Метафизика секса
Философы и психологи переломали немало копий в спорах о том, что является основным побудительным мотивом человека: воля к власти, половой инстинкт или, может быть, стремление убивать. На мой взгляд, таким побудительным мотивом является познание. Все перечисленные здесь побуждения, равно как и не перечисленные, являются частными случаями стремления познавать. Каковы основные атрибуты познания? Познание трансцендентно, так как обращено к неизвестному, непознанному. И оно экзистенциально, поскольку стремится всё умозрительное довести до крайности воплощения в реальность, сделать его достоянием чувственного опыта. Познание разрушительно - ведь в предельном случае оно обращено к абсолютно трансцендентному, то есть, к небытию. Именно в данном смысле, по моему мнению, следует понимать изречение: «Умножающий познание умножает скорбь». В реальности познающий субъект довольствуется различными коррелятами небытия, его символами. Понятно, что круг познаваемых объектов бесконечно широк, но наибольшее притяжение ум испытывает к противоположному полу, поскольку здесь инстинктивно, рефлекторно предчувствуется (даже при отсутствии какого-либо полового просвещения и реального сексуального опыта) перспектива получения наслаждения от процесса и объекта познания. Почему так? Вероятно потому, что мужское и женское - две имманентные полярности бытия, испытывающие друг к другу максимальное притяжение. Бытие так устроено, что критическое сближение этих качественных начал порождает взрыв, влекущий прибавление в царстве количества, то есть, происходит энтропийный метафизический процесс перехода качества в количество… Таким образом, сексуальная сфера становится самой яркой, влекущей и загадочной в человеческом бытии, затмевая собой как прочие мирские удовольствия и достижения, так и далекого, трансцендентного Бога. Богопознание - самая возвышенная и благородная отрасль познания, но получение блаженства здесь отнюдь не гарантировано, не говоря уже о том, что само существование Бога не для всех очевидно. Сексуальное соитие становится архетипом и символом познания вообще и неслучайно глаголом, обозначающем данное действо, в Библии является глагол «познавать». Не в этом ли секрет того, что Библия является бестселлером на все времена? Там все друг друга без конца «познают», и при надлежащем переводе она должна читаться как порнороман.
Волю к познанию в обыденности проявляют существа обоих полов. Но в субъектно-объектных отношениях субъектность (активность) приписывается мужскому началу, а объектность (пассивность - женскому). Представленная здесь метафизическая драма познания имеет смысл только для мужского ума и может рассматриваться исключительно с мужской точки зрения, точки зрения субъекта. Исторгнутый из небытия женского лона, стоит Юпитеру завершить первый 12-летний круг по зодиаку, взрослеющий юноша, понукаемый «оскорбительно жгучим бичом наслаждения» , ощущает в себе настоятельную потребность туда вернуться. Черная дыра между женских ног становится для него универсальным и абсолютно доминантным коррелятом небытия, к познанию которого он волей-неволей стремится. 12 лет Юпитер - планета добродетели и блага - лелеет его в детской колыбели в райском состоянии невинности, ограждая от познания, зла и «греховных» помыслов. Это единственный отрезок подлинной жизни, когда она обласкана светом чистого бытия, когда человеческие существа естественны и откровенны, несколько мгновений предутренней зари, когда в природе есть место саттва-гуне. Жаль только, что ребенок этого вовсе не осознает. Санскритское имя Юпитера - Брихаспати. В слове «брихант» заключена идея полноты и самодостаточности. Чаще всего оно переводится как «большой», «огромный», «достаточный», выражая идею нетронутого, нерастраченного потенциала. Имя Брихаспати можно перевести как «владыка полноты» (полноты бытия). Брихаспати - наставник дэвов (богов). Но бытие так устроено, что райское состояние не может быть вечным. Первый 12-летний, райский цикл заканчивается, и начинается бег по спиралям вечного возвращения. Райский свет меркнет, осаждаясь в драгоценнейшую телесную субстанцию. И этот материальный осадок требует быть исторгнутым вовне. Архетипический мужчина падает в изумрудном шлейфе Люцифера, как и он вынося (профанируя) свой свет, прежде озарявший его изнутри, вовне, в сферу творения. Качество жертвуется в угоду количеству, разменивается, конвертируется в количественную прибавку. Это путь Люцифера, Прометея, Денницы. «Шукра» на санскрите означает «сперма», «ярко-белый», «светлый», «сахар» и… планету Венера! Шукра - наставник асуров (демонов). Имя Люцифера может вызвать этические ассоциации, но данное эссе свободно от этических оценок. Всё происходящее является результатом печальной необходимости, но свершается, тем не менее, по свободной воле субъекта.
