Полиция Сибири в начале XX века
К началу XX в. сибирская полиция подразделялась на наружную и политическую, конную и пешую, городскую и уездную, сыскную, фабричную (в обрабатывающей промышленности), железнодорожную, портовую, речную и горную (в добывающей промышленности). Кроме того, существовала полевая и лесная стража для охраны полей и лесов. В начале XX в. сибирская полиция как и прежде оставалась в составе МВД, которое оставалось ключевым министерством в государственном аппарате Российской империи. По-прежнему важнейшим звеном министерства был Департамент полиции.
На Департамент полиции были возложены полномочия: 1) охрана общественной безопасности и порядка, а также предупреждение и пресечение преступлений; 2) устройство полицейских органов и наблюдение за их деятельностью; 3) кадровая работа; 4) охрана государственных границ; 5) паспортно-визовая служба; 6) дела о российских эмигрантах; 7) учреждение опек; 8) надзор за питейными заведениями; 9) меры противопожарной безопасности; 10) утверждение уставов разных обществ и разрешение публичных чтений, выставок и т.д.
Права и обязанности полицмейстера - начальника городской полиции не были нормативно закреплены в начале XX в., однако закон четко говорил о том, что на него в отношении городской полиции лежали такие же обязанности, как и на начальнике уездной полиции -исправнике. Он получал права и содержание, равное содержанию уездного исправника - денежное довольствие - от 1,5 до 2 тыс. руб. в год. Ему, а также исправникам, приставам, надзирателям и урядникам полагались с 1902 г. особые печати[69] [70]. Полицмейстеру были подчинены помощник, полицейские приставы (города делились на участки), городской пристав (если был закреплен по штату, он исполнял обязанности не в пределах части, а по всему городу) с годовым окладом в 1000-1250 руб., как и у станового пристава[71]. Участковым приставам были подчинены полицейские и околоточные надзиратели, отнесенные решениями Сената к служащим чиновникам (офицерам) полиции, а также городовые и стражники, составлявшие полицейскую команду. Полицейские команды в городах создавались для охраны порядка и городских караулов. В уездных городах, имеющих не более 2000 жителей, полагалось по закону от 14 апреля 1887 г. не более 5 городовых. В сибирских городских центрах с населением от 2 тыс. жителей и более число городовых определялось из расчета один городовой на 400 горожан[71]. Так, в 1909 г. в Новониколаевске службу в полиции проходили полицмейстер, секретарь, два столоначальника, один журналист, два частных пристава, шесть околоточных надзирателей и шестьдесят городовых[73].
На каждых четверых городовых полагался один старший городовой. Оклад по должности городовых оставлял желать лучшего: старшему городовому полагалось не свыше 420 руб. в год, младшим - не свыше 360 руб., не считая 25 руб. ежегодно на обмундирование. Денежное содержание рядовых сотрудников полиции было почти в пять раз меньше размеров зарплат полицейских начальников - полицмейстеров и уездных исправников. Однако еще в 1892 г. были установлены правила о преимуществах службы городовых. Преимущества эти состояли: 1) в прибавке к окладу в размерах 1/3, сначала за 7-летнюю беспорочную и непрерывную службу, а потом за 5-летнюю; 2) в единовременном пособии в размере 250 руб. за 20-летнюю службу; 3) в назначении пенсии в 90 руб. в год за 30 лет службы. Одной из составляющих финансового обеспечения сотрудников полиции была система обязательных поощрений, куда входили пособия к Пасхе, Рождеству и т.д. Их размер был достаточным для поддержания на должном уровне материального положения полицейских. Сотрудникам полиции выдавалось к Рождеству и Пасхе пособие в 250-300 руб., летнее пособие - 200 руб., таким образом, денежное содержание городовых могло доходить до 1440 руб. в год[69] [75]. Расходы на прибавочное жалованье, единовременные пособия и пенсии ложились на средства из городских бюджетов. В указанный период среднегодовая зарплата чернорабочего в Омске была 240 р., слесаря - около 500 р[49].
