доклада 5 января разместил тут:
http://istmat.info/node/26400
А в данном материале приведу некоторые выдержки, а также выдержки из более позднего доклада.

• Как выяснилось уже из требований, предъявленных рабочими первых двух заводов, главнейшие домогательства забастовщиков заключаются в следующем: 1) установление 8-часового рабочего дня; 2) предоставление рабочим права участия, наравне с администрацией завода, в разрешении вопросов о размере заработной платы, об увольнении рабочих от службы и вообще в рассмотрении всяких претензий отдельных рабочих; 3) увеличение заработной платы для несдельно работающих мужчин и женщин; 4) устранение от должностей некоторых мастеров и 5) выдача заработной платы за все прогульное время забастовки. Помимо сего, предъявлен ряд пожеланий второстепенного значения. Вышеизложенные требования представляются незаконными, а отчасти и невыполнимыми для заводчиков. Рабочие не могут требовать сокращения рабочего времени до 8 часов, так как закон предоставляет заводчику право занимать рабочих занятиями до 11 ½ часов днем и 10 часов ночью, каковые нормы установлены по весьма серьезным экономическим соображениям высочайше утвержденным 2 июня 1897 г. мнением Государственного совета; в частности для Путиловского завода, выполняющего экстренные и ответственные заказы для надобностей Манчжурской армии, установление 8-часового рабочего дня и по техническим условиям едва ли допустимо. Несомненно также, что рабочим никаким образом не может быть право устанавливать для самих себя размер заработной платы и решать вопросы о правильности увольнения со службы тех или иных рабочих, ибо в таком случае рабочие сделаются хозяевами предприятий, а владельцы заводов, несущие на себе весь риск производства, лишились бы законного права распоряжаться своим собственным делом. Наконец, не может быть признано за рабочими и право требовать вознаграждения за время забастовки, уже по одному тому, что при забастовке рабочих промышленник, вследствие самовольного прекращения рабочими действий завода, несет большие убытки, притом же выплата заработка за прогульное время послужила бы для рабочих только поощрением к устройству стачек в будущем.

Есть довольно широко распространенная версия (на сегодняшний день ее, главным образом, отстаивает П. Мультатули) о том, что в петицию были включены требования политического характера, а это было недопустимо. Как видно из документа, в госаппарате было мнение о недопустимости даже эконмических требований.

При этом несоклько позже - 19 января - он же писал:

