О бомбе, заложенной Лениным, и о национальной политике большевиков
Вообще-то тема заслуживает целого исследования, и очень серьёзные люди вроде историка Дюкова и публициста Колерова активно пропагандируют тему «национальная политики большевиков и лично Ленина привела к последующему распаду СССР».
В сказанном есть доля истины. Действительно, тем, кто изучал историю революции и первого послереволюционного периода, хорошо известна критика Ленина Розой Люксембург относительно создания украинской нации. По мнению Люксембург, большевики искусственно создают украинскую нацию и государственность; нет значимой разницы между русскими и украинцами.
В классическом марксизме нигде и никогда не поощрялся национализм. Да, национально-освободительные движения и войны оправдывались тем, что это освобождение от эксплуатации завоевателем. Тем не менее, учитывая грядущую коммунистическую перспективу, где наций как таковых не будет, а также представление о грядущем равенстве людей (у некоторых радикалов доходившее до абсурда в виде их одинаковости), глупо было бы пестовать различия культур на основе этнической принадлежности людей. Марксизм корнями уходит в прогрессистские учения эпохи Просвещения, и социальный прогресс является в рамках этого мировоззрения важнейшей ценностью. Соответственно, идея о грядущей унификации культур, в аспекте «взять всё лучшее от каждой», вместо сохранения всякой национальной культуры в первозданном виде, совершенно марксистская. Это, кстати, очень хорошо видно по такой подцензурной области общественного сознания, как художественная литература. В фантастической литературе о грядущем коммунистическом будущем вы не найдёте ни одной советской книги, где бы в победившем коммунизме народы цеплялись за свою уникальную культуру и свой уникальный язык. Максимум - следы происхождения от какого-либо народа (например, во внешности и именах - И. Ефремов). Будущее коммунизма мыслилось в форме единства всех народов без различия их этнических корней и языка, а место национальным культурам было в музее и исторической науке, что подтверждало и одобрение советских цензоров.
Почему же у Ленина и большевиков (кстати, с большим сопротивлением внутри) восторжествовала идея этнонациональных территориальных республик и всяческого взращивания местных наций (и национализмов, увы)? Рискну предположить, что это было спецификой российского революционного движения - движения, которое многие десятилетия двигалось во многом силой национально-освободительных (они же - сепаратистские) идей.
Поясню эту мысль. Дело в том, что где-то в середине XIX века в РИ ещё и слыхом не слыхивали ни о каком марксизме. Но уже были восстания крестьян против крепостничества, получили распространение идеи о смене строя на республиканский или конституционно-монархический и - немаловажно - уже была борьба западных окраин империи - в первую очередь, польских дворян и интеллигентов - за независимость.
Надо отметить, что присоединение части Польши к империи вообще было не самым лучшим решением; с ней впервые в российской истории не сработало либеральное отношение к местной элите. То, что хорошо работало в Сибири, на Кавказе и в Средней Азии, когда простое сохранение привилегий местной знати обеспечивало её достаточную лояльность царю и России, совершенно иначе сработало в отношении поляков. Но не буду останавливаться на этом подробно, поскольку это потребует отдельной статьи.
Зарождающееся революционное движение естественным образом оказывалось в связке с любыми внутренними силами, которые боролись с государственной властью, пусть даже по иным мотивам. Да и националисты зачастую сочувствовали социалистическим идеям (не случайно Муссолини - бывший социалист, а НСДАП - национал-социалистическая немецкая рабочая партия). В результате в течение многих десятилетий революционер и национал-сепаратист шли рука об руку, если даже и критиковали друг друга за неправильные взгляды. Собственно, окончательный разрыв произошёл уже после Первой Мировой войны, когда национал-социалисты из двух составляющих своего названия ясно и недвусмысленно выбрали первую. Если для марксистов главным в их борьбе всегда была борьба против классовой эксплуатации, то для национал-социалистов и фашистов разного разлива - главным была защита нации (и не так важно, этно-нации, как у немцев, или нации как граждан государства, как у итальянцев). Первая Мировая война поставила перед левым движением выбор: поддержка своего правительства и оправдание его участия в войне как «справедливого» или же борьба за мир без завоеваний, контрибуций, аннексий вопреки «национальным интересам». В этот момент националисты решительно откололись от интернационального революционного движения, поддержали свои правительства, а если и остались на позициях условного «социализма», то стали «строить рай» исключительно для своих.
Однако в момент создания советского государства в России, а затем и создания СССР этот конфликт ещё был далёк от вызревания до стадии нарыва. В борьбе против «белых» союзниками «красных» на окраинах бывшей Российской Империи чаще всего выступали именно мелкобуржуазно-националистические партии. Национализмом были больны практически все национальные компартии, особенно украинская и грузинская.
Дело в том, что национализм - вообще очень простая и притягательная идеология, ведь она «объясняет», почему условные «мы» имеем право управлять условными «ими», почему «мы» лучше «их», и наконец, почему «мы» должны жить лучше, чем «они». Кто же не хочет жить лучше, чем другие? Единичные фанатики коммунизма, разве что.
