Ванечка и Маруся на фоне коронации.
Из Минска в Нижний Новгород. 1896 г.
Мой добрый друг Сергей К. приобрёл по случаю небольшой дореволюционный архив из 40 писем в комплекте с дамскими перчатками. Переписываются Марья Николаевна Белякова, дворянка из добропорядочной семьи и Иван Александрович Богданов, молодой служащий, помощник ревизора Санкт-Петербургской компании «Надежда»*, отправленный на Нижегородскую ярмарку.
*«Надежда» - самая первая в России компания по транспортному страхованию
Между молодыми людьми перед отъездом Вани произошло объяснение, о чём мы можем судить по короткой записке со следами восторженных Марусиных поцелуев.
Дорогая Маруся!
К 1/2 10, если можно, приходи пожалуста къ церкви. Я долженъ сообщить тебе что то интересное.
Твой Ваня
Минск
29.III.1896
Между молодыми людьми дело идёт к помолвке и положен уговор писать друг друг при всякой возможности.
У Вани - ответственнейшая командировка: в 1896 году рядом с Нижегородской ярмаркой с 28 мая на всё лето должна открыться Всероссийская выставка, мероприятие невиданного доселе масштаба, профинансированное самим вступающим в царствование Николаем Вторым, как некая, как сказали бы ныне, пиар-акция молодого государя. Выставка была признана продемонстрировать достижения русской промышленности и торговли всему свету. По своей площади она превышала Всемирную выставку в Париже 1889 года и была в три раза больше предыдущей Всероссийской выставки 1882 года в Москве. 172 уникальных павильона, «шведские мостовые усовершенствованной системы на цементно-бетонном основании», бассейн с фонтанами, 250 электрических фонарей, четырёхкилометровая трамвайная линия по кругу и прочая и прочая.
Уровень организации выставки был высочайший: Особую комиссию устроителей возглавлял сам Сергей Витте, на тот момент блестящий министр финансов и путей сообщения. Именно в его епархию, а именно в бюро управления казённых железных дорог при выставке и отправлен Ваня, что обещало ему при известной расторопности начало блестящей карьеры.
Это как если бы сегодня Ваня надзирал под непосредственным начальством Ротенберга за созданием олимпийской транспортной инфраструктуры в Сочи.
Павильоны Всероссийской выставки в Нижнем Новгороде в 1896 г.
Каких диковин и событий только не готовилось на выставке: первый в мире радиоприёмник (грозоотметчик) конструкции А.С. Попова; первый русский автомобиль конструкции Е. Яковлева и П. Фрезе; архитектор Шухов впервые представил миру свои прорывные сетчатые конструкции, а у причала прямо на реке можно было посмотреть новейшие Сормовские пароходы в действии.
На этой выставке Врубель выставлял «Принцессу Грезу», а кузнец Мерцалов - выкованную из цельного рельса пальму с кадкой, которая по сей день хранится в музее Горного института в Петербурге. Молодой Фёдор Шаляпин в Деревянном оперном театре пел партию Сусанина.
Удивление и восторг посетителей вызывали аэростаты, воздушные шары и дирижабли - экспонаты учебного Воздухоплавательного парка, - которые демонстрировались в полетах.
Воздухоплавательный парк Всероссийской выставки в Нижнем Новгороде в 1896 г.
Однако нашей Марусе в Минске от этого одно беспокойство: как бы не отбился от неё среди этих красот и соблазнов перспективный жених, который стал пореже писать:
Но, как всем хорошо известно, начало царствования Николая Второго запомнилось не выставочным фурором, а трагедией на Ходынском поле на коронационной неделе в Москве, где утром 18 мая в давке за бесплатными царскими подарками погибло 1300 человек.
На самом большом открытом пространстве тогдашней Москвы за ипподромом были построены балаганы, театры, питейные заведения, в которых всех желающих угощали пивом и мёдом, а также 150 буфетов для раздачи 400 тыс. праздничных сувениров. Самые большие ямы и траншеи на поле накрыли деревянными настилами.
Один из сувениров - белая эмалевая кружка с императорским вензелем - предварительно был выставлен напоказ в магазинах Москвы. По свидетельству современников, многие пошли на праздник исключительно ради столь желанной кружки.