Небольшие денежные оклады сибирских городовых объяснялись еще и тем, что расходы на содержание городских полицейских команд по-прежнему было возложено не на МВД, а почти полностью ложились на средства из городских бюджетов. Городские управы были обязаны также отводить для полиции помещения с отоплением и освещением и выделять средства на вооружение сотрудников (закупались шашки и револьверы). На городовых было возложено несение патрульно-постовой службы, специально подчеркивалось, что их нельзя использовать в качестве рассыльных или сторожей при полицейских управлениях. Специальным законом 1884 г. была установлена единая форма обмундирования для сотрудников городской и уездной полиции. Околоточные надзиратели, полицейские урядники, конные стражники и городовые были обязаны иметь на вооружении шашку и револьвер, который был необязательным для сельских стражников.
В компетенцию полиции входил очень широкий круг полномочий: не только непосредственная борьба с преступностью, но и административная деятельность. Важным направлением административной деятельности российской полиции дореволюционного периода являлось осуществление паспортного режима. Паспорта и обязательная их регистрация в полиции были узаконены еще в правление Петра I. Жесткий паспортный режим служил целям административно-политического надзора за населением. Закон устанавливал для представителей разных сословий и вероисповеданий разные виды паспортов и различный порядок их выдачи. Для лиц податных сословий (крестьяне и мещане) в паспорт вносились отметки об уплате податей и сборов. Как и раньше, жена не могла получить без согласия мужа самостоятельный вид на жительство и записывалась в паспорт мужа, а незамужняя - в паспорт отца. Несколько смягчил паспортную систему указ «Об отмене некоторых ограничений в правах сельских обывателей и лиц других бывших податных сословий» 1906 г., принятый в рамках столыпинской аграрной реформы. Он отменил обязательное получение разрешения от общины для поступления на службу или учебу, отменил и обязательное исключение крестьянина из общины при производстве в чин, получении ордена и т.д. Паспорта стали выдавать крестьянам полицейские органы по месту прописки волостного правления или по месту нахождения собственности, не спрашивая согласия на выдачу паспорта у крестьянской общины[77].
Высшими должностными лицами в структуре сибирских административно-полицейских органов были генерал-губернаторы (в Степном, Приамурском и Иркутском генерал-губернаторствах) и губернаторы. Генерал-губернаторы, губернаторы и председатели губернских правлений назначались и увольнялись императором указом Правительствующему Сенату[5] [6]. Генерал-губернаторы не входили в состав МВД, но реально были наделены широкими полицейскими полномочиями. В делах полиции они имели право остановить исполнение и отменить любые незаконные меры губернских полицейских властей. Однако власть генерал-губернаторов ограничивалась надзором и контролем, непосредственное оперативное руководство сибирской полицией оставалось за губернаторами и входящими в структуру МВД губернскими правлениями. Ст. 292 «Общего учреждения губернского» называла губернатора представителем высшей власти в губернии, ст. 271 и 272 - представителем высшей административной власти в губернии, ст. 201 - начальником и правителем губернии, ст. 270 - непосредственным начальником губернии, ст. 274 - исполнителем и сберегателем закона и т.д.[13] Губернатор являлся представителем верховной власти в губернии, в этой должности он являлся, по преимуществу, высшим органом местного надзора. Губернатор был также представителем почти всех министерств региона и прежде всего Министерства внутренних дел. В этом значении он участвовал в оперативном управлении, являлся начальником или правителем губернии.
