А если это не-человек?
лицо человека часто многим еще неопытным в любви людям мешает любить
Федьмихалыч. http://www.rvb.ru/dostoevski/01text/vol9/35_1.htm?start=35&length=1 - Карамазовы.
Но иногда все же нет даже желания увидеть личину, если чувствуешь, что это не-человек?...
После "Идиота" Куросавы вот что нечаянно пришло в голову.
Первая, любимая, часть была читана раз восемь, а вот остальные три части - уже не так. Раздражают нигилисты, Ипполит, Аглая кажется неестественной в своем чувстве к князю (вернее, это чувство бывает, но оно умственное и выморочное у нее ведь) и прорывается нутряная искренность только в эпизоде визита к Настасье Филипповне: похвалиться перед повергнутой соперницей.
Из персонажей после нравились сочностью только Лебедев и генерал Иволгин, первая же часть даже не оставляла времени выбирать, думать - проглатывалась на лету, целиком, летя к уже угадываемой, после сжигания в печи денег, иллюзий, чувств и условностей, развязке.
Фильм же произвел впечатление с точностью до наоборот. Завязка и денежки в печке были просмотрены в полноги: сцены утомительно-затянуты, все известно, фактура лиц и соломенных перегородок отыгралась быстро.
А вот потом, когда пошло дальше дело, то выкинутые нигилисты с эпизодически проскакивающим Лебедевым пошли на пользу, снег шел тоскливо и мерзло, действие перешло в чисто животное перетягивание каната самолюбия, гордости, жалости, страсти, благодарности, в который вплелись все персонажи - это стало захватывать. И продержало уже до конца. Тосиро Мифуне убил, идиот его простил, НФ.Барашкова ушла туда, где ее никто уже не обидит, а Аглая потеряла ощущение, что гордость позволит все вытерпеть.
Федьмихалыч. http://www.rvb.ru/dostoevski/01text/vol9/35_1.htm?start=35&length=1 - Карамазовы.
Но иногда все же нет даже желания увидеть личину, если чувствуешь, что это не-человек?...
После "Идиота" Куросавы вот что нечаянно пришло в голову.
Первая, любимая, часть была читана раз восемь, а вот остальные три части - уже не так. Раздражают нигилисты, Ипполит, Аглая кажется неестественной в своем чувстве к князю (вернее, это чувство бывает, но оно умственное и выморочное у нее ведь) и прорывается нутряная искренность только в эпизоде визита к Настасье Филипповне: похвалиться перед повергнутой соперницей.
Из персонажей после нравились сочностью только Лебедев и генерал Иволгин, первая же часть даже не оставляла времени выбирать, думать - проглатывалась на лету, целиком, летя к уже угадываемой, после сжигания в печи денег, иллюзий, чувств и условностей, развязке.
Фильм же произвел впечатление с точностью до наоборот. Завязка и денежки в печке были просмотрены в полноги: сцены утомительно-затянуты, все известно, фактура лиц и соломенных перегородок отыгралась быстро.
А вот потом, когда пошло дальше дело, то выкинутые нигилисты с эпизодически проскакивающим Лебедевым пошли на пользу, снег шел тоскливо и мерзло, действие перешло в чисто животное перетягивание каната самолюбия, гордости, жалости, страсти, благодарности, в который вплелись все персонажи - это стало захватывать. И продержало уже до конца. Тосиро Мифуне убил, идиот его простил, НФ.Барашкова ушла туда, где ее никто уже не обидит, а Аглая потеряла ощущение, что гордость позволит все вытерпеть.