о церковной науке -- 3
начало здесь.
но в 1990 я очень близко сошелся с еще одним иезуитом круга о.Осэра -- о. Эдвардом Рене Амби (E.R. Hambye; о нем очень информативная статья в BBKL), -- который, увы, в том же году умер. тогда я только видел в них некоторую общность духа, и что все они были именно иезуитами и именно франкофонными бельгийцами: Осэр, Амби и мой МвЭ. но уже недавно я узнал, что он приходился о.Осэру, так сказать, духовным внуком. его духовником был о.Фома Шпидлик -- нынешний кардинал, но сам о.Фома был духовным чадом о. Осэра (это я недавно узнал). с о.Фомой у меня была только переписка лет 10 назад и более; для меня он был слишком увлечен белибердяевщиной. тем не менее, о.Фома выстраивал (и выстраивает) свою жизнь вокруг Иисусовой молитвы, которой он обучал и о.Амби. с о.Амби мы много о чем все же успели поговорить. не в последнюю очередь -- об о. Иве Конгаре (вероятно, лучшем знатоке православной екклисиологии; это именно он написал о том, чем она -- в догматическом аспекте -- отличается от католической; разумеется, сам о.Конгар был на католической стороне баррикад).
и вот к чему я это все веду: к тому, что у меня в биографии есть, оказывается, эпизод, который "рифмуется" с ярким эпизодом в биографии о.Осэра, и этот эпизод связан с о.Амби.
Отец Осэр оставил "свидетельство" (в рамках процесса прославления в католических святых) Ивана Мерца. там, кстати, кое-что и вообще интересное, характеризующее также и Осэра. воспоминания относятся ко времени, когда Осэру было слегка за 30 (он 1891 г.р.), а Мерцу и того меньше (р. 1896):
Il m'aurait ri au nez, gentiment, si j'avais employe' a` son sujet le grand mot de mortification: il ne se mortifiait pas, il se contentait de coucher sur une planche "parce que depuis qu'il le faisait il se portait mieux". Son lit d'ailleurs e'tait fait aussi bien qu'un autre: la planche, qu'il me montra en souriant, se cachait sous un drap, comme chez d'autre le matelas. Son travail intense ne l'empe^chait pas de dire le bre'viaire, sans compter les oraisons dont parle le souvenir mortuaire. Il avait surtout pour but en tout de s'unir a` la vie de l'Eglise. ("Он бы мило рассмеялся мне в лицо, если бы я употребил по его поводу серьезный термин "самоумерщвление": он не самоумерщвлялся. он довольствовался тем, чтобы спать на доске, "потому что с тех пор, как он это делает, он чувствует себя лучше". Его тогдашняя кровать была устроена точно так же, как другая, которую он мне показывал с улыбкой: доска была спрятана под материей, как у других матрас. Его интенсивная работа не препятствовала ему вычитывать бревиарий (т.е., по-нашему, часы), не считая молитв из заупокойного синодика. Он всегда имел целью во всем соединиться (можно перевести более форсированно: "соединить себя") с жизнью Церкви").
это один из ясных примеров того, что аскетика состоит в том, чтобы делать так, как тебе удобней. только именно на самом деле удобней, именно на твоем, а не на каком бы то ни было другом пути. а также пример того, как важно не отрываться от церковной жизни в своей повседневности (суточный круг и т.п.).
а еще там интересное признание -- еще относительно молодого человека (слегка за 30) о том, как у него распределялся интерес к живому примеру аскетики и к тем великим авторам, которых он тогда читал (а это как раз тогда были Симеон НБ, Евагрий и Исаак Сирин; книги об "Исихастском способе молитвы" (1927) и Симеоне НБ (1928) как раз тогда писались, но еще не были написаны):
Je plantai la` mes bouquins [т.е. "я очень за него зацепился"] et allai me promener avec celui dont l'a^me me charmait bien plus que le byzantinisme ou la mystique d'autrefois. ("...и пошел прогуляться с тем, кто меня очаровал куда больше, чем византинизм или мистика былых времен")
кажется, в более зрелые годы эти "византинизм и мистика былых времен" стали ему несколько ближе...
