От бандита-головореза к благородному воину
От бандита-головореза к благородному воину
Какие ассоциации возникают у нас, жителей XXI века, когда мы слышим слово «самурай»? Перед глазами сразу возникает воин в катагина (парадная безрукавка, которую одевали поверх кимоно), украшенном монами (гербами) клана, с двумя мечами за поясом и своеобразной прической мотодори, при которой передняя половина головы выбривалась, а волосы задней половины собирались в косичку, которая приклеивалась ко лбу. Со словом «самурай» также ассоциируется бесстрашие, невозмутимость, верность своему господину до самой смерти, следования особому кодексу чести бусидо, а также аристократический лоск, выраженный в любви к поэзии, изящным искусствам и чайной церемонии. Но действительно самураи были такими, каким мы сейчас их себе представляем?
Фотография самурая конца XIX века
На самом деле мало кто задумывается, что подобные ассоциации вызваны не реальными знаниями об этих японских воинах, а так называемым «самурайским мифом», который был создан примерно во второй половине XVII века - тогда, когда самураи уже несколько десятков лет не воевали. По той простой причине, что воевать было просто не с кем - Япония наслаждалась мирной жизнью под властью сегунов (военных правителей) из династии Токугава, которые положили конец междоусобным войнам. Открывать себя внешнему миру и захватывать соседние территории жители Страны восходящего солнца тоже не спешили. Так что никакой работы, кроме как управлять государством, для самураев в те времена просто не было.
Беда состояла в том, что самураев в то время в Японии было около двух миллионов, а управленческих должностей - от силы несколько тысяч. Правительство не могло гарантировать рабочие места даже для хатамото - прямых вассалов сегуна, что уж тут говорить о толпах провинциальных самураях, служивших своим господам за весьма скудный рисовый паек. Неудивительно, что у многих из таких воинов мирного времени просто руки чесались устроить какой-нибудь мятеж - ведь во время войны востребован любой, кто умеет обращаться с оружием. И хотя обычно такие мятежи подавлялись еще в зародыше (шпионов у сегуна хватало, и все они были профессионалами высшего класса), правительство хорошо понимало, что вечно так продолжаться не может. Нужно было создать некую идеологию, которая помешала бы самураям создавать заговоры. Именно так и родился тот самый «самурайский миф», который пережил не только сегунат Токугава, но и самих самураев, которые прекратили свое существование в качестве отдельного сословия в 1876 году.
Без сомнения, этот миф весьма красив, однако смею заверить вас, что действительность, связанная с самураями, не менее увлекательна и интересна. Давайте разберемся, кто же такие самураи на самом деле. И начнем с того, что
САМУРАЙ - ЭТО НЕ ВОИН, А СЛУГА
Действительно, само слово «самурай» происходит от глагола «сабурау», который означает «служить, прислуживать». Само слово впервые появляется в источниках IX века, и называются этим гордым именем вовсе не воины с двумя мечами за поясом - таковых в Японии в ту пору просто не было. Более того, в те времена в Стране восходящего солнца был строгий запрет на свободное ношение оружия - даже солдатам императорской гвардии и военным чиновникам не разрешалось носить его вне службы. Все оружие считалось государственной собственностью,оно выдавалось солдатам (набираемым из крестьян и горожан путем призыва) только во время войны, а после окончания таковой сдавалось на склады, где благополучно ржавело до следующей кампании. Таким образом, самураи того времени мечи не носили - за это можно было и в тюрьму попасть.
Но чем же тогда они занимались? Тем, чем обычно занимаются слуги: сопровождали своего господина во время визитов, ухаживали за его одеждой и имуществом, готовили ему еду, а также выполняли более деликатные поручения: выступали посредниками при любовных свиданиях, носили по указанному адресу личную корреспонденцию. Как видите, в те времена самураи были вполне мирными гражданами. Кстати, никакой особой верностью своему господину эти слуги не отличались - литературные произведения и исторические хроники того времени повествуют о том, что эти слуги получали за свою работу жалование и часто уходили от того хозяина, кто платил мало, к более щедрому. А в случае смерти господина (или госпожи) вся прислуга обычно расходилась искать новых работодателей - и никому даже в голову не приходило последовать за хозяином в мир иной.