Полиция была поставлена под достаточно жесткий контроль прокуратуры (функции которой также были изменены судебной реформой 1864 г.). Прокурор получил право привлекать к ответственности полицейских, о чем ставил в известность начальника полиции (полицмейстера или исправника), а в случае должностных преступлений прокурор имел право поставить вопрос об увольнении со службы и заключении виновного под стражу. За прямые нарушения законов виновные сотрудники полиции по распоряжению начальства предавались суду. Сотрудники полиции за должностные преступления, согласно ст. 1072-1073 Устава уголовного судопроизводства, подлежали юрисдикции Окружных судов, а полицейские офицеры от восьмого классного чина - Судебных палат[33] [34]. При признании судом работника полиции виновным в упущениях или неумышленных беспорядках, не имевших важных последствий (ст. 486), полицейскому выносился выговор или замечание, с сообщением непосредственному начальству. Вчинять иски для возмещения вреда и убытков, причиненных действиями сотрудников полиции, получили право физические лица. Полицейские, привлеченные к суду в период прохождения службы (ст. 1100), могли быть временно отстранены от должности или вовсе уволены со службы[35] [36]. К дисциплинарным наказаниям, применяемым к сотрудникам полиции, относились замечания и выговоры без внесения и с внесением в послужной список, вычеты из денежного содержания, вычеты из времени службы, дающие право на получение пенсии и наград, перемещение на более низкую должность, арест, отстранение от должности с лишением права поступать на полицейскую службу в течение трехлетнего срока, а также увольнение со службы с полной потерей права вновь поступать на нее[37]. Сотрудники полиции, подвергшиеся в течение года за «медлительность или нерадение» трем строгим выговорам, привлекались к суду, если в этом же году снова оказывались виновными в упущениях[38].
В ходе попытки революции 1905-1907 гг. сибирская полиция столкнулась с ранее неизвестным для себя явлением - массовыми беспорядками, которые происходили в основном в крупных торгово-промышленных и транспортных центрах по линии сибирской железной дороги. Крестьянских выступлений в Сибири в период революции 1905-1907 гг., в отличие от Европейской России, практически не было. На борьбу с данным видом преступлений в 1905-1907 гг. было направлено особое внимание полицейских органов.
Со временем массовые беспорядки приобрели политический характер, что делало их еще более опасными для существовавшего политического режима. Массовые беспорядки привели почти в полное замешательство руководство местных органов внутренних дел, которое было не способно устранить их обычными правовыми средствами. Большой размах в Сибири имели первомайские стачки 1905 г. Характер общесибирского выступления приобрела июльско-августовская забастовка железнодорожников. Иркутский генерал-губернатор Кутайсов отправил в октябре 1905 г. телеграмму императору Николаю II, в которой сообщал: «Положение отчаянное. Войск почти нет. Бунт полный, всеобщий. Сообщений ни с кем нет. Опасаюсь подкрепления бунтовщиков прибывающими железнодорожными рабочими. На усмирение надежд мало. Прошу разрешения объявить военное положение, дав мне лично самые обширные полномочия телеграфом». К 17 октября политической стачкой были охвачены свыше тридцати населенных пунктов Сибири. 20 октября с молчаливого согласия губернатора произошел знаменитый на всю страну «Томский погром». В двух сибирских городах - в Красноярске и Чите возникли Советы. Деятельность Советов привела к фактическому захвату власти революционерами, к вооруженным восстаниям. В Чите почти на два месяца захватила власть «боевая дружина», в распоряжении которой оказалось более тридцати тысяч винтовок и большое количество боеприпасов[79].
Стало очевидным, что справиться с вооруженными массовыми беспорядками, используя только силы полиции, уже невозможно, поэтому в регионе спешно приступили к формированию в составе сибирских казачьих войск полков второй и третьей очереди, основным предназначением которых была помощь полиции в пресечении революционных выступлений. Казаки стали осуществлять охрану особо важных объектов. Практически во всех городах Сибири (сельскую местность в регионе революционные выступления почти не затронули) находились казачьи части, приданные губернаторам для поддержания порядка. Для борьбы с революционным движением на Транссибирской магистрали были созданы 5 мобильных отрядов, базировавшихся на ст. Челябинск, Омск, Тайга, Томск, Красноярск и Иннокентьевская. Начальники этих отрядов получили особые полномочия для подавления любых проявлений революционного движения и наведения порядка на линии железной дороги. В начале января 1906 г. из Москвы в Сибирь прибыл отряд генерала Меллер-Закомельского, из Маньчжурии - отряд генерала Ренненкампфа.
