Никак не могу вспомнить, как называются люди, которые практикуют массовые бессудные расправы по национальному признаку?..
Из показаний арестованного начальника 3-го отдела 3 управления НКВД СССР А. П. Радзивиловского: «Здесь же я спросил Ежова как практически реализовать его директиву о раскрытии а/с подполья среди латышей, он ответил, что стесняться отсутствием конкретных материалов нечего, следует наметить несколько латышей из членов ВКП(б) и выбить из них необходимые показания: „С этой публикой не церемоньтесь, их дела будут рассматриваться альбомным порядком. Надо доказать, что латыши, поляки и др., состоящие в ВКП(б), шпионы и диверсанты“.
Да, в чём было удобство массовых операций: можно было сочинять сразу большие разветвлённые заговоры и фабриковать дела о многочисленных подрывных органициях. Что это давало в плане следственной техники? А это позволяло ощутимо экономить силы на выбивании показаний из подсудимых. Если у тебя по делу проходят 50 человек, совершенно не обязательно добиваться признания от каждого. Пускай сознается хотя бы дюжина, а остальные могут запираться сколько угодно, они всё равно пойдут под "тройку" с пометкой в деле "своей вины не признал, но полностью изобличён показаниями 12 сообщников".
Приведу характерный документ из книги Никиты Ломагина "В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб, НКВД и письмах ленинградцев":
Итого: из 70 задержанных по подозрению в связях с партизанами нацисты казнили 10%, отпустили - 90%. Это в условиях, когда партизаны реально действовали против немцев и действительно не давали им покоя.
Доля расстрельных приговоров - выше 99%. И это в условиях, когда крохотная двухмиллионная Латвия не представляла для крупнейшего государства в мире никакой серьёзной угрозы ни тогда, ни потом, ни в теории, ни на практике.
Из показаний арестованного начальника 3-го отдела 3 управления НКВД СССР А. П. Радзивиловского: «Здесь же я спросил Ежова как практически реализовать его директиву о раскрытии а/с подполья среди латышей, он ответил, что стесняться отсутствием конкретных материалов нечего, следует наметить несколько латышей из членов ВКП(б) и выбить из них необходимые показания: „С этой публикой не церемоньтесь, их дела будут рассматриваться альбомным порядком. Надо доказать, что латыши, поляки и др., состоящие в ВКП(б), шпионы и диверсанты“.
Да, в чём было удобство массовых операций: можно было сочинять сразу большие разветвлённые заговоры и фабриковать дела о многочисленных подрывных органициях. Что это давало в плане следственной техники? А это позволяло ощутимо экономить силы на выбивании показаний из подсудимых. Если у тебя по делу проходят 50 человек, совершенно не обязательно добиваться признания от каждого. Пускай сознается хотя бы дюжина, а остальные могут запираться сколько угодно, они всё равно пойдут под "тройку" с пометкой в деле "своей вины не признал, но полностью изобличён показаниями 12 сообщников".
Если обвиняемый отказывался подписать признание, его все равно «…пропускали [на тройку. - О. Л.] по показаниям других арестованных, а в обвинительных заключениях писали, что виновным себя не признал, но изобличается другими обвиняемыми»[688]. Следователю приходилось очень много писать. Для перепечатки составленных протоколов не хватало ведомственных машинисток. В Кизеле, например, их собирали по всему городу, «…даже подписок [о неразглашении. - О. Л.] с них не брали».
Большинство обвиняемых было вынуждено признать свою «вину» - в результате угроз, пыток, уговаривания и обмана. В случае невероятной стойкости, как, например, Апкина Закирьи, писали: «не сознался, но полностью изобличен показаниями других участников». В случае спешки, как, например, с делом Трутнева П. И. - был арестован в конце октября, а дело готовили к рассмотрению тройки 15 ноября, - на признании даже особо не настаивали. Трутнев был допрошен всего один раз, все обвинения отверг и был направлен на тройку. Подписавший протокол под давлением Смышляев на судебном заседании выездной сессии военной коллегии Верховного суда СССР отказался от своих показаний, но был приговорен к расстрелу.
Это, правда, о технике проведения кулацкой операции, но национальные проводилась по тем же принципам, в то же самое время и теми же самыми людьми.
Reply
Reply
Приведу характерный документ из книги Никиты Ломагина "В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб, НКВД и письмах ленинградцев":
Итого: из 70 задержанных по подозрению в связях с партизанами нацисты казнили 10%, отпустили - 90%.
Это в условиях, когда партизаны реально действовали против немцев и действительно не давали им покоя.
А вот какой коэффициент оправданий был у двойки Вышинского с Ежовым в рамках национальных операций:
Только 29 декабря 1937 года Ежов и Вышинский, рассмотрев списки на 1000 человек, представленные лишь одним УНКВД Ленинградской области на лиц, обвиняемых в шпионской деятельности в пользу Латвии, осудили к расстрелу 992 человека.
Доля расстрельных приговоров - выше 99%.
И это в условиях, когда крохотная двухмиллионная Латвия не представляла для крупнейшего государства в мире никакой серьёзной угрозы ни тогда, ни потом, ни в теории, ни на практике.
Reply
Reply
Leave a comment