Площадь иннервации женских половых органов изрядно превосходит тот же параметр у мужских. Кроме того, чуть ли не любой участок ее тела способен стать эрогенной зоной. Наслаждение, получаемое женщиной в сексе, чуть ли не на порядок выше, чем у мужчины. Получается, что женщина вроде бы должна быть заинтересована в сексе больше чем мужчина. Однако ее инициатива в сближении считается и является аномалией. И вряд ли что-то здесь обстояло бы по-другому, не будь общественных условностей, устоявшихся норм, воспитания и т.д. Дело здесь как раз в пассивности и статичности женского принципа. Женская суть и призвание - не познавать, а быть познанной, быть не познающим субъектом, а познаваемым объектом. Быть познанной, покоренной, страдающей от того, что нанизана подобно куропатке на вертикаль (вертел) активного мужского принципа. Мужчина и женщина - действительный и страдательный залоги в диалоге двух первоначал.
Скрытый процесс перехода высшего в низшее у мужчины вызывает мучительный разлад. Любая потеря семени, даже если оно потеряно в легитимнейшем соитии с благоверной и помещено в ее надлежащее место, влечет снижение уровня мышечной и умственной энергии, скорости нервных реакций, вызывает смутное чувство вины и столь же смутное осознание произошедшей катастрофы. Женщину же, наоборот, - всё устраивает. Речь опять таки идет о переходе высшего в низшее, качества - в количество, духовного - в материальное. Здесь, в царстве количества, она - мать и госпожа. Метафизически мужское начало предстоит женскому. Но на низших уровнях онтологии женщина первична.
Каждый раз, штурмуя врата Гадеса, мужчина жертвует своей полнотой, самодостаточностью, заново выходит из состояния невинности. Жертвует своим бытием, чтобы познать небытие. Тогда как женщина сама желает стать этим небытием. Ее желание - быть растерзанной, раздавленной и аннигилированной. Она получает наслаждение от собственной объектности (или безсубъектности), от того, что является объектом чужого вожделения. «Ты меня не уважаешь» - чудесная фразочка персонажа Татьяны Дорониной из фильма «104 страницы про любовь», произнесенная в ее бесподобной придыхательной манере - это упрек в случае обычных отношений, когда супруги или любовники друг друга берегут и нежат. Но это комплимент и поощрение в случае голого экзистенциального секса: «Не уважай, не спрашивай разрешения, унижай до крайности, бей, пользуйся, порви как тузик грелку, а потом выброси в грязь под ногами!» Женщина предельно счастлива и удовлетворена, когда осознает, что в ней обрели Ничто. Самые яркие оргазмы она ловит не с любимым мужчиной, а в мимолетных связях с малознакомыми людьми, а то и вовсе незнакомцами. Чтобы доставить ей эти ощущения, не нужно быть красавцем и атлетом, не обязательно быть искушенным в «искусстве любви». Лучше подойдет какой-нибудь неандерталец с фаллосом до колен. Не следует внушать ей симпатии, а тем более любви. Отвращение и страх возбудят ее гораздо больше. Чем проще и примитивнее существо перед ней, тем легче ей освободиться от романтических грез, а также стеснения и стыда - всего, что составляет «надстройку» должным образом организованной личности. Перед низкоорганизованным существом она легко отбрасывает высшие чувства, как змея кожу, и, увлажненная своими соками, остается в возбуждающе беззащитном голом состоянии наедине со своим первородным желанием, природу которого я пытаюсь постичь в данном эссе. Это состояние ни в коей мере не следует считать животным. «Животная страсть», «звериная похоть» - это глупости. Животные бесстрастны, пребывая в состоянии бхога-йони. Они не занимаются сексом ради развлечения. Исключение составляют дельфины - самые близкие к человеку существа по строению мозга. Человек - самое сексуальное «животное». Если на минуту допустить правоту тезиса происхождения человека от обезьяны (чего мы на самом деле никогда не сделаем), то следовало бы сказать, что обезьяну очеловечил не труд, а секс. Хотя, повторюсь, всё это - нерабочая гипотеза. Вышеупомянутое состояние бхога-йони означает то, что существо в своих действиях руководствуется необходимостью, а не свободной волей. Их действия детерминированы, и в них нет ни добра, ни зла. Согласно индуизму, они не создают и не сжигают карму. Их карма равна нулю. Свободная воля, то есть выбор действовать в соответствии с добром или злом, дана только тем существам, у которых разделены репродуктивная и ублажающе-увеселительная функции секса. Точнее, следует говорить не о разделении, а о добавлении новой функции (второй из вышеупомянутых), которая приобретает неизмеримо большее значение, чем «основная». Такими существами являются люди. И дельфины, к слову… Теперь понятен библейский эпизод с соблазнением Евы змеем. Там говорится о познании добра и зла, а все интуитивно понимают, что речь идет о сексе. Здесь, надеюсь, приведено некое рациональное объяснение этой таинственной связи, краткое резюме которого таково: познание добра и зла есть свободная воля, а свободной волей наделены лишь те, кто способен использовать секс ради удовольствия.
