Раннее христианство: виноградная Лоза
На стыке античной и христианской культур настойчиво повторяется мотив виноградной лозы и сбора винограда. Мы встречаем его в росписях, мозаиках и на саркофагах.
« Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец мой - Виноградарь;
Всякую у меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода», - говорит Христос /Евангелие от Иоанна 15: 1-8/
Сплошным кружевом оплетает виноградная лоза саркофаг середины IV века, находящийся сейчас в собрании Ватиканских музеев:
В центре композиции изображен бородатый «Добрый пастырь», а углы фланкируют еще два безбородых. А между этими спокойными фигурами снуют с корзинками крылатые младенцы, отправляющие виноград в давильню.
Саркофаг Юния Басса из Ватикана более известен своими фигурными сценами из Ветхого и Нового Завета:
Но боковые его части также украшены сценами сбора винограда.
Как тут не вспомнить образы Апокалипсиса: «Пусти острый серп твой и обрежь грозды винограда на земле, потому что созрели на нем ягоды.
И поверг Ангел серп свой на землю, и обрезал виноград на земле, и бросил в великое точило гнева Божия.
И истоптаны ягоды в точиле за городом, и потекла кровь из точила даже до узд конских, на тысячу шестьсот стадий». /14: 18-20/
Пластика этих саркофагов - это еще язык античности. Но в него теперь вкладывается содержание для посвященных. «Осенний пир природы» уже лишен «ясности и легкой прохлады античных рельефов». «Более сложный их символизм, их двойственность говорят о каком-то новом душевном расколе, о создании двух отдельных миров. <…> И есть что-то таинственное, даже жуткое, в деле этих детей-гениев, так мало похожих на детей. Собранное ими не останется на земле. Иной мир возьмет себе плоды, произведенные ее долгим античным летом, и земля опустеет». /Муратов П.П. Образы Италии, т.2. М., 1994.С. 40-41/
Вино - это и кровь Христа. Винно-красный порфир в сочетании с мотивами сбора винограда в саркофаге Констанции делает еще более явным символический смысл изображений:
Боковые стенки этого саркофага, где три младенца давят ногами виноград, заставляют нас вспомнить об античных саркофагах с дионисийскими сценами. Сама форма римских саркофагов нередко воспроизводила ванны-давильни со стоками для сусла. Виноград погибал в них, но, перебродив, обретал новую жизнь в благородном вине. Смерть тела и вечная жизнь души проступали в этих античных образах.
Порфировый саркофаг находился в мавзолее дочери императора Константина - Констанции. Это - одно из самых ранних христианских сооружений Рима. Снаружи все очень скромно:
Как и в базиликах - главное внутреннее пространство. Таинственное в затемненных галереях с глубокими нишами и наполненное потоками света под парящим куполом.
К сожалению, мозаики купола не сохранились. Сейчас он украшен более поздней живописью:
«Сама Констанция, хотя и причисленная к лику святых западной церковью, была далека от характеров римских матрон и праведниц, чьи имена до сих пор соединены с основанными ими катакомбами. Скорее она была первой из тех женщин, которые своими страстями и пороками окрасили впоследствии в драматические цвета придворный быт Византии. Но к этому равнодушны были художники, построившие и украсившие ее мавзолей». /Муратов П.П. Образы Италии, т.2. М., 1994.С. 40/
Сдвоенные колонны несут арки, за которыми видны мозаики:
«Мозаики на сводах круговой галереи переросли односложный лепет изображений в катакомбах. Еще с большей свободой расцветшее воображение христианских мастеров обратилось теперь к античным образцам. Медальон с изображением молодого Христа, напоминающего Диониса классическим поворотом, завитками волос и улыбкой, окружен сценами виноградного сбора. Приземистые сельские человечки срезают лозы, нагружают гроздьями тележки, опирающиеся на пару больших круглых колес, и давят виноградный сок ногами, соединяя по древнему обычаю свой труд с ритуальной пляской.