а дальше там описывается сцена, ради которой я все это рассказываю:
Nous cheminons ainsi bien deux heures, sans savoir, ni l'un ni l'autre, la topographie de la Ville Sainte. En passant nous entrons dans plusieurs librairies: je me souviens encore qu'il acheta un volume de Dante, un autre de je ne sais plus quel auteur anglais, et une Somme de Saint Thomas qui cou^ta 75 lires, sans parler de plusieurs autres imprime's. Mais ce que surtout je n'oublie pas c'est la conversation. C'est a` elle que je pensais en e'crivant le petit paragraphe de plus haut sur la saintete'. La Paix de cet homme a` la vie pourtant si riche en tout sens, m'eu^t paru une e'nigme s'il ne me l'avait lui-me^me explique'e. Le mot de l'e'nigme c'est: une extraordinaire foi en la Providence. En l'entendant m'exposer la`-dessus moins ses ide'es que ses habitudes, je songeai a` un autre saint homme, encien professeur de the'ologie qui m'avait un an auparavant parle' du me^me sujet avec ce me^me ton pacifiant, mais avec plus de "scolastique", pour me montrer que cette foi est la quintessence de la saintete'. Ivan Merz ne faisait pas d'arguments en forme bien qu'il en fu^t capable: il en appelait pluto^t a` son expe'rience, sans se douter que de la sorte, au lieu de me donner seulement ses ide'es sur la perfection chre'tienne il m'en montrait un admirable spe'cimen en lui-me^me. Mais nous marchions toujours, sans savoir ou`, et a` dix heures il avait un rendez-vous avec le P. S. Sakaс^. A plusieurs reprises je lui fi remarquer que l'heure avanc,ait, et que s'il ne voulait pas manquer son entrevue il serait temps de prendre des informations sur la route a` suivre. Ne vous inquie'tez pas, se contentait-il de re'pondre, je suis su^r que j'y serai a` dix heures. Je trouvai cette confiance en la Providence un peu forte, et je me promettais bien de le "faire marcher" quand au coup de dix heures nous nous serions trouve's penauds dans quelques via X, loin de l'Institut Biblique ou` le P. S. Sakaс^ en question attendait en vain son ami I. Merz. A la boutique d'un horloger je remarquai qu'il e'tait dix heures moins dix (je n'avais pas de montre sur moi). N'ayez pas peur, me dit Ivan Merz, mon ange gardien me guidera. En attendant, ajouta-t-il, permettez-moi d'entrer dans cette laiterie prendre un verre de yoghourt, car je n'ai pas de'jeune'. Il ne se mortifiait pas, pas plus qu'a` Paris quand il couchait sur la planche. Il me fit d'ailleurs grand e'loge de ce yoghourt, qui avait contribue' a` maintenir la verte vieillesse de M. Pas(ic'. Tout cela pour bien me prouver que c'e'tait par soin de sa sante' qu'il avait fait deux heures et plus de marche a` jeun. Deux minutes suffirent pour ce de'jeu^ner tardif. Nous reprenons notre chemin. La conversation me fit oublier la pre'occupation de rendez-vous; je marchais tout absorbe' dans nos pense'es communes, quand tout a` coup quelqu'un que je ne connaissais pas nous aborde: c'e'tait le P. S. Sakaс^; je me re'veillai de mon absorption. Nous e'tions a` la porte de l'Institut Biblique et en souriant I. Merz tira sa montre et me dit: voyez. Il e'tait exactement dix heures.