Национализм - это базовая идеология, укоренившаяся со времён первобытных племён каменного века. Мы убиваем соседей, уводим их скот, насилуем их женщин - это хорошо. Они убивают нас, уводят наш скот, насилуют наших женщин - это плохо. Т.н. «готтентотская этика» - концентрированное выражение национализма. Изначальная суть национализма, мы - хорошие, потому что они - плохие, и наоборот: они плохие, потому что мы - хорошие.
Примитивный национализм, однако, мешает укрупнению государства, а точнее, интеграции народов в единое целое. Поэтому со временем он мутирует в более мягкую форму, экспериментирует с разными критериями «свой - чужой» (цвет кожи, язык, религия и традиции, и так далее). Но общий смысл «мы хорошие, потому что это мы» остаётся верным во всех ипостасях национализма.
Возвращаясь к ситуации в СССР и РСФСР, несложно заметить, что в 1917 году и особенно в последовавшей Гражданской войне 1918 - 1921 гг., большевикам приходилось действовать в тесном союзе с национал-социалистическими партиями сепаратистских окраин. Постепенный развал Империи начался после Февральской Революции 1917 года. Уже в июле 1917 г. на Украине собралась Центральная Рада, провозгласившая государственность Украины, пока ещё в составе обновлённой России; а осенью и её независимость. Как удивительно напоминает историю развала СССР в 1990-91 гг.!
В ходе Гражданской войны от большевистского центра быстро откололись практически все окраины, включая чисто русские (донское казачество), и потребовались годы, чтобы к массам не только простых людей, но и активных исторических акторов пришло осознание того, что лучшего решения, чем единая страна, для них самих и их народов нет. И дело здесь не только и не столько в штыках РККА, сколько именно в осознании, что по одиночке их съедят внешние силы.
Тем не менее, этот союз был скорее вынужденным, мелкобуржуазные националисты из «компартий» разных «социалистических республик» уступали давлению Москвы, боялись вторжения извне, надеялись на помощь центра ресурсами, в первую очередь, деньгами и кадрами. Сознательный выбор возрождения России (пусть и под лейблом СССР) был уделом немногих.
На мой взгляд, именно это, а не мнимая «идеологическая упоротость» большевиков и «странные взгляды» Ленина, было основной причиной этнификации советской версии социализма. Это было масштабным компромиссом между традиционными коммунистическими взглядами и практическими возможностями их реализации. Одним из важнейших, но не единственным таковым компромиссом.
Кстати, в текстах Ленина, что так любит цитировать А. Дюков, чаще всего мы видим, вкратце, идею создания тепличных условий для иных (помимо русских) народов. Но с какой именно целью? Автор и не скрывает её. Чтобы они ни в коем случае не воспринимали новую Россию и русских как потенциального угнетателя! Ленин пишет, что нужно показательно давать хорошие условия народам внутри страны, чтобы, в том числе, в мире было понимание, что РСФСР и СССР это не реинкарнация Российской Империи, и никого не будет покорять и завоёвывать. В чём логика данного подхода? Как можно быстрее сформировать международное братство трудящихся всех народов, разрушить колониализм, создать революцию на плечах антиколониального движения! Ой, как легко, когда есть послезнание, что ничего с мировой революцией не вышло, критиковать такой подход. Правда, забывая, что до самых 1960-х включительно он неплохо работал в плане развала системы колониализма и постоянного пополнения стран социалистического лагеря.
Надо отметить, что российская социалистическая революция пережила несколько этапов. На первом этапе она не мыслилась вне мировой революции. Предполагалось, что восставший российский народ соединится с товарищами из Германии и других развитых стран, и вместе они сметут зажившийся капитализм с лица планеты. Отсталое же общество крестьянской России в одиночку, без поддержки коммунистов Запада, обречено на контрреволюцию. Пиком и одновременно крахом данной идеологической конструкции стал польский поход РККА. Потерпев поражение, вынужденная заключить крайне невыгодный для себя мир РСФСР поставила крест на идее прямого соединения с германскими коммунистами. К тому моменту стало ясно уже и то, что революция в Европе провалилась. Ни в Германии, ни в Венгрии красным не удалось закрепиться, в других странах даже серьёзных попыток взять власть не было.
Второй этап поэтому стал попыткой переосмыслить ориентиры, а пока суд да дело - удержать власть путём ряда уступок мелкобуржуазной массе. Он ознаменовался так называемой «Новой экономической политикой» большевиков и по существу дал время на переработку концепций и выбор стратегических направлений развития. 20-е годы в СССР - это время постоянных споров о том, как дальше развивать государство и общество. При этом у самих большевиков и у Ленина были большие сомнения, что власть вообще удастся удержать. Против внешних угроз обороны у СССР практически не было.
Наконец, третий этап, начавшийся в конце 1920-х годов, - это осознанный выбор той модели государства, которая и смогла решить проблему Второй Мировой войны и столь долго ожидавшейся интервенции Запада против СССР.
