Про стилизации
Длинная и интересная статья о том, как складываются представления о прошлом. Всеми любимая идея "на самом деле все было совсем не так":
Художники формируют мир прошлого намного эффективнее, нежели ученые. Художникам легче - не нужно следовать исторической реальности, можно моделировать прошлое, не стремясь к научной точности и корректности. Понятно же, что и псевдорусские постройки времен Николая I, и здания "русского стиля" времен Николая II никогда не выдавали себя за что-то древнее, а лишь использовали те или иные приемы древней архитектуры. Однако в сознании потомков эти стилизации уже давно стали частью Древней Руси. Ведь они так похожи на наши представления о прошлом - куда больше, чем подлинники. Стилизация вообще легче воспринимается, чем подлинник, и здесь нет ничего удивительного. Стилизация - это не про древность, а про общие места, про то, как мы представляем себе древность. Поэтому-то она так понятна и привычна.
Возможность увидеть настоящую древнюю икону впервые представилась лишь в 1851 году, когда художник и реставратор Николай Подключников испробовал свои реактивы на иконостасе Успенского собора Московского Кремля. Расчищенный иконостас был воспринят, мягко говоря, неоднозначно. Иконы оказались совершенно не похожими на то, как общество представляло себе древнюю живопись. В первую очередь смущала яркость красок, которые казались современными, а не древними. С особой настороженностью отнеслись к расчищенным иконам старообрядцы, знавшие толк в старине. Только вот та старина, в которой они знали толк, была не похожа на то, что они увидели в Успенском соборе. Старина прочно ассоциировалась с потемневшей олифой, и потому они просили приглушить краски при помощи тонированного покрытия. "Хотелось бы,- говорил Подключникову один из старообрядцев,- чтобы вы покрыли иконы по-нашему, подцвеченной олифой, чтобы они казались старее".
Полностью - тут.
Вспоминается еще наблюдение, которое сделала, кажется, Ольга Вайнштейн в своей книге про дендизм. На большинстве картин эпохи классицизма древние греки и римляне изображаются в белых одеждах, тогда как на самом деле ткани в то время почти никогда не выбеливались, а красились охрой либо оставались цвета натурального льна или натуральной шерсти. Откуда же этот стереотип белоснежной тоги? Все дело в скульптуре, которая была главным источником представлений об античности. Статуи высечены из мрамора, поэтому именно белый цвет казался зрителю XVIII-XIX веков наиболее аутентичным.
(Кстати, этот пост у меня писался смешно. Первую фразу я сначала сформулировала так: "Длинная, но интересная статья о том, как складываются представления о прошлом". Потом подумала: так, стоп, меня ведь читают не дети с задержкой умственного развития, так с какой стати оправдываться за многабукаф? А потом поняла, что все дело в недавней статье, которую я сначала прочитала на "Афише", а потом увидела ссылки на нее аж в трех разных журналах у себя в ленте. Там доказывается, что в цифровую эпоху у людей изменилось восприятие, и длинные тексты мы уже не можем читать так, как раньше. Ну, раз так, то простите великодушно)
Художники формируют мир прошлого намного эффективнее, нежели ученые. Художникам легче - не нужно следовать исторической реальности, можно моделировать прошлое, не стремясь к научной точности и корректности. Понятно же, что и псевдорусские постройки времен Николая I, и здания "русского стиля" времен Николая II никогда не выдавали себя за что-то древнее, а лишь использовали те или иные приемы древней архитектуры. Однако в сознании потомков эти стилизации уже давно стали частью Древней Руси. Ведь они так похожи на наши представления о прошлом - куда больше, чем подлинники. Стилизация вообще легче воспринимается, чем подлинник, и здесь нет ничего удивительного. Стилизация - это не про древность, а про общие места, про то, как мы представляем себе древность. Поэтому-то она так понятна и привычна.
Возможность увидеть настоящую древнюю икону впервые представилась лишь в 1851 году, когда художник и реставратор Николай Подключников испробовал свои реактивы на иконостасе Успенского собора Московского Кремля. Расчищенный иконостас был воспринят, мягко говоря, неоднозначно. Иконы оказались совершенно не похожими на то, как общество представляло себе древнюю живопись. В первую очередь смущала яркость красок, которые казались современными, а не древними. С особой настороженностью отнеслись к расчищенным иконам старообрядцы, знавшие толк в старине. Только вот та старина, в которой они знали толк, была не похожа на то, что они увидели в Успенском соборе. Старина прочно ассоциировалась с потемневшей олифой, и потому они просили приглушить краски при помощи тонированного покрытия. "Хотелось бы,- говорил Подключникову один из старообрядцев,- чтобы вы покрыли иконы по-нашему, подцвеченной олифой, чтобы они казались старее".
Полностью - тут.
Вспоминается еще наблюдение, которое сделала, кажется, Ольга Вайнштейн в своей книге про дендизм. На большинстве картин эпохи классицизма древние греки и римляне изображаются в белых одеждах, тогда как на самом деле ткани в то время почти никогда не выбеливались, а красились охрой либо оставались цвета натурального льна или натуральной шерсти. Откуда же этот стереотип белоснежной тоги? Все дело в скульптуре, которая была главным источником представлений об античности. Статуи высечены из мрамора, поэтому именно белый цвет казался зрителю XVIII-XIX веков наиболее аутентичным.
(Кстати, этот пост у меня писался смешно. Первую фразу я сначала сформулировала так: "Длинная, но интересная статья о том, как складываются представления о прошлом". Потом подумала: так, стоп, меня ведь читают не дети с задержкой умственного развития, так с какой стати оправдываться за многабукаф? А потом поняла, что все дело в недавней статье, которую я сначала прочитала на "Афише", а потом увидела ссылки на нее аж в трех разных журналах у себя в ленте. Там доказывается, что в цифровую эпоху у людей изменилось восприятие, и длинные тексты мы уже не можем читать так, как раньше. Ну, раз так, то простите великодушно)