Коронационная кружка-сувенир. 1896 г.
Подарочные наборы оказались весьма щедрыми: кроме упомянутой кружки в них присутствовали сайка, полфунта колбасы , вяземский пряник и мешочек сладостей (карамель, орехи, леденцы, чернослив), также устроители мероприятий собирались в толпе разбрасывать жетоны с памятной надписью.
К пяти утра на месте собралось около полумиллиона людей, больше чем изначально рассчитывалось. По толпе прокатился слух, что буфетчики раздают подарки среди "своих", и потому на всех подарков не хватит. Тут народ ринулся к праздничным ларькам.
Приведём тут отрывок из свидетельства журналиста и писателя Владимира Гиляровского, который был послан на Ходынку редакцией «Русских ведомостей» сделать праздничный репортаж , но в тот момент счастливо забыл в экипаже извозчика табакерку и как раз возвращался за ней обратно с поля:
Поле гудело на разные голоса. Белеет небо. Стало светать. Прямо к скачкам пройти было невозможно, все было забито, кругом море народа. Я двигался посредине рва, с трудом лавируя между сидящими и прибывающими новыми толпами со стороны скачек. Душно было и жарко. Иногда дым от костра прямо окутывал всего. Все, утомленные ожиданием, усталые, как-то стихли. Слышалась кое-где ругань и злобные окрики: «Куда лезешь! Чего толкаешься!» Я повернул направо по дну рва навстречу наплывавшему люду: все стремление у меня было - на скачки за табакеркой! Над нами встал туман.
Вдруг загудело. Сначала вдали, потом кругом меня. Сразу как-то… Визг, вопли, стоны. И все, кто мирно лежал и сидел на земле, испуганно вскочили на ноги и рванулись к противоположному краю рва, где над обрывом белели будки, крыши которых я только и видел за мельтешащимися головами. Я не бросился за народом, упирался и шел прочь от будок, к стороне скачек, навстречу безумной толпе, хлынувшей за сорвавшимися с мест в стремлении за кружками.
Толкотня, давка, вой.
Почти невозможно было держаться против толпы. А там впереди, около будок, по ту сторону рва, вой ужаса: к глиняной вертикальной стене обрыва, выше роста человека, прижали тех, кто первый устремился к будкам. Прижали, а толпа сзади все плотнее и плотнее набивала ров, который образовал сплошную, спрессованную массу воющих людей. Кое-где выталкивали наверх детей, и они ползли по головам и плечам народа на простор. Остальные были неподвижны: колыхались все вместе, отдельных движений нет. Иного вдруг поднимет толпой, плечи видно, значит, ноги его на весу, не чуют земли… Вот она, смерть неминучая! И какая! ...
... Впереди что-то страшно загомонило, что-то затрещало. Я увидал только крыши будок, и вдруг одна куда-то исчезла, с другой запрыгали белые доски навеса. Страшный рев вдали: «Дают!.. давай!.. дают!..» - и опять повторяется: «Ой, убили, ой, смерть пришла!..»
Жертвы Ходынской трагедии
Николай Второй, тем не менее, хорошенько позавтракав, продолжил по плану обширную коронационную программу, включавшую балы, ужины и спектакли. Увеселительные мероприятия не прекращались: с одной стороны поля продолжался праздник, а с другой - собирали погибших. Это на многих произвело гнетущее впечатление. Хотя за организацию гуляний на Ходынке отвечал дядя Николая II - московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович, но за проявленное бездушие новый царь получил в народе прозвище «Кровавый».
Похороны погибших на Ходынском поле.
Неожиданно в одном из писем Маруси для Вани находим краткое описание организованных местной администрацией коронационных торжеств в Минске аккурат в день коронации 14 мая, за четыре дня до московских событий.
Дорогой Ванечка!!!
Как я рада, что ты скоро приедешь какая у насъ теперь скука. Елена Евсеевна поправляется, а твоя мама больна, папа в Одессу поедет тогда какъ ты приедешь. у нас все слава богу здоровы, какое у насъ здесь было гулянье на коронацыю народу было очень много откуда онъ только брался в губернаторском саду обломали перилы на мосту и много народу покупалось в реке но утонул только одинъ господинъ который по палъ самый пер(в)ый.
