СЛУЧАЙ С ВИКАРИЕМ
Разбирая архивы, вспомнила о рассказе, который был в 2004 году написан для конкурса "Рваная грелка".
Викторианские ужасы, похоже, тот жанр, который всякому хоть раз в жизни хотелось попробовать самому. Вот и Джеральд Даррелл даже, известный своими веселыми рассказами о животных, оказался замечен в этом, чем поверг меня в когнитивный диссонанс.
А наш рассказ вот. Приятно было перечитать.
СЛУЧАЙ С ВИКАРИЕМ
Многим кажется, что служба викария в деревушке, затерянной среди холмов и Демонширских торфяных пустошей - верный путь к сумасшествию. Между тем в идиллии зелёных холмов, по которым рассыпаны белые точки пасущихся овец, есть своя прелесть. Вы спрашиваете, не утомляют ли меня эти бесконечные регистрации рождений, свадеб и смертей? Вы выражаете сомнение в том, что мне может быть по сердцу тихий шелест ясеней поутру, когда прозрачный иней золотится под первым лучом солнца и превращается в капли росы? Не сомневаюсь, сэр, что у вас есть все основания для того, чтобы так думать, однако и в моей скромной практике бывают случаи небывалые, когда только и можешь, что развести руками, склонясь перед могуществом Всевышнего.
Случай, который так любезно предоставила мне моя память в качестве подтверждения этих слов, произошел не так давно, как раз тогда, когда старое поместье и замок Гостберри-Помрой были, наконец-то, выставлены на продажу после долгих лет тяжбы между семействами Гостберри и Помрой. Может быть, вы читали об этом в «Таймс» - дело было громкое. Однако мало кто знает, что произошло после того, как репортеры потеряли интерес к нашему местечку. Не очень-то склонны были хозяева выносить на свет божий тайны старого замка, а тайны были - иначе как объяснить то, что замок никак не хотел уходить от них? Разумеется, охотников на такую покупку было достаточно, однако все они, не успев приехать и распаковать саквояжи, тотчас бросались вон отсюда - словно что гнало их восвояси. Плачевное состояние финансов семейства Помрой привело их к отчаянному шагу - цена на поместье упала так низко, что это стало подозрительным. Однако покупатели по-прежнему не спешили осчастливить замок своим постоянным присутствием, а его хозяев - достойной суммой.
И вот тут я приметил одного приезжего джентльмена, который уже, пожалуй, раза три заходил к нам, после службы задерживался ненадолго, словно хотел поговорить о чем-то, но, передумав, выходил прочь. Средних лет, безупречно одетый, с небольшими залысинами и скептическим выражением лица, он явно казался человеком весьма образованным и, судя по повадкам, сделавшим себе солидное состояние в колониях.
Я лишь поглядывал в его сторону, дожидаясь, когда незнакомец определится в своих намерениях. И однажды он, действительно, решительно встал со скамьи и направился в мою сторону быстрой, пружинистой походкой.
- Прошу простить меня, святой отец, - обратился он ко мне весьма учтиво, - но я попал в ситуацию странную и несколько затруднительную для меня. Боюсь, что кроме вас мне не с кем обсудить произошедшее, поскольку я здесь недавно. Любой добропорядочный подданный Eе Величества сочтет меня умалишенным, обратись я к нему с подобными речами.
- Разумеется, сын мой, - отвечал я, - располагайте моим временем, как вам угодно. На сегодня все мои дела сделаны, и я могу предложить вам вместе поужинать - к ужину у меня пирог с почками, - там мы сможем поговорить неспешно и чинно, как это принято в старой доброй Англии.
Незнакомец с готовностью откликнулся на мое скромное предложение, и уже час спустя удобно расположился перед камином, грея ладони о кружку с горячим пуншем.
- Я, святой отец, как вы успели заметить, человек небедный и прибыл сюда единственно с целью убедиться в целесообразности приобретения поместья Гостберри-Помрой. Мое имя - Эрнест Ферфакс, я прямой потомок прославленного главнокомандующего армии Кромвеля сэра Томаса Ферфакса, хорошо известного своими победами в этих местах лет двести пятьдесят тому назад. Неудивительно, что, узнав о том, что в Демоншире продается поместье, я немедленно отправился в дорогу.