Данное женское состояние возбуждения низшей природой я рискну назвать состоянием грехопадения. Любое наслаждение связано со сбросом энергии. Впуская в себя низшую природу, женщина провоцирует в себе сброс не просто энергии, а энергии метафизической, то есть, данных Богом высших «надстроек», потерю которых невозможно наверстать аскезой и временем. Вкушение запретного плода, нарушение табу, переход через точку невозврата, непредсказуемость последствий, возможные катастрофичность и гибельность данного поступка вызывают у нее острое наслаждение. Архетипический мужчина совершает падение вслед за Люцифером, архетипическая женщина - грехопадение вслед за Евой. Ева и змей, блудница и зверь - в сакральных сюжетах постоянно акцентируется монструозность существа, перед которым женщина раздвигает ноги особенно охотно. Сексуальный потенциал женщины на порядок превосходит мужской, и можно допустить, что полное его раскрытие приведет к тому, что нормативному мужчине будет ей в этом плане нечего предложить. Это должно приводить женщину к оргиастичности, т.е. к тому, что она будет совокупляться сразу с несколькими мужчинами, либо в корявые объятья всевозможных монстров. Интуитивное понимание данного «факта» во все века мужчин приводило как в скрытый восторг, так и в ужас. В этом причина того, что женскую сексуальность всегда старались подавить и приглушить. Но вместо этого стоит попытаться ответить на вопрос, почему Бог ее создал такой? Сексуальные потенциалы двух этих полюсов бытия соотносятся как площадь и точка (в пределе как бесконечно большая и бесконечно малая). Но от этой точки восставлен перпендикуляр, стремящийся в бесконечную высоту. Женская сексуальность экспансивна - стремится к бесконечному реальному удовлетворению и никогда не насыщается. Мужская сексуальность сублимативна и импрессионистична - она получает впечатление и возводит его к духовному архетипу, к небу первоинтеллекта. Мужчина - творец. Он создает духовно-культурные ценности, во славу высшего Творца. А женщина для него - цветущее поле первовпечатлений… Однако настоящая женщина это не поле. Это бездна, отнюдь не везде озаренная божественным светом. И из нее перпендикуляра не восставишь. Мы приходим к тому, с чего начали - к разрушительности и апокалиптичности познания. У субъекта должен быть антипод, подталкивающий его к сомнению относительно своего совершенства и самодостаточности. Женщина это Богом данный способ растратить и погубить себя. А вытолкнут ли тебя в Небо конвульсии ее оргазмов - не гарантировано. Впрочем, всегда можно поступить как персонаж следующего стихотворения Н. Гумилева:
Варвары
Когда зарыдала страна под немилостью Божьей,
И варвары в город вошли молчаливой толпою,
На площади людной царица поставила ложе,
Суровых врагов ожидала царица нагою.
Трубили герольды. По ветру стремились знамена,
Как листья осенние, прелые, бурые листья.
Роскошные груды восточных шелков и виссона
С краев украшали литые из золота кисти.
Царица была - как пантера суровых безлюдий,
С глазами - провалами темного, дикого счастья.
Под сеткой жемчужной вздымались дрожащие груди,
На смуглых руках и ногах трепетали запястья.
И зов ее мчался, как звоны серебряной лютни:
«Спешите, герои, несущие луки и пращи!
Нигде, никогда не найти вам жены бесприютней,
Чьи жалкие стоны вам будут желанней и слаще!
Спешите, герои, окованы медью и сталью,
Пусть в бедное тело вопьются свирепые гвозди,
И бешенством ваши нальются сердца и печалью
И будут красней виноградных пурпуровых гроздий.
Давно я ждала вас, могучие, грубые люди,
Мечтала, любуясь на зарево ваших становищ.
Идите ж, терзайте для муки расцветшие груди,
Герольд протрубит - не щадите заветных сокровищ».
Серебряный рог, изукрашенный костью слоновьей,
На бронзовом блюде рабы протянули герольду,
Но варвары севера хмурили гордые брови,
Они вспоминали скитанья по снегу и по льду.
Они вспоминали холодное небо и дюны,
В зеленых трущобах веселые щебеты птичьи,
И царственно-синие женские взоры… и струны,
Которыми скальды гремели о женском величьи.
Кипела, сверкала народом широкая площадь,
И южное небо раскрыло свой огненный веер,
Но хмурый начальник сдержал опененную лошадь,
С надменной усмешкой войска повернул он на север.
P.S. Слово пастыря.
-Отец Роман. В ожидании трудов черного барона составил эссе с названием как у него. Может, у Вас будут какие-то соображения, что здесь можно развить и дополнить.
-Прочёл. Блестящий текст. Кое-какие соображения отпишу как только окажусь за ноутом.
- DEJA VU
Ты привлекательна как грех,
Я скучен словно добродетель,
Ты расположена к игре,
В которой выигрыш мне не светит.