Минск дореволюционный. Мост в Губернаторский сад (Подгорный мост).
жидовъ лупили били безъ пощадно и малыхъ и большихъ но и рускимъ попало от жидовъ происходила страшная драка между рускими и евреями.
Елена Евсеевна благодаритъ тебя за память в девять часовъ ровно и мы пили за твоё здоровье. миленький Ваничка когдабы ты поскорей приезжалъ а то без тебя можно умереть соскуки одна только и радость что тебя вспоминаешь еже минутно божемой не знаю какъ я дождусь тебя. какъ я буду рада когда ты приедешь.
В воскресенье я буду крестить мальчика у Лобаковыхъ кумомъ будетъ Петровъ. поклон тебе от манечки. Жду снетерпением твоего приезда.
Догроба любящая тебя Маруся
18 20/5 96
Удивительно, как повторились, или, вернее, предварились московские события - различия лишь в масштабе и в местном колорите (евреи в черте оседлости составляли в конце 19 века добрую половину населения Минска). Письмо пишется Марусей 18 мая 1896 года, именно в день московской трагедии, когда погибшие и покалеченные люди лежат на Ходынском поле.
Любопытны некоторые подробности минских праздничных гуляний, по сообщениям в газетах «Минские губернские ведомости» и «Минский листок», уточняющие рассказ Маши, очевидно, не присутствовавшей непосредственно на месте событий.
В 4 часа пополудни в красочно украшенном Губернаторском саду при стечении многотысячной толпы началось красочное представление. На специально выстроенном помосте приезжие акробаты показывали удивительные трюки под аккомпанемент двух оркестров. Недалеко был сооружен специальный буфет, в котором народ бесплатно угощали пильзенским пивом. Владельцам ресторанов, трактиров и пивных рекомендовалось «особо не повышать цены на блюда и напитки», а домовладельцам - вывешивать государственные флаги на фасады своих зданий.
Раздача бесплатного пива в Москве. Ходынское поле. Фото Франтишека Кратки. 1896 г.
И как-то совсем неудивительно, что 200 бочек пильзенского пива было куплено на бюджетные деньги у завода «Богемия» , принадлежавшего городскому главе Карлу Чапскому, по цене 80 копеек за бочку (при стоимости бочки 60 к. на местном пивном складе).
Городская полиция во всем центре города слишком поздно обратила внимание на толпу, собиравшуюся у входа в Губернаторский сад со стороны Подгорной улицы . Люди всех сословий жаждали посмотреть представления и, в первую очередь, выпить бесплатного пива. Началась давка на узком деревянном мосту, ведущем в сад. Позже минский полицмейстер Закалинский сообщал в рапорте на имя губернатора, что «сотни людей на всем протяжении пешеходного моста и возле его, желая принять участия в гуляниях и отведать пива, устроили ужасную давку, сломали при этом перила названного моста и частью упали в реку».
Но как и позднее Москве, в Минске никто и не думает приостанавливать праздненства, хотя десятки людей получили увечья разной тяжести.
Среди задавленных оказался отставной надворный советник Антон Фелицианович Гоосс. Полиция, посадив несчастного в экипаж первого попавшегося извозчика, приказала отправить его в губернскую больницу, но по дороге Гоосс умер. Городской врач, обследовавший труп, установил причину смерти как «апоплексический удар, последовавший от сильного давления на грудную клетку».
Спустя несколько месяцев вдове покойного, Ольге Иосифовне Гоосс, Минская городская дума выделит оставшиеся 50 рублей из запасного капитала, по случаю «наступившей после смерти мужа крайней бедности».
Ранее дума постановила «отложить вопрос об ассигновании суммы запасного капитала на обновление электростанции в связи с затратами на организацию предстоящих торжеств». Кроме пива и иллюминации, большие средства были потрачены на заказ у придворного ювелира Фаберже за 1 тысячу рублей «серебряного блюда с накладными вензелями и эмалированными гербами в стиле Людовика XV, на котором новоизбранному императору будет подаваться в Москве традиционный хлеб-соль от минской депутации, а также маленькую серебряную солонку».
