Инцидент
Дело происходило за завтраком. Как всегда, выстроилась очередь за яйцами, до которых курортники почему-то особенно охочи. Рядом со мной стояла пожилая англичанка - сухопарая, злая, из той породы, что будет живьем свежевать лису, чтобы украсить свою гостиную. Она уже набрала полный поднос яиц и теперь ничтоже сумняшеся захапала последние три сосиски, еще остававшиеся на металлическом блюде.
Время - без пяти одиннадцать, завтрак кончался, о том, чтобы принесли новое блюдо сосисок, нечего было и мечтать.
Стоявший за нею немец остолбенел. Вилка, уже нацеленная в сосиску, застыла на полдороге, лицо побагровело от возмущения. Немец был огромный, настоящий колосс, под два метра, и весом центнера полтора, не меньше. На какой-то миг мне показалось, что сейчас он вонзит свою вилку в глаз восьмидесятилетней старухе или схватит ее за горло и размозжит ей голову о стойку с горячим. А та как ни в чем не бывало, в своем бессознательном старческом эгоизме, уже резво семенила к столику.
Немец взял себя в руки, я чувствовал, что ему пришлось сделать над собой огромное усилие, но мало-помалу по лицу его вновь разлился покой, и он, без сосисок, печально поплёлся к своим сородичам.
Из этого инцидента я сделал маленький скетч о кровавом бунте в курортном пансионате, вспыхнувшем из-за мелких нарушений формулы «все включено» - нехватки сосисок за завтраком и доплаты за мини-гольф, - и тогда же показал его на вечере под названием «Вы талантливы!» [раз в неделю вечернее представление составлялось из номеров, подготовленных не организаторами досуга, а самими отдыхающими], причем сыграл все роли сразу. Так я сделал первый шаг к «театру одного актера», жанру, которому практически не изменял на протяжении всей своей карьеры.
Время - без пяти одиннадцать, завтрак кончался, о том, чтобы принесли новое блюдо сосисок, нечего было и мечтать.
Стоявший за нею немец остолбенел. Вилка, уже нацеленная в сосиску, застыла на полдороге, лицо побагровело от возмущения. Немец был огромный, настоящий колосс, под два метра, и весом центнера полтора, не меньше. На какой-то миг мне показалось, что сейчас он вонзит свою вилку в глаз восьмидесятилетней старухе или схватит ее за горло и размозжит ей голову о стойку с горячим. А та как ни в чем не бывало, в своем бессознательном старческом эгоизме, уже резво семенила к столику.
Немец взял себя в руки, я чувствовал, что ему пришлось сделать над собой огромное усилие, но мало-помалу по лицу его вновь разлился покой, и он, без сосисок, печально поплёлся к своим сородичам.
Из этого инцидента я сделал маленький скетч о кровавом бунте в курортном пансионате, вспыхнувшем из-за мелких нарушений формулы «все включено» - нехватки сосисок за завтраком и доплаты за мини-гольф, - и тогда же показал его на вечере под названием «Вы талантливы!» [раз в неделю вечернее представление составлялось из номеров, подготовленных не организаторами досуга, а самими отдыхающими], причем сыграл все роли сразу. Так я сделал первый шаг к «театру одного актера», жанру, которому практически не изменял на протяжении всей своей карьеры.