«Vindemia» [сбор винограда] чередуется с богатым орнаментом. Это немного наивное античное богатство, еще далекое от византийской роскоши. Простое накопление предметов, которые любил глаз античного человека, образует его - множество птиц, веток, цветов, рогов изобилия и маленьких летящих гениев. И почти исключительно два цвета во всем, белый и синий, к которым лишь кое-где примешивается желтый цвет - осенний цвет виноградных листьев». /Муратов П.П. Образы Италии, т.2. М., 1994.С. 40/
« Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец мой - Виноградарь;
Всякую у меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода», - говорит Христос /Евангелие от Иоанна 15: 1-8/
Сплошным кружевом оплетает виноградная лоза саркофаг середины IV века, находящийся сейчас в собрании Ватиканских музеев:
В центре композиции изображен бородатый «Добрый пастырь», а углы фланкируют еще два безбородых. А между этими спокойными фигурами снуют с корзинками крылатые младенцы, отправляющие виноград в давильню.
Саркофаг Юния Басса из Ватикана более известен своими фигурными сценами из Ветхого и Нового Завета:
Но боковые его части также украшены сценами сбора винограда.
Как тут не вспомнить образы Апокалипсиса: «Пусти острый серп твой и обрежь грозды винограда на земле, потому что созрели на нем ягоды.
И поверг Ангел серп свой на землю, и обрезал виноград на земле, и бросил в великое точило гнева Божия.
И истоптаны ягоды в точиле за городом, и потекла кровь из точила даже до узд конских, на тысячу шестьсот стадий». /14: 18-20/
Пластика этих саркофагов - это еще язык античности. Но в него теперь вкладывается содержание для посвященных. «Осенний пир природы» уже лишен «ясности и легкой прохлады античных рельефов». «Более сложный их символизм, их двойственность говорят о каком-то новом душевном расколе, о создании двух отдельных миров. <…> И есть что-то таинственное, даже жуткое, в деле этих детей-гениев, так мало похожих на детей. Собранное ими не останется на земле. Иной мир возьмет себе плоды, произведенные ее долгим античным летом, и земля опустеет». /Муратов П.П. Образы Италии, т.2. М., 1994.С. 40-41/
Вино - это и кровь Христа. Винно-красный порфир в сочетании с мотивами сбора винограда в саркофаге Констанции делает еще более явным символический смысл изображений:
Боковые стенки этого саркофага, где три младенца давят ногами виноград, заставляют нас вспомнить об античных саркофагах с дионисийскими сценами. Сама форма римских саркофагов нередко воспроизводила ванны-давильни со стоками для сусла. Виноград погибал в них, но, перебродив, обретал новую жизнь в благородном вине. Смерть тела и вечная жизнь души проступали в этих античных образах.
Порфировый саркофаг находился в мавзолее дочери императора Константина - Констанции. Это - одно из самых ранних христианских сооружений Рима. Снаружи все очень скромно:
Как и в базиликах - главное внутреннее пространство. Таинственное в затемненных галереях с глубокими нишами и наполненное потоками света под парящим куполом.
К сожалению, мозаики купола не сохранились. Сейчас он украшен более поздней живописью:
«Сама Констанция, хотя и причисленная к лику святых западной церковью, была далека от характеров римских матрон и праведниц, чьи имена до сих пор соединены с основанными ими катакомбами. Скорее она была первой из тех женщин, которые своими страстями и пороками окрасили впоследствии в драматические цвета придворный быт Византии. Но к этому равнодушны были художники, построившие и украсившие ее мавзолей». /Муратов П.П. Образы Италии, т.2. М., 1994.С. 40/
Сдвоенные колонны несут арки, за которыми видны мозаики:
«Мозаики на сводах круговой галереи переросли односложный лепет изображений в катакомбах. Еще с большей свободой расцветшее воображение христианских мастеров обратилось теперь к античным образцам. Медальон с изображением молодого Христа, напоминающего Диониса классическим поворотом, завитками волос и улыбкой, окружен сценами виноградного сбора. Приземистые сельские человечки срезают лозы, нагружают гроздьями тележки, опирающиеся на пару больших круглых колес, и давят виноградный сок ногами, соединяя по древнему обычаю свой труд с ритуальной пляской.
«Vindemia» [сбор винограда] чередуется с богатым орнаментом. Это немного наивное античное богатство, еще далекое от византийской роскоши. Простое накопление предметов, которые любил глаз античного человека, образует его - множество птиц, веток, цветов, рогов изобилия и маленьких летящих гениев. И почти исключительно два цвета во всем, белый и синий, к которым лишь кое-где примешивается желтый цвет - осенний цвет виноградных листьев». /Муратов П.П. Образы Италии, т.2. М., 1994.С. 40/