Может показаться, что царь Николай оказался пощедрее минских отцов города: против 50 р. вдове задавленного в Минске пенсионера императорская семья выделила из личных средств 90 тысяч рублей для компенсации семьям погибших на Ходынке (то есть примерно рублей по 70 на каждого). Однако, если учесть, что коронационные торжества в Москве обошлись государственной казне в 100 млн рублей, то растраченные 2 500 рублей резервного фонда Минска покажутся сущей ерундой.
Зато в столице в ходе расследования виновными в трагедии признали московского обер-полицмейстера Власовского и его помощника. Сняли их с должностей. А в Минске из городских властей никто не пострадал: не себя же самих наказывать?
А уж массовая драка - вообще мелочь, на которую не стоит обращать внимания, в губернских газетах об этом не упомянуто. Сие есть просто форма патриотического волеизъявления или развлечения. Минский полицмейстер Закалинский недаром являлся членом специальной комиссии по «установлению порядка празднования, устройства иллюминации, народных увеселений и прочего».
На снимке - ликующие на Ходынском поле в Москве граждане. Думается, подогретые минские обыватели выглядели примерно так же.
Фото Франтишека Кратки. 1896 г.
А вот их противников, достойно державших оборону, можно представить себе такими:
Балагулы-извозчики. Белоруссия. Начало 20 века.
Дальнейшие параллели уже между российской современностью и эпохой последнего царя читатель легко может провести сам. Тем более, что сделать это рекомендует сам президентский оракул.
Заявление пресс-секретаря Президента России Дмитрия Пескова в 2017 году:
... Мы собираем эти самые кусочки в такой пазл, в мозаику, чтобы получить это самое позитивное будущее. Оно не придет точно легко, но мы знаем, на что нужно ставить, во что нужно инвестировать, вкладывать средства государства, средства бизнеса. ... очень важно, для того чтобы это будущее все-таки случилось и к 35-му году наша страна скорее напоминала, я бы так сказал, с точки зрения исторических аналогий скорее Россию конца XIX века... Это одно из самых прекрасных времен, со всякими большими социальными катаклизмами, сложностями и всем остальным...
Мой добрый друг Сергей К. приобрёл по случаю небольшой дореволюционный архив из 40 писем в комплекте с дамскими перчатками. Переписываются Марья Николаевна Белякова, дворянка из добропорядочной семьи и Иван Александрович Богданов, молодой служащий, помощник ревизора Санкт-Петербургской компании «Надежда»*, отправленный на Нижегородскую ярмарку.
*«Надежда» - самая первая в России компания по транспортному страхованию
Между молодыми людьми перед отъездом Вани произошло объяснение, о чём мы можем судить по короткой записке со следами восторженных Марусиных поцелуев.
Дорогая Маруся!
К 1/2 10, если можно, приходи пожалуста къ церкви. Я долженъ сообщить тебе что то интересное.
Твой Ваня
Минск
29.III.1896
Между молодыми людьми дело идёт к помолвке и положен уговор писать друг друг при всякой возможности.
У Вани - ответственнейшая командировка: в 1896 году рядом с Нижегородской ярмаркой с 28 мая на всё лето должна открыться Всероссийская выставка, мероприятие невиданного доселе масштаба, профинансированное самим вступающим в царствование Николаем Вторым, как некая, как сказали бы ныне, пиар-акция молодого государя. Выставка была признана продемонстрировать достижения русской промышленности и торговли всему свету. По своей площади она превышала Всемирную выставку в Париже 1889 года и была в три раза больше предыдущей Всероссийской выставки 1882 года в Москве. 172 уникальных павильона, «шведские мостовые усовершенствованной системы на цементно-бетонном основании», бассейн с фонтанами, 250 электрических фонарей, четырёхкилометровая трамвайная линия по кругу и прочая и прочая.
Уровень организации выставки был высочайший: Особую комиссию устроителей возглавлял сам Сергей Витте, на тот момент блестящий министр финансов и путей сообщения. Именно в его епархию, а именно в бюро управления казённых железных дорог при выставке и отправлен Ваня, что обещало ему при известной расторопности начало блестящей карьеры.