После революционных событий 1905-1907 гг. правительство в очередной раз попыталось повысить эффективность деятельности полиции, стабилизировать криминогенную обстановку. После событий 1905-1907 гг. почти в два раза были увеличены расходы на полицию. Министр внутренних дел в 1908 г. получил право учреждать в европейской и азиатской России на частные средства должности полицейских урядников и стражников как в городских поселениях, так и вне их[83]. Верховная власть шла, прежде всего, по пути увеличения общей численности органов внутренних дел, которая была совершенно недостаточна для огромной, многонациональной и поликонфессиональной империи. К началу 1917 года общая численность сотрудников органов внутренних дел на территории нынешних Российской Федерации, четырнадцати республик ближнего зарубежья, большей части Польши и отчасти Финляндии была доведена до 145 тысяч человек. Для сравнения, численность аттестованных сотрудников МВД в сегодняшней России достигает примерно 1 млн человек. Больше того, дореволюционное МВД, кроме осуществления административных полномочий, выполняло еще функции таких нынешних силовых структур, как ФСБ, ФМС, ФСКН и МЧС.
В 1911 г. судебными палатами и окружными судами за совершенные преступления было осуждено 92981 человек. Из них за убийство - 7517 (в 1904 г. - 2738 человек, то есть в 2,5 раза меньше); за кражи, святотатство и разрытие могил - 32 771 (в 1904 г. - 16 834); за преступления против телесной неприкосновенности - 9662 (в 1904 г. - 11 475); за преступления против порядка управления - 8177 (в 1904 г. - 6558); остальные 34 848 были осуждены в основном за имущественные преступления[88].
Источник:
УПРАВЛЕНИЕ И ПОЛИЦИЯ СИБИРИ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА https://studref.com/315132/pravo/upravlenie_politsiya_sibiri_nachale_veka#655
На Департамент полиции были возложены полномочия: 1) охрана общественной безопасности и порядка, а также предупреждение и пресечение преступлений; 2) устройство полицейских органов и наблюдение за их деятельностью; 3) кадровая работа; 4) охрана государственных границ; 5) паспортно-визовая служба; 6) дела о российских эмигрантах; 7) учреждение опек; 8) надзор за питейными заведениями; 9) меры противопожарной безопасности; 10) утверждение уставов разных обществ и разрешение публичных чтений, выставок и т.д.
Права и обязанности полицмейстера - начальника городской полиции не были нормативно закреплены в начале XX в., однако закон четко говорил о том, что на него в отношении городской полиции лежали такие же обязанности, как и на начальнике уездной полиции -исправнике. Он получал права и содержание, равное содержанию уездного исправника - денежное довольствие - от 1,5 до 2 тыс. руб. в год. Ему, а также исправникам, приставам, надзирателям и урядникам полагались с 1902 г. особые печати[69] [70]. Полицмейстеру были подчинены помощник, полицейские приставы (города делились на участки), городской пристав (если был закреплен по штату, он исполнял обязанности не в пределах части, а по всему городу) с годовым окладом в 1000-1250 руб., как и у станового пристава[71]. Участковым приставам были подчинены полицейские и околоточные надзиратели, отнесенные решениями Сената к служащим чиновникам (офицерам) полиции, а также городовые и стражники, составлявшие полицейскую команду. Полицейские команды в городах создавались для охраны порядка и городских караулов. В уездных городах, имеющих не более 2000 жителей, полагалось по закону от 14 апреля 1887 г. не более 5 городовых. В сибирских городских центрах с населением от 2 тыс. жителей и более число городовых определялось из расчета один городовой на 400 горожан[71]. Так, в 1909 г. в Новониколаевске службу в полиции проходили полицмейстер, секретарь, два столоначальника, один журналист, два частных пристава, шесть околоточных надзирателей и шестьдесят городовых[73].
