Продотряды Кагановича, ч.1
В июле 1919 года ВЦИК назначил Л.Кагановича уполномоченным по заготовке хлеба урожая 1919 г. в Самарской губернии продотрядами. Декретом 1 июля было разрешено создать продотряды для самостоятельной заготовки хлеба губернии 14 рабочим и 33 крестьянским организациям. Первым разрешалось создать 125 отрядов, вторым - 70.
Примечание №1: продотряды создавались не только рабочими коллективами, но и крестьянскими обществами тех районов, где свой хлеб выращивали недостаточно, районов, где был неурожай.
В 1920 г. Каганович сделал доклад об этой своей работе, который тогда же и был опубликован. Доклад это насыщен фактическим материалом и нам должен быть очень интересен, материал там перекликается с ситуацией осени 1932 г., когда многие молодые колхозы фактически бойкотировали государственные хлебозаготовки. Лазарь Каганович тогда не случайно был уполномочен Политбюро ЦК ВКП(б) провести хлебозаготовки на Северном Кавказе, ведь он имел такой опыт, как видим, в годы гражданской войны. Кроме того, Л.М.Каганович знал, что отступать ему некуда, что такое голодный город, он знал хорошо и по годам революции, и по бунту рабочих в Вичуге в апреле 1932 г.
Как же протекала работа продотрядов летом 1919 года? По информации центра Самарская губерния имела излишка 13,5 млн. пудов хлеба, из которого было заготовлено всего два. Однако, Губпродком встретил Кагановича другими данными: сам Губпродком заготовил 5 млн., еще 5 млн. вывезено мешочниками, 1 млн. ушло на самогонку, 2 млн. - преувеличение излишка, остаток всего 500 тыс. пудов, из которых удастся взять не более 200-300 тыс. Но Каганович быстро понял, что все эти сведения точны не более московских.
Примечание №2. Обращаю внимание на соотношение цифр между добровольной продажей хлеба мешочникам и расходом на самогоноварение и планами продразверстки. Как бы там оценивало государство потенциальный излишек хлеба, крестьяне в любом случае совершенно добровольно спустили его половину на самогонку и продажу. Важно также понимать реальное соотношение власти центра и губерний: Москва считала, что в губернии заготовлено 2 млн. пудов, а губерния заготовила 5 млн., не считая нужным доложить Москве о 3 млн.))
Районы губернии были разделены на группы по своему заготовительному потенциалу, и продотряды отправились в волости. Всего на конец июля прибыло 247 отрядов с 5 700 отрядниками, т.е. в среднем по 23 человека на отряд. Отряд регистрировался в Волисполкоме, затем прибывал в конкретное выделенное ему село.
На сельском сходе продотряд просит крестьян добровольно сдать излишек зерна сверх 1,5 пуда на едока и 3 пудов на лошадь (остались считанные недели до нового урожая). В случае согласия крестьяне везут хлеб на сыпные пункты и получают квитанции на товар, где расписываются, что не имеют претензий к продотряду. В случае претензий таковые вписываются. Продотряд не должен нарушать инструкций, должен питаться за наличный расчет, не пить и не играть в карты. В случае нарушений у продотряда реквизируется весь заготовленный им хлеб, а продотряд распускается им предается суду по месту работы. Причем эти свои обязанности продотряд должен огласить крестьянам на сельском сходе.
Примечание №3. Продотряды действовали по правилам, причем крестьяне эти правила знали и могли контролировать следование им.
Любопытно, что продотрядам была оставлена лазейка превышения твердых цен, - они могли оплачивать из своих средств доставку крестьянами хлеба на ссыпные пункты и обмолот найденного необмолоченным хлеба.
Примечание №4. У продотрядов была легальная возможность оплатить хлеб по ценам, которые устроили бы крестьянство.