Это как если бы сегодня Ваня надзирал под непосредственным начальством Ротенберга за созданием олимпийской транспортной инфраструктуры в Сочи.
Павильоны Всероссийской выставки в Нижнем Новгороде в 1896 г.
Каких диковин и событий только не готовилось на выставке: первый в мире радиоприёмник (грозоотметчик) конструкции А.С. Попова; первый русский автомобиль конструкции Е. Яковлева и П. Фрезе; архитектор Шухов впервые представил миру свои прорывные сетчатые конструкции, а у причала прямо на реке можно было посмотреть новейшие Сормовские пароходы в действии.
На этой выставке Врубель выставлял «Принцессу Грезу», а кузнец Мерцалов - выкованную из цельного рельса пальму с кадкой, которая по сей день хранится в музее Горного института в Петербурге. Молодой Фёдор Шаляпин в Деревянном оперном театре пел партию Сусанина.
Удивление и восторг посетителей вызывали аэростаты, воздушные шары и дирижабли - экспонаты учебного Воздухоплавательного парка, - которые демонстрировались в полетах.
Воздухоплавательный парк Всероссийской выставки в Нижнем Новгороде в 1896 г.
Однако нашей Марусе в Минске от этого одно беспокойство: как бы не отбился от неё среди этих красот и соблазнов перспективный жених, который стал пореже писать:
Но, как всем хорошо известно, начало царствования Николая Второго запомнилось не выставочным фурором, а трагедией на Ходынском поле на коронационной неделе в Москве, где утром 18 мая в давке за бесплатными царскими подарками погибло 1300 человек.
На самом большом открытом пространстве тогдашней Москвы за ипподромом были построены балаганы, театры, питейные заведения, в которых всех желающих угощали пивом и мёдом, а также 150 буфетов для раздачи 400 тыс. праздничных сувениров. Самые большие ямы и траншеи на поле накрыли деревянными настилами.
Один из сувениров - белая эмалевая кружка с императорским вензелем - предварительно был выставлен напоказ в магазинах Москвы. По свидетельству современников, многие пошли на праздник исключительно ради столь желанной кружки.
Коронационная кружка-сувенир. 1896 г.
Подарочные наборы оказались весьма щедрыми: кроме упомянутой кружки в них присутствовали сайка, полфунта колбасы , вяземский пряник и мешочек сладостей (карамель, орехи, леденцы, чернослив), также устроители мероприятий собирались в толпе разбрасывать жетоны с памятной надписью.
К пяти утра на месте собралось около полумиллиона людей, больше чем изначально рассчитывалось. По толпе прокатился слух, что буфетчики раздают подарки среди "своих", и потому на всех подарков не хватит. Тут народ ринулся к праздничным ларькам.
Приведём тут отрывок из свидетельства журналиста и писателя Владимира Гиляровского, который был послан на Ходынку редакцией «Русских ведомостей» сделать праздничный репортаж , но в тот момент счастливо забыл в экипаже извозчика табакерку и как раз возвращался за ней обратно с поля:
Поле гудело на разные голоса. Белеет небо. Стало светать. Прямо к скачкам пройти было невозможно, все было забито, кругом море народа. Я двигался посредине рва, с трудом лавируя между сидящими и прибывающими новыми толпами со стороны скачек. Душно было и жарко. Иногда дым от костра прямо окутывал всего. Все, утомленные ожиданием, усталые, как-то стихли. Слышалась кое-где ругань и злобные окрики: «Куда лезешь! Чего толкаешься!» Я повернул направо по дну рва навстречу наплывавшему люду: все стремление у меня было - на скачки за табакеркой! Над нами встал туман.
Вдруг загудело. Сначала вдали, потом кругом меня. Сразу как-то… Визг, вопли, стоны. И все, кто мирно лежал и сидел на земле, испуганно вскочили на ноги и рванулись к противоположному краю рва, где над обрывом белели будки, крыши которых я только и видел за мельтешащимися головами. Я не бросился за народом, упирался и шел прочь от будок, к стороне скачек, навстречу безумной толпе, хлынувшей за сорвавшимися с мест в стремлении за кружками.
Толкотня, давка, вой.