С твоих, протянутых мне, рук
Манит, столь вожделенный чреву,
Надкушенный тобою фрукт…
Не плод ли всё с того же Древа?
Я видел это где-то сам,
Да ты не Deja Vu ли, киска?
Во мне разбуженный Адам
Воскликнул: все мы в зоне риска!
В весьма сомнительный Эдем
Ты заманить меня сумела,
Я злобно сквозь тебя глядел,
В расчёте обнаружить Змея…
Но нет ни Евы, ни листвы,
Ни змеевых лукавых петель,
И ни Познания, увы, -
Я скучен словно добродетель…
-Прочитал с велиим удовольствием. Даже жаль, что не просматривается в ближайшее время издания, куда бы сие можно было поместить... Хотя б.м. стоит подумать о Вашем персональном сборнике работ?
...В Византийской истории имел место примечательный случай... Перед женитьбой Императора Феофила в Царьград со всей Империи "на смотрины" свезли самых хорошеньких девиц... Императору более всех глянулась некая Кассия. Но, видимо, желая ея немного "потроллить" он подошёл к ней со златым яблоком, кое был должен вручить своей избраннице, и спросил: "а ведомо ли тебе, милочка, что от женщины произошло всё самое дурное" (имея в виду Еву). "Так, Государь, но от женщины произошло и всё самое благое", ответила премудрая девица (имея в виду Марию). Император был "срезан", но женился таки на другой (видимо, сочтя Кассию "шибко вумной"). А Кассия приняла постриг и обезсмертила себя как одна из немногих женщин-гимнографов Православной Церкви. Ея литургические тексты, действительно, и поэтичны и философичны - ей, в частности, принадлежит знаменитая стихира на навечерие Рождества: "Августу единочальствующу на земли...".
Так вот: Вы превосходно показали, что "всё зло от женщин", что женщина - "Богом данный способ растратить и погубить себя". Это действительно так... Но и не только так... Женская природа двойственна, при некоторых обстоятельствах она может оказаться и "благом" и "спасением"... В чудном стихе Н.Г. оная "двойственность", кстати, упоминается: помимо "южной царицы", там говорится про "царственно-синие женские взоры" и про скальдические струны, "гремящие о женском величьи"...
Но дополнять Ваш текст соображениями о том, "когда и как" женственность может не быть "погибелью", едва ли стоит: в тексте имеется некая архитектоническая законченность, к тому же и в современном мiре тотально доминирует именно негативный аспект "женского"...
- Благодарю за отзыв, отец Роман. Ваше стихотворение прекрасно иллюстрировало бы данный текст наряду с гумилевским... Марию я действительно упустил из виду в этом не вполне христианском эссе. Но Она вне секса - что я мог сказать о ней? Ее совершенная природа - есть ли сие тотальное преображение эроса или вовсе его преодоление? А если второе, то таит ли в себе блаженство постижение Ея природы? Есть ли блаженство иной природы, нежели эрос - вот о чем я. Кстати, должен признаться, что меня пугают ее иконописные изображения - мне на них она кажется мрачной и депрессивной. Почему так?.. Действительно, я и сам заметил некий диссонанс в гумилевских строках относительно содержания моего текста. Но опять тот же вопрос: женское величие - вне эроса? Как оно игнорирует собственное сексуальное превосходство над мужчиной? Я конечно увлекся исследованием прима материи, но данный предмет меня и волнует превыше всего (на данный момент). Не есть ли эта prima materia следствием божественной Ungrund (Böhme)?
Да, и я ведь вовсе не утверждал, что данный порядок вещей есть зло. Я наоборот подчеркивал, что данное эссе свободно от этических оценок. Я утверждал, что постоянно воспроизводимая в каждом существе драма есть результат печальной необходимости. И, чтобы вовсе не снимать ответственности с субъекта, добавлял: "происходимая по его свободной воле". Даже "Богом данный способ растратить и погубить себя" - это не только моя манера фраппировать и наклонность к скандальным констатациям, но и некое убеждение, что лучше так, чем коснеть в своей райской самодостаточности. У репера Дельфина, с которым мне доводилось мимолетно общаться в ранней юности, тоже есть песня с мотивами вроде этого...
Мне не удалось довести мысль о параллели между катастрофичностью познания и катастрофой, которую несет безграничный сексуальный потенциал женщины. У меня в мозгу не укладывается, как бесконечность может обратиться нулем небытия. Данная работа есть результат почти чистого умозрения, в минимальной степени подкрепленного эмпирическими данными. Но радует, что мир принципов существует, и что я сохранил способность в нем ориентироваться и мыслить вне эмпиризма.
Vale!