Ситуация несколько изменилась в XI столетии, когда стало ясно, что система призывной армии себя исчерпала. В стране начинают возникать так называемые букэ - аристократические кланы, чьим потомственным занятием было военное дело. Членов таких кланов называли буси, то есть «военные». Кстати, достаточно долгое время их социальный статус был намного ниже, чем таковой кугэ - аристократов, занимающих гражданские должности. Так, даже самые высокопоставленные буси не имели права посещения императорского дворца, и также им было запрещено ездить в повозках, запряженных быками (что было привилегией кугэ). Но, впрочем, сейчас речь не об этом, а о том, что в воинских кланах самураи постепенно превращались в телохранителей хозяина, то есть в вооруженных слуг. Именно так за поясом самурая и появилось два меча.
Интересно, что достаточно долгое время меч считался оружием не знатного воина, а именно его слуги. То есть, конечно же, и сам буси тоже носил меч, но в сражениях им практически не пользовался. В самых первых произведениях, написанных в жанре гунки (военные повести) - таких, как «Повесть о смуте годов Хогэн», «Повесть о смуте годов Хэйдзи», «Повесть о доме Тайра» - вы не найдете описаний поединков на мечах. И вот почему: знатные буси считали, что оружием настоящего воина является лук. А махать мечами - это занятие для слуги, то есть для самурая. Доходило до того, что даже голову поверженного противника буси никогда не отрезал сам, предоставляя эту грязную в прямом и переносном смысле работу своим слугам.
Итак, с XI века самураи стали военными, однако элитой при этом они не были - наоборот, их место в социальной иерархии японского общества было весьма и весьма низким. Нет, конечно же, во время войны самурай мог стать командиром небольшого подразделения, а потом продвинуться по службе и стать заместителем командующего (которым был представитель букэ), однако таких счастливчиков было не очень много. Для большинства самураев их первый бой часто оказывался последним, а учитывая состояние медицины того времени, примерно треть бойцов умирала после сражения от сравнительно легких ран. Тем не менее, процесс пошел: во время бесконечных междоусобных войн, сотрясавших Японию с XII по XVII столетие, самурайская прослойка стала своеобразным социальным лифтом. За примерами далеко ходить не нужно: прославленный самурай Кусуноки Масасигэ, живший в XIII-XIV веках прошел путь от мелкого криминального авторитета из провинции Кавати (где он командовал фактически шайкой разбойников) до придворного чиновника третьего ранга и главы столичного полицейского управления.
Но, пожалуй, самой головокружительной была карьера Тоетоми Хидеэси - человека, объединившего Японию во второй половине XVI века. Этот сын дровосека, который начинал свою самурайскую карьеру как носитель сандалий знатного буси Ода Нобунаги, в конце концов достиг должности сэссе (регента) - второго человека в государстве после императора. Его соратники были ему под стать: сын кузнеца и предводитель шайки разбойников Като Киемаса, сын торговца лекарствами Кониси Юкинага тоже не были выходцами из букэ. Интересно, что именно Хидэеси приложил все усилия к тому, что слова «самурай» и «буси» стали синонимами - в 1591 году он выпустил указ, согласно которому все японское общество было поделено на четыре сословия: самураев, крестьян, ремесленников и торговцев. Именно тогда самураи и стали военной элитой страны, да и не только военной - теперь только воины с двумя мечами могли претендовать на любые управленческие должности.
Тоетоми Хидэеси
Итак, подведем итоги: первые восемьсот лет своего существования самураи вовсе не были не только военной, но и вообще хоть какой-то элитой японского общества. Став ею, они чуть меньше трехсот лет правили Японией, пока в конце XIX века окончательно не сошли с исторической сцены. Таким образом, исторический отрезок времени, когда самураи были привилегированным сословием, на самом деле весьма и весьма невелик. Ну а за те самые 800 лет кто только не носил тогда еще совсем не гордое звание самурая - авантюристы, беглые преступники, разбойники, желавшие амнистии, обедневшие аристократы, выходцы из крестьян и горожан, желавшие зарабатывать себе на жизнь не честным трудом, а убийствами ближнего своего. Совершенно очевидно, что для этого сброда
ВЕРНОСТЬ ГОСПОДИНУ ВОВСЕ НЕ БЫЛА ДОБРОДЕТЕЛЬЮ
Если обратиться к самым первым гунки, то мы увидим, что самураи XII века достаточно легко переходили из одного враждующего лагеря в другой. Так, «Сказание о смуте годов Хейдзи» повествует нам о том, как во время сражения между двумя крупными военными домами - Минамото и Тайра - некий Минамото-но Еримаса переходит на сторону врага вместе со своим отрядом в самый разгар боя. Причем автор повести вообще не осуждает его поступок, описывая это предательство как нечто само собой разумеющееся. В другом военном романе - «Повести о доме Тайра» - полководец Минамото-но Есицунэ на заданный ему вопрос, что делать со сдавшимися в плен воинами противника, не задумываясь, отвечает: «Зачислим в наш отряд - им ведь все равно, кому служить». Похоже, этот военачальник очень хорошо знал, с кем ему приходится иметь дело - куда лучше, чем кабинетные ученые нашего времени, воспевающие верность самураев их господину. Кстати, Есицунэ в скором времени почувствовал справедливость своих слов на собственной шкуре: когда он попал в опалу, то из армии в 20 тысяч самураев при нем осталось всего 16 человек. Остальные перебежали к его более удачливым противникам и без колебаний повернули оружие против своего бывшего сюзерена.