Почти невозможно было держаться против толпы. А там впереди, около будок, по ту сторону рва, вой ужаса: к глиняной вертикальной стене обрыва, выше роста человека, прижали тех, кто первый устремился к будкам. Прижали, а толпа сзади все плотнее и плотнее набивала ров, который образовал сплошную, спрессованную массу воющих людей. Кое-где выталкивали наверх детей, и они ползли по головам и плечам народа на простор. Остальные были неподвижны: колыхались все вместе, отдельных движений нет. Иного вдруг поднимет толпой, плечи видно, значит, ноги его на весу, не чуют земли… Вот она, смерть неминучая! И какая! ...
... Впереди что-то страшно загомонило, что-то затрещало. Я увидал только крыши будок, и вдруг одна куда-то исчезла, с другой запрыгали белые доски навеса. Страшный рев вдали: «Дают!.. давай!.. дают!..» - и опять повторяется: «Ой, убили, ой, смерть пришла!..»
Жертвы Ходынской трагедии
Николай Второй, тем не менее, хорошенько позавтракав, продолжил по плану обширную коронационную программу, включавшую балы, ужины и спектакли. Увеселительные мероприятия не прекращались: с одной стороны поля продолжался праздник, а с другой - собирали погибших. Это на многих произвело гнетущее впечатление. Хотя за организацию гуляний на Ходынке отвечал дядя Николая II - московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович, но за проявленное бездушие новый царь получил в народе прозвище «Кровавый».
Похороны погибших на Ходынском поле.
Неожиданно в одном из писем Маруси для Вани находим краткое описание организованных местной администрацией коронационных торжеств в Минске аккурат в день коронации 14 мая, за четыре дня до московских событий.
Дорогой Ванечка!!!
Как я рада, что ты скоро приедешь какая у насъ теперь скука. Елена Евсеевна поправляется, а твоя мама больна, папа в Одессу поедет тогда какъ ты приедешь. у нас все слава богу здоровы, какое у насъ здесь было гулянье на коронацыю народу было очень много откуда онъ только брался в губернаторском саду обломали перилы на мосту и много народу покупалось в реке но утонул только одинъ господинъ который по палъ самый пер(в)ый.
Минск дореволюционный. Мост в Губернаторский сад (Подгорный мост).
жидовъ лупили били безъ пощадно и малыхъ и большихъ но и рускимъ попало от жидовъ происходила страшная драка между рускими и евреями.
Елена Евсеевна благодаритъ тебя за память в девять часовъ ровно и мы пили за твоё здоровье. миленький Ваничка когдабы ты поскорей приезжалъ а то без тебя можно умереть соскуки одна только и радость что тебя вспоминаешь еже минутно божемой не знаю какъ я дождусь тебя. какъ я буду рада когда ты приедешь.
В воскресенье я буду крестить мальчика у Лобаковыхъ кумомъ будетъ Петровъ. поклон тебе от манечки. Жду снетерпением твоего приезда.
Догроба любящая тебя Маруся
18 20/5 96
Удивительно, как повторились, или, вернее, предварились московские события - различия лишь в масштабе и в местном колорите (евреи в черте оседлости составляли в конце 19 века добрую половину населения Минска). Письмо пишется Марусей 18 мая 1896 года, именно в день московской трагедии, когда погибшие и покалеченные люди лежат на Ходынском поле.
Любопытны некоторые подробности минских праздничных гуляний, по сообщениям в газетах «Минские губернские ведомости» и «Минский листок», уточняющие рассказ Маши, очевидно, не присутствовавшей непосредственно на месте событий.
В 4 часа пополудни в красочно украшенном Губернаторском саду при стечении многотысячной толпы началось красочное представление. На специально выстроенном помосте приезжие акробаты показывали удивительные трюки под аккомпанемент двух оркестров. Недалеко был сооружен специальный буфет, в котором народ бесплатно угощали пильзенским пивом. Владельцам ресторанов, трактиров и пивных рекомендовалось «особо не повышать цены на блюда и напитки», а домовладельцам - вывешивать государственные флаги на фасады своих зданий.
Раздача бесплатного пива в Москве. Ходынское поле. Фото Франтишека Кратки. 1896 г.