- Ну, касаться "хоть мыслью" Пресвятой Девы мне бы не хотелось... Она "вне секса", ежели понимать секс как "to makes love". Но ежели вспомнить, что sex это по латыни "пол", то Мария не "вне пола", Она - обладает женской природой... Вообще же, с моей точки зрения, "безграничный сексуальный потенциал женщины" может быть "обращён во благо" только лишь в одном случае: ежели женщина "жертвует" им мужскому принципу... Причём, совершенно неважно, насколько "достоин" или "возвышен" данный "мужеский принцип" в каждом конкретном случае... Евангельское изречение: "ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет её" (Мф. 16, 24), может иметь несколько толкований, но и подобное толкование верно. "Душа" = "Жизнь" = "Ева" (на иврите, "Ева", се חוה, Хава - букв. «дающая жизнь»). Наивысший пример такой Жертвы - как раз таки Мария: «се, Раба Господня: буди мне по глаголу твоему» (Лк. 1, 38). Но, повторюсь, и самая ничтожная женщина, приносящая себя в жертву самому ничтожному «мужчинке» имеет долю в сей «благой части» (Лк. 10, 42)… Подробно писать о сем не имею ни сил, ни особого «желания» - но воспомяните примеры Кларетты и Бенито, Евы (!) и Атаульфа, и - паче всех их - Магды (Магдалины! - созвучие имён неслучайно), и, полагаю, мысль моя Вам станет ясна…
Волю к познанию в обыденности проявляют существа обоих полов. Но в субъектно-объектных отношениях субъектность (активность) приписывается мужскому началу, а объектность (пассивность - женскому). Представленная здесь метафизическая драма познания имеет смысл только для мужского ума и может рассматриваться исключительно с мужской точки зрения, точки зрения субъекта. Исторгнутый из небытия женского лона, стоит Юпитеру завершить первый 12-летний круг по зодиаку, взрослеющий юноша, понукаемый «оскорбительно жгучим бичом наслаждения» , ощущает в себе настоятельную потребность туда вернуться. Черная дыра между женских ног становится для него универсальным и абсолютно доминантным коррелятом небытия, к познанию которого он волей-неволей стремится. 12 лет Юпитер - планета добродетели и блага - лелеет его в детской колыбели в райском состоянии невинности, ограждая от познания, зла и «греховных» помыслов. Это единственный отрезок подлинной жизни, когда она обласкана светом чистого бытия, когда человеческие существа естественны и откровенны, несколько мгновений предутренней зари, когда в природе есть место саттва-гуне. Жаль только, что ребенок этого вовсе не осознает. Санскритское имя Юпитера - Брихаспати. В слове «брихант» заключена идея полноты и самодостаточности. Чаще всего оно переводится как «большой», «огромный», «достаточный», выражая идею нетронутого, нерастраченного потенциала. Имя Брихаспати можно перевести как «владыка полноты» (полноты бытия). Брихаспати - наставник дэвов (богов). Но бытие так устроено, что райское состояние не может быть вечным. Первый 12-летний, райский цикл заканчивается, и начинается бег по спиралям вечного возвращения. Райский свет меркнет, осаждаясь в драгоценнейшую телесную субстанцию. И этот материальный осадок требует быть исторгнутым вовне. Архетипический мужчина падает в изумрудном шлейфе Люцифера, как и он вынося (профанируя) свой свет, прежде озарявший его изнутри, вовне, в сферу творения. Качество жертвуется в угоду количеству, разменивается, конвертируется в количественную прибавку. Это путь Люцифера, Прометея, Денницы. «Шукра» на санскрите означает «сперма», «ярко-белый», «светлый», «сахар» и… планету Венера! Шукра - наставник асуров (демонов). Имя Люцифера может вызвать этические ассоциации, но данное эссе свободно от этических оценок. Всё происходящее является результатом печальной необходимости, но свершается, тем не менее, по свободной воле субъекта.
Площадь иннервации женских половых органов изрядно превосходит тот же параметр у мужских. Кроме того, чуть ли не любой участок ее тела способен стать эрогенной зоной. Наслаждение, получаемое женщиной в сексе, чуть ли не на порядок выше, чем у мужчины. Получается, что женщина вроде бы должна быть заинтересована в сексе больше чем мужчина. Однако ее инициатива в сближении считается и является аномалией. И вряд ли что-то здесь обстояло бы по-другому, не будь общественных условностей, устоявшихся норм, воспитания и т.д. Дело здесь как раз в пассивности и статичности женского принципа. Женская суть и призвание - не познавать, а быть познанной, быть не познающим субъектом, а познаваемым объектом. Быть познанной, покоренной, страдающей от того, что нанизана подобно куропатке на вертикаль (вертел) активного мужского принципа. Мужчина и женщина - действительный и страдательный залоги в диалоге двух первоначал.
Скрытый процесс перехода высшего в низшее у мужчины вызывает мучительный разлад. Любая потеря семени, даже если оно потеряно в легитимнейшем соитии с благоверной и помещено в ее надлежащее место, влечет снижение уровня мышечной и умственной энергии, скорости нервных реакций, вызывает смутное чувство вины и столь же смутное осознание произошедшей катастрофы. Женщину же, наоборот, - всё устраивает. Речь опять таки идет о переходе высшего в низшее, качества - в количество, духовного - в материальное. Здесь, в царстве количества, она - мать и госпожа. Метафизически мужское начало предстоит женскому. Но на низших уровнях онтологии женщина первична.