В рамках первого этапа развития революции борьба с местными национализмами представлялась чем-то не слишком важным. Придёт коммунизм, и вместе с европейскими товарищами мы избавимся от этих пережитков буржуазного строя. Чего бороться с украинством, если в коммунизме оно утратит значение?
В рамках второго этапа развития революции, когда, собственно, и произошло воссоединение частей России в составе СССР, национализмы уже начали мешать. Пошли конфликты (знаменитый мордобой Орджоникидзе).
Правые историки любят приводить вмешательство Ленина как пример неадекватного поощрения им национализмов окраин. Однако если изучить, каковы были те требования, за которые грузинские националисты получили по морде от товарища Орджоникидзе, мы увидим, что ни в Союзном договоре, ни в Конституции СССР от подобных требований не оказалось ничего (интересующимся: там были и запреты на браки негрузин с грузинками, и запредельная выплата для негрузин, желающих поселиться в Грузии, и отказ от каких-либо налогов в центр, при требовании дотаций от центра). И на практике ничего подобного в СССР не наблюдалось. То есть, сколько ни ругай Ленина за поддержку националистов - а как же так оказалось, что на практике их требования были отметены?
А если бы компартия РСФСР просто попыталась задавить местные национализмы, как она должна была сделать по мнению тех же Дюкова и Колерова? А не получили ли бы мы второй этап Гражданской войны? В нищей, разорённой войной стране, где никто уже не хотел воевать, воевать пришлось бы теперь уже со вчерашними соратниками. Не впервой: в конце концов, основой антибольшевистских сил в Гражданской войне были эсеры (и не только правые, но и левые). Но вот хватило ли бы сил ещё и на это - большой вопрос. Мне лично кажется, что заграница только и ждала удачного момента, когда можно будет поддержать очередных антибольшевиков.
Причем те же самые грузинские или украинские национал-социалисты легко бы нашли поддержку в массах. Ибо, как уже говорилось, сила национализма в его примитивности и простоте. Он внедряется в сознание мгновенно, т.к. это базовая идеология со времён глубокой древности, племенного строя, каменного века. «Мы», конечно же, лучше, чем «они». И теперь «они» хотят задавить «нас», навести тут свои москальские порядки! А ведь мы только-только освободились от ига Москвы! Мало ли горячих молодых голов, мало ли стволов на руках после отшумевшей войны? И пошло, поехало, новая война. А учитывая, что среди большевиков тоже были сторонники местных национализмов, то и в самом центре были бы недовольные подобным решением.
Вот и выходит, что этнотерриториальная структура СССР и советских республик была не просто какой-то теоретической глупостью и не «бомбой», заложенной Лениным под фундамент СССР, а вынужденным компромиссом. Те, кто находят корни её в тех или иных статьях Ленина, забывают, что Ленин был прежде всего практиком, и статьи писал ровно такие, какие нужны были в данный момент времени. Странно было бы для лидера партии, состоящей в тактическом союзе с националистами, писать статьи с безоговорочным осуждением национализма.
Кстати, обращу внимание, что выбор этнотерриториальной модели происходил в условиях, когда ещё было неясно, каково ближайшее будущее СССР. В возможность отбиться от серьёзного внешнего вторжения в тот момент никто не верил, все понимали, что СССР спасла только временная усталость Запада от войны и занятость его переделом мира после поражения т.н. «Тройственного союза» (Германия, Австро-Венгрия, Турция). Потребовалось сделать невероятный промышленный и организационный рывок в 1930-е годы, чтобы СССР смог справиться с интервенцией западноевропейских цивилизаторов 1941 года. На момент, например, 1926 года Фрунзе делал доклад, что армия ни к одной серьёзной войне, даже со второсортными державами, попросту не готова. Где уж тут тратить силы на борьбу с всякого рода национализмами! Напротив, их старались задобрить и привести в свой лагерь.
После создания СССР начался долгий период борьбы центра и националистически настроенных окраин. С переменным успехом, временами с посадками и расстрелами слишком обнаглевших националистов, временами с отступлением и уступками Москвы, эта борьба протянула до самого конца Союза ССР. Сложно сказать, был ли в истории момент, когда можно было решительно разобраться с местными националистами. Факт лишь в том, что борьба с ними, так или иначе, велась.
Резюмируя сказанное:
1) национализмы окраин СССР были наследием ещё досоветских времён, в значительной мере следствием дореволюционного союза сепаратистов с революционерами;
2) сохранение национализмов и этнотерриториальное устройство СССР были, как минимум, в значительной мере вынужденным компромиссом;
3) по крайней мере, частично преференции для иных народов объяснялись стремлением повысить привлекательность СССР как нового типа государства для всех угнетённых народов по всему миру, в том числе колониально зависимых (а таковых на тот момент было большинство);
4) борьба с национализмами внутри советской системы шла, протекая с разной степенью ожесточения весь период существования советской власти, но до конца центру так и не удалось победить. Ослабление центра под руководством М. С. Горбачёва, заигрывавшего со всеми национализмами разом, быстро привело к краху единства СССР и полураспаду «советского народа» на части.
ред. 19.09.2023