На каждых четверых городовых полагался один старший городовой. Оклад по должности городовых оставлял желать лучшего: старшему городовому полагалось не свыше 420 руб. в год, младшим - не свыше 360 руб., не считая 25 руб. ежегодно на обмундирование. Денежное содержание рядовых сотрудников полиции было почти в пять раз меньше размеров зарплат полицейских начальников - полицмейстеров и уездных исправников. Однако еще в 1892 г. были установлены правила о преимуществах службы городовых. Преимущества эти состояли: 1) в прибавке к окладу в размерах 1/3, сначала за 7-летнюю беспорочную и непрерывную службу, а потом за 5-летнюю; 2) в единовременном пособии в размере 250 руб. за 20-летнюю службу; 3) в назначении пенсии в 90 руб. в год за 30 лет службы. Одной из составляющих финансового обеспечения сотрудников полиции была система обязательных поощрений, куда входили пособия к Пасхе, Рождеству и т.д. Их размер был достаточным для поддержания на должном уровне материального положения полицейских. Сотрудникам полиции выдавалось к Рождеству и Пасхе пособие в 250-300 руб., летнее пособие - 200 руб., таким образом, денежное содержание городовых могло доходить до 1440 руб. в год[69] [75]. Расходы на прибавочное жалованье, единовременные пособия и пенсии ложились на средства из городских бюджетов. В указанный период среднегодовая зарплата чернорабочего в Омске была 240 р., слесаря - около 500 р[49].
Небольшие денежные оклады сибирских городовых объяснялись еще и тем, что расходы на содержание городских полицейских команд по-прежнему было возложено не на МВД, а почти полностью ложились на средства из городских бюджетов. Городские управы были обязаны также отводить для полиции помещения с отоплением и освещением и выделять средства на вооружение сотрудников (закупались шашки и револьверы). На городовых было возложено несение патрульно-постовой службы, специально подчеркивалось, что их нельзя использовать в качестве рассыльных или сторожей при полицейских управлениях. Специальным законом 1884 г. была установлена единая форма обмундирования для сотрудников городской и уездной полиции. Околоточные надзиратели, полицейские урядники, конные стражники и городовые были обязаны иметь на вооружении шашку и револьвер, который был необязательным для сельских стражников.
В компетенцию полиции входил очень широкий круг полномочий: не только непосредственная борьба с преступностью, но и административная деятельность. Важным направлением административной деятельности российской полиции дореволюционного периода являлось осуществление паспортного режима. Паспорта и обязательная их регистрация в полиции были узаконены еще в правление Петра I. Жесткий паспортный режим служил целям административно-политического надзора за населением. Закон устанавливал для представителей разных сословий и вероисповеданий разные виды паспортов и различный порядок их выдачи. Для лиц податных сословий (крестьяне и мещане) в паспорт вносились отметки об уплате податей и сборов. Как и раньше, жена не могла получить без согласия мужа самостоятельный вид на жительство и записывалась в паспорт мужа, а незамужняя - в паспорт отца. Несколько смягчил паспортную систему указ «Об отмене некоторых ограничений в правах сельских обывателей и лиц других бывших податных сословий» 1906 г., принятый в рамках столыпинской аграрной реформы. Он отменил обязательное получение разрешения от общины для поступления на службу или учебу, отменил и обязательное исключение крестьянина из общины при производстве в чин, получении ордена и т.д. Паспорта стали выдавать крестьянам полицейские органы по месту прописки волостного правления или по месту нахождения собственности, не спрашивая согласия на выдачу паспорта у крестьянской общины[77].