Некоторые самурайские кланы были просто рекордсменами по количеству измен - за время войны они более десяти раз меняли своих господ. Но, пожалуй, никому не удалось переплюнуть на этом поприще семью Сибуя: во время войны Северного и Южного дворов (XIV век) члены этого клана за 38 лет около 45 раз переходили из одного враждующего лагеря в другой. И никто их за это не осуждал - наоборот, противоборствующие стороны словно бы состязались в оказании почестей изменникам и осыпали их при этом различными благами в виде земель, денег и званий. Из чего следует вполне определенный вывод: такое поведение самураев во время войны не только не осуждалось, но и всячески поощрялось.
Интересно, что сам автор концепции, согласно которой самурай должен быть верен своему господину до смерти, Токугава Иэясу, выиграл свою самую важную в жизни битву при Секигэхара (1600 год) опять-таки при помощи предателя. Во время сражения один из вражеских полководцев, Кобаякава Хидэаки, внезапно напал на своих союзников, благодаря чему противники Иэясу были разгромлены. После сражения никто из окружения будущего сегуна Японии не удивился тому, что Иэясу тепло приветствовал предателя и щедро наградил его. Не вызвали изумления и слова победителя о том, что обо всем он договорился с Кобаякавой еще задолго до битвы.
Да и почему это должно было кого-то удивить - все знали, что выискивание изменников среди солдат противника перед боем для того чтобы выиграть сражение было совершенно нормальной стратегией того времени. Иначе было невозможно, ведь никакой
ОСОБЕННОЙ ХРАБРОСТЬЮ САМУРАИ НЕ ОТЛИЧАЛИСЬ
Скажу даже больше: в массе своей эти вчерашние бандиты, крестьяне и прочие представители социальных низов были на редкость трусливыми. И вот вам опять показательный пример из уже упоминавшейся «Повести о доме Тайра». В одной из глав этого произведения упоминается штурм войсками Минамото крепости Тайра Ити-но-тани. Штурмующие разделились на две группы: большая часть атаковала укрепление в лоб, а несколько десятков совсем «безбашенных» всадников во главе с Минамото-но Есицунэ по горной тропинке зашли в тыл укреплений (где вообще не было никакой стены), с риском для жизни спустились с горных вершин и обрушились на гарнизон с той стороны, откуда совсем не ожидали атаки. Защищали это место около 500 самураев Тайра. И вот, как только команда Есицунэ спустилась с гор, они сразу же бросились бежать.
Есицунэ спускается с горы
Более того, их паника сразу же передалась всем защитникам крепости, которые тоже бросили оборону (до этого она была весьма успешной) и, как говорил классик, «смело бросились наутек». При этом никому из доблестных самураев и в голову не пришло развернуться, перестроиться и, прижав малочисленный отряд Есицунэ к горному склону (на который его воины физически не смогли бы вновь взобраться), истребить его до последнего воина. Была ли у них такая возможность? Конечно же, да - ну что могли сделать пятьдесят человек против пятисот! Вот только храбрости, увы, не было - что и решило дело в пользу Есицунэ и всей армии Минамото.
