После изнурительной второй ночной смены на следующий за ДСВ (Saint Valentine's Day) день выходишь на - как подарок - свежий воздух, и сразу в уши подарок №2: танцующий кларнет Вивальди (или еще какого-нибудь барочника) из какого-то салона авто или уличного радиотранслятора. И нега разливается от всей этой упругой вязи. И сразу мысль: как же композиторы в барокко любили инструменты, они у них плясали и пели, купались в обожании. А современные их насилуют, пытаются извлечь из них что-то на грани, а если возможно, то и за ней - одним словом, они сейчас стали инструментами одного исполнения.
А дома - поздний ужин, ноги на спинку дивана и взор в ящик, а там - подарок №3: по Культуре «Кружевница», Франция, 1977г. И всё - и глаз не оторвать. Прелестная главная героиня (именно прелестная, в том смысле, какой вкладывали в это слово в веке XIX, XVIII,..), в которой по ходу фильма замечаешь некую похожесть на молодую Изабель Юппер, но эта роль такая тихая (вообще весь фильм на piano), что как-то не вяжется с ее поздними такими темпераментными и взрывными героинями. Но это оказалась именно она (!) и эта работа просто потрясающая - своей сдержанностью, я бы даже сказал скупостью красок, и той исключительной их точностью, вплоть до милиграмма (читай, секунды экранного времени), которая только и делает из факта искусства шедевр. Герой же её романа не очень приятный молодой человек, во всяком случае, производит впечатление необаятельного интеллектуала, живущий, по выражению его приятельницы, «в своем закрытом мирке, пальто и шарфе», т.е. сочувствовать ему совсем не хочется, но - вот ведь великая сила искусства - приходится, поверх всех симпатий. И ты понимаешь, что он жесток и глуп, несмотря на всю свою высоколобость, и от этого жалок - вызывает жалость.
А вот аннотация фильма:
«Помм, 19-летняя ученица-парикмахерша в салоне красоты, - тихая, скромная, малообщительная девушка. Поехав с подругой в Нормандию во время летних каникул, она знакомится с Франсуа, студентом-интеллектуалом из среднего класса, который воплощает для нее первую любовь и которому она безраздельно вручает свою незатейливую жизнь. Но вскоре окажется, что у них едва ли есть что-то общее, и будущего у этого случайного романа также не может быть. Но настанет день и Франсуа еще вспомнит бедную девушку, чью тайну так и не смог раскрыть.»
А вот мораль, которую режиссер все же решил поместить перед финальными титрами:
«Он прошел рядом с ней, совсем близко, не видя ее. Потому что она была из тех, кто сам не выдаст своего существования, кого нужно терпеливо расспрашивать, на ком нужно уметь остановить взгляд. В былые времена художник сделал бы из этого сюжет жанровой картины. Она была бы Белошвейкой, Девушкой с кувшином или Кружевницей.»