Дурные сны. Ленин
Потом у них уже больше не будет никакого "потом"...
«Обитаемый остров» Б. и А. Стругацкие.
Продолжаю публиковать дурные сны Ивана Погорелова. Сон второй. Первый здесь.
"Холодная вода льётся за шиворот. И еще на лицо, чувствую его плохо. Пытаюсь открыть глаза. С трудом открывается только левый, правый заплыл. Различаю лицо товарища сидящего передо мной человека. Худой высокий парень в разорванной куртке. Всё лицо в ссадинах. Я кажется, знаю его. Но…
В уши проникает шум и крики толпы. Сильно пахнет горелой резиной. «Как ты? Живой?» - как издалека спрашивает меня, парень. Голос у него срывается. «Надо бы тебя оттащить отсюда!». Хватает меня подмышки. Пытается поднять.
«Ах, черт!»
Острая боль в груди и спине бьет прямо в мозг. Как удар молотком по затылку. Из груди рвется, булькающий незнакомым крик. Все потерялось. Сознание… Опять прихожу в себя. Сердце бьется в ушах. Сквозь шум перекачиваемой крови слышу:
«Может только ребра? А? Давай его потихоньку сюда.»
Опять потащить? Не троньте черти!
«Не стоит его поднимать. Похоже, что-то серьезное. Вон, сними с того куртку, ему она уже не нужна. Подложим под голову.»
Разлипаю глаз. Кто этот второй? Не помню такого… Как же всё болит. Не тело, а комок боли. Грудь, особенно. Мучительно больно дышать. Куда пропали эти двое? Что за крики? Где я? С трудом поворачиваю голову. Гранитный постамент с пятью буквами Л Е Н И Н. Памятника нет. Осколки кругом…Беснующиеся люди-звери прыгают вокруг них и кричат что-то нечленораздельное.
И вдруг, за миг передо мной проносятся события до этого момента.
Мы пришли сюда сегодня вечером, защищать памятник от фашистов. Нас пришло человек сорок. Это я собирал народ. Обещали прийти больше, но оказалось... Нациков собралось человек триста-четыреста. Они окружили нас. В руках дубинки, биты, арматуры, кое у кого щиты. У нас ничего. Отступать некуда. Кто пришел - не собирался. Глупо… С голыми-то руками. Потом, в нас полетели камни. В первых рядах начали падать ребята. Произошло замешательство. В момент, как мы начали поднимать раненых на нас побежали со щитами и арматурами… Завязалась свалка. Со всего размаха я ударил в кого-то в маске. Схватил упавшую арматуру, и тут сильный толчок в спину… Дальше ничего не помню…
Осознание - иголками под ногти.
Нас смяли!
Мы проиграли!
Остальные!? Что с остальными? Поворачиваю голову в другую сторону. Кто-то лежит молча, кто-то стонет, кругом ходят молодчики и пинают людей ногами. Пробую сдвинуться. Руки!? Ноги!? Не чувствую! Едкие слезы застилают глаза. С-с-с-у-ки! С-с-с-с-у-ки!
Я! Я виноват! Почему привёл мало людей? Почему не работал раньше, почему не подготовился? С-с-с-у-ка!
«Этот главный?» - раздается над головой. Перевожу взгляд. Надо мной три черные фигуры.
Приближается тупая уголовная рожа, больше похожая на пельмень, чем на лицо. Хриплый голос:
-Чё? Слёзки льешь? Краснопузый!
Собираюсь с силами. Плюю в рожу. Вскакивает.
-Ах ты гнида! На! Выкуси!
Бьют ногами, теряю сознание…
За шиворот льется вода… Тот же голос.
-Очнулся, краснопузенький? Сейчас, сейчас я тебя угощу.
Подсаживается рядом.
- Видел такую штучку?
Крутит перед носом кинжал.
Молчу. Как же ни видел? Видел в музее. Кинжальчик СС-ский. Мразь фашистская.
-Щас я тебя пощекочу!
Перехватывает, заносит. Как в замедленном режиме клинок входит слева. Под ключицу. Жгучая горячая боль. Красная, багровая, черная: растет и ширится Тьма.
Нас было мало. Нас было слишком мало…
Я виноват.