Высшими должностными лицами в структуре сибирских административно-полицейских органов были генерал-губернаторы (в Степном, Приамурском и Иркутском генерал-губернаторствах) и губернаторы. Генерал-губернаторы, губернаторы и председатели губернских правлений назначались и увольнялись императором указом Правительствующему Сенату[5] [6]. Генерал-губернаторы не входили в состав МВД, но реально были наделены широкими полицейскими полномочиями. В делах полиции они имели право остановить исполнение и отменить любые незаконные меры губернских полицейских властей. Однако власть генерал-губернаторов ограничивалась надзором и контролем, непосредственное оперативное руководство сибирской полицией оставалось за губернаторами и входящими в структуру МВД губернскими правлениями. Ст. 292 «Общего учреждения губернского» называла губернатора представителем высшей власти в губернии, ст. 271 и 272 - представителем высшей административной власти в губернии, ст. 201 - начальником и правителем губернии, ст. 270 - непосредственным начальником губернии, ст. 274 - исполнителем и сберегателем закона и т.д.[13] Губернатор являлся представителем верховной власти в губернии, в этой должности он являлся, по преимуществу, высшим органом местного надзора. Губернатор был также представителем почти всех министерств региона и прежде всего Министерства внутренних дел. В этом значении он участвовал в оперативном управлении, являлся начальником или правителем губернии.
Полиция была поставлена под достаточно жесткий контроль прокуратуры (функции которой также были изменены судебной реформой 1864 г.). Прокурор получил право привлекать к ответственности полицейских, о чем ставил в известность начальника полиции (полицмейстера или исправника), а в случае должностных преступлений прокурор имел право поставить вопрос об увольнении со службы и заключении виновного под стражу. За прямые нарушения законов виновные сотрудники полиции по распоряжению начальства предавались суду. Сотрудники полиции за должностные преступления, согласно ст. 1072-1073 Устава уголовного судопроизводства, подлежали юрисдикции Окружных судов, а полицейские офицеры от восьмого классного чина - Судебных палат[33] [34]. При признании судом работника полиции виновным в упущениях или неумышленных беспорядках, не имевших важных последствий (ст. 486), полицейскому выносился выговор или замечание, с сообщением непосредственному начальству. Вчинять иски для возмещения вреда и убытков, причиненных действиями сотрудников полиции, получили право физические лица. Полицейские, привлеченные к суду в период прохождения службы (ст. 1100), могли быть временно отстранены от должности или вовсе уволены со службы[35] [36]. К дисциплинарным наказаниям, применяемым к сотрудникам полиции, относились замечания и выговоры без внесения и с внесением в послужной список, вычеты из денежного содержания, вычеты из времени службы, дающие право на получение пенсии и наград, перемещение на более низкую должность, арест, отстранение от должности с лишением права поступать на полицейскую службу в течение трехлетнего срока, а также увольнение со службы с полной потерей права вновь поступать на нее[37]. Сотрудники полиции, подвергшиеся в течение года за «медлительность или нерадение» трем строгим выговорам, привлекались к суду, если в этом же году снова оказывались виновными в упущениях[38].
В ходе попытки революции 1905-1907 гг. сибирская полиция столкнулась с ранее неизвестным для себя явлением - массовыми беспорядками, которые происходили в основном в крупных торгово-промышленных и транспортных центрах по линии сибирской железной дороги. Крестьянских выступлений в Сибири в период революции 1905-1907 гг., в отличие от Европейской России, практически не было. На борьбу с данным видом преступлений в 1905-1907 гг. было направлено особое внимание полицейских органов.