Хозяева Гостберри-Помрой оказались милейшими людьми, хоть и встретили меня, как мне показалось, несколько настороженно. Сэр Чарльз Помрой, его супруга, досточтимая леди Уинифред Помрой, и их дочь Пегги - прелестное дитя восемнадцати лет - как могли, старались мне угодить: отвели лучшую гостевую комнату в замке, предоставили в мое распоряжение целый штат слуг, которые поминутно справлялись о моем самочувствии, а леди Уинифред даже сама наливала мне пятичасовой чай! Оставалось лишь проинспектировать состояние недвижимости, и в случае благоприятного результата я был готов заключить сделку. Я хотел провести инспекцию немедленно, однако все семейство Помрой как один принялось уговаривать меня отложить дела до завтрашнего утра, ссылаясь на поздний вечер. Более вразумительных объяснений мне так и не удалось от них добиться, однако они упорно стояли на своем, а крошка Пегги так трогательно умоляла меня остаться «чуточку подольше», что я не устоял.
Охваченный надеждами на приятный вечер в обществе невинного создания, я был несколько раздосадован, кода ровно в девять сэр Помрой торжественно объявил о завершении дня и, пожелав мне спокойной ночи, увел семейство в верхние комнаты. Немного поскучав у камина в компании стаканчика бренди, я тоже вынужден был улечься в постель, однако сон не шел ко мне. Была ли тому причиной прелесть юной Пегги или обычное возбуждение в незнакомом доме, но только я, как ни старался, так и не смог призвать к себе Морфея.
Но вот каминные часы тяжело вздохнули, заворочались внутри них пружины и гири, и они медленно начали отбивать двенадцать.
С двенадцатым ударом часов дверь в мою комнату внезапно сама собою отворилась, и взору моему предстало невероятное видение. В дверях стояла обнаженная молодая женщина столь ослепительной красоты, что в первые мгновения я принял ее за грёзу. Однако незнакомка поймала мой взгляд, и губы ее расплылись в хищной улыбке. Медленно, словно во сне, она двинулась вперед, и по мере того, как она приближалась ко мне, все это время пребывавшему в оцепенении, улыбка ее приобретала все более зловещие формы, глаза теряли свой цвет, кожа лица становилась все бледнее и начала покрываться плесенью. В ноздри мне ударил тяжелый дух тлена, и вот уже чудовищный лик навис надо мной, роняя мне на лицо клочки волос вместе с кожей и хохоча так, что от звука этого хохота стыла кровь в жилах и сердце останавливало свой ход…
Многое я видел за десять лет службы в Бангбангахоре, где от одного смрада можно заболеть оранжевой лихорадкой, но подобного отвращения не испытывал никогда.
Впрочем, довольно быстро мне удалось прийти в себя, а поскольку я никогда не был робкого десятка, я схватил красотку за плечи и с силой отшвырнул в сторону. К тому моменту, когда ей удалось вновь приблизиться ко мне, мое сердце уже билось в прежнем ритме. Стараясь глядеть в сторону, я схватил подушку и прижал незваную гостью к кровати так, что теперь пришел ее черед прощаться с тем или этим светом, к какому бы из них она ни принадлежала. Тут часы снова захрипели и ударили один раз, распластанное на кровати полуразложившееся тело вздрогнуло и вдруг потекло у меня под пальцами, как пудинг. Минута - и привидение вновь предстало передо мной во всей своей ужасной наготе - и снова у дверей. Не желая более испытывать подобную неловкость и стыдясь своего гнева и несдержанности, я прервал чудовищное молчание и прямо спросил, чем обязан неприятному визиту. Ее губы были по-прежнему растянуты в пугающей улыбке, но я услышал голос - он шел как бы от стен и от потолка - мертвый голос, что разлагался на сотни самых причудливых тонов и вариаций:
Войди в этот замок, он будет твоим,
И Маргарет Гостберри возьми вместе с ним;
А если другую женой назовешь -
Себе не поможешь, ее не спасешь!
