Кто прочитает до конца, того я люблю.
Морщины на моем молодом лице сами напрашивались на массовую казнь. Они были непослушны и трудноуправляемы. Всё это от напряжения. Напряжения в пространстве. Напряжение, выдуманное мною самим. Из ничего и одновременно по важнейшей причине.
Покой и скука - не одно и то же, хотя делать при этом можно одно и то же. И в любом направлении меня втягивает обратно. Не при покое, как вы догадались. При покое всё так...хорошо. И не спешишь никуда. При скуке не находишь себе места, но сидишь. Отдыхаешь. Но не отдыхаешь.
Измываешь себя, ничего не делая.
Нашел себе занятие. Занялся. После бросил. Почему? Не могу сосредоточиться. Без собранности - как танец без музыки. Искал другое занятие. Занялся. Бросил. По той же причине. Искать ответы бессмысленно - они лежат на поверхности. Лежат, греются, нагло смеются в лицо. Если подумать, то это глупо с их стороны: от части они смеются над самими собой. Хотя возможно, самоирония им не чужда. Зато мне она чужая сейчас. Не могу смеяться над собой. Хотя, может, и могу, но уж точно не хочу.
Ничто не делает меня сосредоточенным, кроме малого достижения к цели, кроме тех самых шажков, которые происходят изредка и не каждый день.
Постепенно стал догадываться, даже скорее понимать, что скука давно мутировала в волнение. Пока еще тихо, как далекие волны в океане, но они ведь приближаются. Едят расстояние, давят на пространство вокруг себя, полируют непокорных.
Организм, сознание, разум, как хотите, борется с ним, с этим отчаянием в самом его зарождении, даже еще не осознавая этого, борется, но тщетно. Без необходимых продвижений, "шажков", нужных новостей разум не справляется с саморазрушением. Ты и бог, и царь, и титан, но неконтролируемое самобичевание изводит даже самых исполинских исполинов.
Думаешь о людях. О всех остальных. Чтобы попробовать отвлечься. Не интересны.
Ждешь.
Ждать еще хуже, чем пытаться отвлечься. Ожидание ни к чему не приводит кроме очередной одинокой ночи, в объятьях которой не уснуть. Они холодные и отстраненные. Ночи не дела до тебя, если ты не звезда на небе или комета. Хотя и они, возможно, страдают от одиночества, сиротствуют под безразличным взглядом своей матери.
Придаю предметам одушевленность. Будто отдаю им часть своей души, заменяя отсутствие другой, мне необходимой. Придаю им значение, только ради кратких моментов облегчения.
Зачеркиваю дни. Как гелевой ручкой, только в уме. Мысли - ненадежные союзники. Вот им выгодно тебя приободрить, чтобы ты что-то сделал, а затем погружают тебя в пучину, чтобы утопить. В последний момент вытаскивают, дают воздуха и опять топят. Отчего утро никогда не бывает добрым. Хочется спать. Этот сон должен был приходить ночью!
Недалеко кто-то смеется. Коротким смешком. Неприятным. Острым и, возможно, ядовитым. Об этом узнается после. Быстрый яд у этих затейников не в моде.
Саморазвитие в такие моменты не имеет значения. Хотя что может быть важнее саморазвития? Только самовыживание. Но с этим всё пока в порядке. Развиваешься, но при этом не чувствуешь удовлетворения. Удовлетворения, возвышающее к Богу или к чему-кому-либо. Нет этого. Возможно, знания пригодятся после, сейчас они складируются без всяких эмоций.
Смирению дерзишь. Всегда дерзил, даже в лучшие моменты. Сейчас же воспринимаешь его не как объект насмешки, а как врага. Нет, это не смирение смеялось тогда. Смирения во мне нет, оно вторгается извне посредство чужих уст. Нет. Того, кто смеялся я найду, выслежу, сожру его внутри себя. Пока не знаю как. Отравить не получится. У них на яд монополия.
От советов недавно распухла голова. Сам виноват. Сам порывался. Советы пусты. Почти все. Малая часть - конфеты, которые либо съедаешь сразу и потом помнишь их вкус, либо оставляешь на потом, для близкого человека. Большая часть - фантики и пустые обещания. После осознания этого - гнаться за советчиками, пытаясь стрясти их же слова им в карман - кажется бессмысленным и нецелесообразным.
Отказаться от чувств и неприкрытых эмоций уже не хочется. Лучше так, чем никак. Стал писать понятным текстом. Расслабился. Отпускает? Возможно. Но лучше перестраховаться и надеть льняную рубашку поверх голого тела. Образно. Как оберег.
Материальное становится нематериальным, нематериальное обретает важность и форму. То, что тебе действительно нужно становится на первый план мироздания. Нет, никого не распихиваешь, никому не очищаешь дорогу от сугробов, грязи и конкурентов. Всё само становится на свои истинные места. На свои приоритеты в красивых гравированных креслах. Прохожу среди них, ступаю тихо, чтобы не потревожить этих важных персон внутри себя. Хотя не персоны это вовсе - это настоящий. В единственном числе. Мог бы добавить "Я", но какой смысл? Это и так понятно. Я хочу "Мы". Не с ним, он и так во мне. С ней.