• В 1898 г. в Москве обнаружилось постепенное стремление административной власти усилить воздействие полиции в сфере разрешения вопросов, возникающих из взаимных отношений фабрикантов и рабочих. Исходя из того соображения, что революционные деятели за последнее время сосредоточили свое внимание на фабрично-заводской среде и что раз агитатор ведет свои происки, эксплоатируя недочеты деятельности фабричной администрации, то в интересах неотступного и безустанного создания преград его проискам необходимо устранить поводы к неудовольствию рабочих - московская полиция, вопреки точного смысла закона, по которому посредником между фабрикантом и рабочим является фабричный инспектор, приняла на себя обязанность исследования всех недоразумений, естественно возникающих между нанимателем и нанимаемым, и изыскание мер к удовлетворению требований рабочих, не всегда в должном соответствии со степенью их законности. (С. 11)
• Несмотря на сделанное министерством финансов возражение против такого порядка вещей, отразившегося усилением притязательности у рабочего люда и домогательством с его стороны получать от предпринимателей такого рода уступки в своих требованиях, на выполнении которых закон вовсе не обязывает фабрикантов, местная административная власть приняла на себя руководящее участие в деле посредничества между промышленниками и их рабочими, отдавая в большинстве случаев предпочтение вторым, как более слабым, и настаивая перед промышленниками в смысле обязательного удовлетворения пожеланий рабочих.
• Независимо от сего, по инициативе местной полицейской власти, стали учреждаться особые организации рабочих с целью улучшения их быта и отвлечения рабочей массы от влияния на нее революционных учений. Первые такие организации были учреждены в Москве в 1901 г.
• (далее - очерк таких союзов)
• Возникшие за последние годы рабочие организации, естественно, должны были вступить на ложный и опасный путь. Это обусловливалось прежде тем печальным обстоятельством, что при создании их имелись в виду вовсе не те цели, которые формально были обозначены в их уставах, а исключительно цель ослабления политической пропаганды. Созданные при таких условиях общества рабочих с весьма разнородным составом, при практической невозможности в действительности проявить свою деятельность в сторону улучшения быта рабочих, естественною должны были обратиться к обсуждению общих политико-экономических и политических вопросов, и на самом деле оказалось, что общества эти, вместо ослабления политической пропаганды, дали совершенно противоположный результат.
• Избежать подобных нежелательных явлений возможно только при условии вполне искреннего отношения к интересам рабочего класса. Необходимо выяснить назревшие особые потребности этого класса и, в деле удовлетворения их законодательным, а не административным путем, предоставить самим рабочим надлежащую долю участия в деле улучшения их положения при посредстве строго очерченных организаций. Уже в настоящий момент можно указать на следующие два их вида:
• а) обязательные организации больничных касс, образуемых из взносов частью фабрикантов и частью самих рабочих, под смешанным управлением из представителей фабрикантов и выборных от рабочих и
• б) Организации учреждений в составе представителей от фабричных учреждений в составе представителей и фабричных управлений, с одной стороны, и лиц, выбранных от рабочих, с другой, для обсуждения и разрешения возникающих на почве договора найма вопросов, а также для улучшения быта рабочих.
• Засим я признавал бы возможным дальнейшее, сравнительно с законом 2 июня 1897 г. сокращение рабочего времени. Как показало предварительное исследование вопроса, рабочее время, определяющееся ныне действующим законом для дневной работы высшею нормою в 11 ½ часов, могло бы быть без значительного уменьшения производства сокращено до нормы в 10 часов; для двухсменной работы вместо 21 ½ часа (11 ½ и 10 часов ночью) возможно было бы установить норму 18-часовой работы, по 9 часов для каждой смены рабочих. Засим можно было бы допустить и установление 8-часовой работы в три смены разрешением предпринимателю производить работы и в праздничные дни, но с обязательством предоставлять рабочим четыре свободных дня в месяц. Наконец, должны были бы быть приняты в законе действительные меры к ограничению пользования сверхурочными работами и такой постановке их, которая устранила бы возможность обхода закона о нормировке рабочего дня помощью обращения сверхурочных работ из необязательных в обязательные.

В данном случае мы видим стремление пересмотреть отношения к тем требованиям, что еще две недели назад считались не допустимыми, и утвердить их в законодательном порядке. Возможно, это произошло уже под влиянием тех январских событий. Не исключаю, что о подобном законопроекте он думал и раньше, но не успел довести до ума и до императора.

• Кроме того, надлежало бы, по моему мнению, подвергнуть пересмотру статьи закона, карающие забастовки и досрочное расторжение договора о найме…
• По взглядам полицейских органов, находящим себе поддержку в неопределенности и сбивчивости действующего закона, всякая забастовка рассматривается не как экономическое явление, но непременно как нарушение общественного порядка и спокойствия. Между тем, если бы существовало более спокойное отношение к фактам прекращения работ на фабриках и заводах и забастовки не отождествлялись с нарушениями общественного порядка, то было бы гораздо легче выяснить истинные причины таковых, отделять законные и справедливые поводы от беззаконных и неосновательных и принимать соответственные меры к миролюбивому соглашению сторон; при подобном более нормальном положении меры пресечения и подавления принимались бы лишь тогда, когда были бы налицо факты, удостоверяющие действительность беспорядка. В настоящее же время, когда всякая забастовка трактуется как нарушение общественного порядка, совершенно естественно, что она должна быть немедленно прекращена...
• Ставить подобное отношение исключительно в упрек местным полицейским чинам, конечно, нельзя, ибо в самом законе существует неопределенность и смешение понятий, которые приводятся и в распоряжениях высшей административной власти…если закон признает за всякой забастовкой и за всяким досрочным отказом от работ нечто, выходящее из пределов гражданских отношений и наказуемое уголовно, как нарушение общественного порядка, то высшие административные власти идут еще дальше и придают всем случаям стачек и забастовок значение прямо государственное, достойное того, чтобы возникающие по ним дела направлять в порядке положения об охране.

В данном случае, конечно, надо учитывать ведомственные интересы - Коковцов тут откровенно критикует Министерство внутренних дел (возможно, по каким-то своим соображениям), но основные факты изложены верно.
И, на мой взгляд, становится ясно, что при таком подходе, что доминировал в те годы по отношению к забастовкам и иным массовым несанкционированным акциям, иного решения, кроме жесткой расправы с участниками демонстрации 9 января 1905 г., принять и не могли.