Каганович иронизирует, что рабочие были настолько уверены в солидарности крестьян, что город Владимир даже прислал одних стариков для сопровождения груза. Однако, на сходах крестьяне сочувственно слушали, даже плакали, но хлеба не давали. Вот резолюция схода тому самому стариковскому продотряду:
«Общее собрание деревни большая Цильня… состоявшееся 22 июля, заслушав просьбу тов. Беляева, командированного голодающими рабочими Владимирской губернии, поделиться хлебом с голодающими, единогласно (на собрании присутствовало 350 человек) постановило отдать сто пудов ржи, каковую и доставить на ссыпной пункт в Ундоры».
Примечание №5.Большевики понимали сложность изъятия излишков хлеба у крестьянства, поэтому организовали дело психологически точно: продотряды заявились накануне нового урожая, когда крестьянам не так жалко было отдавать хлеб; хлеб у крестьян просили не чиновники, а сами голодающие рабочие; хлеб сдавался не продотряду, а официально на ссыпные пункты.
Каганович отмечает условия в которых продотряды не могли получить содействие местной власти: почти во всех Волостных и Сельских Советах верховодили кулаки, местные гарнизоны состояли из местных же жителей. Комиссары продотрядов на своем заседании отметили, что «из разговоров с отдельными гражданами выяснилось, что на Советы они смотрят отрицательно, ждут свободной торговли и глубоко заражены инстинктом собственности».
«Эти первые же неудачи сразу охладили пыл отрядов, и некоторые из них, до 100, махнув на все рукой и захватив с собой по 2-3 пуда хлеба, уехали домой. Но главная масса вернулась ко мне в Симбирск, требуя указать им выход или отправить обратно». Московские отряды заявили: «Мы категорически отказываемся вернуться без хлеба на места». Каганович признается, что «если и можно было отпустить домой не имеющие большого политического значения крестьянские отряды, то по чисто политическим соображениям совершенно нельзя было разрешить возвращение обратно рабочим отрядам крупных фабрично-заводских центров».
Примечание №6. Как видим, Каганович откровенно признается в том, что большевики занимались организацией продотрядов буквально под диктовку рабочих. Семьи рабочих голодали натуральным образом, я всегда привожу в качестве критерия тот известный факт, что у женщин-работниц столицы в 1918 году массово пропали месячные.
В следующем посте мы узнаем, какой выход из создавшегося положения нашел молодой Каганович, ставший позднее лучшим «кризис-менеджером» сталинской эпохи. А в комментариях к этой записи предложите свои варианты обеспечения продотрядов хлебом.
Примечание №1: продотряды создавались не только рабочими коллективами, но и крестьянскими обществами тех районов, где свой хлеб выращивали недостаточно, районов, где был неурожай.
В 1920 г. Каганович сделал доклад об этой своей работе, который тогда же и был опубликован. Доклад это насыщен фактическим материалом и нам должен быть очень интересен, материал там перекликается с ситуацией осени 1932 г., когда многие молодые колхозы фактически бойкотировали государственные хлебозаготовки. Лазарь Каганович тогда не случайно был уполномочен Политбюро ЦК ВКП(б) провести хлебозаготовки на Северном Кавказе, ведь он имел такой опыт, как видим, в годы гражданской войны. Кроме того, Л.М.Каганович знал, что отступать ему некуда, что такое голодный город, он знал хорошо и по годам революции, и по бунту рабочих в Вичуге в апреле 1932 г.
Как же протекала работа продотрядов летом 1919 года? По информации центра Самарская губерния имела излишка 13,5 млн. пудов хлеба, из которого было заготовлено всего два. Однако, Губпродком встретил Кагановича другими данными: сам Губпродком заготовил 5 млн., еще 5 млн. вывезено мешочниками, 1 млн. ушло на самогонку, 2 млн. - преувеличение излишка, остаток всего 500 тыс. пудов, из которых удастся взять не более 200-300 тыс. Но Каганович быстро понял, что все эти сведения точны не более московских.
Примечание №2. Обращаю внимание на соотношение цифр между добровольной продажей хлеба мешочникам и расходом на самогоноварение и планами продразверстки. Как бы там оценивало государство потенциальный излишек хлеба, крестьяне в любом случае совершенно добровольно спустили его половину на самогонку и продажу. Важно также понимать реальное соотношение власти центра и губерний: Москва считала, что в губернии заготовлено 2 млн. пудов, а губерния заготовила 5 млн., не считая нужным доложить Москве о 3 млн.))