Вот что я чувствую, когда жду любимого человека.
Покой и скука - не одно и то же, хотя делать при этом можно одно и то же. И в любом направлении меня втягивает обратно. Не при покое, как вы догадались. При покое всё так...хорошо. И не спешишь никуда. При скуке не находишь себе места, но сидишь. Отдыхаешь. Но не отдыхаешь.
Измываешь себя, ничего не делая.
Нашел себе занятие. Занялся. После бросил. Почему? Не могу сосредоточиться. Без собранности - как танец без музыки. Искал другое занятие. Занялся. Бросил. По той же причине. Искать ответы бессмысленно - они лежат на поверхности. Лежат, греются, нагло смеются в лицо. Если подумать, то это глупо с их стороны: от части они смеются над самими собой. Хотя возможно, самоирония им не чужда. Зато мне она чужая сейчас. Не могу смеяться над собой. Хотя, может, и могу, но уж точно не хочу.
Ничто не делает меня сосредоточенным, кроме малого достижения к цели, кроме тех самых шажков, которые происходят изредка и не каждый день.
Постепенно стал догадываться, даже скорее понимать, что скука давно мутировала в волнение. Пока еще тихо, как далекие волны в океане, но они ведь приближаются. Едят расстояние, давят на пространство вокруг себя, полируют непокорных.
Организм, сознание, разум, как хотите, борется с ним, с этим отчаянием в самом его зарождении, даже еще не осознавая этого, борется, но тщетно. Без необходимых продвижений, "шажков", нужных новостей разум не справляется с саморазрушением. Ты и бог, и царь, и титан, но неконтролируемое самобичевание изводит даже самых исполинских исполинов.
Думаешь о людях. О всех остальных. Чтобы попробовать отвлечься. Не интересны.
Ждешь.
Ждать еще хуже, чем пытаться отвлечься. Ожидание ни к чему не приводит кроме очередной одинокой ночи, в объятьях которой не уснуть. Они холодные и отстраненные. Ночи не дела до тебя, если ты не звезда на небе или комета. Хотя и они, возможно, страдают от одиночества, сиротствуют под безразличным взглядом своей матери.
Придаю предметам одушевленность. Будто отдаю им часть своей души, заменяя отсутствие другой, мне необходимой. Придаю им значение, только ради кратких моментов облегчения.
Зачеркиваю дни. Как гелевой ручкой, только в уме. Мысли - ненадежные союзники. Вот им выгодно тебя приободрить, чтобы ты что-то сделал, а затем погружают тебя в пучину, чтобы утопить. В последний момент вытаскивают, дают воздуха и опять топят. Отчего утро никогда не бывает добрым. Хочется спать. Этот сон должен был приходить ночью!
Недалеко кто-то смеется. Коротким смешком. Неприятным. Острым и, возможно, ядовитым. Об этом узнается после. Быстрый яд у этих затейников не в моде.
Саморазвитие в такие моменты не имеет значения. Хотя что может быть важнее саморазвития? Только самовыживание. Но с этим всё пока в порядке. Развиваешься, но при этом не чувствуешь удовлетворения. Удовлетворения, возвышающее к Богу или к чему-кому-либо. Нет этого. Возможно, знания пригодятся после, сейчас они складируются без всяких эмоций.
Смирению дерзишь. Всегда дерзил, даже в лучшие моменты. Сейчас же воспринимаешь его не как объект насмешки, а как врага. Нет, это не смирение смеялось тогда. Смирения во мне нет, оно вторгается извне посредство чужих уст. Нет. Того, кто смеялся я найду, выслежу, сожру его внутри себя. Пока не знаю как. Отравить не получится. У них на яд монополия.
От советов недавно распухла голова. Сам виноват. Сам порывался. Советы пусты. Почти все. Малая часть - конфеты, которые либо съедаешь сразу и потом помнишь их вкус, либо оставляешь на потом, для близкого человека. Большая часть - фантики и пустые обещания. После осознания этого - гнаться за советчиками, пытаясь стрясти их же слова им в карман - кажется бессмысленным и нецелесообразным.
Отказаться от чувств и неприкрытых эмоций уже не хочется. Лучше так, чем никак. Стал писать понятным текстом. Расслабился. Отпускает? Возможно. Но лучше перестраховаться и надеть льняную рубашку поверх голого тела. Образно. Как оберег.
Материальное становится нематериальным, нематериальное обретает важность и форму. То, что тебе действительно нужно становится на первый план мироздания. Нет, никого не распихиваешь, никому не очищаешь дорогу от сугробов, грязи и конкурентов. Всё само становится на свои истинные места. На свои приоритеты в красивых гравированных креслах. Прохожу среди них, ступаю тихо, чтобы не потревожить этих важных персон внутри себя. Хотя не персоны это вовсе - это настоящий. В единственном числе. Мог бы добавить "Я", но какой смысл? Это и так понятно. Я хочу "Мы". Не с ним, он и так во мне. С ней.
Вот что я чувствую, когда жду любимого человека.