Кстати, не спешите считать храбрецом самого Есицунэ - в другой главе он демонстрирует противоположные качества. Во время финальной морской битвы между флотом Тайра и Минамото в заливе Данноура на корабль, где находится наш «герой», проникает вражеский полководец, Тайра-но Норицунэ. Он вызывает своего соперника на поединок, однако Есицунэ, не сказав ему ни слова, просто перепрыгивает на соседнюю лодку. Но удивительно даже не это, а то, что автор повести совсем не осуждает поступок главнокомандующего армии Минамото - он пишет об этом как о совершенно обычном деянии. И даже слегка подтрунивает над Норицунэ - вот, мол, как ему не повезло!
Таких примеров в истории самураев, увы, куда больше, чем обратных - на каждый случай беспримерной храбрости в бою приходится примерно сто ситуаций, в которых японские воины вели себя как последние трусы. Показательной является, например, битва в ущелье Окахэдзама в 1560 году, во время которой трехтысячный отряд тогда еще малоизвестного полководца Оды Нобунаги разгромил армию опытного военачальника Имагавы Есимото. Это эпохальное сражение продолжалось всего 30 минут - воины Нобунаги напали на ставку Имагавы, убили полководца, после чего вся армия просто разбежалась. Опять-таки, выбрать нового командующего, организовать оборону и полностью уничтожить дерзкого агрессора никому из самураев Имагавы даже и в голову не пришло!
Интересно, что свидетельство о том, что самураи вовсе не были бесстрашными бойцами, до сих пор сохранилось в японском кендо - искусстве владения мечом. В отличие от европейских школ фехтования, японским мастерам меча не запрещается нападать на противника сзади - более того, есть даже специальные техники ухода за спину противника с одновременным нанесением удара. Также совершенно не порицается добивание упавшего противника - наоборот, это необходимый элемент боя. А пуститься во время поединка в бегство, быстро обернуться и поразить утратившего бдительность противника считается вполне нормальным способом ведения боя.
Предательское убийство
Как видите, даже такие мелкие детали техник сражения на мечах являются весомыми аргументами против бесстрашия самураев - подобные техники создаются скорее в расчете на трусливых людей, нежели на храбрых. О массовой трусости японских воинов свидетельствуют и некоторые пункты уставов самурайских армий. Например, Тоетоми Хидэеси предписывал карать смертью тех самураев, которые отставали от своих колонн на марше или во время отдыха далеко отходили от лагеря (пусть даже по нужде). Причина таких строгостей весьма проста: полководцы боялись, что их солдаты просто разбегутся еще до сражения. Любопытно, что живший столетием позже Наполеон Бонапарт никогда не подвергал взысканию тех солдат, которые отставали на марше или отходили далеко от лагеря - скорее всего, потому, что он верил в них. А вот у Тоетоми Хидэеси поводов для такого доверия, видимо, не было.
Итак, как видите, бесстрашие самураев, равно как и их верность господину до самой смерти, в реальности являются всего лишь элементами самурайского мифа, который начал создаваться тогда, когда войны в Японии уже закончились, то есть в XVII веке.
КАК ЖЕ ВОЗНИК МИФ О САМУРАЯХ?
На самом деле достаточно просто - примерно так же, как возникают любые исторические мифы. Ведь на самом деле в истории самураев были и примеры храбрости, самопожертвования и верности. Да, по сравнению с другими ситуациями, они были единичными, но как это могло остановить тех, кто хотел сделать самураев рыцарями без страха и упрека? Во все книги, философские трактаты, спектакли, произведения изобразительного искусства создатели идеологии включали только «идеологически правильные» истории, в которых самурай представал рыцарем без страха и упрека, а противоположные примеры безжалостно вымарывались (удивительно, что сообщения о них вообще дошли до наших дней). И если то поколение самураев, которое еще помнило войны, относилось к этой новой идеологии весьма скептически, то уже их дети принимали все за чистую монету - они ведь не знали на собственном опыте, что такое реальная война.
Так и родился весьма красивый и интересный миф о благородном самурае, который храбр и верен своему господину. И судя по тому, что он до сих пор продолжает вдохновлять писателей, художников, режиссеров и других деятелей искусства на создание великолепных произведений о благородных воинах с двумя мечами за поясом, ему обеспечена весьма долгая и счастливая жизнь…
При написании статьи использовались японские повести «Сказание о годах Хогэн», «Сказание о смуте годов Хэйдзи», «Повесть о доме Тайра» и работа Стивена Тернбулла «Самураи: военная история».
Источник http://cont.ws/post/149045