Районы губернии были разделены на группы по своему заготовительному потенциалу, и продотряды отправились в волости. Всего на конец июля прибыло 247 отрядов с 5 700 отрядниками, т.е. в среднем по 23 человека на отряд. Отряд регистрировался в Волисполкоме, затем прибывал в конкретное выделенное ему село.
На сельском сходе продотряд просит крестьян добровольно сдать излишек зерна сверх 1,5 пуда на едока и 3 пудов на лошадь (остались считанные недели до нового урожая). В случае согласия крестьяне везут хлеб на сыпные пункты и получают квитанции на товар, где расписываются, что не имеют претензий к продотряду. В случае претензий таковые вписываются. Продотряд не должен нарушать инструкций, должен питаться за наличный расчет, не пить и не играть в карты. В случае нарушений у продотряда реквизируется весь заготовленный им хлеб, а продотряд распускается им предается суду по месту работы. Причем эти свои обязанности продотряд должен огласить крестьянам на сельском сходе.
Примечание №3. Продотряды действовали по правилам, причем крестьяне эти правила знали и могли контролировать следование им.
Любопытно, что продотрядам была оставлена лазейка превышения твердых цен, - они могли оплачивать из своих средств доставку крестьянами хлеба на ссыпные пункты и обмолот найденного необмолоченным хлеба.
Примечание №4. У продотрядов была легальная возможность оплатить хлеб по ценам, которые устроили бы крестьянство.
Каганович иронизирует, что рабочие были настолько уверены в солидарности крестьян, что город Владимир даже прислал одних стариков для сопровождения груза. Однако, на сходах крестьяне сочувственно слушали, даже плакали, но хлеба не давали. Вот резолюция схода тому самому стариковскому продотряду:
«Общее собрание деревни большая Цильня… состоявшееся 22 июля, заслушав просьбу тов. Беляева, командированного голодающими рабочими Владимирской губернии, поделиться хлебом с голодающими, единогласно (на собрании присутствовало 350 человек) постановило отдать сто пудов ржи, каковую и доставить на ссыпной пункт в Ундоры».
Примечание №5.Большевики понимали сложность изъятия излишков хлеба у крестьянства, поэтому организовали дело психологически точно: продотряды заявились накануне нового урожая, когда крестьянам не так жалко было отдавать хлеб; хлеб у крестьян просили не чиновники, а сами голодающие рабочие; хлеб сдавался не продотряду, а официально на ссыпные пункты.
Каганович отмечает условия в которых продотряды не могли получить содействие местной власти: почти во всех Волостных и Сельских Советах верховодили кулаки, местные гарнизоны состояли из местных же жителей. Комиссары продотрядов на своем заседании отметили, что «из разговоров с отдельными гражданами выяснилось, что на Советы они смотрят отрицательно, ждут свободной торговли и глубоко заражены инстинктом собственности».
«Эти первые же неудачи сразу охладили пыл отрядов, и некоторые из них, до 100, махнув на все рукой и захватив с собой по 2-3 пуда хлеба, уехали домой. Но главная масса вернулась ко мне в Симбирск, требуя указать им выход или отправить обратно». Московские отряды заявили: «Мы категорически отказываемся вернуться без хлеба на места». Каганович признается, что «если и можно было отпустить домой не имеющие большого политического значения крестьянские отряды, то по чисто политическим соображениям совершенно нельзя было разрешить возвращение обратно рабочим отрядам крупных фабрично-заводских центров».
Примечание №6. Как видим, Каганович откровенно признается в том, что большевики занимались организацией продотрядов буквально под диктовку рабочих. Семьи рабочих голодали натуральным образом, я всегда привожу в качестве критерия тот известный факт, что у женщин-работниц столицы в 1918 году массово пропали месячные.
В следующем посте мы узнаем, какой выход из создавшегося положения нашел молодой Каганович, ставший позднее лучшим «кризис-менеджером» сталинской эпохи. А в комментариях к этой записи предложите свои варианты обеспечения продотрядов хлебом.