С последними словами привидение растаяло в воздухе.
- Вот так! - заключил Эрнест Ферфакс, - Немудрено, что замок так долго не могут продать - на таких-то условиях!
С некоторым удивлением я слушал рассказ Ферфакса.… Однако чтобы не пугать его, я промолчал, а вам, сэр, минуя живописание фамильных интриг до двенадцатого колена, скажу лишь, что привидение в замке появилось незадолго до того, как в 1645 году многострадальный город Секстер был, наконец, взят войсками парламентской армии. Именно этой армией командовал славный предок нынешнего владельца замка. Маргарет Гостберри, действительно, существовала и даже приходилась какой-то дальней родственницей пра-пра-прабабке досточтимой супруги Помроя. В тысяча шестьсот сорок пятом году, как вы помните, королевские вояки славно повеселились в этих местах - достаточно вспомнить, до чего доходила изобретательная жестокость распутного лорда Горинга. Бедняжка Маргарет, которой в ту пору едва сравнялось восемнадцать, имела несчастье сочетаться браком с тогдашним владельцем замка Гостберри-Помрой как раз тридцать первого октября - перед той самой страшной ночью, когда вконец переругавшиеся генералы выпустили на волю дьявольские силы, что давно копились в черных душах их вояк.
Когда осатаневшие солдаты ворвались в замок, Маргарет только что покинула брачный пир и удалилась в дальние покои со своим молодым супругом. Она не успела познать его ласки - обнаженное тело владельца замка было выброшено в ров под улюлюканье солдат, а его невеста стала супругой грязной толпе безумцев, заполонившей замок. Несчастная не вынесла издевательств и умерла задолго до того, как негодяи, насытившись, оставили ее растерзанное тело.
С тех пор каждый новый владелец замка (или желающий стать таковым) подвергается настойчивым преследованиям призрака Маргарет Гостберри, которая по-прежнему желает стать законной хозяйкой поместья Гостберри-Помрой, смыв, наконец, с себя позор бесчестья. Цепочка таинственных смертей обитателей замка привела к тому, что вот уже более двухсот лет замок формально не принадлежит никому, и что удивительно - тяжба между наследниками касается не получения формальных прав на владение замком, как это обычно бывает, а освобождения от оных с сохранением всех прочих прав и обязательств! Беспрецедентное дело, и неудивительно, что оно не могло разрешиться. Впрочем, и сейчас принято лишь промежуточное решение, учитывая неважное здоровье сэра Чарльза Помроя...
Мой гость тем временем продолжал:
- Теперь вы видите, святой отец, насколько затруднительна моя ситуация? Замок находится в прекрасном состоянии, и цена на него не позволяет мне, как человеку деловому, отказаться от сделки. Однако странные условия договора и... некоторая пикантность обстоятельств, если я могу так выразиться, положительно ставят меня в тупик. С одной стороны я, как человек современный, не должен обращать внимания на подобные глупости. С другой - я сам был свидетелем сцены настолько неприятной, насколько и опасной: ведь я разволновался и долго потом не мог уснуть! Кроме того, мне не хотелось бы подвергать подобной опасности мою будущую (на появление которой в лице очаровательной Пегги Помрой я имею смелость надеяться) супругу, а бедняжка Маргарет Гостберри хоть и красавица, но все же не совсем, скажем так, в моем вкусе. Кроме того, я не могу представить себе, как джентльмен вроде меня может законным образом обручиться с привидением!
- Погодите, - остановил я рассказчика и задумался. Итак, тайна замка Гостберри-Помрой была мне известна. Но что мог я сделать для Эрнеста Ферфакса? Как мог помочь я уважаемому сэру Помрою? В глубоком раздумье проводил я своего ночного гостя до двери и вернулся к своему любимому занятию, которое меня всегда так хорошо успокаивает. В минуты волнения или растерянности я всегда принимаюсь за каталогизацию церковных регистров, и чем сильнее моя задумчивость, тем глубже я погружаюсь в прошлое вместе с ровными строчками записей рождений, смертей и браков.