не буду переводить все это подряд, а только изложу суть. молодые люди блуждают по Риму, которого оба совсем не знают. разумеется, они таскаются по книжным магазинам, где Мерц накупил кучу всего. случайно Осэр видит где-то часы и замечает, что им осталось 10 минут до важной встречи в Institutum Biblicum, а они оба понятия не имеют, как туда идти. вместо того, чтобы начинать суетиться, Мерц объясняет, что надо верить в Божий промысел, и что они придут вовремя. после этого он говорит, что нельзя пропускать ужин (они уже более 2 часов гуляли натощак). они заходят в молочную, где Мерц подробно объясняет, какой хороший йогурт они там берут. это же и как бы отмазка насчет здоровья: ему, якобы, необходимо поесть именно это и именно в этот момент. впрочем, процесс занимает 2 минуты. они продолжают путь за таким интересным разговором, что Осэр опять забывает, что они опаздывают. вдруг они приходят на место. Мерц, улыбаясь, достает часы и показывает: ровно 10 часов.
с о. Амби у меня вышло похоже, хотя и без чудес (да я ведь и не свидетельство для беатификации тут пишу). мы с ним вообще много гуляли по улицам в Италии, все время заговариваясь так, что переставали замечать окружающее. меня, впрочем, интересовали только книжные магазины, и это он мне присоветовал, где можно купить сирийский словарь (купленный с его благословения словарь содержал то самое редкое значение редкого слова, которого не было в Thesaurus Syriacum, и которое через 3 года позволило мне перевести обратно на сирийский непонятную часть славянской "Солунской легенды"). во Флоренции мы с ним за пару минут отбились (не специально) от нашей группы (у нас была конференция к юбилею Флорентийского собора, 1990 год). музеи нас не интересовали абсолютно. Флоренцию он знал хорошо и повел меня к могиле патриарха Иосифа, умершего во время собора во Флоренции и похороненого там. по пути мы заходили еще в некоторые церкви и непрерывно говорили про Исаака Сирина. в одной из церквей он забыл свой берет (неизменный головной убор). собственно, на этом все: забвение берета -- мера отрешенности от мира.
мы зашли в Santa Maria Novella, после 1439 года перестроенную, и помолились о упокоении патриарха Иосифа перед его надгробной плитой. (помолились без экуменизма, каждый сам по себе). а потом возвратились в Прато, где наша конференция размещалась в секуляризированном здании бывшего монастыря...
но в 1990 я очень близко сошелся с еще одним иезуитом круга о.Осэра -- о. Эдвардом Рене Амби (E.R. Hambye; о нем очень информативная статья в BBKL), -- который, увы, в том же году умер. тогда я только видел в них некоторую общность духа, и что все они были именно иезуитами и именно франкофонными бельгийцами: Осэр, Амби и мой МвЭ. но уже недавно я узнал, что он приходился о.Осэру, так сказать, духовным внуком. его духовником был о.Фома Шпидлик -- нынешний кардинал, но сам о.Фома был духовным чадом о. Осэра (это я недавно узнал). с о.Фомой у меня была только переписка лет 10 назад и более; для меня он был слишком увлечен белибердяевщиной. тем не менее, о.Фома выстраивал (и выстраивает) свою жизнь вокруг Иисусовой молитвы, которой он обучал и о.Амби. с о.Амби мы много о чем все же успели поговорить. не в последнюю очередь -- об о. Иве Конгаре (вероятно, лучшем знатоке православной екклисиологии; это именно он написал о том, чем она -- в догматическом аспекте -- отличается от католической; разумеется, сам о.Конгар был на католической стороне баррикад).
и вот к чему я это все веду: к тому, что у меня в биографии есть, оказывается, эпизод, который "рифмуется" с ярким эпизодом в биографии о.Осэра, и этот эпизод связан с о.Амби.
