«Модернисты» Алан Рудольф 1988 г.
Захотелось чего-то красивого и романтичного. Нашла. Очень просто. Извлекла из памяти фильм «Модернисты», скачала с рутрекера и посмотрела.
Париж середины 20-х годов. Атмосфера потрясающая: дамы в длинных платьях с декольте, открытой спиной и руками; длинные шёлковые перчатки выше локтя, чёрные. Вокруг шеи - перья, мех, или вот ещё - нить жемчуга узлом на шее и длинная ниже талии по тёмному платью; короткие стрижки, шляпки и сигарета в мундштуке тонком и тоже длинном, а макияж, словно театральный грим; губы алые, как лепестки роз.
А ещё у героев в руках постоянно либо стакан с виски, либо бокал с вином, либо рюмка коньяка. Особенно в первых кадрах эффектно: главная героиня - Рейчел держит в руках, а руки в чёрных перчатках, опять же, винный бокал, но с молоком.
Весь фильм - мир искусства: коллекционеры, дамы, художники, газетчик известный, поэт, музыкант за роялем в кафе, все друг друга знают, угощаются в долг, во всяком случае, главный герой.
Он - американец Ник Харт. Рисует в кафе пером, продаёт рисунки в газету. Живопись его никто не покупает. Есть женщина, которую он хочет, потому, что любит сильно. Это Рейчел.
«Я знаю, чего хочу. Мне нравится та женщина. Я хочу заниматься с ней любовью пять дней, может быть в шторм…»
Здесь определённо есть предистория. Но Рейчел сейчас принадлежит другому. Бертрам Стоун - богат, тёмная личность, скупает коллекции, при этом ничего не смыслит в живописи, но зато знает цену деньгам. Да и потом есть Натали - владелица Галереи, эксперт и советчик. Главное, пожалуй - Стоун знает цену себе и не допустит посягательств на его собственность, будь то картина в гостиной или женщина, что с ним сейчас.
Но от воспоминаний никуда не деться, они мешают Нику спокойно жить, даже ходить по городу, ведь у Стоуна, как полагается, есть пара крепких ребят с кастетами, без огнестрельного оружия, кстати. Драка, ведь, не перестрелка; драка - это искусство (с). Особенно, когда дерётся мужчина высокий в костюме-тройка и в шляпе; да вышел ещё с бутылкой дорого коньяка. Правда, отставил. Но не уберёг.
Эти же воспоминания помогают Нику писать: мазок к мазку, цвет - особенно в светлых тонах, и самое сложное - линия обводки чёрным. И столько страсти, прозрачности и света в этой живописи.
А живопись присутствует в фильме наравне с героями: полотнами, фрагментами картин, и текстами о технике письма, вот про мазок кистью мягкий в момент соблазнения женщины.
И авантюра. И даже дуэль. И смерть: настоящая и театрализованная.
А ещё Хэмингуей, как завсегдатай кафе здесь, в Париже, строчит в блокнот. Он всегда или почти всегда пьян и говорит цитатами из своих книг. Вернее, он просто говорит, но для зрителя это - тексты его произведений. Он уже известен, как писатель. К нему вежливо пристают или его путают, но очень занятно. «- Может поменять кафе? - Проще поменять образ мыслей».
И хроника, сам Париж тех лет вписан в повествование через плавный переход из цвета в чёрно-белое кино и обратно.
А ещё музыка неспешная, лирическая, нежная; и музыка времени: фортепьяно в кафе обязательно, шансон в патефоне и так, и, конечно, джаз.
И в конце - побег в Голливуд, где всегда голубое небо, и всегда светит солнце. Вот ведь, почти сто лет прошло, а ничего не изменилось. Они рвутся в Америку, в Голливуд.
А это цитирую специально для: twenty_25:
-Только женщина может вдохновить мужчину на великие подвиги.
- Или подавить волю делать хоть что-то.
…Впрочем, можно пожалеть о том, что эта лента не была снята, как задумывалось, в конце 70-х годов. Рудолф долго не мог найти деньги на дорогостоящую постановку. Только после смерти своего соавтора, сценариста Джона Брэдшо, выполняя его завещание, Алан Рудолф, наконец, отважился на съёмки, хотя средств ему по-прежнему недоставало. И подобно своему безденежному герою, режиссёр решился на своеобразную подделку, искусно воспроизводя атмосферу Парижа 20-х годов на улицах… Монреаля. Подмена оказалась практически незамеченной, поскольку Рудолф смог убедить, что его фильм - как бы запечатление мифа, экранизация наших представлений о давней эпохе. По словам самого постановщика, то время было пропущено «сквозь фильтр воображения и наших грёз». Не случайно, что в финале молодой Хемингуэй произносит фразу, которая может быть и его личным признанием в любви к Парижу, и одновременно является словно данью памяти Джону Брэдшо, так и не увидевшему воплощения своего сценария на экране. Из статьи Сергея Кудрявцева
Информация о фильме здесь, но скудная, даже кадров нет, но актёры и съёмочная группа с перекрёстными ссылками присутствует: http://www.kinopoisk.ru/level/1/film/9914/
Скачать фильм можно здесь, Советский дубляж + Профессиональный (двухголосый), но немножко не хватает громкости: http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=2876556
Париж середины 20-х годов. Атмосфера потрясающая: дамы в длинных платьях с декольте, открытой спиной и руками; длинные шёлковые перчатки выше локтя, чёрные. Вокруг шеи - перья, мех, или вот ещё - нить жемчуга узлом на шее и длинная ниже талии по тёмному платью; короткие стрижки, шляпки и сигарета в мундштуке тонком и тоже длинном, а макияж, словно театральный грим; губы алые, как лепестки роз.
