(no subject)
"...Может, попробовать дернуть? Чтобы до крови, до боли, до крика "Не уходи!". А если уйдет и не крикнет?.. Вот чего я боюсь: А ЕСЛИ ОН УЙДЕТ?
Конечно, это будет означать всего лишь то, что он просто не тот, не мой единственный. Но как-то от этого не легче.
Хотя, когда мы вчера договаривались встретиться в клубе в понедельник, я уже думала, что не приду. А если приду, то сначала его не замечу. А если замечу, то не улыбнусь счастливо. А если...
Черт! Ничего у меня выйдет. Я слишком его... слишком привыкла к нему?.. Нет, все-таки от этого действительно никуда не деться - люблю. За что?.. А говорят, что любят не "за что", а "вопреки". Вот я точно вопреки. Всему и всем. Нелогично. Нерационально. Цепляюсь даже не за соломинку, а за какую-то пушинку... точечку... капельку-дождинку..."
Кара встала и прошлась по комнате. В квартире - полный бардак, в голове - полная анархия.
Она задержала взгляд на Тине, который чуть заметно улыбался ей со стены, залитой лунным светом. Маша некоторое время смотрела на него, потом грустно улыбнулась:
- Живут же люди. Люди, которых двое. Тин и Юлька. Хорошие люди, которые нашли друг друга. Везет же некоторым. Правда, Ник?
Ник поднял одно ухо, что-то сонно промурлыкал и перевернулся на другой бок.
- Ничего ты не понимаешь, глупое животное. Когда людей двое - это здорово. И, наверное, это единственно правильно...
И тут зажегся свет.
Кара посмотрела на лампочку, одиноко висящую под потолком. Потом медленно села на кровать. Подумала немного, и лицо ее приняло решительное выражение. Она поднялась, вытащила из рюкзака записную книжку, полистала ее, нашла букву "С" и записи на "Санкт-Петербург". Ник, проснувшись, следил за ней настороженно.
Маша взглянула на часы. Без пятнадцати три. "Успею!" - подумала она, задула свечку и палочку и стала быстро собираться. Положила в рюкзак свитер, диктофон, пару кассет, чистую тетрадь, записную книжку и ручку. Вытащила из-под кровати кофр и засунула в него гитару.
Ник, видимо, что-то почувствовал - тревожно-жалобно мяукнул и, спрыгнув с кровати, подошел к Каре и стал тереться об ее ногу.
- Что, маленький? Ты не хочешь меня отпускать? Я ненадолго. А соседи из 326-ой будут тебя кормить. Они хорошие, - Кара посадила Ника на плечо и стала собираться дальше. Положила в рюкзак "мыльно-рыльные" принадлежности и прочие предметы гигиены, вытащила из холодильника хлеб и отломила примерно половину. Потом подумала и на всякий случай взяла бактерицидный пластырь. Деньги? Зачем деньги - ей не привыкать ездить "зайцем".
Она затянула рюкзак, надела джинсовую куртку со множеством карманов и ботинки. Ник жалобно замяукал.
- Не плачь, солнышко, я вернусь обязательно.
Маша написала записку соседям из 326-ой комнаты, отрезала кусочек скотча и пошла приклеить записку на их дверь. Вернувшись, она притиснула Ника к себе и прошептала:
- Я вернусь. Не знаю, когда. Ты жди, ты только жди меня, пожалуйста, не забывай, - она поцеловала его в мокрый розовый нос, посадила на кровать и хотела уже взять гитару, но словно вспомнила что-то. Взяла маркер, дотянулась через кровать до портрета Тина, который все так же смотрел на нее с отрешенной улыбкой, и написала что-то на обоях рядом с ним.
Надела на одно плечо рюкзак, на другое вскинула кофр с гитарой, подмигнула Нику, погасила свет и вышла.
А Ник остался один на кровати под портретом принца из сказки, рядом с
которым было отчаянно выведено:
"ХОРОШО, КОГДА ЛЮДЕЙ ДВОЕ!".