Палладианское паломничество: вилла Ротонда вечером
Оригинал взят у cicerone2007 в Палладианское паломничество: вилла Ротонда вечером
Впервые мне довелось увидеть самую знаменитую виллу Палладио во время поездки на север Италии. Еще не успев насладиться в полной мере Венецией, мы отправились в Виченцу. Зимние дни коротки. Когда после обеда начали подниматься на холм, я с ужасом поняла, что уже смеркается. Почти бегом мимо глухих стен, из-за которых выглядывали пестрые кусты с темными ягодами и ветки с золотыми плодами хурмы, мы понеслись к Ротонде. Вот и она в последних лучах солнца:
Кроме нас никого. Важный каменный гусь сторожит одно из самых прекрасных зданий на Земле:
Вилла Ротонда была спроектирована Андреа Палладио по заказу Паоло Альмерико в середине 16 века. Достраивал виллу Скамоции, который изменил венчание здания: Палладио предполагал сделать купол выше.
Ротонда - реальное воплощение идеальных принципов ренессансной архитектуры. В плане - квадрат и равноконечный крест, в центре которых круг.
Теплый вечерний свет был удивительно «к лицу» отточенным деталям и чистым поверхностям этого здания. Пропорции такие человеческие, что, поднявшись по ступеням Ротонды, чувствуешь себя не только значительным, но и способным к полету:
Удивительно живой смотрелась в вечернем свете скульптура Ротонды. «Есть какая-то тайна в необыкновенной «оживленности» тех статуй, которыми так щедро украшены его виллы, - пишет в «Образах Италии» П.П.Муратов. - Палладио называет в своей книге много разных скульпторов, работавших для него и вместе с ним, но всегда один и тот же дух свойствен палладианской скульптуре. Динамизм его искусства выражается как-то заостренно в этих фигурах, которые любит он ставить на углах фронтонов и на оконечностях лестниц. Скульптура палладианских зданий не имеет мертвого силуэта. Она колеблется в нашем зрительном восприятии, как пламя свечи. Ею как бы исходят какие-то внутренние токи, питающие жизнь здания. Архитектура, как и живопись, может быть безвоздушна. В венецианском искусстве Палладио не могло отсутствовать ощущение воздуха. Каждое здание, построенное им, обращено к природе: оно дышит воздухом, и близость дыхания его ничто не выражает с такой явственностью, как трепетная живость палладианской скульптуры».
(П.П.Муратов. Образы Италии. Т. II - III. М., 1994. С.399.)
Через сто лет после Муратова, когда уже к счастью нет «сладостно меланхолического запустения» с осыпавшейся штукатуркой и заколоченными досками окон, рядом с Ротондой по-прежнему царит удивительная тишина. «Вступающему на ступени ее четырех портиков, она являет всюду не называемые словами гармонии форм или серебристые разливы пейзажей. Это одно из чистейших мест созерцания, какие только есть в мире». (С.399)
И еще: «Для нас, посещающих вичентинскую виллу, окутанную дымом весенних утр или золотящуюся осенними закатами, какое разнообразие зрелищ являет она сама, когда обходишь ее кругом и видишь сменяющиеся перспективы арок, колоннад, фронтонов и лестниц, сквозящие голубизною неба или зеленью садов! Последние совершенства человеческого духа достигнуты здесь, и осуществлены последние слияния его с миром. Античность могла бы мечтать о благости этого последнего покоя…» (С.399 - 401)
Впервые мне довелось увидеть самую знаменитую виллу Палладио во время поездки на север Италии. Еще не успев насладиться в полной мере Венецией, мы отправились в Виченцу. Зимние дни коротки. Когда после обеда начали подниматься на холм, я с ужасом поняла, что уже смеркается. Почти бегом мимо глухих стен, из-за которых выглядывали пестрые кусты с темными ягодами и ветки с золотыми плодами хурмы, мы понеслись к Ротонде. Вот и она в последних лучах солнца:
Кроме нас никого. Важный каменный гусь сторожит одно из самых прекрасных зданий на Земле:
Вилла Ротонда была спроектирована Андреа Палладио по заказу Паоло Альмерико в середине 16 века. Достраивал виллу Скамоции, который изменил венчание здания: Палладио предполагал сделать купол выше.
Ротонда - реальное воплощение идеальных принципов ренессансной архитектуры. В плане - квадрат и равноконечный крест, в центре которых круг.
Теплый вечерний свет был удивительно «к лицу» отточенным деталям и чистым поверхностям этого здания. Пропорции такие человеческие, что, поднявшись по ступеням Ротонды, чувствуешь себя не только значительным, но и способным к полету:
Удивительно живой смотрелась в вечернем свете скульптура Ротонды. «Есть какая-то тайна в необыкновенной «оживленности» тех статуй, которыми так щедро украшены его виллы, - пишет в «Образах Италии» П.П.Муратов. - Палладио называет в своей книге много разных скульпторов, работавших для него и вместе с ним, но всегда один и тот же дух свойствен палладианской скульптуре. Динамизм его искусства выражается как-то заостренно в этих фигурах, которые любит он ставить на углах фронтонов и на оконечностях лестниц. Скульптура палладианских зданий не имеет мертвого силуэта. Она колеблется в нашем зрительном восприятии, как пламя свечи. Ею как бы исходят какие-то внутренние токи, питающие жизнь здания. Архитектура, как и живопись, может быть безвоздушна. В венецианском искусстве Палладио не могло отсутствовать ощущение воздуха. Каждое здание, построенное им, обращено к природе: оно дышит воздухом, и близость дыхания его ничто не выражает с такой явственностью, как трепетная живость палладианской скульптуры».
(П.П.Муратов. Образы Италии. Т. II - III. М., 1994. С.399.)
Через сто лет после Муратова, когда уже к счастью нет «сладостно меланхолического запустения» с осыпавшейся штукатуркой и заколоченными досками окон, рядом с Ротондой по-прежнему царит удивительная тишина. «Вступающему на ступени ее четырех портиков, она являет всюду не называемые словами гармонии форм или серебристые разливы пейзажей. Это одно из чистейших мест созерцания, какие только есть в мире». (С.399)
И еще: «Для нас, посещающих вичентинскую виллу, окутанную дымом весенних утр или золотящуюся осенними закатами, какое разнообразие зрелищ являет она сама, когда обходишь ее кругом и видишь сменяющиеся перспективы арок, колоннад, фронтонов и лестниц, сквозящие голубизною неба или зеленью садов! Последние совершенства человеческого духа достигнуты здесь, и осуществлены последние слияния его с миром. Античность могла бы мечтать о благости этого последнего покоя…» (С.399 - 401)