А ещё у героев в руках постоянно либо стакан с виски, либо бокал с вином, либо рюмка коньяка. Особенно в первых кадрах эффектно: главная героиня - Рейчел держит в руках, а руки в чёрных перчатках, опять же, винный бокал, но с молоком.
Весь фильм - мир искусства: коллекционеры, дамы, художники, газетчик известный, поэт, музыкант за роялем в кафе, все друг друга знают, угощаются в долг, во всяком случае, главный герой.
Он - американец Ник Харт. Рисует в кафе пером, продаёт рисунки в газету. Живопись его никто не покупает. Есть женщина, которую он хочет, потому, что любит сильно. Это Рейчел.
«Я знаю, чего хочу. Мне нравится та женщина. Я хочу заниматься с ней любовью пять дней, может быть в шторм…»
Здесь определённо есть предистория. Но Рейчел сейчас принадлежит другому. Бертрам Стоун - богат, тёмная личность, скупает коллекции, при этом ничего не смыслит в живописи, но зато знает цену деньгам. Да и потом есть Натали - владелица Галереи, эксперт и советчик. Главное, пожалуй - Стоун знает цену себе и не допустит посягательств на его собственность, будь то картина в гостиной или женщина, что с ним сейчас.
Но от воспоминаний никуда не деться, они мешают Нику спокойно жить, даже ходить по городу, ведь у Стоуна, как полагается, есть пара крепких ребят с кастетами, без огнестрельного оружия, кстати. Драка, ведь, не перестрелка; драка - это искусство (с). Особенно, когда дерётся мужчина высокий в костюме-тройка и в шляпе; да вышел ещё с бутылкой дорого коньяка. Правда, отставил. Но не уберёг.
Эти же воспоминания помогают Нику писать: мазок к мазку, цвет - особенно в светлых тонах, и самое сложное - линия обводки чёрным. И столько страсти, прозрачности и света в этой живописи.
А живопись присутствует в фильме наравне с героями: полотнами, фрагментами картин, и текстами о технике письма, вот про мазок кистью мягкий в момент соблазнения женщины.
И авантюра. И даже дуэль. И смерть: настоящая и театрализованная.
А ещё Хэмингуей, как завсегдатай кафе здесь, в Париже, строчит в блокнот. Он всегда или почти всегда пьян и говорит цитатами из своих книг. Вернее, он просто говорит, но для зрителя это - тексты его произведений. Он уже известен, как писатель. К нему вежливо пристают или его путают, но очень занятно. «- Может поменять кафе? - Проще поменять образ мыслей».
И хроника, сам Париж тех лет вписан в повествование через плавный переход из цвета в чёрно-белое кино и обратно.
А ещё музыка неспешная, лирическая, нежная; и музыка времени: фортепьяно в кафе обязательно, шансон в патефоне и так, и, конечно, джаз.
И в конце - побег в Голливуд, где всегда голубое небо, и всегда светит солнце. Вот ведь, почти сто лет прошло, а ничего не изменилось. Они рвутся в Америку, в Голливуд.
А это цитирую специально для: twenty_25:
-Только женщина может вдохновить мужчину на великие подвиги.
- Или подавить волю делать хоть что-то.
…Впрочем, можно пожалеть о том, что эта лента не была снята, как задумывалось, в конце 70-х годов. Рудолф долго не мог найти деньги на дорогостоящую постановку. Только после смерти своего соавтора, сценариста Джона Брэдшо, выполняя его завещание, Алан Рудолф, наконец, отважился на съёмки, хотя средств ему по-прежнему недоставало. И подобно своему безденежному герою, режиссёр решился на своеобразную подделку, искусно воспроизводя атмосферу Парижа 20-х годов на улицах… Монреаля. Подмена оказалась практически незамеченной, поскольку Рудолф смог убедить, что его фильм - как бы запечатление мифа, экранизация наших представлений о давней эпохе. По словам самого постановщика, то время было пропущено «сквозь фильтр воображения и наших грёз». Не случайно, что в финале молодой Хемингуэй произносит фразу, которая может быть и его личным признанием в любви к Парижу, и одновременно является словно данью памяти Джону Брэдшо, так и не увидевшему воплощения своего сценария на экране. Из статьи Сергея Кудрявцева
Информация о фильме здесь, но скудная, даже кадров нет, но актёры и съёмочная группа с перекрёстными ссылками присутствует: http://www.kinopoisk.ru/level/1/film/9914/
Скачать фильм можно здесь, Советский дубляж + Профессиональный (двухголосый), но немножко не хватает громкости: http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=2876556