Каждый раз, штурмуя врата Гадеса, мужчина жертвует своей полнотой, самодостаточностью, заново выходит из состояния невинности. Жертвует своим бытием, чтобы познать небытие. Тогда как женщина сама желает стать этим небытием. Ее желание - быть растерзанной, раздавленной и аннигилированной. Она получает наслаждение от собственной объектности (или безсубъектности), от того, что является объектом чужого вожделения. «Ты меня не уважаешь» - чудесная фразочка персонажа Татьяны Дорониной из фильма «104 страницы про любовь», произнесенная в ее бесподобной придыхательной манере - это упрек в случае обычных отношений, когда супруги или любовники друг друга берегут и нежат. Но это комплимент и поощрение в случае голого экзистенциального секса: «Не уважай, не спрашивай разрешения, унижай до крайности, бей, пользуйся, порви как тузик грелку, а потом выброси в грязь под ногами!» Женщина предельно счастлива и удовлетворена, когда осознает, что в ней обрели Ничто. Самые яркие оргазмы она ловит не с любимым мужчиной, а в мимолетных связях с малознакомыми людьми, а то и вовсе незнакомцами. Чтобы доставить ей эти ощущения, не нужно быть красавцем и атлетом, не обязательно быть искушенным в «искусстве любви». Лучше подойдет какой-нибудь неандерталец с фаллосом до колен. Не следует внушать ей симпатии, а тем более любви. Отвращение и страх возбудят ее гораздо больше. Чем проще и примитивнее существо перед ней, тем легче ей освободиться от романтических грез, а также стеснения и стыда - всего, что составляет «надстройку» должным образом организованной личности. Перед низкоорганизованным существом она легко отбрасывает высшие чувства, как змея кожу, и, увлажненная своими соками, остается в возбуждающе беззащитном голом состоянии наедине со своим первородным желанием, природу которого я пытаюсь постичь в данном эссе. Это состояние ни в коей мере не следует считать животным. «Животная страсть», «звериная похоть» - это глупости. Животные бесстрастны, пребывая в состоянии бхога-йони. Они не занимаются сексом ради развлечения. Исключение составляют дельфины - самые близкие к человеку существа по строению мозга. Человек - самое сексуальное «животное». Если на минуту допустить правоту тезиса происхождения человека от обезьяны (чего мы на самом деле никогда не сделаем), то следовало бы сказать, что обезьяну очеловечил не труд, а секс. Хотя, повторюсь, всё это - нерабочая гипотеза. Вышеупомянутое состояние бхога-йони означает то, что существо в своих действиях руководствуется необходимостью, а не свободной волей. Их действия детерминированы, и в них нет ни добра, ни зла. Согласно индуизму, они не создают и не сжигают карму. Их карма равна нулю. Свободная воля, то есть выбор действовать в соответствии с добром или злом, дана только тем существам, у которых разделены репродуктивная и ублажающе-увеселительная функции секса. Точнее, следует говорить не о разделении, а о добавлении новой функции (второй из вышеупомянутых), которая приобретает неизмеримо большее значение, чем «основная». Такими существами являются люди. И дельфины, к слову… Теперь понятен библейский эпизод с соблазнением Евы змеем. Там говорится о познании добра и зла, а все интуитивно понимают, что речь идет о сексе. Здесь, надеюсь, приведено некое рациональное объяснение этой таинственной связи, краткое резюме которого таково: познание добра и зла есть свободная воля, а свободной волей наделены лишь те, кто способен использовать секс ради удовольствия.