В ту ночь я, увлеченный описью томов, пришел в себя, лишь когда увидел на потемневшем от времени корешке цифры: «1645». Запись регистрации брака девицы Маргарет Гостберри и сэра Джона Помроя, датированная тридцать первым октября 1645 года, натолкнула меня на одну мысль... «А почему бы и нет?» - подумал я и торопливо подтащил лестницу к другой полке, где хранились тома с годами более поздними. Вот она: запись о рождении 14 марта 1882 года девочки Маргарет Помрой у Чарльза Помроя и Уинифред Помрой, урожденной Гостберри!
- Милейший господин Ферфакс! - убеждал я достойного джентльмена, - поймите, если при регистрации брака Пегги воспользуется девичьей фамилией матери, документ будет иметь силу! А то, что ее полное имя Маргарет, мне сразу и не пришло в голову. Вы понимаете, что это значит? Официальная запись будет говорить о том, что вы заключили брак с Маргарет Гостберри, и формальное условие будет выполнено.
- Все это так, святой отец, - отвечал мне заметно взволнованный этим открытием Ферфакс, - но ведь Маргарет Гостберри 1627 года рождения и Маргарет Гостберри 1882 года рождения - это разные Маргарет! Я не могу подвергать бедняжку такому риску.
- Привидение называло вам только свое имя, - настаивал я. - Оно ничего не говорило о дате рождения. Да и потом, у привидения просто не может быть никакой даты рождения! Поэтому в данном случае это условие, как любят говорить в суде, ничтожно».
Могу добавить только, что крошка Пегги была счастлива принять предложение Эрнеста Ферфакса, а уж о том, как счастливы были ее родители, и говорить не приходится. Все сложилось наилучшим образом, и сейчас в замке Гостберри-Помрой-Ферфакс подрастают очаровательные близнецы.
Привидение же исчезло из замка сразу после регистрации брака. Ведь не только Демоншир, но и вся Британская империя назавтра знала о том, что Маргарет Гостберри стала законной супругой уважаемого подданного Ее Величества Эрнеста Ферфакса.
Hipparion & berezin © 2004
Викторианские ужасы, похоже, тот жанр, который всякому хоть раз в жизни хотелось попробовать самому. Вот и Джеральд Даррелл даже, известный своими веселыми рассказами о животных, оказался замечен в этом, чем поверг меня в когнитивный диссонанс.
А наш рассказ вот. Приятно было перечитать.
СЛУЧАЙ С ВИКАРИЕМ
Многим кажется, что служба викария в деревушке, затерянной среди холмов и Демонширских торфяных пустошей - верный путь к сумасшествию. Между тем в идиллии зелёных холмов, по которым рассыпаны белые точки пасущихся овец, есть своя прелесть. Вы спрашиваете, не утомляют ли меня эти бесконечные регистрации рождений, свадеб и смертей? Вы выражаете сомнение в том, что мне может быть по сердцу тихий шелест ясеней поутру, когда прозрачный иней золотится под первым лучом солнца и превращается в капли росы? Не сомневаюсь, сэр, что у вас есть все основания для того, чтобы так думать, однако и в моей скромной практике бывают случаи небывалые, когда только и можешь, что развести руками, склонясь перед могуществом Всевышнего.
Случай, который так любезно предоставила мне моя память в качестве подтверждения этих слов, произошел не так давно, как раз тогда, когда старое поместье и замок Гостберри-Помрой были, наконец-то, выставлены на продажу после долгих лет тяжбы между семействами Гостберри и Помрой. Может быть, вы читали об этом в «Таймс» - дело было громкое. Однако мало кто знает, что произошло после того, как репортеры потеряли интерес к нашему местечку. Не очень-то склонны были хозяева выносить на свет божий тайны старого замка, а тайны были - иначе как объяснить то, что замок никак не хотел уходить от них? Разумеется, охотников на такую покупку было достаточно, однако все они, не успев приехать и распаковать саквояжи, тотчас бросались вон отсюда - словно что гнало их восвояси. Плачевное состояние финансов семейства Помрой привело их к отчаянному шагу - цена на поместье упала так низко, что это стало подозрительным. Однако покупатели по-прежнему не спешили осчастливить замок своим постоянным присутствием, а его хозяев - достойной суммой.