Отец Осэр оставил "свидетельство" (в рамках процесса прославления в католических святых) Ивана Мерца. там, кстати, кое-что и вообще интересное, характеризующее также и Осэра. воспоминания относятся ко времени, когда Осэру было слегка за 30 (он 1891 г.р.), а Мерцу и того меньше (р. 1896):
Il m'aurait ri au nez, gentiment, si j'avais employe' a` son sujet le grand mot de mortification: il ne se mortifiait pas, il se contentait de coucher sur une planche "parce que depuis qu'il le faisait il se portait mieux". Son lit d'ailleurs e'tait fait aussi bien qu'un autre: la planche, qu'il me montra en souriant, se cachait sous un drap, comme chez d'autre le matelas. Son travail intense ne l'empe^chait pas de dire le bre'viaire, sans compter les oraisons dont parle le souvenir mortuaire. Il avait surtout pour but en tout de s'unir a` la vie de l'Eglise. ("Он бы мило рассмеялся мне в лицо, если бы я употребил по его поводу серьезный термин "самоумерщвление": он не самоумерщвлялся. он довольствовался тем, чтобы спать на доске, "потому что с тех пор, как он это делает, он чувствует себя лучше". Его тогдашняя кровать была устроена точно так же, как другая, которую он мне показывал с улыбкой: доска была спрятана под материей, как у других матрас. Его интенсивная работа не препятствовала ему вычитывать бревиарий (т.е., по-нашему, часы), не считая молитв из заупокойного синодика. Он всегда имел целью во всем соединиться (можно перевести более форсированно: "соединить себя") с жизнью Церкви").
это один из ясных примеров того, что аскетика состоит в том, чтобы делать так, как тебе удобней. только именно на самом деле удобней, именно на твоем, а не на каком бы то ни было другом пути. а также пример того, как важно не отрываться от церковной жизни в своей повседневности (суточный круг и т.п.).
а еще там интересное признание -- еще относительно молодого человека (слегка за 30) о том, как у него распределялся интерес к живому примеру аскетики и к тем великим авторам, которых он тогда читал (а это как раз тогда были Симеон НБ, Евагрий и Исаак Сирин; книги об "Исихастском способе молитвы" (1927) и Симеоне НБ (1928) как раз тогда писались, но еще не были написаны):
Je plantai la` mes bouquins [т.е. "я очень за него зацепился"] et allai me promener avec celui dont l'a^me me charmait bien plus que le byzantinisme ou la mystique d'autrefois. ("...и пошел прогуляться с тем, кто меня очаровал куда больше, чем византинизм или мистика былых времен")
кажется, в более зрелые годы эти "византинизм и мистика былых времен" стали ему несколько ближе...
а дальше там описывается сцена, ради которой я все это рассказываю:
Nous cheminons ainsi bien deux heures, sans savoir, ni l'un ni l'autre, la topographie de la Ville Sainte. En passant nous entrons dans plusieurs librairies: je me souviens encore qu'il acheta un volume de Dante, un autre de je ne sais plus quel auteur anglais, et une Somme de Saint Thomas qui cou^ta 75 lires, sans parler de plusieurs autres imprime's. Mais ce que surtout je n'oublie pas c'est la conversation. C'est a` elle que je pensais en e'crivant le petit paragraphe de plus haut sur la saintete'. La Paix de cet homme a` la vie pourtant si riche en tout sens, m'eu^t paru une e'nigme s'il ne me l'avait lui-me^me explique'e. Le mot de l'e'nigme c'est: une extraordinaire foi en la Providence. En l'entendant m'exposer la`-dessus moins ses ide'es que ses habitudes, je songeai a` un autre saint homme, encien professeur de the'ologie qui m'avait un an auparavant parle' du me^me sujet avec ce me^me ton pacifiant, mais avec plus de "scolastique", pour me montrer que cette foi est la quintessence de la saintete'. Ivan Merz ne faisait pas d'arguments en forme bien qu'il en fu^t capable: il en appelait pluto^t a` son expe'rience, sans se douter que de la sorte, au lieu de me donner seulement ses ide'es sur la perfection chre'tienne il m'en montrait un admirable spe'cimen en lui-me^me. Mais nous marchions toujours, sans savoir ou`, et a` dix heures il avait un rendez-vous avec le