И как-то совсем неудивительно, что 200 бочек пильзенского пива было куплено на бюджетные деньги у завода «Богемия» , принадлежавшего городскому главе Карлу Чапскому, по цене 80 копеек за бочку (при стоимости бочки 60 к. на местном пивном складе).
Городская полиция во всем центре города слишком поздно обратила внимание на толпу, собиравшуюся у входа в Губернаторский сад со стороны Подгорной улицы . Люди всех сословий жаждали посмотреть представления и, в первую очередь, выпить бесплатного пива. Началась давка на узком деревянном мосту, ведущем в сад. Позже минский полицмейстер Закалинский сообщал в рапорте на имя губернатора, что «сотни людей на всем протяжении пешеходного моста и возле его, желая принять участия в гуляниях и отведать пива, устроили ужасную давку, сломали при этом перила названного моста и частью упали в реку».
Но как и позднее Москве, в Минске никто и не думает приостанавливать праздненства, хотя десятки людей получили увечья разной тяжести.
Среди задавленных оказался отставной надворный советник Антон Фелицианович Гоосс. Полиция, посадив несчастного в экипаж первого попавшегося извозчика, приказала отправить его в губернскую больницу, но по дороге Гоосс умер. Городской врач, обследовавший труп, установил причину смерти как «апоплексический удар, последовавший от сильного давления на грудную клетку».
Спустя несколько месяцев вдове покойного, Ольге Иосифовне Гоосс, Минская городская дума выделит оставшиеся 50 рублей из запасного капитала, по случаю «наступившей после смерти мужа крайней бедности».
Ранее дума постановила «отложить вопрос об ассигновании суммы запасного капитала на обновление электростанции в связи с затратами на организацию предстоящих торжеств». Кроме пива и иллюминации, большие средства были потрачены на заказ у придворного ювелира Фаберже за 1 тысячу рублей «серебряного блюда с накладными вензелями и эмалированными гербами в стиле Людовика XV, на котором новоизбранному императору будет подаваться в Москве традиционный хлеб-соль от минской депутации, а также маленькую серебряную солонку».
Может показаться, что царь Николай оказался пощедрее минских отцов города: против 50 р. вдове задавленного в Минске пенсионера императорская семья выделила из личных средств 90 тысяч рублей для компенсации семьям погибших на Ходынке (то есть примерно рублей по 70 на каждого). Однако, если учесть, что коронационные торжества в Москве обошлись государственной казне в 100 млн рублей, то растраченные 2 500 рублей резервного фонда Минска покажутся сущей ерундой.
Зато в столице в ходе расследования виновными в трагедии признали московского обер-полицмейстера Власовского и его помощника. Сняли их с должностей. А в Минске из городских властей никто не пострадал: не себя же самих наказывать?
А уж массовая драка - вообще мелочь, на которую не стоит обращать внимания, в губернских газетах об этом не упомянуто. Сие есть просто форма патриотического волеизъявления или развлечения. Минский полицмейстер Закалинский недаром являлся членом специальной комиссии по «установлению порядка празднования, устройства иллюминации, народных увеселений и прочего».
На снимке - ликующие на Ходынском поле в Москве граждане. Думается, подогретые минские обыватели выглядели примерно так же.
Фото Франтишека Кратки. 1896 г.
А вот их противников, достойно державших оборону, можно представить себе такими:
Балагулы-извозчики. Белоруссия. Начало 20 века.
Дальнейшие параллели уже между российской современностью и эпохой последнего царя читатель легко может провести сам. Тем более, что сделать это рекомендует сам президентский оракул.
Заявление пресс-секретаря Президента России Дмитрия Пескова в 2017 году:
... Мы собираем эти самые кусочки в такой пазл, в мозаику, чтобы получить это самое позитивное будущее. Оно не придет точно легко, но мы знаем, на что нужно ставить, во что нужно инвестировать, вкладывать средства государства, средства бизнеса. ... очень важно, для того чтобы это будущее все-таки случилось и к 35-му году наша страна скорее напоминала, я бы так сказал, с точки зрения исторических аналогий скорее Россию конца XIX века... Это одно из самых прекрасных времен, со всякими большими социальными катаклизмами, сложностями и всем остальным...