Данное женское состояние возбуждения низшей природой я рискну назвать состоянием грехопадения. Любое наслаждение связано со сбросом энергии. Впуская в себя низшую природу, женщина провоцирует в себе сброс не просто энергии, а энергии метафизической, то есть, данных Богом высших «надстроек», потерю которых невозможно наверстать аскезой и временем. Вкушение запретного плода, нарушение табу, переход через точку невозврата, непредсказуемость последствий, возможные катастрофичность и гибельность данного поступка вызывают у нее острое наслаждение. Архетипический мужчина совершает падение вслед за Люцифером, архетипическая женщина - грехопадение вслед за Евой. Ева и змей, блудница и зверь - в сакральных сюжетах постоянно акцентируется монструозность существа, перед которым женщина раздвигает ноги особенно охотно. Сексуальный потенциал женщины на порядок превосходит мужской, и можно допустить, что полное его раскрытие приведет к тому, что нормативному мужчине будет ей в этом плане нечего предложить. Это должно приводить женщину к оргиастичности, т.е. к тому, что она будет совокупляться сразу с несколькими мужчинами, либо в корявые объятья всевозможных монстров. Интуитивное понимание данного «факта» во все века мужчин приводило как в скрытый восторг, так и в ужас. В этом причина того, что женскую сексуальность всегда старались подавить и приглушить. Но вместо этого стоит попытаться ответить на вопрос, почему Бог ее создал такой? Сексуальные потенциалы двух этих полюсов бытия соотносятся как площадь и точка (в пределе как бесконечно большая и бесконечно малая). Но от этой точки восставлен перпендикуляр, стремящийся в бесконечную высоту. Женская сексуальность экспансивна - стремится к бесконечному реальному удовлетворению и никогда не насыщается. Мужская сексуальность сублимативна и импрессионистична - она получает впечатление и возводит его к духовному архетипу, к небу первоинтеллекта. Мужчина - творец. Он создает духовно-культурные ценности, во славу высшего Творца. А женщина для него - цветущее поле первовпечатлений… Однако настоящая женщина это не поле. Это бездна, отнюдь не везде озаренная божественным светом. И из нее перпендикуляра не восставишь. Мы приходим к тому, с чего начали - к разрушительности и апокалиптичности познания. У субъекта должен быть антипод, подталкивающий его к сомнению относительно своего совершенства и самодостаточности. Женщина это Богом данный способ растратить и погубить себя. А вытолкнут ли тебя в Небо конвульсии ее оргазмов - не гарантировано. Впрочем, всегда можно поступить как персонаж следующего стихотворения Н. Гумилева:
Варвары
Когда зарыдала страна под немилостью Божьей,
И варвары в город вошли молчаливой толпою,
На площади людной царица поставила ложе,
Суровых врагов ожидала царица нагою.
Трубили герольды. По ветру стремились знамена,
Как листья осенние, прелые, бурые листья.
Роскошные груды восточных шелков и виссона
С краев украшали литые из золота кисти.
Царица была - как пантера суровых безлюдий,
С глазами - провалами темного, дикого счастья.
Под сеткой жемчужной вздымались дрожащие груди,
На смуглых руках и ногах трепетали запястья.
И зов ее мчался, как звоны серебряной лютни:
«Спешите, герои, несущие луки и пращи!
Нигде, никогда не найти вам жены бесприютней,
Чьи жалкие стоны вам будут желанней и слаще!
Спешите, герои, окованы медью и сталью,
Пусть в бедное тело вопьются свирепые гвозди,
И бешенством ваши нальются сердца и печалью
И будут красней виноградных пурпуровых гроздий.
Давно я ждала вас, могучие, грубые люди,
Мечтала, любуясь на зарево ваших становищ.
Идите ж, терзайте для муки расцветшие груди,
Герольд протрубит - не щадите заветных сокровищ».
Серебряный рог, изукрашенный костью слоновьей,
На бронзовом блюде рабы протянули герольду,
Но варвары севера хмурили гордые брови,
Они вспоминали скитанья по снегу и по льду.
Они вспоминали холодное небо и дюны,
В зеленых трущобах веселые щебеты птичьи,
И царственно-синие женские взоры… и струны,
Которыми скальды гремели о женском величьи.
Кипела, сверкала народом широкая площадь,
И южное небо раскрыло свой огненный веер,
Но хмурый начальник сдержал опененную лошадь,
С надменной усмешкой войска повернул он на север.
P.S. Слово пастыря.
-Отец Роман. В ожидании трудов черного барона составил эссе с названием как у него. Может, у Вас будут какие-то соображения, что здесь можно развить и дополнить.
-Прочёл. Блестящий текст. Кое-какие соображения отпишу как только окажусь за ноутом.
- DEJA VU
Ты привлекательна как грех,
Я скучен словно добродетель,
Ты расположена к игре,
В которой выигрыш мне не светит.
С твоих, протянутых мне, рук
Манит, столь вожделенный чреву,
Надкушенный тобою фрукт…
Не плод ли всё с того же Древа?
Я видел это где-то сам,
Да ты не Deja Vu ли, киска?
Во мне разбуженный Адам
Воскликнул: все мы в зоне риска!
В весьма сомнительный Эдем
Ты заманить меня сумела,
Я злобно сквозь тебя глядел,
В расчёте обнаружить Змея…
Но нет ни Евы, ни листвы,
Ни змеевых лукавых петель,
И ни Познания, увы, -
Я скучен словно добродетель…
-Прочитал с велиим удовольствием. Даже жаль, что не просматривается в ближайшее время издания, куда бы сие можно было поместить... Хотя б.м. стоит подумать о Вашем персональном сборнике работ?
