Сегодня - день рождения Светланы Горшуновой
Светлана Горшунова
***
Глядя на бабушку, я понимаю,
что старость - это не так уж страшно.
Это - любовь,
которой, как туфли, малы слова.
В мире притихшем,
привычном, пионно-ромашном -
Грань единения с небом - и мастерства.
Это когда так сильно пахнет сирень -
должно быть, в последний раз.
Это когда так много яблок в саду -
должно быть, к беде, кто знает?
Это когда бродячие кошки
о ноги трутся, не сводят глаз,
Птицы едят с руки,
понимают язык и не улетают.
Это - почти предчувствие,
неизбежность немыслимой новой встречи
С тем, чьи глаза на снимке
говорят с тобой из других миров,
С тем, до кого
неизвестно сколько осталось ещё шагов,
Но их набор теперь,
по крайней мере, уже конечен.
Это - улыбка мамы,
совсем живая, так близко-близко...
- Мамочка, милая, как там вы все? Как ты?
Сны -
ото всех сокрытая переписка
С теми, кто нас встречает из темноты.
Давным-давно, а может быть и недавно, но в другой жизни, не похожей ни на теперешнюю, ни на ту, что была до нее, мне попался на глаза листочек на дверях факультетской бухгалтерии. Это было объявление о том, что "первый тур Пушкинского конкурса, проводящегося среди московских вузов по инициативе Академии нефти и газа им. Губкина, состоится тогда-то и тексты приносить следует туда-то". Листок был невзрачный, шрифт мелкий, место для него выбрано странноватое - но лично на мне объявление сработало. Как раз в этот личноэпохальный момент во мне прорезалось желание показать свои стихи - кому-нибудь. Не без труда найдя у себя что-то на морскую тему (условие конкурса), я, отчаянно смущаясь, притащила распечатку в культурный центр. Случилось так, что первый тур я прошла и попала на университетский концерт по его итогам.
Малый зал, глухие малиновые шторы, за окнами ноябрь, в зале полумрак - что я делаю здесь, среди этих людей, которые уж точно понимают, что они здесь делают? Третья премия, вторая... Первая премия... Светлана Горшунова.
Она запомнилась мне очень яркой среди этого малинового сумрака - в чем-то бело-желтом, пушистые волосы распущены, и в них золотые искры.
Всех финалистов попросили что-то прочесть, шли мы по алфавиту, так что меня выдернули первой, я намертво забыла вторую же строчку, проугрызалась этим, пока читали все остальные, а потом кто-то в жюри, видя, что время остается, спросил: "Может быть, наши победители почитают побольше?" Светланка вышла снова. "Это стихотворение немножко экспериментальное... но здесь - можно."
Очень мне запомнилось это "но здесь - можно", замыкающее круг, включающее в него всех. Даже меня.
А потом я поняла, что пропала. Бесповоротно. Потому что можно перерыть тома нечитанного тобой классика и найти то, что, внезапно услышал и чем заболел. А где мне прочесть ее? Впервые в жизни я заболела стихами современницы - до нее так близко, рукой подать - и бесконечно далеко.
Казалось бы - чего проще: подойди и попроси листочек со стихами? даже в голову не пришло.
(Честно говоря, я и потом его допросилась не с первого раза, Светлана перестала показывать это стихотворение...)
А потом была весна, и такое забавное университетское действо как "Студенческая весна". Когда на сцене каждый делал, что хотел: читал свое, читал чужое, пел свое и пел чужое. Когда я, в свою очередь, спустилась в зал, Светланка, сидевшая в кресле у прохода, поймала меня за рукав (а если бы не поймала?). Сказала, что понравилось. Вот так все и началось. Друзья и стихи, разделенные книжные восторги и общие безумства, и объединяющее всех нас чувство нереальности случившегося - "так не бывает". Но лучшее, что было - друзья.
Те, кому можно сегодня сказать - с днем рождения нашей Светы.
"...она была нашей Лютиэн, и не знала этого..."