Oct 08, 2012 01:24
Вот идешь на Някрошюса и знаешь - опять будет долго. и на сцене снова будут простые материалы и стихии - песок там, огонь, палки, ветки. и кто-нибудь что-нибудь тяжелое носить из кулисы в кулису будет, тут вот огромные санки катали. и одеты будут в мрачное и мешковатое, а на сцене много будет темноты, а свет - пятнами. а девчонки у него непременно должны козами бегать по сцене, подпрыгивать, встряхивать волосами и хихикать - они ж девчонки.
и вот все это происходит, а ты скучаешь - первый час, второй, третий. круги дантова ада, по которым путешествует высокий спокойный литовский парень в красной рубахе в сопровождении вьющегося бесом Вергилия, не отличаются друг от друга - ровность интониции, вероятно, должна означать безмерность муки, для выражения которой нет земных средств. скорбь и уныние - вот и все, что сказано о царстве дьявола, сказано многократно и однообразно. и не оживляет пейзажа порою являющаяся крупная и спокойная литовская Беатриче, чтобы плохо поиграть на скрипке.
а в финале они стоят друг против друга и не могут сойтись. и ангел - растяпа в черном пальто - мечется между ними, нося в горстях воздушные поцелуи от одного к другому и раскладывая их на лоб, на щеки, на плечи каждому. а эти двое стоят - у него за плечами ад, у нее позади смерть, в глубине разверзается красным планета, а они видят только друг друг друга. и ты ревешь в три ручья в эти минуты, безмолвно и взахлеб, потому что это оно - прощение, воскрешение, обетованная встреча.
частицы бытия,
любовь