И вот тут я приметил одного приезжего джентльмена, который уже, пожалуй, раза три заходил к нам, после службы задерживался ненадолго, словно хотел поговорить о чем-то, но, передумав, выходил прочь. Средних лет, безупречно одетый, с небольшими залысинами и скептическим выражением лица, он явно казался человеком весьма образованным и, судя по повадкам, сделавшим себе солидное состояние в колониях.
Я лишь поглядывал в его сторону, дожидаясь, когда незнакомец определится в своих намерениях. И однажды он, действительно, решительно встал со скамьи и направился в мою сторону быстрой, пружинистой походкой.
- Прошу простить меня, святой отец, - обратился он ко мне весьма учтиво, - но я попал в ситуацию странную и несколько затруднительную для меня. Боюсь, что кроме вас мне не с кем обсудить произошедшее, поскольку я здесь недавно. Любой добропорядочный подданный Eе Величества сочтет меня умалишенным, обратись я к нему с подобными речами.
- Разумеется, сын мой, - отвечал я, - располагайте моим временем, как вам угодно. На сегодня все мои дела сделаны, и я могу предложить вам вместе поужинать - к ужину у меня пирог с почками, - там мы сможем поговорить неспешно и чинно, как это принято в старой доброй Англии.
Незнакомец с готовностью откликнулся на мое скромное предложение, и уже час спустя удобно расположился перед камином, грея ладони о кружку с горячим пуншем.
- Я, святой отец, как вы успели заметить, человек небедный и прибыл сюда единственно с целью убедиться в целесообразности приобретения поместья Гостберри-Помрой. Мое имя - Эрнест Ферфакс, я прямой потомок прославленного главнокомандующего армии Кромвеля сэра Томаса Ферфакса, хорошо известного своими победами в этих местах лет двести пятьдесят тому назад. Неудивительно, что, узнав о том, что в Демоншире продается поместье, я немедленно отправился в дорогу.
Хозяева Гостберри-Помрой оказались милейшими людьми, хоть и встретили меня, как мне показалось, несколько настороженно. Сэр Чарльз Помрой, его супруга, досточтимая леди Уинифред Помрой, и их дочь Пегги - прелестное дитя восемнадцати лет - как могли, старались мне угодить: отвели лучшую гостевую комнату в замке, предоставили в мое распоряжение целый штат слуг, которые поминутно справлялись о моем самочувствии, а леди Уинифред даже сама наливала мне пятичасовой чай! Оставалось лишь проинспектировать состояние недвижимости, и в случае благоприятного результата я был готов заключить сделку. Я хотел провести инспекцию немедленно, однако все семейство Помрой как один принялось уговаривать меня отложить дела до завтрашнего утра, ссылаясь на поздний вечер. Более вразумительных объяснений мне так и не удалось от них добиться, однако они упорно стояли на своем, а крошка Пегги так трогательно умоляла меня остаться «чуточку подольше», что я не устоял.
Охваченный надеждами на приятный вечер в обществе невинного создания, я был несколько раздосадован, кода ровно в девять сэр Помрой торжественно объявил о завершении дня и, пожелав мне спокойной ночи, увел семейство в верхние комнаты. Немного поскучав у камина в компании стаканчика бренди, я тоже вынужден был улечься в постель, однако сон не шел ко мне. Была ли тому причиной прелесть юной Пегги или обычное возбуждение в незнакомом доме, но только я, как ни старался, так и не смог призвать к себе Морфея.
Но вот каминные часы тяжело вздохнули, заворочались внутри них пружины и гири, и они медленно начали отбивать двенадцать.