...В Византийской истории имел место примечательный случай... Перед женитьбой Императора Феофила в Царьград со всей Империи "на смотрины" свезли самых хорошеньких девиц... Императору более всех глянулась некая Кассия. Но, видимо, желая ея немного "потроллить" он подошёл к ней со златым яблоком, кое был должен вручить своей избраннице, и спросил: "а ведомо ли тебе, милочка, что от женщины произошло всё самое дурное" (имея в виду Еву). "Так, Государь, но от женщины произошло и всё самое благое", ответила премудрая девица (имея в виду Марию). Император был "срезан", но женился таки на другой (видимо, сочтя Кассию "шибко вумной"). А Кассия приняла постриг и обезсмертила себя как одна из немногих женщин-гимнографов Православной Церкви. Ея литургические тексты, действительно, и поэтичны и философичны - ей, в частности, принадлежит знаменитая стихира на навечерие Рождества: "Августу единочальствующу на земли...".
Так вот: Вы превосходно показали, что "всё зло от женщин", что женщина - "Богом данный способ растратить и погубить себя". Это действительно так... Но и не только так... Женская природа двойственна, при некоторых обстоятельствах она может оказаться и "благом" и "спасением"... В чудном стихе Н.Г. оная "двойственность", кстати, упоминается: помимо "южной царицы", там говорится про "царственно-синие женские взоры" и про скальдические струны, "гремящие о женском величьи"...
Но дополнять Ваш текст соображениями о том, "когда и как" женственность может не быть "погибелью", едва ли стоит: в тексте имеется некая архитектоническая законченность, к тому же и в современном мiре тотально доминирует именно негативный аспект "женского"...
- Благодарю за отзыв, отец Роман. Ваше стихотворение прекрасно иллюстрировало бы данный текст наряду с гумилевским... Марию я действительно упустил из виду в этом не вполне христианском эссе. Но Она вне секса - что я мог сказать о ней? Ее совершенная природа - есть ли сие тотальное преображение эроса или вовсе его преодоление? А если второе, то таит ли в себе блаженство постижение Ея природы? Есть ли блаженство иной природы, нежели эрос - вот о чем я. Кстати, должен признаться, что меня пугают ее иконописные изображения - мне на них она кажется мрачной и депрессивной. Почему так?.. Действительно, я и сам заметил некий диссонанс в гумилевских строках относительно содержания моего текста. Но опять тот же вопрос: женское величие - вне эроса? Как оно игнорирует собственное сексуальное превосходство над мужчиной? Я конечно увлекся исследованием прима материи, но данный предмет меня и волнует превыше всего (на данный момент). Не есть ли эта prima materia следствием божественной Ungrund (Böhme)?
Да, и я ведь вовсе не утверждал, что данный порядок вещей есть зло. Я наоборот подчеркивал, что данное эссе свободно от этических оценок. Я утверждал, что постоянно воспроизводимая в каждом существе драма есть результат печальной необходимости. И, чтобы вовсе не снимать ответственности с субъекта, добавлял: "происходимая по его свободной воле". Даже "Богом данный способ растратить и погубить себя" - это не только моя манера фраппировать и наклонность к скандальным констатациям, но и некое убеждение, что лучше так, чем коснеть в своей райской самодостаточности. У репера Дельфина, с которым мне доводилось мимолетно общаться в ранней юности, тоже есть песня с мотивами вроде этого...
Мне не удалось довести мысль о параллели между катастрофичностью познания и катастрофой, которую несет безграничный сексуальный потенциал женщины. У меня в мозгу не укладывается, как бесконечность может обратиться нулем небытия. Данная работа есть результат почти чистого умозрения, в минимальной степени подкрепленного эмпирическими данными. Но радует, что мир принципов существует, и что я сохранил способность в нем ориентироваться и мыслить вне эмпиризма.
Vale!
- Ну, касаться "хоть мыслью" Пресвятой Девы мне бы не хотелось... Она "вне секса", ежели понимать секс как "to makes love". Но ежели вспомнить, что sex это по латыни "пол", то Мария не "вне пола", Она - обладает женской природой... Вообще же, с моей точки зрения, "безграничный сексуальный потенциал женщины" может быть "обращён во благо" только лишь в одном случае: ежели женщина "жертвует" им мужскому принципу... Причём, совершенно неважно, насколько "достоин" или "возвышен" данный "мужеский принцип" в каждом конкретном случае... Евангельское изречение: "ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет её" (Мф. 16, 24), может иметь несколько толкований, но и подобное толкование верно. "Душа" = "Жизнь" = "Ева" (на иврите, "Ева", се חוה, Хава - букв. «дающая жизнь»). Наивысший пример такой Жертвы - как раз таки Мария: «се, Раба Господня: буди мне по глаголу твоему» (Лк. 1, 38). Но, повторюсь, и самая ничтожная женщина, приносящая себя в жертву самому ничтожному «мужчинке» имеет долю в сей «благой части» (Лк. 10, 42)… Подробно писать о сем не имею ни сил, ни особого «желания» - но воспомяните примеры Кларетты и Бенито, Евы (!) и Атаульфа, и - паче всех их - Магды (Магдалины! - созвучие имён неслучайно), и, полагаю, мысль моя Вам станет ясна…