P. S. Sakaс^. A plusieurs reprises je lui fi remarquer que l'heure avanc,ait, et que s'il ne voulait pas manquer son entrevue il serait temps de prendre des informations sur la route a` suivre. Ne vous inquie'tez pas, se contentait-il de re'pondre, je suis su^r que j'y serai a` dix heures. Je trouvai cette confiance en la Providence un peu forte, et je me promettais bien de le "faire marcher" quand au coup de dix heures nous nous serions trouve's penauds dans quelques via X, loin de l'Institut Biblique ou` le P. S. Sakaс^ en question attendait en vain son ami I. Merz. A la boutique d'un horloger je remarquai qu'il e'tait dix heures moins dix (je n'avais pas de montre sur moi). N'ayez pas peur, me dit Ivan Merz, mon ange gardien me guidera. En attendant, ajouta-t-il, permettez-moi d'entrer dans cette laiterie prendre un verre de yoghourt, car je n'ai pas de'jeune'. Il ne se mortifiait pas, pas plus qu'a` Paris quand il couchait sur la planche. Il me fit d'ailleurs grand e'loge de ce yoghourt, qui avait contribue' a` maintenir la verte vieillesse de M. Pas(ic'. Tout cela pour bien me prouver que c'e'tait par soin de sa sante' qu'il avait fait deux heures et plus de marche a` jeun. Deux minutes suffirent pour ce de'jeu^ner tardif. Nous reprenons notre chemin. La conversation me fit oublier la pre'occupation de rendez-vous; je marchais tout absorbe' dans nos pense'es communes, quand tout a` coup quelqu'un que je ne connaissais pas nous aborde: c'e'tait le P. S. Sakaс^; je me re'veillai de mon absorption. Nous e'tions a` la porte de l'Institut Biblique et en souriant I. Merz tira sa montre et me dit: voyez. Il e'tait exactement dix heures.
не буду переводить все это подряд, а только изложу суть. молодые люди блуждают по Риму, которого оба совсем не знают. разумеется, они таскаются по книжным магазинам, где Мерц накупил кучу всего. случайно Осэр видит где-то часы и замечает, что им осталось 10 минут до важной встречи в Institutum Biblicum, а они оба понятия не имеют, как туда идти. вместо того, чтобы начинать суетиться, Мерц объясняет, что надо верить в Божий промысел, и что они придут вовремя. после этого он говорит, что нельзя пропускать ужин (они уже более 2 часов гуляли натощак). они заходят в молочную, где Мерц подробно объясняет, какой хороший йогурт они там берут. это же и как бы отмазка насчет здоровья: ему, якобы, необходимо поесть именно это и именно в этот момент. впрочем, процесс занимает 2 минуты. они продолжают путь за таким интересным разговором, что Осэр опять забывает, что они опаздывают. вдруг они приходят на место. Мерц, улыбаясь, достает часы и показывает: ровно 10 часов.
с о. Амби у меня вышло похоже, хотя и без чудес (да я ведь и не свидетельство для беатификации тут пишу). мы с ним вообще много гуляли по улицам в Италии, все время заговариваясь так, что переставали замечать окружающее. меня, впрочем, интересовали только книжные магазины, и это он мне присоветовал, где можно купить сирийский словарь (купленный с его благословения словарь содержал то самое редкое значение редкого слова, которого не было в Thesaurus Syriacum, и которое через 3 года позволило мне перевести обратно на сирийский непонятную часть славянской "Солунской легенды"). во Флоренции мы с ним за пару минут отбились (не специально) от нашей группы (у нас была конференция к юбилею Флорентийского собора, 1990 год). музеи нас не интересовали абсолютно. Флоренцию он знал хорошо и повел меня к могиле патриарха Иосифа, умершего во время собора во Флоренции и похороненого там. по пути мы заходили еще в некоторые церкви и непрерывно говорили про Исаака Сирина. в одной из церквей он забыл свой берет (неизменный головной убор). собственно, на этом все: забвение берета -- мера отрешенности от мира.
мы зашли в Santa Maria Novella, после 1439 года перестроенную, и помолились о упокоении патриарха Иосифа перед его надгробной плитой. (помолились без экуменизма, каждый сам по себе). а потом возвратились в Прато, где наша конференция размещалась в секуляризированном здании бывшего монастыря...