С двенадцатым ударом часов дверь в мою комнату внезапно сама собою отворилась, и взору моему предстало невероятное видение. В дверях стояла обнаженная молодая женщина столь ослепительной красоты, что в первые мгновения я принял ее за грёзу. Однако незнакомка поймала мой взгляд, и губы ее расплылись в хищной улыбке. Медленно, словно во сне, она двинулась вперед, и по мере того, как она приближалась ко мне, все это время пребывавшему в оцепенении, улыбка ее приобретала все более зловещие формы, глаза теряли свой цвет, кожа лица становилась все бледнее и начала покрываться плесенью. В ноздри мне ударил тяжелый дух тлена, и вот уже чудовищный лик навис надо мной, роняя мне на лицо клочки волос вместе с кожей и хохоча так, что от звука этого хохота стыла кровь в жилах и сердце останавливало свой ход…
Многое я видел за десять лет службы в Бангбангахоре, где от одного смрада можно заболеть оранжевой лихорадкой, но подобного отвращения не испытывал никогда.
Впрочем, довольно быстро мне удалось прийти в себя, а поскольку я никогда не был робкого десятка, я схватил красотку за плечи и с силой отшвырнул в сторону. К тому моменту, когда ей удалось вновь приблизиться ко мне, мое сердце уже билось в прежнем ритме. Стараясь глядеть в сторону, я схватил подушку и прижал незваную гостью к кровати так, что теперь пришел ее черед прощаться с тем или этим светом, к какому бы из них она ни принадлежала. Тут часы снова захрипели и ударили один раз, распластанное на кровати полуразложившееся тело вздрогнуло и вдруг потекло у меня под пальцами, как пудинг. Минута - и привидение вновь предстало передо мной во всей своей ужасной наготе - и снова у дверей. Не желая более испытывать подобную неловкость и стыдясь своего гнева и несдержанности, я прервал чудовищное молчание и прямо спросил, чем обязан неприятному визиту. Ее губы были по-прежнему растянуты в пугающей улыбке, но я услышал голос - он шел как бы от стен и от потолка - мертвый голос, что разлагался на сотни самых причудливых тонов и вариаций:
Войди в этот замок, он будет твоим,
И Маргарет Гостберри возьми вместе с ним;
А если другую женой назовешь -
Себе не поможешь, ее не спасешь!
С последними словами привидение растаяло в воздухе.
- Вот так! - заключил Эрнест Ферфакс, - Немудрено, что замок так долго не могут продать - на таких-то условиях!
С некоторым удивлением я слушал рассказ Ферфакса.… Однако чтобы не пугать его, я промолчал, а вам, сэр, минуя живописание фамильных интриг до двенадцатого колена, скажу лишь, что привидение в замке появилось незадолго до того, как в 1645 году многострадальный город Секстер был, наконец, взят войсками парламентской армии. Именно этой армией командовал славный предок нынешнего владельца замка. Маргарет Гостберри, действительно, существовала и даже приходилась какой-то дальней родственницей пра-пра-прабабке досточтимой супруги Помроя. В тысяча шестьсот сорок пятом году, как вы помните, королевские вояки славно повеселились в этих местах - достаточно вспомнить, до чего доходила изобретательная жестокость распутного лорда Горинга. Бедняжка Маргарет, которой в ту пору едва сравнялось восемнадцать, имела несчастье сочетаться браком с тогдашним владельцем замка Гостберри-Помрой как раз тридцать первого октября - перед той самой страшной ночью, когда вконец переругавшиеся генералы выпустили на волю дьявольские силы, что давно копились в черных душах их вояк.
Когда осатаневшие солдаты ворвались в замок, Маргарет только что покинула брачный пир и удалилась в дальние покои со своим молодым супругом. Она не успела познать его ласки - обнаженное тело владельца замка было выброшено в ров под улюлюканье солдат, а его невеста стала супругой грязной толпе безумцев, заполонившей замок. Несчастная не вынесла издевательств и умерла задолго до того, как негодяи, насытившись, оставили ее растерзанное тело.