Со временем массовые беспорядки приобрели политический характер, что делало их еще более опасными для существовавшего политического режима. Массовые беспорядки привели почти в полное замешательство руководство местных органов внутренних дел, которое было не способно устранить их обычными правовыми средствами. Большой размах в Сибири имели первомайские стачки 1905 г. Характер общесибирского выступления приобрела июльско-августовская забастовка железнодорожников. Иркутский генерал-губернатор Кутайсов отправил в октябре 1905 г. телеграмму императору Николаю II, в которой сообщал: «Положение отчаянное. Войск почти нет. Бунт полный, всеобщий. Сообщений ни с кем нет. Опасаюсь подкрепления бунтовщиков прибывающими железнодорожными рабочими. На усмирение надежд мало. Прошу разрешения объявить военное положение, дав мне лично самые обширные полномочия телеграфом». К 17 октября политической стачкой были охвачены свыше тридцати населенных пунктов Сибири. 20 октября с молчаливого согласия губернатора произошел знаменитый на всю страну «Томский погром». В двух сибирских городах - в Красноярске и Чите возникли Советы. Деятельность Советов привела к фактическому захвату власти революционерами, к вооруженным восстаниям. В Чите почти на два месяца захватила власть «боевая дружина», в распоряжении которой оказалось более тридцати тысяч винтовок и большое количество боеприпасов[79].
Стало очевидным, что справиться с вооруженными массовыми беспорядками, используя только силы полиции, уже невозможно, поэтому в регионе спешно приступили к формированию в составе сибирских казачьих войск полков второй и третьей очереди, основным предназначением которых была помощь полиции в пресечении революционных выступлений. Казаки стали осуществлять охрану особо важных объектов. Практически во всех городах Сибири (сельскую местность в регионе революционные выступления почти не затронули) находились казачьи части, приданные губернаторам для поддержания порядка. Для борьбы с революционным движением на Транссибирской магистрали были созданы 5 мобильных отрядов, базировавшихся на ст. Челябинск, Омск, Тайга, Томск, Красноярск и Иннокентьевская. Начальники этих отрядов получили особые полномочия для подавления любых проявлений революционного движения и наведения порядка на линии железной дороги. В начале января 1906 г. из Москвы в Сибирь прибыл отряд генерала Меллер-Закомельского, из Маньчжурии - отряд генерала Ренненкампфа.
После революционных событий 1905-1907 гг. правительство в очередной раз попыталось повысить эффективность деятельности полиции, стабилизировать криминогенную обстановку. После событий 1905-1907 гг. почти в два раза были увеличены расходы на полицию. Министр внутренних дел в 1908 г. получил право учреждать в европейской и азиатской России на частные средства должности полицейских урядников и стражников как в городских поселениях, так и вне их[83]. Верховная власть шла, прежде всего, по пути увеличения общей численности органов внутренних дел, которая была совершенно недостаточна для огромной, многонациональной и поликонфессиональной империи. К началу 1917 года общая численность сотрудников органов внутренних дел на территории нынешних Российской Федерации, четырнадцати республик ближнего зарубежья, большей части Польши и отчасти Финляндии была доведена до 145 тысяч человек. Для сравнения, численность аттестованных сотрудников МВД в сегодняшней России достигает примерно 1 млн человек. Больше того, дореволюционное МВД, кроме осуществления административных полномочий, выполняло еще функции таких нынешних силовых структур, как ФСБ, ФМС, ФСКН и МЧС.
В 1911 г. судебными палатами и окружными судами за совершенные преступления было осуждено 92981 человек. Из них за убийство - 7517 (в 1904 г. - 2738 человек, то есть в 2,5 раза меньше); за кражи, святотатство и разрытие могил - 32 771 (в 1904 г. - 16 834); за преступления против телесной неприкосновенности - 9662 (в 1904 г. - 11 475); за преступления против порядка управления - 8177 (в 1904 г. - 6558); остальные 34 848 были осуждены в основном за имущественные преступления[88].
Источник:
УПРАВЛЕНИЕ И ПОЛИЦИЯ СИБИРИ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА https://studref.com/315132/pravo/upravlenie_politsiya_sibiri_nachale_veka#655