С тех пор каждый новый владелец замка (или желающий стать таковым) подвергается настойчивым преследованиям призрака Маргарет Гостберри, которая по-прежнему желает стать законной хозяйкой поместья Гостберри-Помрой, смыв, наконец, с себя позор бесчестья. Цепочка таинственных смертей обитателей замка привела к тому, что вот уже более двухсот лет замок формально не принадлежит никому, и что удивительно - тяжба между наследниками касается не получения формальных прав на владение замком, как это обычно бывает, а освобождения от оных с сохранением всех прочих прав и обязательств! Беспрецедентное дело, и неудивительно, что оно не могло разрешиться. Впрочем, и сейчас принято лишь промежуточное решение, учитывая неважное здоровье сэра Чарльза Помроя...
Мой гость тем временем продолжал:
- Теперь вы видите, святой отец, насколько затруднительна моя ситуация? Замок находится в прекрасном состоянии, и цена на него не позволяет мне, как человеку деловому, отказаться от сделки. Однако странные условия договора и... некоторая пикантность обстоятельств, если я могу так выразиться, положительно ставят меня в тупик. С одной стороны я, как человек современный, не должен обращать внимания на подобные глупости. С другой - я сам был свидетелем сцены настолько неприятной, насколько и опасной: ведь я разволновался и долго потом не мог уснуть! Кроме того, мне не хотелось бы подвергать подобной опасности мою будущую (на появление которой в лице очаровательной Пегги Помрой я имею смелость надеяться) супругу, а бедняжка Маргарет Гостберри хоть и красавица, но все же не совсем, скажем так, в моем вкусе. Кроме того, я не могу представить себе, как джентльмен вроде меня может законным образом обручиться с привидением!
- Погодите, - остановил я рассказчика и задумался. Итак, тайна замка Гостберри-Помрой была мне известна. Но что мог я сделать для Эрнеста Ферфакса? Как мог помочь я уважаемому сэру Помрою? В глубоком раздумье проводил я своего ночного гостя до двери и вернулся к своему любимому занятию, которое меня всегда так хорошо успокаивает. В минуты волнения или растерянности я всегда принимаюсь за каталогизацию церковных регистров, и чем сильнее моя задумчивость, тем глубже я погружаюсь в прошлое вместе с ровными строчками записей рождений, смертей и браков.
В ту ночь я, увлеченный описью томов, пришел в себя, лишь когда увидел на потемневшем от времени корешке цифры: «1645». Запись регистрации брака девицы Маргарет Гостберри и сэра Джона Помроя, датированная тридцать первым октября 1645 года, натолкнула меня на одну мысль... «А почему бы и нет?» - подумал я и торопливо подтащил лестницу к другой полке, где хранились тома с годами более поздними. Вот она: запись о рождении 14 марта 1882 года девочки Маргарет Помрой у Чарльза Помроя и Уинифред Помрой, урожденной Гостберри!
- Милейший господин Ферфакс! - убеждал я достойного джентльмена, - поймите, если при регистрации брака Пегги воспользуется девичьей фамилией матери, документ будет иметь силу! А то, что ее полное имя Маргарет, мне сразу и не пришло в голову. Вы понимаете, что это значит? Официальная запись будет говорить о том, что вы заключили брак с Маргарет Гостберри, и формальное условие будет выполнено.
- Все это так, святой отец, - отвечал мне заметно взволнованный этим открытием Ферфакс, - но ведь Маргарет Гостберри 1627 года рождения и Маргарет Гостберри 1882 года рождения - это разные Маргарет! Я не могу подвергать бедняжку такому риску.
- Привидение называло вам только свое имя, - настаивал я. - Оно ничего не говорило о дате рождения. Да и потом, у привидения просто не может быть никакой даты рождения! Поэтому в данном случае это условие, как любят говорить в суде, ничтожно».
Могу добавить только, что крошка Пегги была счастлива принять предложение Эрнеста Ферфакса, а уж о том, как счастливы были ее родители, и говорить не приходится. Все сложилось наилучшим образом, и сейчас в замке Гостберри-Помрой-Ферфакс подрастают очаровательные близнецы.
Привидение же исчезло из замка сразу после регистрации брака. Ведь не только Демоншир, но и вся Британская империя назавтра знала о том, что Маргарет Гостберри стала законной супругой уважаемого подданного Ее Величества Эрнеста Ферфакса.
Hipparion & berezin © 2004